Однако одно лишь осознание бесперспективности дальнейшего вооруженного противостояния не могло принести позитивных результатов. Ни японцы, ни русские не соглашались первыми выступить с инициативой о начале мирных переговоров, опасаясь встретить высокомерный отказ, чреватый потерей престижа. Неприятная пауза затягивалась. Тогда в конце мая 1905 года глава японского кабинета министров обратился к посредничеству американского президента Теодора Рузвельта. Тот немедленно дал соответствующие указания своему послу в России Мейеру. Согласие Николая II на мирные переговоры было получено, их местом был определен американский город Портсмут. Отстаивать российские позиции за столом переговоров было поручено главе правительства Сергею Витте и хорошо ориентировавшемуся в двусторонних отношениях барону Роману Розену, бывшему послу в Японии, незадолго до этого переведенному на пост главы миссии в США. Японскими уполномоченными были министр иностранных дел Дзютаро Комура и посланник в США Когоро Такахира.

Чтобы укрепить свои позиции на предстоящих мирных переговорах, Япония предприняла ряд шагов, как военных, так и дипломатических. В течение июля 1905 года ее войска высадились на Сахалине и, не встретив практически никакого сопротивления, оккупировали остров. Затем были заключены соглашения с США и Великобританией о разделении сферы интересов в Восточной Азии. За свободу рук в Корее японцы пообещали уважать существовавшие границы Филиппин и Индии. Попытки русских дипломатов противопоставить усилиям по блокированию интересов своей страны на Тихом океане заключение договора с Германией не принесли официальному Петербургу нужных дивидендов, так как кайзер Вильгельм ввязываться в споры, происходившие на дальних азиатских окраинах, в тот момент не намеревался.

Инструкции, данные участникам Портсмутских переговоров, естественно, расходились, притом весьма значительно. Японские условия прекращения войны сводились к следующему: признание японского преобладания в Корее; вывод русских войск из Маньчжурии; уступка Японии Порт-Артура и Ляодунского полуострова; уступка южной ветки КВЖД (Харбин-Порт-Артур); уступка Сахалина и прилегающих островов; возмещение военных расходов Японии (не менее 1,2 млрд. иен); выдача русских судов, укрывшихся в нейтральных портах; ограничение права России держать флот на Дальнем Востоке; предоставление японцам права рыбной ловли у русского побережья Тихого океана; срытие укреплений Владивостока. Что-то из этого списка было для русских приемлемым, но главная инструкция, данная Николаем II своим эмиссарам, сводилась к следующему: "Ни пяди земли, ни рубля уплаты военных издержек". Столь жесткая позиция была обусловлена тем, что царь не считал возможности России в войне исчерпанными, в то время как по получаемым сведениям потенциал Японии был на пределе. Уже в течение нескольких месяцев японская армия воздерживалась от активных военных действий в Маньчжурии, что позволило российским войскам укрепить тылы и привлечь новые резервы. Жесткостью инструкций, данных Витте, Николай II закладывал возможность разрыва переговоров в Портсмуте и перехода к новой стадии военного противоборства в надежде, что теперь-то чаша весов склонится в сторону России.

Встреча делегаций на американской земле прошла в джентльменском стиле. Последовали рукопожатия, обмены любезностями, тосты за здоровье монархов. Все это сопровождалось фейерверком, маршем почетного караула, исполнением национальных гимнов. Но когда 27 июля за столом переговоров, начавшихся в здании Портсмутского арсенала, речь зашла о конкретных условиях мирного урегулирования, атмосфера взаимной приязни сменилась обоюдным неприятием позиций друг друга. С. Витте проявил себя великолепным дипломатом. Он сумел в беседах с представителями местной прессы представить дело так, что вся проблема сводилась якобы к "алчности" японской стороны, пытавшейся не только поправить свои финансовые дела за счет русской казны, но и прибрать к рукам огромные пространства Кореи и Китая. У американской общественности негативное отношение к России стало сменяться симпатиями.

Впрочем, сам президент Рузвельт от своей прояпонской позиции не отступал. Он пытался повлиять на российскую делегацию и императора Николая II в том ключе, чтобы требования японцев были в максимальной степени удовлетворены. Сначала он предложил такой проект: Япония снимет требования об ограничении русского флота на Дальнем Востоке и о передаче ей интернированных кораблей, а Россия на этот жест доброй воли ответит согласием уступить Японии Сахалин. Передача Ляодунского полуострова с Порт-Артуром Японии и отказ России от интересов в Корее не обсуждались, как само собой разумеющееся. Вопрос же о репарациях предлагалось передать на усмотрение третьей стороне (читай: Рузвельта), что грозило России неприятными решениями.

Предложения Рузвельта были хуже даже той позиции, которая накануне была озвучена Комурой, отошедшим от первоначальной программы-максимум и проявившим готовность пойти на некоторые уступки. Неудивительно, что переговоры зашли в тупик и были фактически перенесены из Портсмута в Петергоф, где русского царя усердно "обрабатывал" американский посол Мейер, убеждая в "справедливости и почетности" предлагаемого мира. Неуступчивость Николая II заставила Рузвельта сделать шаг назад. Он предложил компромисс: пусть Япония возьмет себе южную половину Сахалина, а Россия уплатит ей значительную сумму (200-300 млн. долларов) за возвращение северной части острова. Реакция Петербурга была весьма холодной.

Судьба будущего мира повисла на волоске. Русская армия готовилась к новым боям, а в Японии срочно просчитывали возможность смягчения своей позиции на переговорах. Требования контрибуции были окончательно отставлены, не исключалась (пока в сугубо теоретическом плане) даже возможность вывода японских войск с Сахалина. Согласие сторон было достигнуто неожиданно. В разговоре с послом Мейером Николай II обронил, что готов как максимум поступиться южной частью Сахалина, но не заплатит ни копейки, так как не считает свою страну побежденной. Эта ремарка немедленно стала известна как в Портсмуте, так и в Токио. Как потом комментировали эту ситуацию политики, Николай II рассчитывал, что категорический отказ от выплаты контрибуции приведет к разрыву переговоров и продолжению войны, на этот раз победоносной для русского оружия. Вот почему о своем согласии на передачу Японии половины Сахалина он информировал Витте, считая, что внешне это добавит миролюбия российской позиции, но не будет принято японцами.

Однако уже на следующее утро, получив скорректированную благодаря подсказке американцев директиву из Токио, Комура от лица своего монарха предложил поделить остров Сахалин по 50-й параллели без какого-либо денежного вознаграждения. Витте, имевший формальное разрешение своего императора на этот жест, тут же согласился. Он немедленно отбил в Петербург телеграмму: "Япония приняла Ваши требования относительно мирных условий и таким образом мир будет восстановлен благодаря мудрым и твердым решениям Вашим и в точности согласно предначертаниям Вашего Величества. Россия остается на Дальнем Востоке великой державой, каковой она была до днесь и останется вовеки".

Надо отметить, что внезапное согласие японцев оказалось неожиданным для российского руководства. В своем дневнике Великий князь Константин Константинович писал: "Государь, посылая Витте в Америку, был настолько уверен в неприемлемости наших условий, что не допускал и возможности мира. Но когда Япония приняла наши условия, ничего не оставалось, как заключить мир". Некоторое время и царь, и его окружение, по словам Великого князя, "были точно в воду опущенные".

1 сентября 1905 года между Россией и Японией было подписано перемирие, а 5 сентября состоялось официальное подписание Портсмутского договора. После завершения переговоров представителям российской и японской делегации налили шампанского и барон Розен произнес тост: "Мы вели переговоры как джентльмены, а теперь пожмем руки как друзья, поскольку отныне между Японией и Россией будут мир и дружба". 14 октября мирный договор был одновременно ратифицирован обоими императорами.

Сообщение о мирном урегулировании в США было встречено восторженно, а в России и Японии - с недовольством. Россияне, посчитав себя униженными, не скрывали своего презрения по отношению к царю, к его генералам и дипломатам и призывали отомстить за кровь, пролитую в Порт-Артуре и Цусимском проливе. Как писал один из очевидцев тех событий: "Не могу сказать, чтобы войска были особенно обрадованы: ни музыки, ни криков "ура" нигде не было слышно. Все чувствовали себя неудовлетворенными, всех угнетала мысль о бесплодных трудах и жертвах, доставивших нам вместо славы чуть ли не позор... Как знать, чем закончилась бы война, если бы не было заключено Портсмутского договора?"

Еще большее раздражение условия мира вызвали в Японии. Ультра-националисты предлагали продолжать войну до тех пор, пока японские войска не захватят дальневосточные владения России. По стране прокатились антиправительственные выступления, в ходе которых в столкновениях с полицией пострадало более 2 тысяч человек, было сожжено 10 христианских церквей, нанесен ущерб официальным учреждениям. Правительство было вынуждено ввести в стране чрезвычайное положение.

Итак, кто же выиграл в последнем сражении русско-японской войны, произошедшем за столом переговоров в Портсмуте?

Мирный договор фактически подвел черту под надеждами России на дальнейшую территориальную экспансию в Азии, а потеря южной части Сахалина болезненно ударила по самолюбию россиян. Это стало мощным стимулом в антиправительственной агитации в дни революционных событий 1905 года. Воспоминания о горечи поражения в этой войне сохранялись на протяжении нескольких поколений и были использованы советским руководством при подготовке нападения на Японию в 1945 году. С другой стороны, дипломатическое мастерство Витте смогло отвести от России угрозу куда более позорных потерь.

Для Японии выигрыш был гораздо более зримым. Речь идет не только о части Сахалина, но и о последовавшем ее продвижении на Корейский полуостров и в Китай. Портсмутский договор, таким образом, закрепил за Японией статус великой державы. Правда, несостоявшиеся надежды на получение контрибуции негативно сказались на ее экономике. Потратив на войну с Россией около 2 млрд. иен и очутившись "по уши" в долгах, Япония на некоторое время выпала из процесса активной перекройки мира.

Именно этого добивался президент Т. Рузвельт, стремясь вывести из игры на азиатско-тихоокеанских просторах своих потенциальных конкурентов, как российских, так и японских. Так что, пожалуй, основной выигрыш в Портсмуте достался именно американцам. Впрочем, тогда еще никто в США даже в страшных кошмарах не мог предвидеть, чем обернется для Америки в будущем поддержка, оказанная Японии.

А потериЕ Ну что ж, и в России, и в Японии постарались поскорее забыть о сотнях тысяч раненых и убитых в войне. В 1907 году завершился обмен пленными. Из Японии вернулись несколько десятков тысяч солдат и офицеров, портартурцев, участников боев в Маньчжурии и Цусимского сражения. Вернулись на родину и японские военнопленные. Всех наградили памятными медалями. И поставили на этом точку.

Разграничив сферы имперских интересов в регионе, Россия и Япония стали вновь налаживать мирные отношения.