О родоначальнике основных жанров отечественной профессиональной музыки Михаиле Ивановиче Глинке (1804–1857) написано много литературы. Однако в его биографии остается немало «белых пятен». Это связано со многими причинами, в том числе и с утратой значительной части архива Глинки еще в дореволюционное время. В последние годы становится все более очевидной потребность продолжить научные изыскания в области глинковедения. Наследие Глинки, сохранившееся в России, на сегодняшний день хорошо изучено. Зарубежные же архивы, напротив, изучены слабо. Среди них самым крупным считается Берлинский архив Глинки, хранящийся в Берлинской государственной библиотеке.

Важнейшим источником о жизнедеятельности М.И. Глинки являются его «Записки» [2] – интереснейшие воспоминания в контексте эпохи. Они охватывают период с 1804 по 1854 гг. Глинка всегда прост и лаконичен, его стиль изложения отличается четкостью и ясностью. Повествование носит не только автобиографический характер, но и содержит сведения о культурной жизни России и Европы первой половины XIX в. Поэтому мы не можем согласиться с утверждением музыковеда Л.Л. Сабанеева о том, что Глинка «был в существе своем человеком малокультурным, типичным интуитом, гениально одаренным в музыке, но лишенным кругозора» [6, с. 27]. Помимо «Записок» еще в советское время были изданы «Полное собрание сочинений» и «Литературное наследие» М.И. Глинки.

Ценным источником о жизнедеятельности Глинки является также «Русская музыкальная газета» - еженедельное издание, выходившее в Санкт-Петербурге в 1894-1918 гг. под редакцией крупнейшего музыковеда Николая Федоровича Финдейзена. В нем публиковались многие видные музыкальные деятели Российской империи. В издании часто встречается рубрика «Глинкиана», в которую и помещались материалы о Глинке.

М.И. Глинке посвящена обширная мемуарная и научная литература. В целом для эпохи капитализма и советского периода характерна идеализация и героизация образа Глинки. Такие тенденции прослеживаются в высказываниях знакомой с Глинкой музы А.С. Пушкина А.П. Керн, известного критика В.В. Стасова и композиторов «Могучей кучки». Первопроходцем в деле создания биографии композитора был В.В. Стасов, издавший книгу о нем в 1857 г. Образ Глинки менял свою окраску в зависимости от идеологического курса страны, поскольку на композиторе лежала печать официальности и личность его не воспринималась в отрыве от действующей власти. Его часто характеризовали как реалиста в музыке, поборника идеалов народничества. В то же время в первые годы советской власти некоторые деятели культуры называли композитора «Обломовым»,  считая его крайне ленивым человеком. В послевоенные годы огромный вклад в глинковедение внес Б.В. Асафьев, издавший в 1947 г. монографию «Глинка». Двухтомные книги о Глинке были выпущены Т.Н. Ливановой и В.В. Протопоповым (1955 г.) и О.Е. Левашовой (1987 г.). Однако многие характеристики композитора, данные ему в дореволюционное и советское время, имели мало общего с реальной личностью Глинки. Как справедливо отметила современный музыковед Е.В. Лобанкова, «ни один другой композитор в русской истории не был объектом столь настойчивого и тотального мифотворчества» [4, с. 6].

Действительно, осмысливая литературу о М.И. Глинке, можно прийти к выводу о том, что личность композитора многолика и противоречива, и многие биографы Глинки не столько воссоздавали его реальный образ, сколько опирались на всем известные мифы о нем. Совершенно очевидно, что дать характеристику реальному Глинке непросто. Однако прояснение спорных вопросов позволит глинковедам создать более правдивую биографию композитора.

Как известно, Михаил Иванович Глинка родился 1 июня 1804 г. в селе Новоспасском Смоленской губернии. В первые годы жизни Глинка воспитывался бабушкой по линии отца Феклой Александровной (она умерла 6 октября 1809 г.). Сестра М.И. Глинки Л.И. Шестакова вспоминала о ней так: «Бабушка же была... женщина в высшей степени энергичная; все бразды правления были в ее руках» [8, с. 368]. Властная бабушка забрала внука у молодых родителей после того, как 14 сентября 1804 г. в возрасте полутора лет умер первенец Глинок Алексей. В связи с этим возникает первый вопрос: как повлияло воспитание бабушки на здоровье будущего композитора? Долгое время считалось, что Фекла Александровна, которая больше всего на свете боялась простуды, вырастила очень болезненного ребенка. В частности, об этом пишет исследователь С.А. Базунов, считающий, что именно бабушка испортила здоровье мальчика, потому что по ее приказу сильно натапливали комнаты, в которых он жил, а Мишу постоянно кутали в шубку. «Неудивительно поэтому, - пишет Базунов, - что ребенок рос слабым, нервным, был очень восприимчив ко всякого рода заболеваниям и эту болезненность сохранил потом на всю жизнь» [1].

Глинка действительно болел чуть ли не всеми известными в его время заболеваниями, и в его памяти запечатлелась связь между воспитанием бабушки и состоянием его здоровья. Сам Михаил Иванович вспоминал свое детство так: «Я был ребенком слабого сложения, весьма золотушного и нервного расположения, бабка моя, женщина преклонных лет, почти всегда хворала, а потому в комнате ее (где обитал я) было, по крайней мере, не менее 20 градусов тепла по Реомюру. Несмотря на это, я не выходил из шубки, по ночам же и часто днем поили меня чаем со сливками, со множеством сахару, кренделей и бубликов разного рода; на свежий воздух выпускали меня очень редко и только в теплое время. Нет сомнения, что это первоначальное воспитание имело сильное влияние на развитие моего организма...» [2, с. 25].

Однако в настоящее время имеется и другая точка зрения на роль бабушки в жизни Глинки. Ее выражает, в частности, музыковед Е.В. Лобанкова. Она считает, что «бабушка старалась уберечь младенца, родившегося слабеньким с врожденными заболеваниями» [4, с. 29]. Фекла Александровна сама очень болела в последние годы жизни, но приложила все усилия для того, чтобы спасти внука от неизлечимых тогда болезней и ранней смерти. В молодости она лишилась своих сыновей, умерших в детском возрасте, которых звали так же, как и внуков, - Алексеем и Михаилом. Как мы видим, возможны разные трактовки роли Феклы Александровны в судьбе М.А. Глинки. Однако, на наш взгляд, первостепенными являются благородные родственные побуждения бабушки, о которых пишет Е.В. Лобанкова. К тому же маленький Миша прожил под строгим присмотром Феклы Александровны всего пять лет, после которых его «тепличное» существование закончилось, и он стал жить как и большинство дворянских детей той эпохи.

Другим спорным вопросом является вопрос о политических взглядах Глинки. Существуют два мифа о Глинке: первый — миф имперский, представляющий Глинку ярым монархистом, второй — миф либерально-народнический, в котором композитор предстает как поборник крестьянской культуры. Совершенно очевидно, что политическая ориентация композитора была связана с его воспитанием, образованием и кругом общения. Начать следует с того, что в 1818 г. родители отдали юного Михаила в Благородный пансион при Главном педагогическом институте (позже Санкт-Петербургском университете). Гувернером Миши стал будущий декабрист поэт В.К. Кюхельбекер. Для советских исследователей традицией было поднимать вопрос о влиянии радикальных взглядов Кюхельбекера на Глинку и давать на него положительный ответ или предполагать такой ответ. Так, например, Ю. Келдыш писал, что «влияние Кюхельбекера могло способствовать усвоению юным Глинкой освободительных идей передового русского дворянства» [3, с. 378]. Глинка, безусловно, сочувствовал декабристам и петрашевцам, с которыми встречался в литературных кружках и различных обществах. Кроме Кюхельбекера, Глинка знал декабриста Степана Палицына, своего товарища по пансиону, и мог встречаться по службе с другим декабристом — адъютантом главноуправляющего путей сообщения Александром Бестужевым. В то время идеи декабристов прочно вошли в жизнь дворянства, Глинка не мог их не знать и не разделять хотя бы отдельные идеи.

14 декабря 1825 г. М.И. Глинка с раннего утра находился на Сенатской площади, чтобы присутствовать на присяге войск и Сената новому императору. Совершенно очевидно, что, если бы Глинка знал о готовящемся восстании, его бы не было на площади. Композитор писал об этом времени так: «До сих пор у меня ясно сохранился в душе величественный и уважение внушающий вид нашего императора... Мы пробыли на площади несколько часов; - потом я, вынужденный голодом (ибо не завтракал), отправился к Бахтуриным» [2, с. 51]. Борцом за справедливость, ярым революционером Глинка никогда не был. Об одном из своих друзей-декабристов он написал следующее: «Этот самый товарищ был жертвою своего легкомыслия; - он был приговорен к лишению чинов, дворянства и сослан в Сибирь в 1826 году» [2, с. 51].

Глинка и сам несколько пострадал вследствие декабрьского мятежа. У его воспитателя Кюхельбекера, участвовавшего в восстании, было двое племянников — Дмитрий Григорьевич и Борис Григорьевич. Подозревали, что Кюхельбекер скрывается в столице у одного из племянников. На Глинку тоже пала тень подозрения, но ему удалось спастись. В «Записках» он пишет об этом так: «Мне легко было в двух словах отклонить от меня подозрение, тем более что Дмитрий и Борис были дети Григория Андреевича Глинки, бывшего Кавалером при Государе Николае Павловиче, когда Он еще был Великим князем, воспитывались на казенный счет и отличались особенным благонравием» [2, с. 52]. Композитор рассказал об этом Главноуправляющему путями Сообщения герцогу Вюртембергскому, брату вдовствующей императрицы Марии Федоровны, и его отпустили.

В то же время в веренице событий, позволяющих хотя бы отчасти реконструировать политические взгляды Глинки, был уход императорской семьи с премьеры второй оперы композитора. Почему Николай I ушел с премьеры оперы «Руслан и Людмила»? Эта опера показалась императору демократической, ему привиделось осмеяние самодержавной власти, а, может быть, в опере действительно были намеки на это. Значит, Глинка не являлся ярым приверженцем царизма, как бы он не рассыпался в комплиментах императору в своих «Записках».

При этом жизнь Глинки показывает, что композитору не были чужды монархические настроения. Он даже пошел на переименование оперы «Иван Сусанин» в «Жизнь за царя». Верноподданничество Глинки выразилось и в том, что он посвятил «Жизнь за царя» Николаю I. Кроме того, композитор несколько раз встречался с цесаревичем Александром Николаевичем, будущим императором Александром II. Он был близок Глинке в духовном отношении, как человек, воспитанный на идеалах времен классицизма и любящий те же образцы литературы и искусства, что и Глинка. И Николая I, и Александра II можно было назвать своего рода «Иванами Сусаниными», спасающими свою страну от завоевателей в период Крымской войны. Александру II Глинка посвятил Торжественный польский (т. е. полонез) для коронационных торжеств. Как отмечает Е.В. Лобанкова, Глинке было важно, «чтобы его имя знали при дворе и чтобы его музыка звучала в царской семье» [4, с. 494]. Он не мог сделаться серьезным оппозиционером, поскольку был дворянином и патриотом, впитавшим в себя идеологию «официальной народности». Другими словами, политическим взглядам Глинки нельзя дать однозначное определение. Он не был ни монархистом, ни демократом в полном смысле этих понятий. К тому же человек может менять в течение жизни свои взгляды в зависимости от обстоятельств.

Еще одним «белым пятном» биографии Глинки является вопрос о времени приобретения Михаилом Ивановичем основательной музыкальной эрудиции. Академик Ю. Келдыш считал, что «уже к двадцати годам Глинка достигает обширной и основательной музыкальной эрудиции» [3, с. 379]. Это суждение представляется нам категоричным, так как у композитора впереди была архиважная поездка за границу, позволившая ему окончательно сформироваться как сочинителю и систематизировать свои теоретические знания. При этом нельзя не согласиться с тем, что музыкальная эрудиция Глинки была основательной в соответствии с его возрастом и возможностями обучаться музыке.

Существует также проблема соотношения национального и общеевропейского в творчестве Глинки. В нашем сознании прочно утвердился тезис о Глинке как основоположнике русской музыки. Он действительно был создателем всех основных жанров русской национальной музыки, но русское воплотилось в них в традиционных западноевропейских формах, причем на очень высоком уровне для русской композиторской школы того времени. Но до сих пор остается неясным, насколько в творчестве Глинки национальное превалировало над общеевропейским, и было ли оно преобладающим. Л.Л. Сабанеев писал о Глинке категорично: «Своего музыкального мастерства он не создавал; он взял его готовым: это было европейское мастерство композиторов начала XIX в.» [6, с. 26]. Утверждение весьма спорное, особенно его вторая часть. В то же время Сабанеев нашел у Глинки элементы «кучкизма» и «чайковизма», то есть представил композитора провидцем или первопроходцем. Е.В. Лобанкова приписывает Глинке «изобретение» нации [4, c. 221]. Это можно трактовать по-разному, в том числе, как наличие у Глинки фантастического представления о том, какой должна быть национальная опера. А В.В. Стасов прямо писал о «национально-русском характере» музыки Глинки [7]. На наш взгляд, во времена Глинки не было четкого разделения на национальное и общеевропейское, музыка носила интернациональный характер, поэтому невозможно дать однозначный ответ на вопрос о преобладании той или иной составляющей в его произведениях.
Немало дискуссий вызывают болезни М.И. Глинки. В советское время многие исследователи намеренно ничего не писали о болезнях композитора, будто они не оставили след в его судьбе и не доставляли ему массу неудобств. Известно, что спустя около двух лет после окончания пансиона в 1822 г. М.И. Глинка поступил на службу в канцелярию Коллегии путей сообщения. Время от окончания учебного заведения до поступления на службу у юноши было занято заботами о здоровье. Слабое здоровье Глинки стало причиной того, что в 1823 г. он поехал знакомиться с «русским Востоком» - Кавказом. Лечился он там по следующей врачебной схеме: cначала на термальных водах в Горячеводске, потом на железных водах в Железноводске и кислых в Кисловодске. В Железноводске Глинка принял несколько сорокоградусных ванн, после которых ему стало плохо. Он вынужден был прекратить курс лечения из-за головных болей. Наиболее веселым местом был Кисловодск, куда приезжали на заключительный этап лечения. Здесь устраивались гуляния, парадные обеды, ужины с балами, экскурсии. Знакомство с музыкальной культурой народов Кавказа оказало определенное влияние на творчество Глинки. Впоследствии на основе азербайджанской народной песни «Галанын дибандэ» композитор напишет «Персидский хор» для оперы «Руслан и Людмила». Однако само лечение на Кавказе не прибавило композитору здоровья. На обратном пути, приближаясь к Орлу, Глинка почувствовал «лихорадочные припадки и, остановясь по прибытии в Орел у знакомого купца, занемог лихорадкою с нарывами на местах, где были лишаи от рождения» [2, с. 44].

Так какими же болезнями был болен М.И. Глинка? Следует отметить, что национальному герою России, коим бесспорно является М.И. Глинка, нельзя быть болезненным и слабым с точки зрения исследователей и широких кругов читателей. Исходя из этого, советские биографы композитора практически не касались его болезней или, наоборот, раздували их значение для придания героического облика Михаилу Ивановичу. В воспоминаниях и письмах самого Глинки часто встречаются жалобы на плохое самочувствие, припадки, лихорадки, сыпи, невралгию. У композитора была врожденная золотуха. В старину золотухой называлась одна из форм диатеза, сопровождавшаяся сильным кожным зудом. Людям, страдающим этим заболеванием, присущи тревожность, угнетенное состояние, чрезмерная мнительность, склонность к частым депрессиям. Поэтому для М.И. Глинки  была характерна болезненная нервозность не только в сложных ситуациях, но и при восприятии мимолетных впечатлений. Эта нервозность провоцировала некоторые недуги: паралич пальцев, при котором невозможно было играть на фортепьяно, невралгию и т. п. Кроме того, Глинка был очень мнительным человеком, о чем писала его сестра Л.И. Шестакова: «Он был иногда нездоров, как и все бывают, но он себя считал всегда больным и даже часто близким к смерти…» [5, с. 247].

Однако все «недомогания» композитора не были редкостью в XIX веке в связи с отсутствием многих лекарств и необходимых методов лечения. В то время многие болезни лечились водами. Поэтому первым пунктом путешествия Глинки стала Германия, славившаяся своими водолечебными курортами. Здесь композитор не только лечился, но и развлекался музицированием, посещал местные музеи. В Ахенском театре он посмотрел оперу «Фиделио» Бетховена. При первом просмотре Глинка и его спутник певец Иванов спектакль не поняли. «Второе же представление довело нас до слез», - вспоминал композитор [2, с. 72].

    Из Германии Глинка переехал в Италию. Эта страна была выбрана композитором по двум причинам. Во-первых, на Михаила Ивановича огромное впечатление производили оперы молодых итальянских композиторов Винченцо Беллини и Гаэтано Доницетти, а также итальянское вокальное искусство, казавшееся совершенным. Во-вторых, для поправки здоровья композитору нужна была страна с мягким и теплым климатом. Здесь Глинка лично познакомился с Беллини и Доницетти и написал вариации на темы их произведений. В Италии он провел около трех лет. За это время он посмотрел ряд опер, в том числе «Сомнамбулу» Беллини. Затем молодой композитор поехал в Вену, где его заинтересовала танцевальная музыка И. Штрауса-отца и И. Ланнера. Можно утверждать, что болезни Глинки приносили ему не только страдания, но и способствовали его музыкальному просвещению.

От какого же недуга умер Глинка? Долгое время считалось, что причиной его смерти была сильная простуда. О простуде свидетельствуют, в частности, воспоминания Л.И. Шестаковой: «…я получила от В.Н. Кашперова написанное по просьбе брата письмо от 11 февраля/30 января с известием, что брат сильно простудился, сильно кашляет, даже до рвоты; что опасного ничего нет, но что брат очень слаб и писать сам не может, что ему, однако, хотелось дать мне весточку о себе; что он не рассчитывает на скорую поправку, болезнь очень расходилась, но что они все думают, что брата Господь одарил такою сильною натурою, что жизнь возьмет свое» [5, с. 255]. А современная исследовательница Е.В. Лобанкова утверждает, что Глинка скончался от жирового гепатоза [4, с. 511]. Сейчас хорошо известно, что это обратимый хронический процесс печеночной дистрофии, который возникает в результате избыточного скопления жиров в клетках печени. Причинами этой болезни являются систематические нарушения в питании и неправильный образ жизни человека. Совершенно очевидно, что Михаил Иванович Глинка вел малоподвижный образ жизни, выражаясь современным языком, страдал гиподинамией. Он, безусловно, злоупотреблял спиртными напитками, особенно в компании своего друга Н.В. Кукольника, а также во время бракоразводного процесса. Понятно, что, ведя насыщенную яркими событиями, а иногда даже сумбурную жизнь, Глинка не соблюдал правил здорового и систематического питания. Не трудно догадаться, что к 54 годам он накопил целый букет болезней желудочно-кишечного тракта, развитие которых также повлияло на возникновение жирового гепатоза. Лечился Глинка горячими ваннами. Как утверждает Лобанкова, «болезненные ощущения не превышали его обычный уровень страданий» [4, с. 509].

Наличие у Глинки жирового гепатоза, который в XIX веке именовался ожирением печени, подтверждал в своих воспоминаниях известный немецкий музыкант Ден, у которого учился молодой Глинка. Он писал следующее: «…когда пришел к Глинке, то уже застал доктора у постели, на которой лежал Глинка, крайне истощенный бессонной ночью, в продолжении которой его непрерывно рвало. Несколько порошков привели его в более спокойное состояние; старый опытный доктор полагал, что ночное состояние произошло от особого страдания печени. Я оставил его только тогда, когда пришли сиделки… Между тем рвота не прекращалась, и телесная слабость увеличилась…» [5, с. 258]. Ден записал также официальный диагноз Глинки после его кончины: «Диссекция указала, что Глинка умер вследствие чрезмерного развития так называемого ожирения печени и что при этих условиях он, ни в коем случае, не мог долго жить» [5, c. 259].

 Как такому болезненному и вечно страдающему человеку как Глинка удавалось много работать и производить приятное впечатление на окружающих? Вероятно, ответ заключается в том, что в нужные моменты композитор находил в себе силы преодолевать воспетую А.С. Пушкиным «русскую хандру» и физические болезни. Об этом говорят воспоминания его сестры Л.И. Шестаковой, относящиеся к периоду июнь 1829 г. - март 1830 г.: «В продолжении этих десяти месяцев, он (брат. - О.Б.), несмотря на свою хандру, на свои мнимые и действительные недуги, постоянно занимался со мною науками и музыкою аккуратно два или три часа в день, даже сам набросал для меня уроки географии, в которых особенно подробно распространялся об Испании...» [9, с. 396-397].

Действительно ли Глинка умер своей смертью? С точки зрения здравомыслящего человека, это так. Однако после похорон композитора возникли всякие слухи и домыслы. Почему-то не все верили в то, что такой больной человек мог внезапно скончаться. Искали загадку, похожую, например, на тайну смерти Гоголя. А некоторые решили, что он ушел раньше срока из-за неприятия его произведений современниками. Безусловно, атмосфера гонений могла повлиять на здоровье Глинки, но нельзя утверждать, что он заболел жировым гепатозом из-за невнимания и непонимания современников.  

Таким образом, в биографии М.И. Глинки еще остались спорные вопросы, однозначно решить которые пока не представляется возможным. Впрочем, часть этих вопросов так и останется в числе «белых пятен», потому что вряд ли найдутся исторические источники, которые позволили бы дать на них один-единственный ответ. Есть и такие вопросы, которые не предполагают однозначного ответа, но все же важны для понимания жизнедеятельности М.И. Глинки, например, вопрос о его политических взглядах.

Литература

1. Базунов С.А. Михаил Глинка. Его жизнь и музыкальная деятельность. - URL://https://iknigi.net/avtor-sergey-bazunov/20471-mihail-glinka-ego-zhizn-i-muzykalnaya-deyatelnost-sergey-bazunov/read/page-1.html (дата обращения: 22.11.2019 г.).  
2. Записки М.И. Глинки. - М.: Гареева, 2004. - 448 с.
3. Келдыш Ю. История русской музыки. - Ч. I.- М.; Л.: Госмузиздат,
1948. - 472 с.
4. Лобанкова Е.В. Глинка: Жизнь в эпохе. Эпоха в жизни. - М.:
Молодая гвардия, 2019. - 591 с.
5. Последние годы жизни и кончина Михаила Ивановича Глинки (Воспоминания его сестры Л.И. Шестаковой, 1854-1857 гг.) // Записки М.И. Глинки. - М.: Гареева, 2004. - С. 240-262.
6. Сабанеев Л.Л. Воспоминания о России. - М.: Издательский дом «Классика-XXI», 2018. - 268 с.
7. Стасов В.В. Михаил Иванович Глинка. - URL:https://libking.ru/books/nonf-/nonf-publicism/472001-3-vladimir-stasov-mihail-ivanovich-glinka.html#book (дата обращения: 22.11.2019 г.).
8. Шестакова Л.И. Былое М.И. Глинки и его родителей // Записки М.И. Глинки. - М.: Гареева, 2004. - С. 367-395.
9. Шестакова Л.И. М.И. Глинка в воспоминаниях его сестры // Записки М.И. Глинки. - М.: Гареева, 2004. - С. 396-406.

© Бабенко Оксана Васильевна,
кандидат исторических наук,
старший научный сотрудник ИНИОН РАН (г. Москва)

Материал прислан автором 24 ноября 2019