«Они умны на зло, но добра де­лать не умеют» 

 

(Иер. 4:22)

 

После первого ареста большая часть времени до Февральского переворота у Феликса составлял период ссылок, тюрем, каторги, странных побегов и странных освобождений, в том числе под залог в 1000 рублей.

 

Феликс объяснял: «Был выдан одним рабочим, которому принес в скверик возле собора нелегальные книжки».

 

В «Обзоре важнейших дознаний по де­лам о государственных преступлениях» за 1897 г. жан­дармский полковник зафиксировал: «17 июля 1897 года в гор. Ковне, на площади около военного собора, был задер­жан неизвестный человек, наименовавшийся Эдмундом Жебровским, который, появляясь на фабрике Тильманса, распространял между рабочими разные книжки. При обыске у задержанного, оказавшегося в действительности дворянином Виленской губернии Феликсом Эдмундовичем Дзержинским, обнаружены в большом числе заметки, вы­писки и вырезки из дозволенных и подпольных газет о стачках, нормировке рабочего дня и вообще по рабочему вопросу». – Получается, что арестован он был не «в скверике», а на площади и без «нелегальных книжек», а с вырезками из газет!

 

09.12.1897 г. - в издававшемся в Лондоне под редакцией С.Степняка-Кравчинского фондом вольной русской прессы «Летучем Листке» сообщалось: «В Ковно по процессу Феликса Дзержинского... сидят 12 человек»!

 

В тюремном деле Феликса среди «вещественных доказательств» памятная книжка с краткими записями бесед с рабочими. – Нужна ли такая вещь революционеру? - Предварительное заключение длилось около года!

 

За подстрекатель­ство к бунту его определили познакомиться с Россией, которую он дотоле не видел, - в Вятскую губернию под гласный надзор полиции на три года: мягкость приговора мотивировалась несовершеннолетием преступника!

 

И сразу вспоминается жандармский генерал А.Спиридович, утверждавший, что из десяти  революционеров с Охраной сотрудничало девять! Революционеры подрывали самодержавие и помогали ему бороться с революционным движением, что являлось провокаторством.

 

Один из лидеров партии эсеров Евно Азеф получал миллионы от еврейских общин и американских воротил за организацию убийств политических и общественных деятелей в Российской империи. - Он организовывал молодых людей в группы, снабжал их бомбами, выдавал полиции и получал за каждый «предотвращенный» теракт десятки тысяч рублей уже от царской охранки.

 

Чиновник по особым поручениям Л. Меньшиков передал специальным представителям партийных центров списки лиц, известных ему как агентов царской полиции: социал-демократам сообщил 90 фамилий, Бунду - 20, эсерам - 25, польским партиям - 75, кавказским организациям - 45 и финляндским - 20. – Однако те, кому он передал списки, могли сами состоять агентами охранки или же терпимо относиться к тому, что имело место в случае с Владимиром.

 

В автобиографии Феликс излагал: «Во второй половине того же года меня арестовывают на улице по доносу рабочего-подростка, соблазнившегося 10 рублями, обещанными ему жандармами. Не желая обнаружить своей квартиры, называюсь жандармам Жебровским. В 1898 году меня высылают на 3 года в Вятскую губернию – сначала в Нолинск, а затем, в наказание за строптивый характер и скандал с полицией, а также за то, что стал работать набойщиком на махорочной фабрике, высылают на 500 верст дальше на север, в село Кайгородское. В 1899 году на лодке бегу оттуда, так как тоска слишком замучила. Возвращаюсь в Вильно. Застаю литовскую социал-демократию ведущей переговоры с ППС об объединении. Я был самым резким врагом национализма и считал величайшим грехом, что в 1898 году, когда я сидел в тюрьме, литовская социал-демократия не вошла в единую Российскую социал-демократическую рабочую партию, о чем и писал из тюрьмы к тогдашнему руководителю литовской социал-демократии д-ру Домашевичу. Когда я приехал в Вильно, старые товарищи были уже в ссылке – руководила студенческая молодежь. Меня к рабочим не пустили, а поспешили сплавить за границу, для чего свели меня с контрабандистами, которые и повезли меня в еврейской «балаголе» по Вилкомирскому шоссе к границе. В этой «балаголе» я познакомился с одним пареньком, и тот за десять рублей в одном из местечек достал мне паспорт. Доехал тогда до железнодорожной станции, взял билет и уехал в Варшаву, где у меня был один адрес бундовца».

 

Получается: в с. Кайгородском поскандалить не нашлось с кем, поэтому Феликса обуяла тоска, послужившая причиной к первому успешному побегу в августе 1899 г.. Но в г. Вильно студенческая молодёжь учла, что старые товарищи уже в ссылке, и не поверила его побегу в лодке! – Его не допустили к работе в организации! И вместо выполнения указаний партийного руководства Феликс поехал  в сентябре не за границу, а к знакомому еврею в Варшаву! Можно отметить, что Бунд – это всеобщий еврейский социал-демократический союз. – А, по мнению коммунистов-большевиков – это мелкобуржуазная националистическая партия, стоявшая на меньшевистских позициях.

 

07.09.1898 г. – Феликс из Нолинска сообщал Алдоне: «Но настанет время, когда буду на воле, а тогда, тогда они заплатят за все».

 

01.01.1899 г. - ему, как административному ссыльному, устанавливается ежемесячное пособие: «4 р. 50 коп. на продовольствие и 1 р. 50 к. на квартиру».

 

Из Кайгородского он признавался возлюбленной М.Николевой: «Я боюсь за себя. Не знаю, что это со мной делается. Я стал злее, раздражителен до безобразия».

 

А.Вайнштейн бывший бундовец  вспоминал: «В эту-то зиму (1899 г.) к нам и приехал Феликс Дзержинский. Не помню кто, кажется, мы все дали ему имя «Франек». Его фигура того времени еще теперь стоит перед моими глазами: высокий, тонкий, светлый, с горящими глазами, в каком-то несколько облезлом пальто и чуть ли не смазных сапогах. Удивительное у него было лицо: строгое... обличавшее громадную волю, иногда озаряемое улыбкой, которая сразу делала его родным и близким. В эту зиму мы с ним часто встречались, он иногда бывал на наших собраниях... В Франеке чувствовался настоящий кровный революционер, всеми фибрами своей души живущий интересами революции, не знающий никаких других дел и интересов».

 

Феликс по прибытии в Варшаву вступил в социал-демократическую организацию, очень быстро после того разгромленную!

 

В январе 1900 г. – вступил в Социал-демократию Королевства Польши и Литвы (СДПКПиЛ - 1900-1917). В Минске участвовал в работе первого съезда Социал-демократии Королевства Польского и Литвы и вошел в ее организационный центр.

 

Из автобиографии: «В Варшаве тогда не было социал-демократической организации. Только ППС и Бунд. Социал-демократическая партия была разгромлена. Мне удалось завязать с рабочими связь и скоро восстановить нашу организацию, отколов от ППС сначала сапожников, затем целые группы столяров, металлистов, кожевников, булочников. Началась отчаянная драка с ППС, кончавшаяся неизменно нашим успехом, хотя у нас не было ни средств, ни литературы, ни интеллигенции. Прозвали рабочие меня тогда Астрономом и Франком.
В феврале 1900 года на собрании меня уже арестовали и держали сперва в X павильоне Варшавской цитадели, затем в Седлецкой тюрьме.
В 1902 году выслали на пять лет в Восточную Сибирь. По дороге в Вилюйск летом того же года бежал на лодке из Верхоленска вместе с эсером Сладкопевцевым. На этот раз поехал за границу – переправу мне устроили знакомые бундовцы. Вскоре после моего приезда в Берлин, в августе месяце была созвана наша партийная – Социал-демократии Польши и Литвы – конференция, где было решено издавать «Червоны Штандар».  Поселяюсь в Кракове для работы по связи и содействию партии из-за кордона. С того времени меня называют Юзефом».

На самом деле Феликса арестовали 23.01.1900 г., а не «в феврале». Одним из пунктов этапа его второго знакомства с Россией оказался Александровский Централ  в 76 верстах от Иркутска. Второй успешный побег с этапа снова в лодке! А добраться через всю Россию из Верхоленска до Берлина разыскиваемому беглецу – проще простого!

 

Другие клички Феликса: Яцик, Якуб, Переплетчик.

 

08.03.1900 г. – из Х павильона Варшавской цитадели Феликс признавался Альдоне в фанатичном браконьерстве: «Летом в Кайгородском я весь отдался охоте. С утра до поздней ночи, то пешком, то на лодке, я преследовал дичь. Никакие препятствия меня не останавливали. Лесная чаща калечила мое тело. Я часами сидел по пояс в болоте, выслеживая лебедя».

 

С 1902 г. -  секретарь заграничного комитета Социал-демократии Королевства Польского и Литвы (СДКПиП).

 

Софья вспоминала: «Осенью 1902 года его послали для лечения в Швейцарию, затем он лечился в туберкулезном санатории в Закопане (Австро-Венгрия). Пробыл он там два месяца, а затем поселился в Кракове, в Галиции, в то время находившейся под властью Австро-Венгерской монархии».

 

В июне 1903 г. Феликс констатировал из Мюнхена: «Наши рабочие организации в 1901 и 1902 гг. были раз­громлены».

 

07.07.1903 г. – из Мюнхена Феликс взывал: «…я и Адольф берем на себя инициативу со­зыва съезда либо конференции нашей организации на 18 июля в Берлине, оповещаем об этом и просим приехать…».

 

В июле 1903 г. - Делегат 4-го съезда СДКПиЛ, избран членом её Главного Правления.

 

В ноябре 1904 г. - Феликс отдыхал у лесничего в нескольких десятках километров к юго-востоку от Кракова, в предгорьях Карпат.

 

Автобиография вещала: «До января 1905 года езжу от времени до времени для подпольной работы в русскую Польшу. В январе переезжаю совсем и работаю в качестве члена Главного правления Социал-демократии Польши и Литвы. В июле арестовывают на собрании за городом, освобождает октябрьская амнистия. В 1906 году делегируют меня на Объединительный съезд в Стокгольм. Вхожу в ЦК РСДРП в качестве представителя от Социал-демократии Польши и Литвы. В августе – октябре работаю в Петербурге. В конце 1906 года арестовывают в Варшаве и в июне 1907 года освобождают под залог».

 

Да, уж! – Зело суров царский режим! - То арестанта и беглеца амнистировал, то под залог выпускал!

 

Вдова вспоминала: «В один из ясных морозных дней в Варшаве в начале февраля 1905 года я пришла на квартиру члена социал-демократии Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ) Ванды Краль. В залитой солнцем комнате стоял высокий, стройный светлый шатен, с коротко остриженными волосами, с огненным взглядом проницательных серо-зеленоватых глаз. Это был Феликс Дзержинский, которого я в тот день увидела впервые».

 

Молчит автобиография об этом знакомстве с будущей супругой - с еврейкой из Варшавы - Софией Сигизмундовной Мушкат (04.12.1882 - 27.02.1968, похоронена на Новодевичьем кладбище в Москве), которая вступила в РСДРП в 1905 г.  В 1906 г. она арестована и заключена в Варшавскую тюрьму, где находился и Феликс. В 1908 г. она - делегат VI съезда социал-демократического комитета Польши и Литвы. Работала в его главном правлении.

 

27.03.1905 г. из Варшавы Феликсом отправлено дезорганизующее паническое письмо: «Дорогие вы мои! Завтра должна быть мобилизаций в Варшаве и во всем Царстве Польском и одновремеш будет объявлено «военное положение». Войска приготовлены для подавления революционных выступлений, коте рых все ожидают. Решительный момент приближается Прольется море крови. Мы не знаем, что будет, какие формы примет движение, мы как руководящая организация — бессильны. Будет резня, ужасная резня; оружия у нас нет и не может быть, и иначе быть не может, можем предвидеть хода событий, однако революция вспыхнет неминуемо. А у нас в голове ужасный хаос, и работа наша до смешного мала по сравнению с задачами момента!. Хаос - ибо столько на наши головы свалилось всевозможных вопросов, что управиться с ними не может никакая конспиративная партия...».

 

26.05.1905 г. – Из Варшавы Феликс запрашивает заграничный комитет СДКПиЛ: «…Сформулируйте нам письменно усло­вия, при которых и в каких случаях мы можем сообща с Бундом выступать. Издание общей прокламации должно быть исключено. При погроме домов терпимости бундовцы страшно осрамились. Начали погром якобы мясники-евреи, которые составляют единственную организацию «III про­летариата». Бундовцы поддержали их своим присоедине­нием: все еврейские фабрики остановились, рабочие-евреи пошли бить сутенеров. Два дня продолжалась у них эта «забастовка»…».

 

24.06.1906 - Премьер-министр России П.Столыпин призвал к борьбе с «врагами общества». Позже он признал существование в революционных партиях платных осведомителей, высоко оценил их помощь. Он заявил, что полиция не внедряет агентов в ряды социалистов, наоборот, сами революционеры предлагают услуги, и правительство идет на сотрудничество, поскольку предотвращенный ими вред превышает суммы, выплачиваемые казной этим людям. 

 

Автобиография умалчивает, что после ареста 07.07.1905 г. варшавской городской партийной конференций, ему несколько раз предлагали бежать, но он отказывался! Он боялся побегом дать лишний повод усомниться в себе. Ведь все знали: конференция выдана провокатором!

 

Жена брата Станислава делилась воспоминаниями: «...А когда я его однажды уговаривала, чтобы он отдохнул от этих дел, то он мне ответил: «Ты не понимаешь, что это является моей жизнью. Если я прекращу партийную работу, то буду как рыба, которую выбросили из воды. Это моя стихия, это мое любимое, необходимое для жизни занятие. А в тюрьмах - это только мой отдых». А после этого разговора, желая меня рассмешить, начал двигать ушами, что ему исключительно нравилось. Но так как он любил со мной пошутить, то и я выступила со своим талантом шевеления носом. Мы так весело спорили, чем труднее двигать - ушами или носом, конечно, смеха при этом было немало, т.к. у Фелека был необыкновенный, свойственный только ему юмор».

 

К.Ворошилов припоминал: «Первое мое знакомство с Ф.Э.Дзержинским состоялось в апреле 1906 года в Стокгольме, столице Швеции, где проходил тогда IV (Объединительный) съезд РСДРП. Кроме делегатов из различных промышленных центров России на этот съезд прибыли также представители некоторых национальных социал-демократических организаций. В составе делегации СДКПиЛ как-то сразу выделился Феликс Дзержинский, выступивший под псевдонимом Доманский».

 

На съезде Феликс познакомился с Владимиром, их объединяла бредовая идея террористическо-полицейского коммунизма и ненависть к России и русским. - Феликс держал речь: «…Отношение СДПиЛ к Бунду разрешится тогда, когда съезд решит вопрос относительно Бунда. Что касается нашей организации, она работает и среди еврейского пролетариата…». Иосифа, находящегося под опекой Владимира, делегаты съезда осудили за бандитизм. Феликса ввели в редакцию центрального органа партии, он также представлял польских социал-демократов в военно-революционной организации РСДРП. После съезда кооптирован в ЦК РСДРП как представитель СДКПиЛ. Член ЦК РСДРП до 1912 гг.

 

20.08.1906 г. – Феликс докладывал Главному правлению СДКПиЛ из Санкт-Петербурга: «По вопросу о съезде большевики на сегодняшнем своем собрании (30 с лишним человек), на котором я был, решили постараться, чтобы Петербургский комитет постановил приступить к собиранию голосов и призвать к тому же другие организации, мотивируя это совершенно изменившимся положением и неспособностью ЦК ориентироваться в нем и руководить партией».

 

Можно вспомнить, что с середины 1906 г. и до глубокой осени 1907 г. в Терийоки постоянного проводились общегородские конференции Петербургской организации РСДРП, которыми руководил и в которых участвовал Владимир. При этом отсутствует информация о встречах Феликса с Владимиром, который, по всей видимости, в целях конспирации поостерёгся от контактов со знакомым представителем СДКПиЛ и членом ЦК РСДРП.

 

Царская охранка имела информацию о проводимых в Терийоках мероприятиях РСДРП.

 

07.09.1906 г. – Феликс докладывал Главному правлению СДКПиЛ из Санкт-Петербурга: «…Если бы кто-нибудь доста­точно компетентный занялся хотя бы переводом на рус­ский язык о Польше и польском движении - издать здесь относительно легко с прибылью».

 

23.09.1906 г. – Феликс докладывал Главному правлению СДКПиЛ из Лодзя: «…Мы предупреждаем массы и предостерегаем от провокаций, от попыток мстить буржуазии, от принуждения силой бастовать тех, кто этого не захочет…».

 

На V-м съезде РСДРП (1907) в Лондоне, пока Феликс отбывал в тюрьме, его заочно избрали членом ЦК РСДРП.

 

Софья вспоминала: «Дзержинский был освобожден из тюрьмы «Павиак» под залог 22 мая (4 июня) 1907 года. Царские власти потребовали, чтобы он указал место, где будет проживать. Они собирались установить над ним полицейский надзор. Он указал Дзержиново в Виленской губернии - место своего рождения. Но туда не поехал, а, отдохнув немного в семье брата Игнатия на Любельщине, снова с головой ушел в нелегальную партийную работу: в августе 1907 года он участвовал в работах III конференции РСДРП в Котке (Финляндия), в сентябре руководил конференцией Гурного (Верхнего) района СДКПиЛ в Лодзи, потом в Ченстохове, в Домбровском угольном бассейне, а в ноябре был уже в Гельсингфорсе - на IV конференции РСДРП».

 

Из автобиографии Феликса: «Затем снова арестовывают в апреле 1908 года. Судят по старому и новому делу два раза, оба раза дают поселение и в конце 1909 года высылают в Сибирь – в Тасеево. Пробыв там семь дней, бегу и через Варшаву еду за границу. Поселяюсь снова в Кракове, наезжая в русскую Польшу».

 

Все и сам Феликс были уверены, что ему присудят каторгу, но оказалось лишь поселение!

 

Альдона вспоминала, что получила зимой в Вильно письмо из Сибири от Феликса и увидела его самого в один день. И не арестовали его тупые жандармы следующим днём  лишь потому, что он успел смыться через чёрный ход! – Стало быть, беглец перемещался по стране со скоростью почты! Без каких-либо документов пускаться в бега из Сибири в Варшаву при кровавом царском режиме – это проще пареной репы!

 

10.05.1908 г. – Феликс отметил в дневнике: «Не стоило бы жить, если бы человечество не озарялось звездой социализма, звездой будущего». – Какую именно он имел в виду звезду – можно догадываться.

 

Следует отметить, что в 1909 г. его приговорили к лишению всех прав, состояния, и отправили на «вечное поселение» в Сибирь - село Бельское, затем Сухово и Тасеево, Енисейской губернии.

 

Через 7 дней после прибытия пустился в третий успешный «побег» в ноябре 1909 г.

 

Берлинские врачи определили у него туберкулёз и порекомендовали лечиться в Швейцарии.

 

С января Феликс на Капри у М.Горького, который финансировал школу террористов-революционеров.

 

11.02.1910 г.  Феликс с Капри признавался Я.Тышке: «…Я предпочитаю скитаться, смо­треть и слушать Горького, его рассказы, смотреть танец тарантеллы…».

 

По пути в Германию он заехал в Цюрих.

 

01.03.1910 г. – из Берлина Феликс хвастался Альдоне: «Я странствовал по свету. Вот уж месяц, как я уехал с Капри; был в итальянской и французской Ривьере, в Монте-Карло и даже выиграл 10 франков».

 

02.03.1910 г. из Берна делился с З.Ледером: «…думаю, что находясь в Пи­тере, буду лучшим осведомителем Главного правления о думской фракции и ЦК как организациях, а для них осве­домителем о Социал-демократии Польши и Литвы и ее учреждениях. Против меня может быть одно соображение: слишком долго я был оторван от жизни...». – Совершенно свободно Феликсом использовано слово «осведомителем» более присущее агентуре царской охранки.

 

Ещё с острова Феликс просился поработать в Санкт-Петербург, куда его не пустили!

 

В марте 1910 г. - как секретарь и казначей главного правления партии действовал в Кракове, где активно выступал против того, чтобы придать деятельности партии «по возможности легальный, а социальному перевороту по возможности мирный и менее болезненный характер».

 

Вспоминания Софьи: «Юзеф был очень загружен партийной работой и не отдыхал даже по воскресеньям. Немало трудов стоило вытащить его иногда в воскресенье на прогулку в живописные окрестности Кракова. Когда он отказывался, я приносила ему вечером огромные букеты полевых и лесных цветов. Он принимал их с радостью и за неимением ваз развешивал на стенах. Все же нам удалось совершить вместе несколько незабываемых прогулок на Паненские скалы, где как раз в это время цвели фиалки, наполняя воздух одуряющим ароматом. Ходили в Тынец к живописным руинам древнего монастыря. Они утопали в кустах цветущей сирени. Чудесны были также прогулки по берегу Вислы.

Общая наша работа расширялась. Я стала писать письма, между строк которых Юзеф вписывал лимонной кислотой конспиративные тексты товарищам… Однажды Юзеф дал мне прочитать продолжение своего тюремного дневника, которое он написал во время следования этапом осенью 1909 года на вечное поселение в Сибирь. К сожалению, это продолжение ранее написанного тюремного дневника до сих пор не найдено….В конце августа, получив возможность неделю отдохнуть, Юзеф предложил мне вместе поехать в Татры. Из Закопане мы пешком отправились дальше в горы. До сих пор не могу забыть волшебной красоты горных вершин, покрытых снегом, и глубоких ущелий, стремительных, бурных потоков и водопадов, прозрачных озер и зеленых чудесных долин, которыми мы тогда любовались с Юзефом. Но отдых был коротким, и мы вернулись в Краков. Став женой Юзефа, я переехала к нему на улицу Коллонтая».

 

На 33 году от роду Феликс женился на 27-милетней С.Мушкат без венчания.

 

В апреле и мае 1910 г. краковская полиция дважды вызывала Феликса.

 

В декабре 1910 г. молодая супруга арестована.

 

Софья вспоминала: «Находясь в 1910–1912 годах в эмиграции в Кракове и являясь секретарем Главного правления СДКПиЛ, Юзеф руководил партийными организациями в Королевстве Польском, неоднократно приезжал туда нелегально. Партийная организация в плачевном состоянии. Не хватало людей для работы. Направляемые из-за границы на подпольную работу товарищи проваливались один за другим»!

 

28.05–04.06.1911 г. - Феликс принимал участие в созванном Владимиром в Париже совещании членов ЦК РСДРП, которое помогала организовать и провести И.Арманд.

 

23.06.1911 г. в женской тюрьме «Сербия» в Варшаве супруга Феликса родила недоношенного сына Яна, которого передала мачехе перед отправкой в ссылку на вечное поселение в Восточную Сибирь с лишением всех прав состояния. - С февраля 1912 г. Ян воспитывался мачехой Софьи - К.Шмурло. После побега Софьи из с. Орлинги, Иркутской губернии и эмиграции с 1912 г. по 1919 г. Ян жил вместе с ней в Швейцарии. В 1939-1943 гг. работал в Исполкоме Коминтерна, с 1943 г. – в Госплане, в аппарате ЦК ВКП(б) до кончины 02.10.1960 г. У него было двое детей: сегодня в Москве живут и здравствуют внуки и правнуки железного Феликса.

 

Софья работала секретарем бюро заграничных секций СДКПиЛ, секретарем эмигрантских касс, а в 1918 г. - в советском представительстве в Берне, откуда и переехала в Москву. Служила в аппарате ВЧК-ОГПУ, работала в школьном отделе Наркомпроса, затем в отделе национальных меньшинств в должности заведующей польским подотделом. Была ответственным секретарем Польского бюро агитационного пропагандистского отдела при ЦК РКП(б). С 1929 г. – научный сотрудник – редактор института Маркса-Энгельса-Ленина. С 1937 г. – в аппарате исполкома Коминтерна. В Отечественную войну - в радиоразведке. С 1946 г. - персональный пенсионер. Ее двоюродная сестра – Юлия Уншлихт, вдова заместителя наркома по военным и морским делам И.Уншлихта, расстрелянного в 1938 г.

 

В феврале 1911 г. в связи с разногласиями внутри редакции газеты «Социал-демократ» Феликс выступал: «солидарен с политикой Ленина».

 

Январь–август 1912 г. - Феликс на подпольной работе в Варшаве.

 

22.03.1912 г.  Феликс из Кракова отчитывался Я.Тышке: «…По вопросу о моем конфликте с болваном для меня важно не вникание в существо вопроса о его суточных, а факт обмана меня лично, своего друга; он сказал, что счета, выписанного мной, он совсем не читал, что оказалось наглой ложью...».

 

В июне 1912 г. – в Кракове Феликс встречал Владимира с Надеждой приехавших из Цюриха на два года.

 

01.09.1912 г. – 6 ой и последний арест Феликса - с паспортом на имя Л.Белецкого.

 

В 1912-1913 гг. - Выпускник юридического факультета Варшавского университета, ветеран русско-японской войны следователь по политическим делам в Лодзи и Варшаве В.Орлов вёл допросы по делу о подстрекательстве к мятежу с главным фигурантом Феликсом.

 

Об этом автобиография сообщала: «В 1912 году переезжаю в Варшаву. 1 сентября меня арестовывают, судят за побег с поселения и присуждают к 3 годам каторги. В 1914 году, после начала войны, вывозят в Орел, где и отбыл каторгу; пересылают в Москву, где судят в 1916 году за партийную работу периода 1910–1912 годов и прибавляют еще 6 лет каторги. Освободила меня Февральская революция из Московского централа».

 

На сей раз ни Феликсу, ни кому-либо другому не приходило в голову, что надо бежать из заключения с целью вновь удариться в партейную работу.

 

Заслуживают внимание слова Феликса: «…в тюрьмах – это только мой отдых».

 

Попахивают мазохизмом: «Жизнь даже тогда радостна, когда приходится носить кандалы».

 

Во время этапа из Варшавы в Орел в 1914 г. заключенные пели песни, за что их лишили пайка. По настоянию Феликса пришел начальник конвоя, который предупредил, что при продолжении протестов, он прикажет в них стрелять. Распахнув рубашку, Феликс крикнул: «Мы не боимся ваших угроз! Стреляйте, если желаете быть палачами!». Глаза начальника конвоя встретились с глазами Феликса. Начальник отвернулся и ушел от вагона. Через час заключённым доставили хлеб, селедку, махорку. – Этот эпизод вызвал подозрения у заключённых!

 

В Орловском централе за год до февральского переворота за «одобрительное поведение» Феликсу сократили срок наказания!

 

В Бутырской тюрьме, когда подозрения в стукачестве подтвердились, Феликс был жестоко избит.

 

Что ж делать, если члены ЦК РСДРП(б) – состояли платными агентами царской охранки. Департамент полиции имел видных и опытных провокаторов в каждой группе РСДРП. В ЦК его представлял «Портной» - член Государственной думы Р.Малиновский. В Центральном областном бюро партии служил провокатор «Пелагея» - А.Романов, личный друг Владимира. Московские организации находились в ведении А.Лобова, тоже очень ценного сотрудника. В.Гудин - большевик - заагентурен в 1902 г., выдавал всех, получая по 400 рублей в месяц. В Париже работал человек с нежными французскими именами: «Андре» и «Доде» (доктор Я.Житомирский - большевик, партийная кличка «Отцов». 15 лет состоял агентом полиции, получал 2000 франков в месяц). Л.Голинберг - дружил с Владимиром и Надеждой и другими революционерами, делал на них доносы, получая жалованье в полиции по 40, затем по 50 рублей в месяц. С.Бржозовский (Иосиф Андреев) - действовал в партийных кругах за границей с жалованьем 250 франков в месяц, потом в Варшаве с окладом 50 рублей. Охранник «Москвич» - М.Черномазов - редактировал «Правду» в течение ряда месяцев, писал передовые, оказался агентом. И многие, многие другие!

 

Боровская, жена врача - жила в Кракове, ездила по заданию полиции в Варшаву, давала важные сведения. К.Пиленас - освещал революционную деятельность литовцев, получая 600 франков в месяц. И.Орловский, он же Германд - в революционных кругах его знали под кличкой «Адольф», в полиции под псевдонимом «Космополит», получал за доносы 200-300 франков в месяц. Н.Верецкий - тайно действовал в среде социал-демократов, имел псевдонимы «Новиков», «Мухин», «Бернер», получал 200-500 франков в месяц. Б.Коган - социал-демократ - в полиции имел псевдоним «Генерал», получал 500 франков в месяц. А.Перцов - охранная кличка «Анастасьев», доносил о деятельности социал-демократов. З.Жученко - урожденная Гернгросс - стала агентом полиции с псевдонимом «Михеев» еще гимназисткой и получала 500 рублей в месяц.

 

Что ж делать, если большевики считали за благо сдавать царской охранке своих конкурентов по РСДРП - меньшевиков. Ю.Мартов называл большевиков «политическими шарлатанами». - Политические партии были или чисто еврейскими, или имели еврейское руководство, и фактически борьба велась меж еврейскими политическими течениями.

 

27.02.1917 г. – «Керенский (председатель Совета) ввел меня в Петроградский Совет, когда он только создавался. Там большевиков было мало-мало», – вспоминал В.Молотов.

 

01.03.1917 г. – В результате февральского переворота и отречения государя-императора от престола временное руководство России объявило всеобщую амнистию политзаключенных, и Феликса освободили из Бутырки.

 

Когда ему сказали, что он свободен, лицо его выразило непонимание и недоверие! Он испугался, что к нему пришли вновь разбираться за стукачество!