Многие привезли с собой деревянные кресты, с которыми совершили крестный ход от Претории к Голгофе в Великую Пятницу Страстной Седмицы. Вскоре эти кресты разъедутся по всему миру, чтобы стать храмовыми святынями. Крашеные яйца и пасхальные куличи уже украшают торговые ряды старого города. Паломники идут ко Гробу Господню с пучками из 33 свечей для получения Благодатного Огня. Ничто не омрачает предверие Пасхальной радости.

 

     Каждый раз бывая в Храме Воскресения Христова в Иерусалиме на Великом празднике Схождения Благодатного Огня, я задумывалась о том, почему Господь избрал именно огонь в подтверждение своего единения с людьми. Наверное не только потому, чтобы мы могли бы убедиться в его неземной красоте, но и для того, чтобы Огонь потрудился для людей, освящая церкви, часовни, монастыри и дома в течение всего следующего года.

 

     Схождение Благодатного огня всегда разное. В 1998 году, проведя ночь у Голгофы, к 12—в Великую Субботу, я собирала последние силы, чтобы дождаться радости и увидеть огонь. Голова кружилась от духоты, жажды и невозможности пошевелиться. Две старые гречанки, увидев, что мне совсем плохо, дали воды и улыбнулись, а потом все вместе стали петь "Кирие Элейсон". Стало легче.

 

     В 12—я увидела как над головами пробежали маленькие, частые, изящные всполохи, похожие на змеек. Храм будто ожил. Раздался гулкий удар колокола. Теперь уже не долго ждать, раз сошел "Слепой" Огонь, значит обязательно сойдет и Благодатный.

 

     2 часа. Засуетились израйльские полицейские, послышались крики. Ну пора, же, пора! Ну что же Он, где же? Наконец, в 2 часа и 3 минуты в храм внесли носилки с Блаженнейшим патриархом Иерусалимским и всея Палестины Диодором в сопровождении греческих и иерусалимских архиереев. Крестным ходом они обошли Кувуклию. Перед часовней Ангела Патриарх осторожно сошел с носилок и в одном подряснике вошел в Кувуклию, где и молился Богу Отцу о сошествии Божественного Огня, которого ждали тысячи людей в храме и миллионы верующих во всем мире.

 

     И, наконец, в 2 часа 15 минут появились сполохи и крик радости от летящих вокруг молний. Через мгновенье из отверстий Кувуклии показались пылающие пучки свечей. Огонь, осваивая храм, побежал по верхним лампадам, вспыхнул на престоле в Алтаре храма, зажег свечу в пределе Ангела и запылал на плитах Гроба Господня.

 

    Радость, ликование, вперемежку с плачем, рыданиями и тысячи вскинутых вверх рук со свечами, просящих милость от Господа. У некоторых счастливчиков свечи зажигались сами. У 12-ти летней девочки из Америки, стоявшей рядом со мной, свеча сама вспыхнула так внезапно, что она потеряла сознание и мы все пытались ей помочь. А сошедшая Божья Благодать продолжала радовать и люди, забыв о бессонных ночах, обнимались и кричали по гречески: "Ашос Фотос", по арабски: "Алла, Алла", и по русски:"Слава тебе Боже!". Весь храм, залитый Благодатным Огнем, пылал любовью Господа к людям! Два огромного роста молодых араба с криками и горящими свечами выбежали из храма. Скорее, скорее! Надо разнести огонь по всем церквям Иерусалима, Вифлеема, Назарета, Яффо, Бейт-Джалы и всюду где ждут Небесного Света.

 

    В храме становилось душно, а израйльские полицейские бросались на горящие свечи со злостью и остервенением, пытаясь как можно больше погасить огня. Боялись пожара. Но Огонь Небесный не только не способен на пожар, но даже не обжигает и не опаляет ни бород, ни волос, ни лица. Я прижала к себе горящие свечи, пытаясь вынести Огонь из храма и все смотрела и смотрела на мой Огонек, ласковый, тихий, светлый, почти прозрачный и опускала в него то одну руку, то другую и обвела им по лицу и голове. Потом все долго – долго выходили из храма.

 

     Во дворе перед храмом я поднялась на лестницу перед Голгофой, чтобы передохнуть и вдруг послышались крики, плач  и двери в храм закрыли. Через минуту из него показались трое бегущих арабов, выносивших на руках своего окровавленного собрата. Опять, думала я, была драка между полицейскими и арабами. В суматохе Патриарха Диодора уронили с носилок и на него упали горящие свечи. Его быстро вынесли из храма и послушники бегом доставили Блаженнейшего к машине, стоявшей рядом с Малой Гефсиманией.

Мне посчастливилось догнать удаляющуюся процессию и, несмотря, на охрану, и полицейских сфотографировать больного, уставшего,  Блаженнейшего Патриарха Иерусалимского и всея Палестины Диодора.

 

    После великой радости Схождения Божьей Благодати, мы вместе с тремя поляками из Варшавы отправились на кратковременныйотдых к моей знакомой из Петербурга, живущей ныне в Иерусалиме. Все шли молча, не было сил ни говорить, ни смотреть друг на друга. Двое молодых поляков сразу же легли отдыхать лишь третий, что постарше сумел подняться к вечеру, чтобы отправиться с нами в храм Воскресения Христова на службу. Первые двое не смогли встать ни через день, ни через два. Не было сил. Лишь на третьи сутки все мы старые, и молодые трижды обнялись в благодарность друг другу за сочувствие, понимание и поддержку. Ничего не объясняя, и не пытаясь обозначить словами ту радость, которая была больше нас, мы молились, призывая Господа об укреплении. Мы разъехались в праздничные пасхальные дни, напитавшиеся Светом Господним со словами: "Христос Воскрес! Воистину Воскрес!". Все очень изменились под тяжестью радости, которую пытались вместить в сердца и души, удержать и навсегда сохранить при себе. Сколько сил надо, чтобы понести ее!!! И прежде, чем устремиться в Иерусалим ко гробу Господню на Схождение Благодатного Огня, надо собирать все силы и физические, и духовные в течение многих, многих лет и благословившись у духовного Отца, отправиться в бесконечно тяжелый путь принятия Света Господня. Для меня это потрясение такой огромной силы, которое не вмещается ни в слова, ни в разум, ни в сердце, но лишь в веру во Господа нашего Иисуса Христа. Благодать Божью надо тоже учиться переживать, но этому не научит никто, кроме Господа сказавшего:"Я свет пришел в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме". ( Ев. от Иоанна 12:46).

 

     Благодатный Огонь 1999 года был особенным и необычайно спокойным, тихим и благостным. Для меня Он был настоящим чудом.

Было раннее утро 10 апреля Великая Суббота. Выйдя из дома в районе Гило в Иерусалиме, взглянула на небо и от неожиданности остановилась. С востока медленно сквозь облака сочилось солнце, а на западе свою гордую красоту представляла луна. На память пришли строки из книги Иисуса Навина: "И остановилось солнце, и луна стояла, доколе народ мстил врагам своим".(гл. 10, ст. 13). Значит такое уже бывало… В храме, куда я к 7 утра добралась на монитке – такси (по субботам общественный транспорт не работает) уже началась литургия.

 

    Готовясь к исповеди, читала молитвы, просила у Господа прощения за грехи, помощи в делах и здравия родным, близким и благодетялем. Но вот двери диаконника, где происходила исповедь отворилась и совсем молодая заплаканная женщина выйдя оттуда перекрестившись сказала мне: "Идите". Я открыла большую деревянную резную дверь и изумилась. Передо мной стоял высокий, стройный, седой старец с окладистой белой бородой и на фоне окна, уже наполненного сиянием южного солнца, мне показался видением. Я закрыла на секунду глаза, а когда их открыла он повернув голову ко мне тихо, еле слышно произнес: "Откуда Вы, верно из России?" "Да,"- батюшка -"Из России, из Петербурга, зовут меня Татианой".

 

     Потом был долгий разговор о моей Родине, семье, о жизни старца в России и его ответы на все мои вопросы, так мучавшие меня в последнее время. О моих родных, достовляющих мне особую заботу, сказал: "Это их грехи. Не вам их судить. Они будут держать ответ за свои дела сами перед Господом".

 

     Вопрос: "Батюшка, как быть с внучкой, которая меня очень обидела?"

 

     Ответ: "Любви мало." Не выдержав, я разрыдалась, неужели?  Я то не люблю самую милую, самую дорогую мою внучку, для которой готова на все? "Да, да любви мало",- повторил он. О любви сказал так, что тот огромный внешний мир, который обрушился на 11-летнюю девочку ей оказался не по плечу. Она не в силах справиться с ним одна. Он волнует, тревожит ее несовершенное сердце, но она чтобы устоиться в нем, понять его ждет помощи того, кто рядом. Мир велик, а она очень мала. Помогите ей, слушайте ее, не докучайте советами, ждите, когда она придет с вопросами. Тихо, мирно, сдерживая себя, разбирайтесь ежедневно в том, что ее беспокоит. Трудитесь вместе с ней. Любить своих родных это очень тяжелый труд и этому надо учиться всю жизнь.

Вопрос ко мне: "Жива ли мама?"

Ответ: "Да, но очень старенькая, 86 лет."

Его ответ: "Какая мудрая, сильная и любящая своих детей. Не хочет расставания, зная что принесет своим уходом большие скорби."

Вопрос батюшки: "А вы - то готовитесь к смерти?"

Ответ: "Нет, еще не готовлюсь».

Батюшка: "Смерть это особое событие и оно обязательно будет. К нему надо быть готовой. Оттого как приготовишься так и умирать будешь. Смерть может быть праздникам или печалью! Она мнгновенье. Если есть испуг при слышанье о ней, значит мало страдала, мало устала. Надо очень устать, чтобы она была желанной. Пока есть силы трудитесь, трудитесь до изнеможения и тогда смерть будет радостью".

Вопрос: "Батюшка, писать хочется, людям рассказать о красоте Святой Земли".

Ответ: "А о какой красоте? Если о земной, то не надо, это принижает, а если о красоте Небесной, то это правильно, пишите".

Вопрос: "Только вот забота как все это напечатать, чтобы люди наши прочитали?"

Ответ: "А вы пишите, если будет угодно Богу, то и напечатают. Тихо, тихо пишите, совсем неслышно, душой пишите и смирение подберет вас и поведет своим особым путем. Пишите, помоги вам Господи! "

Вопрос: "Как определить поступаешь верно или нет?"

Ответ: "Это просто. Когда грозит страдание за то, что делаешь или вы уже страдаете".

Вопрос: "Батюшка, а что такое делать добро?"

Ответ: "Только добро и оставляет воспоминание, а злое, недоброе не угодное Богу не оставляет ничего кроме злобы. Добро вечно, оно не стареет, его можно делать в любом возрасте  и, конечно, надо чтобы у каждого верующего был бы духовный отец, ну а  у вас сейчас в России грозовое время".

 

     Я поклонилась батюшке до земли, попросила благословения и расплакалась, прося прощения за затянувшуюся исповедь, а он положил свою сухонькую совсем невесомую руку на мою голову и помолился за меня, мою семью и Россию, которая остается и его Родиной. Уходя и оглянувшись еще раз на батюшку, я увидела как он, приложив епитрахиль к глазам, тихо всхлипывал. Мы плакали вместе…

 

     После исповеди причастилась Святых Христовых Тайн и с надеждой устремилась ко Гробу Господню. Скорее летела, чем бежала через Кедронский поток, Львиные ворота, по Крестному Пути, а потом толкаясь продиралась к улочке Святой Елены, за поворотом которой Храм Воскресения Господня, но кордон израильских полицейских преграждал путь на каждом повороте. С противоположного подхода к храму еще сложнее, не пускают никого, а тысячи людей стремяться к храму, все ещё не теряя надежды попасть на Схождение Благодатного Огня.

 

     Мелькнула мысль – надо бежать в греческую патриархию на крышу Храма Воскресения Христова, там есть спуск в храм.Прибежала и О, Боже! Тьма народа, но в основном наши из Горнского монастыря монахини с Отцом Серафимом и прихожане монастыря Святого апостола Петра в Яффо. Вокруг тьма полицейских, отгоняющих людей от лестниц, ведущих в храм. Около нижней лестницы, находящейся рядом с церковью Святой Елены и императора Котстантина, полицейских поменьше, да и солнце к часу дня стало припекать нещадно. Полицейские спустились вниз на один пролет, последовала и я за ними. Благодарила Господа, что первый этап прошел успешно. Впереди самый важный и крутой спуск.  "Господи, помоги!" – молилась я. Время бежало, а надежда таяла быстрее весеннеге снега. И, вдруг, сверху стала спускаться бригада телевизионщиков с камерами на плечах и представительскими табличками на груди. Решение пришло мнгновенно. Их послал за мной сам Господь, решила я и нырнула под камеру одного из операторов. Как не отбивался ногами от меня работник телевидения, как не кричал:"Go on", "Go on", я, просунув руку под камеру, делала вид, что помогаю ему, и буквально влетела в храм через бушующее и негодующее море рычащих полицейских, откинувших меня к армянскому приделу. Молодой послушник – армянин, следящий за порядком на своем участке вдруг по - русски объявил мне, что здесь места нет и чтобы я уходила. Умолив его пустить меня за барьер, я, наконец, очутилась прямо перед Кувуклией на расстоянии 5 шагов от заветной цели. Господь привел меня, правда, с большими трудами, но привел к радости увидеть Его Небесный Огонь. Все еще не веря, что я у Кувуклии, я благадарила Господа за Его милость, повторяя: "Дивны  дела твои, Господи!"

 

     Приготовив свечи, завязав плотнее платок на голове, увидела Блаженнейшего Патриарха Диодора, словно, плывущего над толпой, и перед ним послушника с вентилятором. Пошел крестный ход. Сначала шли арабы, потом копты, затем армяне и, наконец, греки.

 

     2 часа. –  Ожидание становится невыносимым. Жарко, дышать нечем, а толпа вокруг неистовствует. Кого только нет рядом. Монахи, арабы, турки, румыны, евреи, мусульмане, поляки, русские и много, много греков. Ожидание людское бъется о карнизы, колонны, пол, Кувуклию, о ружья солдат и полицейских, о кинокамеры и о темные стенки храма, где нет ни одного огонька! Все лампады, свечи, паникадила, престолы ждут Божьей благодати – Его Небесного Огня.

 

     2 часа 15 минут—По храму блеснули молнии, короткие, длинные, белые, светящиеся, но мгновенные. Радость! Удар колокола, раз, другой, третий. Через 3 минуты появился рядом с Кувуклией светящийся шар, играющий всеми цветами радуги, и полетел по храму.

 

     Стоящие рядом со мной монахи тоже ничего не поняли. Зажглись лампады, как одна вспыхнули свечи у многих и Огонь пошел, полетел по храму, а Иерусалим и весь мир слушал удары русского колокола, оповестившего всех о Схождении Благодатного Огня. Выходили из храма долго, больше часа, "Огнем неопалимые", узревшие своими глазами Свет Божий и Любовь Божью к своим чадам. Люди, выносившие из храма Огонь, пытались защитить Его от полицейских, прикрывая свечи руками и платками, успевая поделиться Огоньком с теми, кто Его так ждал, но не попал в храм. Греческий монах вышел из храма с медным фонарем и горящим Огоньком. Как сияло от счастья его лицо и как он трогательно прижимал к себе фонарь, защищая его. Пламя Благодатного Огня, вырвавшись наружу освещало лица людей, плачущих, кричащих, молящихся и гордых, счастливых от получения Божьей Благодати. Все были едины в радости и благодарности Отцу – Небесному за Его дар. А пламя свечки веселилось словно ребенок, бежало по городу, играя с ветром и солнцем и превращалось то в дивной красоты цветок, то в птицу с крыльями пытающую подняться как можно выше. Огонь был живым. Любовь Божья изливалась повсюду и не было ей конца.

 

                                               "Светися, светися, Новый Иерусалим,

                                               Слава то Господня на тебе возсия! "

 

И день еще не успеет кончится как зазвучит в Храме пасхальная полунощница. Пасха! Пасха Господня! Всем воссия Пасха и всякое дыхание да хвалит Господа!

Христос Воскрес! Воистину Воскрес!

Пасха!

 

Татиана Тыжненко. 

1998-1999 годы по Р.Х.  

22 апреля 2006 г.