Для руководства СССР ситуация в странах Центральной Европы имела, кроме чисто идеологической, свою геополитическую цену. Угроза военного конфликта в Европе воспринималась как вполне реальная, и особые опасения вызывала Западная Германия. С 1955 г. , со времени включения Федеративной республики Германии в НАТО, эти опасения усилились. Ответным шагом СССР стало создание в том же 1955 г. Варшавского договора, куда вошли СССР, ГДР, Польша, Чехословакия, Венгрия, Румыния и Албания. Это соглашение создавало законные основания для пребываения советских войск на территории этих государств.

 

Вряд ли Хрущев мог представить, что такое, казалось, внутреннее дело СССР, как осуждение ошибок Сталина, репрессий недавнего прошлого станет детонатором для антикоммунистических выступлений в ряде стран Центральной Европы. Брожение в странах "социалистического лагеря" началось практически сразу после смерти Сталина. Переоценки прошлого в Москве - "разоблачение" Берии, отставка Маленкова с поста председателя Совета Министров СССР - становились прецедентом для правящих элит в Восточной и Центральной Европе. Их интересы не были однородны, в руководстве этих стран существовали различные группы, соперничавшие в борьбе за власть и влияние, не брезговавшие в этом соперничестве "разыгрывать русскую карту", искать помощи и поддержки в ЦК КПСС, обвинять своих противников в политических ошибках и проступках. За обращениями к "пролетарскому интернационализму", "братской интернациональной помощью", в том числе и военной, могли скрываться вполне конкретные задачи борьбы за власть или ее сохранение.

 

 

 

Вскоре после смерти Сталина возникли осложнения в политическом руководстве в большинстве стран "социалистического лагеря", нарастало политическое напряжение. В июне 1953 г. в Москве состоялись переговоры советской и венгерской партийно-правительственных делегаций97. На этих встречах Маленков, Берия и Молотов высказали критику в адрес тогдашнего руководства Венгрии - Ракоши, Гере, Фаркаша и Реваи, обвинили их в устрановлении монополии на власть, потребовали изменения приоритетов экономической деятельности, более полного учета национальных особенностей страны, увеличения числа венгров в составе политического руководства, где в тот момент преобладали евреи, проведения реабилитации людей, подвергшихся политическим репрессиям. Лидеры КПСС упрекали Ракоши за массовые репрессии в стране (только за 9 месяцев 1952 г. в Венгрии было осуждено 540 тысяч человек)98. От имени президиума ЦК КПСС было внесено предложение о разделении должностей генерального секретаря и председателя Совета Министров. Напомним, что обе эти должности занимал М. Ракоши. Советское руководство настаивало на назначение на должность председателя правительства Венгрии И. Надя, члена политбюро и заместителя председателя правительства99.

 

В июле 1953 г. И. Надь, назначенный премьер-министром Венгрии, объявил о необходимости осуществления ряда реформ в экономике, проведения реабилитации ряда обвиненных по наиболее одиозным политическим процессам. В 1954 г. был освобожден Я. Кадар - бывший заместитель генерального секретаря венгерской компартии и министр внутренних дел, осужденный в 1951 г. к пожизненномузаключению.

 

И. Надь - "венгерский Маленков" на этом этапе своей биографии повторял судьбу своего московского коллеги. Вянваре на пленуме ЦК КПСС Маленков был подвергут критике за увлечение развитием легкой промышленностью в ущерб тяжелой, обвинен в популизме и освобожден от должности председателя Совета Министров СССР. В том же январе М. Ракоши на встрече в Москве обвинил И. Надя в правом уклоне, нашел на этот раз подержку уХрущева. И. Надь был снят с поста премьер-министра. Ракоши пошел дальше - 14 апреля 1955 г. И. Надя лишили всех постов, исключили из партии. Реформы в стране были остановлены100.

 

Действия М. Ракоши и его сторонников имели для страны самые негативные проследствия. Вегрия все глубже опускалась в трясину кризиса - экономического, политического, социального. Репрессивный режим Ракоши оказывался реликтом в изменявшейся Центральной Европе. Недовольство М. Ракоши проникло и в Венгерскую партию труда. 

В Польше в 1954-1955 гг. шли плохо скрытые споры в партийном руководстве. Группировке Б. Берута пришлось столкнуться с попытками части партийного руководства устранить наиболее вопиющие проявления репрессивного строя. Было расформировано министерство общественной безопасности, ряд политических заключенных вышли на свободу, и среди них - В. Гомулка, бывший генеральный секретарь Польской рабочей партии.

 

События в СССР - осуждение Берии и Абакумова, реабилитация ряда политических деятелей, развертывавшаяся соперничество в Кремле, в котором обвинения в участии в репрессиях прошлого становились аргументами на будущее, - все это оказывало на польское общество несомненное влияние. В Польше были свои более чем обоснованные причины следить за развитием темы об ответственности за преступления прошлого. Кровоточили раны Катыни, "четвертого раздела Польши", как определили последствия заключения пакта Риббентропа-Молотова для Польши. Особенностью общественной ситуации в Польше стало ослабление цензурного пресса, благодаря чему в прессе в 1955 г. были опубликованы многочисленные статьи, критически настроенные по отношению к властям. Общественная ситуация в стране радикализировалась.

 

Сведения о ХХ съезде КПСС и о докладе Хрущева пришли в Польшу практически одновременно с известием о смерти в Москве лидера Польской объединенной рабочей партии, человека с репутацией сталиниста Б. Берута. В Варшаве необходимо было определить нового лидера партии, и это с неизбежностью стимулировало обострение конфликта "в верхах". 15 марта 1956 г. в Польшу прибыла правительственная делегация во главе с Хрущевым. Кроме участия в похоронах, Хрущеву предстояло участвовать в обсуждении кандидатурыв нового первого секретаря ПОРП. Хрущев занял на этих переговорах осторожную позицию. Стремясь заблокировать приход на этот пост откровенных сторонников сталинизма, он поддержал кандидатуру Э. Охаба, фигуры явно центристского толка. Хрущев, как свидетельствуют записи его выступления на YI пленуме ЦК ПОРП, настойчиво заверял участников пленума, что он не намерен вмешиваться в кадровые решения ПОРП101.

 

На этом пленуме было принято решение ознакомить партийные организации Польши с "секретным докладом" Хрущева. Реакция на него была очень острой. В Щецине в городском комитете ПОРП возникло обсуждение вопросов о пересмотре оценки Варшавского восстания, о расстреле польских офицеров в Катыни, о правомерности пребывания советских войск в Польше, в Гданьске, Быдгощи, Торуни - по всей стране с новой силой вспыхнули споры о цене польско-советских отношений, о Сталине и сталинистах. Началось брожение в других партиях Польши - в Объединенной крестьянской, в Демократической партии.

 

Напряженность в стране нарастала. 28-29 июня 1956 г. в Познани состоялась демонстрация, участники которой несли лозунги "Свободы!", "Хлеба!", "Бога!", "Долой коммунизм!". Демонстрация переросла в уличные стычки, вмешались войска воеводского управления безопасности, открыли огонь по демонстрантам, затем волнения стала подавлять регулярная армия. Погибло более 70 человек, около 500 были ранены102. Через месяц, на YII ЦК ПОРП с новой силой разгорелись споры о путях политического развития Польши. На пленуме раздались требования о восстановлении В. Гомулки в партии, снятии с него прежних обвинений в "правонационалистическом уклоне".

 

События в Польше немедленно вызвали поддержку в Венгрии. Сохранились заметки заведующего Общим отделом ЦК КПСС В. Н. Малина, присутствовавшего на заседаниях президиума ЦК КПСС. Эти краткие заметки стали ценнейшим свидетельством внутренней механики принятия решений в Кремле103. 9 и 12 июля 1956 г. на заседании президиума ЦК было принято решение направить в Венгрию Микояна, отмечалась "подрывная деятельность империалистов, - Познань, Венгрия. Ослабить хотят интернациональные связи, под флагом самостоятельности пути хотят разобщить и по-одиночке разбить. . .104".

 

Микоян, прибывший в Будапешт 13 июля 1956 г. , выразил серьезную обеспокоенность тем положением, которое складывалось в Венгрии, потребовал от Ракоши, чтобы тот добровольно оставил пост первого секретаря ЦК. Микоян вместе с послом СССР в Венгрии Ю. В. Андроповым вел интенсивные консультации с возможными кандидатами на пост первого секретаря. Среди них был Я. Кадар. Однако большинство членов ЦК поддержало кандидатуру Э. Гере, старого соратника Ракоши, вместе с ним разделявшим ответственность за политику прошлого. Секретарями ЦК стали Я. Кадар, фактически - второй секретарь ВПТ и И. Ковач.

 

Эти шаги на некоторе время ослабили уровень напряженности в Венгрии, о чем и сообщал Андропов в Москву.

 

Однако по соседству - в Польше, ситуация продолжала осложняться.

 

2 августа 1956 г. Гомулка был восстановлен в ПОРП, В начале октября 1956 г. начались переговоры руководства ПОРП о включении Гомулки и его сторонников в состав высшего политического руководства. Политические изменения в Польше стали приобретать лавинообразный характер. 12 октября Гомулка стал членом политбюро ПОРП, 17 октября он вошел в состав комиссии по подготовке нового состава политбюро, на 19 октября был назначен новый, YIII, пленум ЦК ПОРП. Приглашение из Москвы - прибыть на переговоры - было проигнорироваано. В воздухе явственно нависла угроза вмешательства советских войск, дислоцированных на территории Польши, в политическую ситуацию в стране. Кульминация была достигнута 19 октября, когда в Варшаву прибыли Хрущев, Молотов, Микоян и Каганович.

 

В острых спорах, балансировавших на грани конфликта и политического разрыва, советское руководство в конце-концов удовлетворилось заверениями В. Гомулки о том, что Польша не намерена выходить из Варшавского договора. В свою очередь, руководство СССР согласилось с избранием Гомулки на пост первого секретаря ПОРП, с удалением из Польши маршала К. Рокоссовского, назначенного вскоре после войны министром обороны Польши. Несомненно, на эту позицию повлияла и массовая поддержка Гомулки населением страны. 

События в Польше встретили горячую поддержку в Венгрии. В середине октября начались волнения студентов по всей стране. В Будапеште и Дебрецене, Мишкольце и Сегеде, Сомбатхее и Пече они требовали отказаться от сталинских методов управления страной, прекратить изучение марксизма-ленинизма в университетах и институтах.

 

В президиуме ЦК КПСС внимательно следили за тем, что происходило в Венгрии. 20 октября, после инфориации о поездке в Польшу, на YIII пленум ЦК ПОРП советской делегации во главе с Хрущевым, заслушали вопрос о положении в Венгрии. Было предложено вновь направить в Венгрию Микояна, Жукову и Микояну предложили вернуть солдат в свои части. Было принято решение отозвать из Венгрии советников КГБ. Это предложение исходило из Москвы и учитывало опыт улаживания отношений с Польшей105.

 

22 октября в Будапештском политехническом университете институте были сформулированы требования - созыв съезда партии, удаление сталинистов из руководства, расширение социалистической демократии, возвращение И. Надя на пост премьер-министра, уменьшение налогов на крестьян. К ним добавились призывы к многопартийности, проведению свободных выборов, восстановления старой государственной символики, вывод советских войск из Венгрии. 23 октября в Будапеште состоялась многотысячная демонстрация. И. Надь превратился в популярнейшего политика. Демонстранты, собравшиеся перед зданием парламента, требовали, чтобы перед ними выступил лидер партии Э. Гере. Он выступил по радио, не проявив никаких попыток найти компромисс, угрожал репрессиями. В ответ на это часть демонстрантов направилась к памятнику Сталина и попыталась его демонтировать, другие попытались встретиться с Гере. В ответ с крыш парламента был открыт огонь. На сторону демонстрантов перешли некоторые милиционеры и военные. Противостояние превращалось в вооруженную борьбу106.

 

Накануне заседания политбюро 23 октября у Хрущева состоялся разговор по телефону с Гере, тот настаивал на вводе советских войск в столицу. Хрущев потребовал от Гере письменного обращения, но Гере сослался на невозможность собрать Совет Министров. Договорились, что этот документ будет прислан премьер-министром Хегедюшем позже. Поздно вечером 23 октября в Москве на заседании политбюро ЦК КПСС была заслушана информация маршала Жукова, сообщившего, что в Будапеште массовые демонстрации, подожжена радиостанция, в Дебрецене заняты здания обкома партии и МВД.

 

Хрущев был настроен решительно: нужно вводить в Будапешт войска. еЕго поддержал Булганин. Им возражал Микоян: Процитируем рабочую запись: "Без Надя не овладеть движением. Дешевле и нам. Высказывает сомнения относительно ввода войск. Что мы теряем? Руками самих венгров наведем порядок. Введем войска - попортим себе дело. Политические меры попробовать, а потом войска вводить". Молотов, Первухин, Каганович не согласились с Микояном, настаивали на необходимости введения войск. Каганович, Жуков, Суслов утверждали, что ситуация в Венгрии отличается от Польши, что в Венгрии "идет свержение правительства".

 

Хрущев колебался. "Надя надо привлечь к политической деятельности. Но пока председателем правительства не делать"107. Было решено направить в Будапешт Суслова и Микояна для изучения ситуации на месте.

 

Военная машина между тем набирала обороты 23 октября в 23 часа ночи были подняты по боевой тревоге пять дивизий, дислоцированных в Венгрии, Румынии и Прикарпатском военном округе, были приведены в состояние боеготовности две истребительные и две бомбардировочные авиационные дивизии. Особый стрелковый корпус уже ранним утром 24 октября вступил в Будапешт. Начались столкновения с повстанцами. Вместе с советскими войсками действовали войска венгерской госбезопасности108.

 

Ситуация в столице Венгрии оставалась неясной. 24 октября И. Надь стал премьер-министром Венгрии109, вошел в состав высшего партийного руководства. Микоян и Суслов, прибывшие в Будапешт, сочли опасения венгерских партийных деятелей преувеличенными, очаги вооруженного сопротивления, казалось, были быстро подавлены. 25 октября Гере был снят с поста первого секретаря ВПТ, его сменил Я. Кадар. Новый премьер-министр И. Надь заявил в своем радиовыступлении 25 октября, что советские войска будут выведены "незамедлительно после восстановления мира и порядка"110. 26 октября в Венгрии была образована Директория - временный орган, объединивший функции правительства и ЦК ВПТ. В него вошли Я. Кадар, И. Надь, А. Хегедюш, Ф. Мюнних , А. Апро и Санто. В стране стали возникать рабочие советы, раздавались требования о выводе советских войск из Венгрии. Янош Кадар при встрече с Сусловым и Микояном заявил, что "народные массы вышли из-под нашего влияния, престиж партии в рабочем классе сильно упал, особенно из-за прошлых ошибок". Он же отметил антисемитские и антисоветские настроения, распространившиеся среди населения111.

 

27 октября созникло новое правительство Венгрии, куда вошли представители некоммунистических партий. Имре Надь заявил советским представителям, что руководство Венгрии намерено "наряду с вооруженным подавлением мятежа проводить политику примирения и сближения с нами интеллигенции и народных масс". Опора только на советские войска и на часть партии могла бы привести, по его мнению, только к изоляции партии от народа и подготовила бы "путь к приходу американцев".

 

Докладывая в Москву, Суслов и Микоян сообщили о том, что они они разделяют предложение о включении в состав венгерского правительства "мелкобуржуазных демократических влиятельных общественных деятелей"112. Оба посланца Кремля явно разделяли курс И. Надя на мирное разрешение конфликта.

 

За разговорами о единстве венгерского руководства скрывались глубокие противоречия о путях выхода из кризиса. Ряд деятелей политического руководства (Хегедюш, Ковач, Апро) настаивали на ликвидации очагов сопротивления силой оружия; другие (З. Ваш, Ф. Донат) считали необходимым вести переговоры113. 28 октября И. Надь в очередном радиообращении отказался оценивать волнения как контрреволюционные, назвал их демократическим и народным движением. За этим заявлением Надя стояло требование профсоюзных активисьтов определить эти события как "национально-демократическое восстание", по примеру летних событий в Познани. В этот день было опубликовано заявление о прекращении боевых действий, после согласования с представителями СССР были распущены органы безопасности114.

 

Споры велись и в Москве. На заседании президиума ЦК КПСС 28 октября маршал Жуков предложил воздержаться от подавления очага сопротивления (в будапештских казармах "Килиан" и в кинотеатре "Корвин", расположенных в жилых кварталах), призвал проявить политическую гибкость. Иное мнение было у Ворошилова, Молотова и Булганина. Они обвинили Микояна и Суслова в неспособности выполнить порученную им работу, в излишней успокоенности, уступчивости. "Обстановка ухудшилась, - утверждал Молотов, - . . . идет дело к капитуляции. Надь вот-вот выступит против нас. Наши товарищи ведут себя неуверенно. Договориться, до какого предела допускаем уступки. . . . Вопрос о дружбе с СССР, о помощи наших войск - это минимум. Товарищ Микоян успокаивает. . . " Молотова решительно поддержал Булганин, требовавший "вызвать к телефону Микояна и сказать: Политбюро ВПТ действовать должно решительно, иначе мы будем действовать помимо нас. Может быть, придется назначить правительство самим"115.

 

Хрущев призвал "считаться с фактами". Он высказал тревогу, что в случае обострения конфликта Надь угрожает сложить с себя полномочия главы правительства, а тогда - развал коалиции в Венгрии, угроза того, что венгерские войска могут перейти на сторону повстанцев. Хрущев предлагал поддержать новое венгерское правительство, помочь ему в провинциях. "Может быть, подготовить наше Обращение к населению, к рабочим, крестьянам, интеллигенции, а то только стреляем", - говорил Хрущев. Он предлагал заручиться обращениями компартий Китая, Болгарии, Польши, Чехословакии, Югославии в адрес венгерского руководства. При этом он говорил о необходимости "решительно подавить вооруженные силы повстанцев".

 

Хрущева поддержали Каганович. "Нападать на Микояна и Суслова не следует. Они действуют правильно. . . . Если не поддерживать - тогда оккупация страны. Это уведет нас далеко. Идти на то, чтобы поддержать правительство". Каганович предложил согласиться с декларацией нового венгерского правительства "относительно вывода войск". С Кагановичем согласились Маленков, Жуков, Сабуров.

 

Подводя итоги обсуждения, Хрущев заявил, что нужно поддержать правительство, заявить Надю и Кадару: "поддерживаем, декларация - на большее Вы, видимо, не способны. Огонь прекращаем. Мы готовы вывести войска из Будапешта. Обусловить, чтобы очаги сопротивления прекратили огонь", Англичане и французы в Египте заваривают кашу, - добавил Хрущев. - Не попасть бы в одну компанию"116.

 

29-30 октября начался отвод советских войск из Будапешта. На заседании президиумаЦК КПСС 30 октября Хрущев внес предложение, согласованное с партийной делегацией КПК во главе с Лю Шаоцы, о выводе советских войск из стран народной демократии. В президиуме ЦК господствовало мнение, что вывод войск из Венгрии и других стран неизбежен. Шепилов, выступая на президиуме ЦК, заявил, что "обнаружился кризис наших отношений со странами народной демократии. Антисоветские настроения широки". Шепилов призывал вскрыть глубинные причины этих явлений, устранить элементы командования. "О вооруженных силах - мы стоим на принципах невмешательства. С согласия правительства Венгрии мы готовы вывести войска".

 

Шепилову вторил Жуков. ". . . Антисоветские настроения широки. Вывести войска из Будапешта, если потребуется - вывести из Венгрии. О войсках в ГДР и Польше - вопрос более серьезный. Обсудить на Консультативном совете (Варшавского договора. - Авт. ). Созвать Консультативный Совет. Упорствовать дальше - неизвестно, к чему приведет"117.

 

М. Сабуров, член президиума ЦК КПСС, увидел более широкий фон происходивших событий. "На ХХ съезде сделали хорошее дело, но затем не возглавили развязанную инициативу масс. Нельзя руководить против воли народа". (Курсив наш. Авт. )

 

По итогам этого заседания была принята Декларация правительства СССР об основах развития и дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества между Советским Союзом и другими социалистическими странами". В Декларации говорилось: "Как показали события последнего времени, возникла необходимость сделать соответствующее заявление о позиции Советского Союза во взаимоотношениях СССР с другими социалистическими странами, прежде всего в экономической и военной областях". Эта Декларация уже 30 октября была передана по радио, на следующий день она была опубликована в прессе.

 

Казалось бы, возникали политические методы выхода из конфликта.

 

Однако уже на следующий день, 31 октября, ситуация в Москве изменилась, что называется, на сто восемьдесят градусов. Выявленные к настоящему мнению документы не позволяют окончательно ответить о причинах, заставивших Хрущева резко пересмотреть его мнение о венгерских событиях и об отношениях с социалистическими странами. Новости, поступавшие к этому времени от Микояна и Суслова из Будапешта были не хуже и не лучше тех, которые были накануне; 31 октября Хрущев разговаривал по телефону с Гомулкой, была достигнута договоренность о встрече польского и советского руководства 1 ноября 1956 г. в Бресте, чтобы согласовать отношение к событиям в Венгрии. Единственная причина, которая, по нашему мнению, могла подтолкнуть Хрущева к кардинальному изменению его позиции, находилась далеко от Венгрии.

 

В ночь на 30 октября вооруженные силы Израиля вторглись в Египет. Через 24 часа после начала нападения израильских войск английское и французское правительства предъявили Египту ультиматум, требуя, чтобы

• в течение 12 часов он прекратил все действия военного характера на суше, сморе и воздухе;
• вооруженные силы Египта были отведены на 10 миль от Суэцкого канала;
• Египет согласился на оккупацию английскими и французскими войсками ключевых позиций в Порт-Саиде, Исмаилии и Суэце.

 

В случае отклонения этих условий правительства Англии и Франции угрожали вооруженной интервенцией118.

 

СССР немедленно попытался внести на Совет безопасности ООН проект резолюции с осуждением израильской агрессии. Англия и Франция наложили вето на этот проект США воздержались при голосовании.

 

31 октября английские и французские войска начали боевые действия против Египта.

 

Для Хрущева, остро реагировавшего на нарушение баланса, складывавшегося в мире, это было достаточным основанием, чтобы ожесточить советскую позицию в Венгрии. Он заявил на заседании политбюро 31 октября (цитируем рабочую запись):

"Пересмотреть оценку. Войска не выводить из Вегрии и Будапешта и проявить инициативу в наведении порядка в Венгрии. Если мы уйдем из Венгрии, это подбодрит американцев, англичан и французов империалистов. Они поймут как нашу слабость и будут наступать. (Курсив наш. Авт. ). Мы проявим тогда слабость наших позиций. Нас не поймет наша партия. К Египту им тогда прибавим Венгрию. Выбора у нас другого нет. . . .

Создать временное революционное правительство во главе с Кадаром. . . . Это правительство - пригласить . . . на переговоры о выводе войск, и решить вопрос. Если Надь согласится - ввести его заместителем премьера. Мюнних обращается к нам с просьбой о помощи, мы оказываем помощь и наводим порядок.

 

Переговорить с Тито, Проинформировать китайских товарищей, чехов, румын, болгар. Большой войны не будет. (Курсив наш. Авт.)119"

Хрущеву возразил, судя по цитированной выше записи, только Сабуров. "После вчерашнего дня - все-таки пустота. Наше решение оправдывает НАТО"120.

 

После этого решения президиума ЦК КПСС началась интенсивная подготовка к продавлению восстания в Венгрии силами советских войск. В Москву вернулся Микоян, но его призывы "выждать дней 10-15, поддержать правительство" И. Надя поддержки в президиуме ЦК не встретили. 2 ноября состоялась встреча членов президиума ЦК с Я. Кадаром и Ф. Мюннихом, которые должны были возглавить новое просоветское правительство. Кадар , рассказывая о ситуации в Венгрии, обосновывал необходимость советского вмешательства тем, что "в политике Надя есть контрреволюционные элементы", а Австрия и Западная Германия поддерживают венгерских фашистов.

 

. . . Утром 4 ноября советские войска силами 12 дивизий приступили к выполнению операции "Вихрь" по восстановлению советского влияния в Венгрии. Формальным основанием для вторжения было приглашение Временного революционного рабоче-крестьянского правительства во главе с Я. Кадаром, созданного 3 ноября. Военная операция развивалась успешно: практически в течение двух дней были подавлены все очаги вооруженного сопротивления. 7 ноября Я. Кадар прибыл в Будапешт на советской бронемашине в сопровождении двух танков121.

 

Ценой советского вмешательства стали людские жертвы. В стычках и боях погибло 2502 венгра, 19226 было ранено. С советской стороны погибло в боях, умерло от ран и пропало без вести 720 человек, было ранено 1540 человек. Свыше 200 тысяч венгров бежали из страны.

 

СССР создал прецедент, когда силами советского оружия решались споры в "социалистическом лагере". Это рождало обоснованные подозрения в социалистических странах. СССР продолжил хорошо известную в Европе первой половины ХIХ в. роль России как жандарма, наводившего "порядок" в Польше и Венгрии.

 

Венгерские события отразились и в СССР. Они стали одной из причин волнений студенчества, прокатившихся практически по всему Советскому Союзу. Не случайно уже 4 ноября на заседании президиума ЦК КПСС среди большого числа вопросов, касавшихся Венгрии, стоял специальный вопрос "Об очищении вузов от нездоровых элементов". Выступали по этому вопросу Жуков, Хрущев, Фурцева и Первухин. В решении было записано: "Фурцевой, Поспелову, Шепилову Елютину (В. П. Елютин - министр высшего образования СССР. ) внести предложения об очищении вузов от нездоровых элементов"122.