В декабре 1782 года из порта Сироко по направлению к Эдо вышло судно с грузом дани столичным правителям. Корабль вез рис, черепицу, древесину, ткани и другие товары. Капитаном судна был 30-летний Дайкокуя Кодаю, уроженец деревни Вакамацу (сейчас город Судзука). С ним были штурман Исокити, три приказчика и 12 матросов.

Моряки предсказывали шторм, но, положившись на судьбу, Кодаю вывел судно из порта. И, как оказалось, зря. Вскоре от резких порывов ветра сломались руль и мачта. Груз, что был на палубе, пришлось выбросить в море, мачту срубили. Буйство дождя и ветра продолжалось три дня и три ночи. Потом шторм мало-помалу стих, но в поле зрения была только вода, и не было видно горных хребтов Японии.

На календаре уже июнь, но нисколько не потеплело, наоборот, временами шел холодный дождь с градом. «Синсё мару», попав в течение Куросио, дрейфовало на северо-восток. Риса оставалось достаточно, воду для питья собирали дождевую. Ловили морскую рыбу. Но свежих овощей не было, и с июля моряки стали болеть. 15 июля, в ночь, у Кихати появился сильный жар, и он умер. Это была первая жертва. Капитан похудел, руки стали тонкими, глаза ввалились и слезились.

Однажды в августе Исокити увидел стаю птиц, значит, земля была близко. На следующий день, еще не рассвело, все окутал белый туман. Когда он рассеялся, появился, подобно тени, белый силуэт острова. Поднялось солнце, и стало ясно, что это остров. Все чуть с ума не сошли от радости, плакали, затем упали на колени и склонили головы.

Это был остров Амчитка в архипелаге Алеутских островов.

В далеком северном море 

Экипаж «Синсё мару», бросив якорь и погрузив в лодку два мешка риса, котлы, одежду, направился к дикому берегу. Вскоре подошла группа местных жителей. Жестами алеуты приказали идти с ними. Кодаю, взяв с собой Коити, Синдзо, Сёдзо, Исокити и Сэйсити, направился в поселок. Прошли около двух километров к перевалу и вдруг увидели двоих непривычно одетых людей с ружьями. Это были русские. Один из них, в одежде темно-алого сукна, улыбаясь, пожал Кодаю руку. Это был Невидимов. Как оказалось, по договору с русским купцом Шелеховым он занимался добычей и скупкой шкур котика, нерпы. Невидимов предложил Кодаю и его спутникам заняться этой работой. А пока всех пригласили к столу.

На следующее утро побежали посмотреть, что стало с «Синсё мару». Судно, борясь со штормом, разбилось о скалы. «Как теперь возвращаться на родину? Когда придет попутное судно?» - спросили у Невидимова. Тогда он нарисовал 24 круга и добавил сверху полукруг. Это можно было понять как 24 дня или 24 месяца. Однако прошло и 24 дня, и 24 месяца, но признаков попутного судна не было.

Людям надо было где-то жить. Невидимов предоставил японцам жилье в пустовавших временно складах. Островитяне вылавливали плавающие в море деревья, из них строили небольшие дома с двухскатной крышей, на которую стелили сухую траву и землю. Со временем все утряслось. На этом острове умер Сангоро. Ушли в землю Амчитки в августе Дзиробэй, в октябре - Ясугоро и Сакудзиро, в декабре - Сэйсити и Тёдзиро один за другим. Потеряв надежду, все ходили подавленные.

Корабль прибыл лишь в сентябре 1785 года. Кодаю и его спутники пошли встречать корабль вместе с островитянами. Они надеялись, что с материка можно будет легче вернуться в Японию, их сердца ожили. Но в этот вечер некстати подул северный ветер, и судно «Апостол Павел», наскочив на прибрежные скалы, разбилось. Его экипаж перебрался на сушу. Надежды всех ожидавших людей рухнули. Экипаж «Синсё мару» уже пережил гибель своего судна, и гибель русского корабля стала них ударом.

«Корабль сделаем сами», - решили все. У закаленных морем мужчин поднялось настроение. Нужны были инструменты, а их не было. Работать можно было только летом, а это всего три месяца. Поэтому дело продвигалось медленно. С разбитых судов снимали снасти, доски и через год, сделав чертеж, поставили киль. На второй год в июле закончили постройку. И наконец, Кодаю снова отправился со своими спутниками в путь. Это было по русскому календарю 18 июля 1787 года.

В августе прибыли в порт Нижняя Камчатка. Здесь группа Кодаю рассталась с Невидимовым. Японцы в сопровождении чиновника по реке поднялись в Нижне-Камчатск, где были приняты как почетные гости комендантом майором Орлеанковым.

В 1787 году зима была необычно морозной, дороги замело. Первой кончилась мука, перестали печь хлеб. Молоко посчитали роскошью и корову забили и съели. Потом доели сушеную рыбу. Потом варили кору деревьев и тем поддерживали жизнь. Той зимой умерли от цинги Ёсомацу, Кантаро, а в мае - Тодзо. Скоро лед начал таять, к верховьям реки поднимались стайки мелкой рыбы. Потом пошел настоящий тихоокеанский лосось. В июне начал расти синий мох, и наконец кончились трудности с питанием.

Через Сибирь 

Шесть оставшихся в живых японцев и пятнадцать русских 15 июня отправились в путь по реке к Иркутску. Они плыли в небольших лодках. Перевалили через гору и, спустившись по другой реке, прибыли в порт Тигиль. Командир здешнего гарнизона лейтенант Адам Лаксман решил сопроводить японцев в Иркутск. Первого августа сели на парусное судно и направились в Охотск. Из-за встречного ветра задержались в пути почти на месяц. Питьевая вода закончилась. Ели соленую черемшу и тем самым отгоняли призрак голодной смерти.

В Охотске сделали остановку на 12 дней. Привели в порядок гардероб, сделали необходимые приготовления и 12 сентября, закутавшись в меховые одежды, на лошадях отправились в путь. Перевалили Становой хребет, перешли Алданское плоскогорье, расположились лагерем в снегах еще раз и 11 октября прибыли в Якутск, находящийся на берегу реки Лены.

Дорога от Якутска до Иркутска шла по скованной льдом реке Лене. Каждые 60 километров располагалась станция для смены лошадей. Вокруг расстилалась снежная равнина и вихрился снег. Путешествие было однообразным. Было слышно только щелканье кнута кучера. Прошли закованный в лед Байкал и 7 февраля 1788 года как мираж, перед ними появился Иркутск.

В городе насчитывалось около трех тысяч жилых домов, торговые дома стояли в ряд. Этот город был оживленным. Шумел базар, на нем продавался чай, хлопчатобумажные ткани, сахар и другие товары, привезенные издалека. Блестел шпиль общественного собрания, работали школы, больницы.

Здесь пользовался известностью Кирилл Лаксман, отец Адама. По происхождению финн, он был профессором Петербургского университета, изучал природу Дальнего Востока и имел чин полковника. Естествоиспытатель был командирован в Иркутск в 1764 году. Он мечтал попасть на «Золотой остров», так тогда называли Японию.

Группа Кодаю с командой Адама прибыла в Иркутск. Кодаю надеялся, что отсюда станет возможно вернуться в Японию. А пока он учил младшего Лаксмана японскому языку. В то время в Иркутске для подготовки к торговым сношениям с Японией была открыта школа японского языка, где преподавателями служили два японца, занесенные в Россию бурями.

Иркутский генерал-губернатор Иван Алферьевич Пиль назначил Кодаю со спутниками преподавателями в школу японского языка. Каждый день им платили 10 медных монет, обращение было очень заботливым. Кирилл Лаксман проявил чрезвычайный интерес к Кодаю. Он хотел поехать в Японию для налаживания торговых отношений. Он даже составил план поездки, но, так как был уже в возрасте, решил отправить сына, лейтенанта Адама, а вместе с ним и группу Кодаю. Здесь замыслы генерал-губернатора использовать японцев в преподавании японского языка и Лаксмана расходились. И Кирилл уговорил Кодаю написать прошение генерал-губернатору о возвращении домой. Наконец, в августе был получен ответ от генерал-губернатора. Японцам в возвращении на родину было отказано. Им предлагалось поступить на государственную службу (в школу японского языка) или стать купцами, для чего было обещано освобождение от налога. Кроме того, рекомендовалось принять подданство России.

Кодаю отправил новое прошение властям о возвращении в Японию. После этого выдача морякам правительственных пособий была прекращена, лишь уроки в школе японского языка обеспечивали им пропитание. В это время у Сёдзо обмороженные места начали гнить. Его положили в больницу и отрезали ногу до колена. С мечтой о возвращении домой Сёдзо пришлось расстаться.

Вдали от родных мест прошло десять лет. Из всего экипажа «Синсё-мару» в живых остались лишь Кодаю, Исокити, Коити, Сёдзи и Синдзо. 15 января 1791 года Кодаю с Кириллом Лаксманом отправились в Петербург. Расстояние от Иркутска до столицы 6200 километров. В сани было запряжено восемь лошадей, и в день они преодолевали до 200 километров. После Западной Сибири перевалили Уральские горы, пересекли границу Европы и Азии и двигались все дальше и дальше на запад.

Петербург 

На казенных подводах добрались до Петербурга за 36 дней и прибыли 19 февраля. Сразу по прибытии Кодаю через Кирилла Лаксмана подал новое прошение о возвращении на родину высокопоставленному чиновнику Александру Безбородко, ведавшему иностранными делами. Во время путешествия его благодетель Кирилл заболел, состояние его здоровья внушало опасения. Кодаю ухаживал за ним четыре месяца. В это время не находивший себе места а Иркутске Синдзо приехал в Петербург и пришел навестить Кодаю на его квартире. Он рассказал, что оставшимся в Сибири японцам пришлось креститься. Сёдзо стал Федором Степановичем Ситниковым, а сам Синдзо - Николаем Петровичем Колотыгиным. Теперь для них возвращение на родину стало еще более затруднительным.

Кодаю со слезами на глазах проводил Синдзо в Иркутск. Разрешения возвращаться домой все не было, дни шли впустую.

Императрица Екатерина каждый год с мая по сентябрь выезжала из Петербурга в Царское Село. На это время Царское Село превращалось в центр политической жизни. Здесь Кирилл и Кодаю поселились в доме садовника и через него поддерживали связь с дворцом. Однажды Кодаю получил письмо с указанием прибыть во дворец.

Кодаю оделся в одежду с фамильным гербом, Кирилл надел красный с зеленым узором кафтан, и они пошли в пятиэтажный дворец. В зале для аудиенций на третьем этаже они увидели императрицу Екатерину II. На ее плече висела голубая лента, на голове сверкала корона, украшенная драгоценными камнями. Справа и слева от нее сидели в ряд высокопоставленные мужчины и женщины, которые сразу устремили взоры на японца. Кодаю был предварительно проинструктирован, поэтому, не дойдя до середины зала, упал на колени, сложил обе руки и протянул их к императрице. Она протянула ему кончики пальцев. Кодаю три раза приложился к ним губами.

«Каким образом хотите вернуться в Японию?» - спросила она. Кирилл объяснил чаяния Кодаю. К тому времени Кодаю уже немного понимал по-русски и поэтому понял смысл этого разговора. Он рассказал о своих бедствиях. Глаза императрицы потемнели от сострадания.

«О, это печальный рассказ. Ну, хорошо, раз надумали ехать, ждите со спокойной душой». На этом аудиенция закончилась.

Затем Кодаю был приглашен наследником Павлом, его принимали также члены правительства. Смотрели спектакли, астрономическую обсерваторию, музеи, библиотеки, сиротский приют, заводы, банки и другие службы российского государства. Кодаю некоторое время читал лекции в Петербургском университете о японских нравах и обычаях, составлял карты Японии.

 

Возвращение

Генерал-губернатору Пилю в Иркутск пришел указ императрицы «Об установлении торговых отношений с Япониею». Там были упомянуты и японские моряки, которых следовало содержать за счет казны с учетом того, что «случай возвращения сих японцев в их отечество укрывает надежду завести с оным торговые связи, тем паче, что никакому Европейскому народу нет столько удобностей к тому, как Российскому в рассуждении ближайшаго по морю разстояния и самого соседства». Генерал-губернатор Пиль должен был организовать экспедицию в Японию, включив в нее трех спасенных японцев. А двух японцев, принявших христианство, велено было поместить при народном училище в Иркутске и использовать как учителей японского языка. Миссию должен был возглавить лейтенант Адам Лаксман.

Кодаю в Петербурге пожаловали золотую медаль с барельефом императрицы, Исокити и Коити - серебряные медали от императрицы, а также золотые часы, алмазные украшения на табакерке, медные гравюры, микроскоп и другие подарки. Переполненные радостью Кодаю и Кирилл на казенных подводах тронулись в путь, Петербург остался позади. Москва, Нижний Новгород, Екатеринбург, Тобольск, экзотичные русские города проезжали в обратном порядке. Спустя год, 23 января Кодаю прибыл во второй раз в Иркутск.

Первым делом Кодаю посетил печального Сёдзо в больнице. Капитан не решился сказать Сёдзо о своем предстоящем возвращении на родину, ведь для принявших крещение Сёдзо и Синдзо дорога домой была закрыта.

Многочисленные провожатые расстались с Кодаю в 20 километрах от Иркутска на станции Букин. Здесь попрощались и с Синдзо. 3 августа прибыли в Охотск, где миссию ждало двухмачтовое судно «Екатерина».

13 сентября 1792 года на корабле был поднят якорь, и оно пошло на юг. Вместе с Адамом Лаксманом в Японию отправился 41 человек, включая Кодаю, Исокити и Коити. В начале октября показалась земля. Виднелись зеленые ели, соломенные крыши японских домов.

«Это Япония!» - раздались возгласы. Кодаю, Исокити и Коити не ступали на родную землю 12 лет. Они плакали. Это была родина, и до нее было рукой подать.

Лейтенант Адам Лаксман сошел на берег Эдзо (Хоккайдо) во владениях феодала Мацумаэ и тут же отправил ему сообщение о своем прибытии. От князя получил ответ с разрешением построить на берегу казарму для временного проживания. Кодаю, Исокити и Коити ступили на родную землю. Русской миссии было передано, что их послание отправили в Эдо, а до тех пор, пока не придет ответ от правительства, приезжие будут находиться под почетной охраной.

Пришла зима, до весны было далеко. Наконец, в апреле из Эдо приехал чиновник Тёэмон Мурата. А 2 апреля от цинги умер Коити. «Добрался до родной земли, пережил все лишения, почему умер?» - думали все.

Русский посланник лейтенант Адам Лаксман с группой прибыл в Хакодате, подарил князю Мацумаэ портрет императрицы Екатерины. Первая встреча состоялась 21 июня в Мацумаэ. Посланники правительства поблагодарили русских за возвращение мореплавателей, подарили три меча, сто мешков риса и потребовали отдать на их попечение потерпевших бедствие (Кодаю и Исокити).

Прошло три дня. Лаксман торопил японцев с заключением торгового соглашения. Оба посланника отвечали, что, по закону, от иностранных представителей официальные документы нигде, кроме как в Нагасаки, принимать нельзя. В тот же вечер двое служащих пришли за Кодаю и Исокити. Взволнованный Кодаю пришел к Лаксману, и они наспех простились.

Еще два дня спустя состоялась очередная японо-российская встреча. Чиновники подтвердили, что, если есть желание установить торговые отношения, нужно плыть в Нагасаки, для чего вручили от правительства табличку-пропуск для входа в этот порт. На этом международные переговоры закончились.

Лаксман поблагодарил представителей Мацумаэ за теплый прием. 30 июня «Екатерина» покинула Японию. До Курил ее провожали три японских корабля. Сопровождавшие суда имели наказ проследить, чтобы «Екатерина», изменив курс, не пошла в Эдо.

На родине

 
В августе Кодаю и Исокити доставили в Эдо. Возвратившихся на родину моряков поселили в особняке, где их долго и подробно опрашивали чиновники. Полученные сведения о России были отправлены сёгуну Токугава Иэнари. А затем моряки были привезены в дворец Фукиагэ, где их вновь подвергли дотошному допросу. Сам сёгун наблюдал за происходившим из-за бамбуковой ширмы. Кодаю был одет в европейский костюм, черную бархатную шапку держал в руках. На нем был синий жилет с серебряным галуном, на шею он повесил золотую медаль, подаренную императрицей Екатериной. Исокити тоже был одет в европейский костюм. Вопросы сыпались непрерывно, и Кодаю с Исокити рассказывали о далекой стране, ее природе, больших городах, о больших пушках, о прививке оспы, изготовлении стекла, сукна.

В июле 1794 года Кодаю и Исокити определили денежное содержание (единовременное пособие в 30 рё и ежемесячно 3 рё Кодаю и 2 рё Исокити), но без разрешения рассказывать окружающим виденное и слышанное в России. Спустя некоторое время им позволили вернуться в родные места.

После этого Кодаю женился, родились мальчик и девочка. Кодаю умер в возрасте 78 лет. Посмертное имя его: Сякудосэйсинси, похоронен в Эдо, в храме Коандзи. Последний человек из экипажа «Синсё мару» Исокити прожил еще десять лет. Могила его находится рядом с могилой капитана.

А какова судьба оставшихся в России моряков? Сёдзо умер рано, Синдзо женился на русской женщине, имел троих детей. Он преподавал в Иркутской школе японского языка, получил первый чиновничий чин. Умер в 1810 г.

Такаёси Такаёси, Ситиро Мураяма
(Перевел А. Балтуев, заместитель председателя «Общества Дайкокуя Кодаю», член правления Иркутского отделения общества «Россия-Япония»).