Священноисповедник протоиерей Георгий Алексеевич Коссов. Житие. (Окончание).

 

     А Бог-то, от тут как тут. Скор и внезапен Милосердный  на помощь всем призывающим Его во истине. Не ищите совершенства ни в людях, ни в системах - совершенен только Бог».

 

     Многие являлись с пожертвованиями, но о. Ге­оргий принимал не всякого. Один богатый Болховский купец на своем веку обидел много народу и даже своих родных вверг в нищету. Под старость стал богомолен, много денег начал жертвовать на монастыри и церкви. Прослышал он, что о. Егору нужны средства на построение храма и предложил ему 20 тысяч рублей. А батюшка ответил:

    

     -  Храмы Бог строит, а мы, люди, у него при­казчики. По-людскому, по-приказчичьему, спаси­бо тебе на жертве, ну а Хозяин твоих денег брать не велит. Деньги ваши больно человеческими сле­зами подмочены. А такие Богу не угодны, родные твои, кровные, от тебя по миру с протянутой ру­кой гуляют, и ты думаешь у Бога от их слез день­гами откупиться? Не возьму от тебя и миллиона; возьму, когда облаготворишь тобой обиженных.

 

     И тронул совесть богача. У отца Георгия часто спрашивали, где он берет деньги на те постройки, которые появились в Спас-Чекряке, есть ли на со­держание их какие-нибудь фонды?

 

     - Решительно никаких, - отвечал о. Георгий, - кроме 60-ти десятин земли, подаренной И.И. Пре­ображенским... Ну, так вот с этой жертвы и нача­лись все мои постройки, все остальное я собираю в продолжение 15 лет вот теми копеечками, кото­рые кладут мне за молебен и за мои советы. Пока я жив, и Бог не оставляет меня... Не оставляю меня своими пожертвованиями и частные благотворители, кто деньгами, кто вещами.

 

     Чудные плоды благоустроения появились в Спас-Чекряке с первого же года служения о. Геор­гия. Хозяйственную деятельность батюшка начал с того, что устроил небольшой кирпичный завод. На нем работали прихожане. Для приезжих был выстроен из собственного кирпича страннический дом - подобие гостиницы.

 

     Еще в 1885 г., при отсутствии подходящего здания, о. Георгий обучал 50 мальчиков в доме, снимаемом им под школу. Затем священник при­обрел этот дом и устроил в нем школу грамотнос­ти, преподавал в ней Закон Божий и светские дис­циплины. В 1894 г. в Спас-Чекряке была построена кирпичная одноклассная церковно-приходская школа на участке земли, пожертвованном им же и госпожой Всеволожской. На следующий год Ор­ловский епархиальный училищный совет решил открыть в селе первую в епархии второклассную церковно-приходскую школу, по его ходатайству из средств Училищного совета при Святейшем Синоде было выделено 1600 руб. Основные расхо­ды - 5500 руб., взял на себя о. Георгий, выделив­ший также десятину земли. Кирпич использовал­ся с собственного завода, лес - со специально приобретенной лесной дачи. В дальнейшем батюш­ка постоянно жертвовал значительные деньги на ремонт и оборудование (в 1901 г. - 2600 руб., Училищный совет выделил 400 руб.).

 

     22 октября 1896 г., в день празднования Казан­ской иконы Божией Матери, Волховский соборный протоиерей о. Димитрий Руднев освятил новое зда­ние второклассной школы, равной которой не было даже в уезде. Один из инспекторов писал: «Чарующее впечатление произвела на меня пи школ­им устройством, расположением и обстановкой». Кирпичное здание длиной около 26 м. и высотой более 3,5 м. имело пять больших комнат: два класса для младших и старших детей, комнаты для двух учительниц, мастерскую и раздевальню. На всена­родный праздник приехали духовенство, предста­вители губернских и уездных властей, духовные дети о. Георгия. Гости и новые питомцы школы моли­лись перед школьными иконами Св. Александра Невского, Св. Владимира, покровителей славянс­кой письменности святых Кирилла и Мефодия. Кре­стьянские дети, закончившие одноклассные шко­лы, поступали в новую второклассную, чтобы стать кандидатами  на  звание  сельского учителя. В первый год их записалось 20 человек, в образцо­вую школу грамоты - 129 человек.

 

     О. Георгий в школе для мальчиков устроил ин­тернат на 80 человек (всего училось примерно 130), библиотеку на 500 книг, две мастерские: слесарно-токарную и столярную, образцовую пасеку на 30 ульев (на пчеловодческой выставке в Волхове была получена почетная грамота); купил землю при школе и развел на ней огороды и фруктовый сад из 400 деревьев. Для обучения батюшка, сле­дивший за достижениями науки, купил даже элек­трическую машину.

 

     Второклассная школа в Близне, рядом со Спас-Чекряком, которой заведовал батюшка Георгий, стала образцовой. В дальних деревнях прихода им были организованы еще несколько церковно-приходских школ: в деревнях Сиголаево (1898). Шпилево (1898) и Меркулове, в которых о. Георгий был попечителем и законоучителем. На обучение крес­тьян шли доходы двух-трех имений. В 1902 г. были возведены новые кирпичные школьные здания.

 

     К 1903 г. был построен приют для девочек - невиданное дотоле место спасения сироток со всей России. Когда отец Георгий приступал к его уст­ройству, люди сомневались, что может осуще­ствиться затея религиозно-нравственного просве­щения сирот. На это о. Георгий отвечал:

 

     - У меня вся надежда только на Бога: когда хочешь сделать что-либо доброе и просишь помо­щи Божией, то всегда ее получаешь: если Бог по­может выстроить приют, то поможет и устроить его по-христиански; Господь пошлет добрых лю­дей и для заведования; и для служения сиротам, и для пожертвований; все в руках Божиих, надо толь­ко молиться и просить Его. Он все пошлет и все устроит.

 

     О. Георгий так объяснял богоугодность этого нового для русского села дела:

 

     - Мое мнение, что все приюты и воспитатель­ные дома следовало бы непременно устраивать в деревнях, а не в городах, здесь воздух чище, про­стору больше, содержание дешевле, словом, те же самые средства на приют принесли бы большую пользу детям, а устройство таковых обогатило бы села и деревни, давая хороший заработок сосед­ним крестьянам, кому работой, кому доставкой провизии, не говоря уже о нравственном влиянии на них. - Когда я был сельским учителем, мне всегда приходила мысль, что 30-40 лет назад, когда впервые начали обучать крестьян грамоте и не ввели всеобщего обучения, тогда следовало начать обучение с девочек, а не с мальчиков. Выйдя за муж, они сами стали бы учить грамоте своих де­тей, особенно мальчиков. И дети, побыв два-три года в школе, встретили бы дома грамотную мать появились бы и книжки в избе, и они не забывали бы так скоро то, чему учили их в школе, - скорей бы поняли пользу школ; тогда крестьяне сами бы содействовали открытию школ, и быть может, те­перь вся Россия была бы уже грамотная. Точно такого же я мнения относительно воспитания. Надо воспитывать девочек - будущих женщин - в религии и доброй нравственности, чтобы они, сде­лавшись матерями, могли бы сами в таком же духе вести детей.

 

     Приют был освящен 27 июня 1903 г. отцами Иоанном Феноменовым, Димитрием Рудневым и Константином Коссовым. Сюда поступали по боль­шей части круглые сироты, девочки из крайне бед­ных семей, от трех лет и старше. Трехэтажный красивый кирпичный дом, построенный столичным зодчим, был рассчитан на 160 детей, в первый год их было около 30. На первом этаже располагалась столовая, чайная, кухня, башмачная мастерская, на втором - приемная для посетителей (зал), клас­сы, ткацкая мастерская, квартиры начальницы, ее помощницы и учительниц, в верхнем - спальни и гардеробная. В светлом зале - «молельне» нахо­дились два большие киота с боковыми маленьки­ми отделениями, куда девочки помещали свои про­стые иконы - родительское благословение. Там же висели портреты членов Царской Семьи.

 

     Общение с батюшкой было для детей светлым праздником. Провинившихся он не наказывал, а поучал словами мира и любви. Батюшка заботил­ся о обездоленных судьбой малышах, как чадолю­бивый отец, наставляя их к спасению и своим сло­вом, и примером самоотверженной богоугодной жизни. Малютки приветствовали его умилитель­ным пением молитв и духовных стихов, называли «папашей». Вот одна из картин чекряковского быта: «Девочки с криком «Папаша, папаша!» облепили о. Георгия со всех сторон, одна повисла у него на шее и что-то шептала ему на ухо. другая дергала его за рукав, третья через головы всех что-то быс­тро объясняла и все вместе крутились вокруг него так, что он еле-еле передвигался, благословляя каждую из них с удивительно милой улыбкой. Так он шел до своего домика, сопровождаемый вопля­ми девочек и столь любимым весенним криком грачей».

 

     Зимой на занятиях проходило обучение Зако­ну Божию, русской и славянской грамматике, ариф­метике, географии, истории, народной гигиене. Под руководством взрослых воспитанницы осушили овраг, посадили там сад, устроили плотину и пруд для купания, качели в березовом лесу. Были в приюте, который называли домом трудолюбия, рукодельная для шитья и вязанья, башмачная, ткац­кая мастерская со станками - «самолетами» (по­могли сестры Всесвятского Волховского монасты­ря). Здесь детей научали рукоделию, огородничеству, садоводству, пчеловодству, всему, что придется делать в жизни. Приютянки носили изготовлен­ную ими самими обувь и одежду, причем по праз­дникам их наряды - сарафаны, рубашечки, фар­туки, как и оформление лестницы, мебели, по расцветкам совпадали с  цветами флага России Даже этим батюшка-патриот закладывал любовь к Отечеству.

 

     Труд освящался словом Божиим.  Ежедневно все воспитанницы совершали утреннее и вечернее правило. По четвергам читали акафист Св. Нико­лаю Чудотворцу, а  по субботам - Богородице. В праздники все дети шли в храм к 7 часам, к утрене, затем во время проскомидии, продолжав­шейся 1,5-2 часа, отдыхали и пили чай, а потом возвращались вновь к обедне. Пели два прекрас­ных детских хора, девочки помогали о. Георгию отправлять требы, учились пономарить. В свобод­ной, без муштры, обстановке юные воспитанницы приобретали навыки трудолюбия, благочестия, бо­гатели смирением и целомудрием.

 

     «Девочки очень хорошие, но несчастные, - го­ворил батюшка. Все они безродные. Есть и благо­родные среди них, а ведь все равно кинутые. По­смотришь на такую девчушку, жалко станет, и подберешь ее. А коли взял, нужно заботиться. Вырастают - выходят замуж или, если захотят, в монастырь. Девушки и хорошие, и красивые выра­стают, от женихов отбоя нет». Когда девочке ис­полнялось 14 лет, батюшка заказывал кованый сундук и все годы до выхода из приюта «набивал его добром» - будущим приданым. «Вот какой рай устроил Батюшка сиротам крестьянским! Нигде этого нет!» - говорили в народе.

 

     К мудрому пастырю пришли верные сподвиж­ники - педагоги и воспитатели. Так, паломницей в Спас-Чекряк приехала княжна Ольга Евгеньев­на Оболенская и осталась воспитательницей при юта, потом заведующей.  Добрая «мамаша», как ее называли  девочки, учила  их  чтению молит»,  пению, музыке, играм, рукоделию. Почти все предметы пела в школе кроткая труженица Евдокия Павловна Ремезова, выпускница Калужского епар­хиального училища. Фельдшер-массажистка, нем­ка по происхождению, приняла Православие и, овдовев, поселилась в приюте, где заведовала боль­ницей. Смотрительницей была матушка Александ­ра Коссова, учительствовала также дочь батюшки Елена. Начальство и духовное руководство брал на себя отец Георгий. На веранду, окружавшую со всех сторон его дом, бывало, подбрасывали детей, зная, что батюшка вырастит их. Некоторых из них о. Георгий усыновлял, давал свою фамилию.

 

     Ни в храме, ни в приюте не было кружек для сбора средств.

 

     - А зачем они? - говорил батюшка. — Это некоторого рода напоминание, вымогательство: мо­жет, наконец, случиться, что вы не при деньгах, дорога дороже обошлась, чем вы предполагали, или обронили дорогой деньги... Как вы неловко себя почувствуете, если в это время к вам подойдут с кружкой. - Вы, как бы извиняясь, скажете: «Сей­час нет у меня, я пришлю». Но ведь и без кружки можете прислать, если вы имеете желание, а не сделали это потому, что или забыли, или при вас было мало денег. Вот почему и не следует ни у кого просить и никого приневоливать. Я не раз вам говорил, что у меня вся надежда на Бога и Его прошу, и Он через людей посылает пожертво­вания, кому он внушит, тот и даст, предположите, что - один, два, десять человек ничего не дадут, ну и Господь с ними; поверьте, что приют от у не обеднеет, потому что Господь по своей милости и беспредельном любви к сиротам пошлет 11-го человека и расположит его сердце к сиротам так. что он и за себя, и за всех десятерых пожертвует. Я все представляю на волю Божию и благодаря Богу, приют устроился и существует... Да. с Бо­гом - все, без Бога - ничего. Моя постоянная молитва, чтобы Господь не отступился от меня грешного.

 

     К упованию на помощь Божию батюшка ста­рался приучить и воспитанниц, чтобы они с ранне­го возраста поняли, что нет высшей заслуги, как помощь ближним. Пример настоящего бессребре­ника — отца Георгия, доказывал, что помощь Божия никогда не оставит того, кто жизнь свою по­свящает служению Богу и ближним. И воспитанниц, и прихожан он предостерегал:

 

     - Деньги опутывают и порабощают людей и делают из них своих жалких и послушных рабов. Они соблазняют и требуют жертвы от них, но бла­гополучия в жизни не дают. А зла от них много. Не порабощайте ими свою душу. Бог каждому дает, сколько нужно. А если денег не хватает, обратите внимание на свою жизнь. Правильно ли вы живе­те? Цена денег, помимо их стоимости зависит так­же и от правильной жизни и благополучия души. Знайте, что копейка может быть, как рубль, а рубль, как копейка.

 

     Главным украшением села стал величествен­ный одноглавый храм в русском архитектурном стиле, с трехъярусной колокольней, украшенной росписями. По завету отца Авмросия он создавался с 1896 г. на народные пожертвования, поступавшие в Спас-Чекряк ради любви к пастырю, веры в его молитвенное предстательство перед Богом. 27 октября 1903 г. благочинным о. Иоанном Феноменовым и о. Димитрием Рудневым в присут­ствии почти всего духовенства благочиния и мно­жества паломников, особенно из Волхова и Белева, в теплой трапезной были освящены приделы во имя Божией Матери и Арх. Михаила. А в 1905 г. освятили во имя Преображения Господня главный престол церкви. Она знаменовала новую жизнь в когда-то захолустном селе. Старая церковь была аккуратно разобрана и на ее месте построен еще один, маленький, храм. В нем почиталась икона Божией Матери «Утоли моя печали».

 

     Кирпичный дом самого о. Георгия отличался скромностью обстановки. Крылечко, как у русских теремов XV-XVI вв., вело в прихожую. Далее на­ходилась комната, совмещавшая зал и столовую. «Посредине стоял большой квадратный стол, в дальнем углу фисгармония, в простенке очень боль­шие часы с завывающим боем, диван с продавлен­ными пружинами, несколько стульев и душистая герань на широких подоконниках». Далее дверь вела в небольшую, «весьма бедную» комнату ба­тюшки, где он принимал посетителей, сидя в боль­шом кресле с очень высокой спинкой.

 

     О. Георгия почитали благодетелем и Болховс­кого уезда, и всей земли Орловской. При содей­ствии батюшки и Крестьянского банка прихожа­не-крестьяне приобрели 1000 гектаров земли в уезде и из беднейших превратились в «достаточ­ных». Отмечалось, что «весь целиком город Болхов ведет свои дела по указанию священника, управа присылает свои сметы». Дети из соседних деревень каждый день приходили  к батюшке за благословением на учебу.

 

     Благотворные усилия священника находили от­клик и благословение и у архиепископов Орловс­ких и Севских, преосвященных Св. Серафима (Чи­чагова), будущего новомученика, и Александра (Головина). 21 февраля 1906 г. под председатель­ством преосвященного Серафима состоялось со­вещание епархиального духовенства и мирян по вопросу о мерах к оживлению прихода. Смиренный о. Георгий в своем выступлении отметил необхо­димость сознаться, что «мы, пастыри, живем не по-пастырски, для успеха дела пастырям надо отвергнуться себя и идти за Господом Богом, а не так, как теперь, что Христос за нами идет, а не мы за ним». Владыка Александр (управлял епархией в 1908-1910 гг.) не раз приезжал в Спас-Чекряк, где встречал радушный прием, радовался ревностной заботе подвижника о церковной жизни, плодам его трудов.

 

     Высоко чтил подвижника Св. Иоанн Кронш­тадтский и выговаривал орловским паломникам, зачем они ездят к нему, когда у них есть такой благодатный, святой батюшка, заслуживший сво­ей богоугодной жизнью любовь Господа. В разные годы здесь были свидетелями великих преобразований тысячи людей. Свои впечатления от « Спас-Чекряка описал в «Воспоминаниях» товарищ обер-прокурора Св. Синода князь Н.Д.Жевахов «Видите, что делает благодать Божия, какая сила у молитвы!... Так вот о таких-то священниках газе ты не пишут, а знают о них только те, кто сами их ищет».

 

     Православный писатель С.А. Нилус, посетив­ший Болхов и Спас-Чекряк, сравнивал облик о. Георгия со Св. Иоанном Предтечей. Как Прор. Елисей поднял плащ Прор. Илии, так и о. Георгий принял благодать Преп. Амвросия. «Не стоит ли одесную его один из тех ангелов, которых в после­дние дни Господь пошлет собирать своих верных со всех четырех ветров земли?», - такими слова­ми завершил он свой очерк 1904 г. об о. Егоре Чекряковском, как любовно называли его прихо­жане.

 

     Особое стихотворение посвятил о. Георгию ор­ловский протоиерей Илия Ливанский: «Отрадное явленье видим/В окрестностях мы Болховских/ С лет детских, близких нам, знакомых/Любезных сердцу, дорогих./Простой служитель Церкви Бо­жьей,/Смиренный сельский иерей, /Такую возы­мел там силу/Над целой массою людей,/Что нужно только удивляться,/Как мог он так возобладать/Над этой массою народной/И ей всего себя отдать./И сколько темных суеверий/ Уже рассеять он сумел,/Как от раскола, от сектанства,/огородить народ сумел./И на далекие пространства/Известен ныне Спас-Чекряк/И точно на крылах стремится/К отцу Егору ныне всяк».

 

     О святом колодце батюшки Егора, вере почита­телей подвижника, о случаях прозрения и излече­ния христиан рассказал в своем очерке «Новая зем­ля» замечательный писатель М.М. Пришвин. «И лицо, и фигура отца Георгия, - писал он, - соответствуют его кипучей деятельности. Лицо его - сильное,  почти  грозное».  По другим описаниям, о. Георгий был высокого роста, худощав, полосы у него были черные, волнистые, глаза глубокие, тем­но-карие, дуги бровей нависшие над глазами, будто нахмуренные; борода длинная и неровная. Еще одно впечатление от встречи с о. Георгием описывает Е. Дюшен-Крашенинникова: «Кругловатое лицо, очень выразительные голубые глаза, искрящиеся, добрые-добрые, окладистая борода. Роста он был немного выше среднего, широкоплеч. Держался он очень прямо, с плавными движениями, вдаль смотрящим взглядом и мягким тембром голоса. Во всем у него какое-то спокойствие и неторопливость и уверенность в том, что он делает».

 

     ...С годами губительнее становилось помраче­ние людских сердец, на которые уже не сказыва­лось пастырское влияние. Свет евангельского уче­ния не проникал в жизнь народа, быт расшатывался пороками. Закреплялось неуважение к храму и духовенству. О. Георгий провидел и те беды, кои судил Господь России и ее преданным сынам, и неувядаемые венцы славы, уготованные верным за принятые муки. «Мы живем пока тихо, но это не­надолго. Все зальется кровью, и трупов будет, как поленьев, будут и голод, и болезни, о которых мы сейчас и не думаем. Ну что ж. Его святая воля Пройдет немного еще времени - и еще больше будет трупов, целые горы и великая скорбь», говорил прозорливый подвижник в марте 1914 г.

 

     На другой день после октябрьского переворота о. Георгия в Спас-Чекряке посетил епископ Серафим (Остроумов), будущий новомученик.

 

      После беседы владыка покинул лом батюшки со слезами на глазах.

 

     Поручая себя Промыслу Божиему, о. Георгий продолжал утешать свою паству. Благодаря его усилиям Спас-Чекряк был как бы островком по­среди разбушевавшегося моря. Церковь отделили от государства, большевистские власти стали раз­жигать ненависть к ней и духовенству. В Болховском уезде поводом к репрессиям был слух о золо­те, спрятанном монахами в Троицком мужском монастыре. Преследовать стали всех духовных лиц и их родственников. 9 мая 1918 г. пьяные красно­армейцы ворвались в дом священника Иоанна Панкова в с. Усть-Нугрь Болховского уезда и зверски закололи штыками о. Иоанна и его двух сыновей: Николая - офицера, вернувшегося с фронта и Пет­ра, ученика 2-го класса Духовной семинарии (про­славлены в лике Святых вместе с о. Георгием в 2000 г.).

 

     Осенью 1918 г. красноармейцы приехали и за батюшкой в Спас-Чекряк, чтобы забрать его в тюрьму. Но увидев его необыкновенную кротость, смирение и любвеобильность, даже растерялись. А отец Георгий благодушно дал им наказ: выпол­нить то, за чем пришли, испугавшуюся матушку успокоил: «Я вернусь». В уездной тюрьме не веда­ли, что делать с новым знаменитым арестантом, как записать его во враги народа? На свои сред­ства содержал сиротский дом, несколько школ, кирпичный завод, больницу, всегда помогал крес­тьянам. Люди его любили, стеной были за него. В заключении о. Георгий не переставал всем являть ласку и приветливость. Своих утеснителей видел он не ведающими, что они творят, и жалел их, зная, что иные не смогут оправдаться на Божием суде.

 

     Промысл Божий продолжал хранить угодника среди разбушевавшегося мятежа. Власти выпус­тили его из тюрьмы, опасаясь народного гнева. В эти годы о. Георгия посетил со своими близки­ми 10-летний паломник - будущий старец-архи­мандрит, о. Иоанн (Крестьянкин). «Это счастье про­должалось всего несколько дней, но память о нем согревает меня всю жизнь», - писал впоследствии о. Иоанн.

 

     Угодник Божий продолжал воспитывать паству словом и делом. Он постоянно служил, стоял на страже церковных интересов. Но сатана разжигал своих слуг на более лукавые нападки против пас­тыря стада Христова. Безбожные власти различ­ными путями стремились разрушить дело жизни о. Георгия. В Спас-Чекряк стали посылать разного рода уполномоченных. Они устраивали обыски, ставили на особый учет активных прихожан. Его хозяйство было преобразовано в сельхозартель. Из губернского Орла пришло распоряжение не брать новых сироток в приют, а тем, которым исполни­лось 18 лет, искать себе другое пристанище. Лю­бовь святого, как дар, забрали воспитанницы с со­бою в наследие. Так, они помогали оставшейся нищей и голодной сиротой Евгении Николаевне Коссовой (Потаповой), внучке о. Георгия.

 

     Власти поощряли раскольников-обновленцев, которые доносили, что батюшка Егор настраивает народ против советской власти, принимает у себя бывших помещиком и дворян и ведет с ними контрреволюционные разговоры. В начало двадцатых годов в Спас-Чекряк прибыла комиссия по изъя­тию церковных ценностей, которых у священника не оказалось. Его обвинили в укрывательство, аре­стовали, отправили в губернскую тюрьму, где, в отличие от уездной, на снисхождение рассчиты­вать не приходилось.

 

     На допросах о. Георгий давал смиренные и крот­кие ответы, а порой и пророческие предсказания. Желая унизить его сан, тюремщики заставляли отца Георгия выполнять грязные работы. Но дру­гие арестанты ограждали полюбившегося им ба­тюшку от утеснений. Власти и на этот раз не смог­ли предъявить улик и снова были вынуждены отпустить его. И вновь о. Георгий стал на своей неустанной страже в Спас-Чекряке. Как и преж­де, он душу полагал за пасомых. Сам находясь в новых условиях в затруднительном материальном положении, кормил голодных, лечил и помогал людям, как мог. Бывали случаи, когда приходили к нему со злым умыслом, а после встречи раскаи­вались в своих помыслах.

 

     «Главной причиной людских бед, - говорил о. Георгий, - является наша грешная жизнь и от­ступление от Бога. Но это пройдет. Скорбями и страданиями Россия очистится от грехов и обра­тится к Богу. Царица Небесная не оставит наш народ и будет молить за нас Сына Своего нашего Спасителя Иисуса Христа. И Господь Бог смилу­ется и простит нам грехи наши и даст людям спо­койствие и благоденствие. Когда это случится, вновь явится Казанская икона Божией Матери и будет прославлена и третий раз». И его неиссякаемая вера, любовь к Богу и ближним по-прежнему была на виду и у властей, и у жителей Спас-Чекряка. Каждодневно о.Георгий читал акафист Пре­святой Богородице, поминальники, прося спасти души своих духовных чад. молился за царскую семью, хранил благоговейную память о своем ду­ховном наставнике. Преп. Амвросии Оптинском, помощь которого всегда ощущал.

 

     Жизненные невзгоды и неустанные труды ухуд­шили здоровье священника. Начались боли в же­лудке, печени. Болезнь - рак желудка, сковывала так, что не было сил встать на ноги. По открове­нию от Бога о. Георгий знал свой смертный час, ожидал его спокойно, вспоминая с благодарнос­тью явленные ему великие благодеяния Божий.

 

     И на смертном ложе не оставлял батюшка сво­его попечительства о ближних, принимал людей и говорил им: «Все. Оставляю вас. Надейтесь те­перь на Бога. А ко мне с вашими бедами приходите на могилку, как к живому. Как и прежде, буду за вас молиться и вам помогать». Перед смертью о. Георгия обвалился святой колодец в Спас-Чекряке. а неподалеку забил новый родник. Батюшке при­несли из него воды. Он помолился над нею. попросил вылить воду в родник, который, как заповедал, стал чтимым колодцем, вода из которого обладает целебными свойствами.

 

     Подвижник умер от 26 августа 1928 г. (по ста­рому стилю), 73-х лет. Весть о его кончине раз­неслась по окрестностям. Множество народа спе­шило в Спас-Чекряк. Властям не удалось запретить поклонения усопшему. Отпевали его в Спасо-Преображенском храме, рукотворном памятнике святости о.Георгия. Благообразно, с просветленным ликом, лежал Святой в гробу. Стоял великий плач, подойти к усопшему и даже войти в церковь было невозможно, передавали платок, или цветок, что­бы коснуться гроба. Гроб с телом обнесли вокруг церкви и захоронили у алтаря. Могила была зали­та ливнем и грунтовыми водами. Тут припомнили предсмертные слова батюшки: «Вода, кругом вода...».

 

     Напасти от врага рода человеческого не пре­кращались и после. «Умрешь в бане», - с горе­чью сказал перед смертью о. Георгий своей ма­тушке. Действительно, Александру Моисеевну, ее брата, учителя школы в Чекряке Михаила Зернова и дочь Елену с тремя детьми и мужем из­гнали из Чекряка и сослали на север. Там в чьей-то бане матушка нашла свой смертный час. Сын о. Георгия - Николай (1888-1929), по оконча­нии Орловской духовной семинарии учительство­вал, затем принял священный сан, служил в Спас­ской церкви с. Шумово (частично сохранилась), с 1920 г. - в Георгиевской церкви г. Болхова, где у него бывал и о. Георгий. Такой же, как и его отец, пастырь-бессребреник, о. Николай не пере­жил его и на год, скончался на Троицу от пнев­монии. Когда его хоронили, «весь Болхов звонил». Могила его и матушки Глафиры, которая была репрессирована, восстановлена на Архангельском кладбище г. Болхова. Нелегкая судьба была уго­тована и трем младшим сыновьям батюшки - художнику Тихону, учителю Александру и арти­сту Алексею (две дочери батюшки, Мария и Ана­стасия, рано умерли). В 1930 г. был арестован и приговорен к 5 годам заключения в концлагере о. Константин Коссов.

 

     В 1936-1940 гг. была разобрана на кирпич Пре­ображенская церковь, после войны такая же участь постигла школьные здания (сохранились только больничный корпус, используемый под жилье, раз­валины амбара и погреба). Но продолжали совер­шаться благодатные знамения по молитвам у мо­гилы или колодца, которые власти приписывали невежеству народа. Последовало запрещение слу­жить панихиды на могиле. Ее не раз срывали и заравнивали вокруг землю. Но паломничество не иссякало. В 1959 г., несмотря на запрещение, пра­вославные люди насыпали могильный холм, на котором в начале 1980-х гг. установили памятник и оградку.

 

     Множество свидетельств благодатной помощи о. Георгия собрано разными людьми, в том числе орловским жителем Николаем Усовым, который пришел к вере посредством знакомства с жизне­описанием священника из Спас-Чекряка. Сравни­тельно недавно по молитвам к святому исцели­лись две дочери болховского жителя И. Тишина. И потому семья Тишиных возымела особое усер­дие к благоустройству святого места.

 

     13-16 августа 2000 г. на юбилейном Архиерей­ском Соборе о. Георгий Коссов за свое святое житие был канонизирован в чине священноисповедника. К торжественному открытию мощей из-под спуда священнослужители из храмов Орловс­кой епархии - протоиерей Иоанн Троицкий из Орла, Болховские священники отцы Василий, Петр и Александр и о. Владимир из Мценска, при мно жестве богомольцев приступили 6 декабря, к день памяти Св. Митрофана Воронежского, чтимого о Георгием: Св. Митрофан также был в начале своего служения приходским священником в селе. неустанно создавал школы и храмы во времена перемен в России. Четыре дня велись раскопки, пока не был найден гроб в дубовом саркофаге, а в нем - останки батюшки, митра (ранее не было известно, что он был награжден ею), крест в правой руке. Евангелие в латунном окладе. Это про­изошло в день памяти освящения в Киеве церкви Великомученика Георгия Победоносца - небесно­го покровителя батюшки.

 

     Отныне 9 декабря - день обретения святых мощей священноисповедника Георгия Коссова. Мощи были внесены в алтарь Спасо-Преображенского собора г. Болхова, где и покоятся ныне в деревянной раке на правом клиросе. Великое дос­тоинство приходского священника показал Господь в Своем угоднике, явив его в трудные для нашего Отечества времена. Не иссякает поток христиан, поминающих угодника Божия словами величание:

 

«Величаем тя. священноисповелниче Георгие. чтим честную память твою, ты бо молиши за нас Христа Бога нашего».