Для операции "Анадырь" были характерны:

Скрытность и дезинформация при проведении операции:

Строгое ограничение круга лиц, допущенных к планированию операции;

Союзники по Варшавскому пакту не информировались;

Сбор под любыми предлогами кораблей гражданского флота, нужных для операции (всего было использовано 85 кораблей, совершивших 183 рейса);

Убедить личный состав в том, что он участвует в стратегических учениях, для этой цели грузили полушубки, лыжи, валенки;

После прибытия в порт отправки личный состав лишался всех видов связи;

Связь Генштаба осуществлялась шифром и лично через ответственных Генштаба и Главных штабов;

По пути следования личный состав был переодет в гражданскую одежду;

Проводилась дезинформация в печати. Публиковались статьи о туристах, следующих на Кубу и др. ;

Справочный материал для командного состава готовило 7 Управление Главного политического управления Советской Армии. В него включали данные по всем "горячим точкам", существовавшим тогда в мире: о Египете, Кубе, Индонезии, о Пакистане и Индии. После объявления подлинного маршрута, оставляли только сведения о Кубе, другие документы надлежало сжечь.

Капитанам давались карты всего мирового океана, кроме этого - пакеты Ж1 и 2, которые следовало вскрыть по мере необходимости в море;

На палубы судов грузилась техника, внешне напоминавшая сельскохозяйственную;

При проходе проливов и при встрече в море с кораблями личный состав убирался с палуб;

Иностранных лоцманов по возможности не брали на борт;

Рекогносцировочные (передовые) группы отправили под видом специалистов по сельскому хозяйству, самолетами. Их встречали представители министерства сельского хозяйства Кубы;

Разгрузка судов с личным составом и техникой на Кубе проводилась только ночью²¹⁴.

Особые меры предосторожности были разработаны для перевозки ракет и ядерных боеголовок. Предполагалось, что при невозможности защитить морские транспорты, корабли должны быть взорваны и затоплены.

Со второго по шестнадцатого июля в Москве находился "второй человек" на Кубе - Рауль Кастро. Он встретился с Н. С. Хрущевым и министром обороны СССР Р. Малиновским . Во время переговоров была продолжена доработка договора о сотрудничестве между Кубой и СССР. Стороны парафировали проект этого договора. Новый договор отменял долги кубинской стороны и гарантировал бесплатную поставку на Кубу вооружений и боеприпасов в течение двух лет²¹⁵. В начале августа проект договора был вручен Фиделю Кастро, который сделал ряд дополнений международно-правового характера. В сентябре отредактированный Ф. Кастро текст привезен Э. Че Геварой в Москву Хрущеву, который принял все замечания кубинского лидера. "Речь уже шла не только о "защите национальной территории Кубы", но и об "установлении военного сотрудничества и взаимной обороне".

Этот проект договора учитывал возможность пребывания советских войск на кубинской территории. Воинские подразделения каждой из стран должны находиться в полном подчинении своих правительств, однако юридически советские военнослужащие подчинялись кубинским законам. Соглашение планировалось на 5 лет с правом его денонсации²¹⁶. Хрущев не считал возможным опубликовать этот протокол, лучше, чтобы у американцев были слухи о ракетах, чем прямые доказательства. По мнению Хрущева, обнародование этого документа повредит Кеннеди, так как в стране шла подготовка к предварительным выводам²¹⁷.

Почему СССР выбрал форму тайной установки ракет? Это стало, несомненно, политическим просчетом Хрущева. Подготовленные и парафированные тексты договора о военном сотрудничестве и взаимных обязательствах между Кубой и СССР были аналогичны тем соглашениям, которые были подписаны между США и Турцией о размещении там американского ракетно-ядерного оружия. Международно-правовой прецедент уже существовал, и будущее советско-кубинское соглашение вполне ему соответствовало, Более того, открытое заключение такого соглашения, предшествовавшего установке советского ракетного вооружения на Кубе, открывало возможность дипломатического давления на администрацию США в вопросах обеспечения безопасности Кубы, гарантиях для Турции со стороны СССР, взаимного ослабления военного присутствия у границ СССР и США. Однако Хрущев, любитель шумных политических демонстраций, хотел подписать договор с Кубой в ноябре 1962 г. во время своего визита на Кубу, продемонстрировать возраставшую мощь СССР фактом наличия его ракет на Кубе.

В июле на Кубу, в Гавану прибыл генерал армии Плиев, назначенный командующим группировкой советских войск на Кубе. И. А. Плиев - кавалерист, командовавший в годы Великой Отечественной войны кавалерийскими и конно-механизированными группировками, с 1958 г. - командующий войсками Северо-Кавказского военного округа. Именно ему пришлось организовывать подавление войсками тех волнений, которые вспыхнули в Новочеркасске в первые дни июня 1962 г. Выбор его в качестве командующего был обусловлен, скорее всего, тем, что Плиев имел опыт управлением войсками в условиях горного и субтропического климата.

Американская администрация, в свою очередь, продолжала подготовку планов вторжения на Кубу. 10 августа 1962 г. в Вашингтоне на заседании SAG принято решение об осуществлении расширенного "варианта В" об организации подпольной деятельности на Кубе с целью спровоцировать восстание на Кубе как повода для вторжения²¹⁸. В январе - августе 1962 г. на Кубе было проведено 5780 подрывных акций, в том числе на крупных промышленных предприятиях - 716²¹⁹.

В течение августа-сентября советский флот перевозит на Кубу военную технику, личный состав. На Кубе создается мощная советская военная группировка, включавшая в себе сухопутные, авиационные и морские соединения. 16 сентября дизель-электроход "Индигирка" вышел из Североморска с ядерными боеприпасами на борту. ²²⁰ Следом за ним вышел сухогруз "Александровск" с аналогичным грузом.

Учитывая возможность нападения на гражданские суда, перевозящие на Кубу военное снаряжение, Генеральный штаб обратился к Хрущеву с предложением о необходимости вооружения каждого транспортного судна, следующего на Кубу с личным составом и вооружением, помимо личного оружия, путем установки на каждом судне по две 23-мм спаренные зенитные установки с боезапасом по два боекомплекта (2400 снарядов) для борьбы с воздушными целями на дальности до 2500 метров при высотах до 1500 метров и против надводных легкобронированных целей на расстоянии до 2000 м. Следовало вооружить 34 судна, дать инструкцию капитанам и начальникам воинских эшелонов по защите транспортных судов от пиратских действий самолетов, надводных кораблей, подводных лодок США и кубинских контрреволюционеров на переходе морем²²¹.

У капитанов гражданского флота это предложение энтузиазма не вызвало. Пушки, установленные на их кораблях, превращали эти суда, в соответствии с морскими обычаями, в военные, со всеми вытекающими из этого последствиями. Суда гражданского флота оказывались юридически боевыми, не приобретая, по существу, никаких новых возможностей обороняться.

В группировке советских войск на Кубе предполагалось иметь в ее составе значительные силы военно-морского флота: эскадру подводных лодок, эскадру надводных кораблей, бригаду ракетных катеров, ракетный полк "Сопка" морской торпедный авиационный полк и отряд судов обеспечения. Всего на Кубе планировалось развернуть: 11 подводных лодок (в том числе 7 - ракетных), 2 крейсера, 4 эскадренных миноносца (из них - 2 ракетных), 12 ракетных катеров "Комар", 6 пусковых установок "Сопка", 33 бомбардировщика Ил-28 и 5 вспомогательных судов.

Реально на Кубу были доставлены: полк бомбардировщиков Ил-28, бригада ракетных катеров типа "Комар" в составе 3 дивизиона по 4 катера в каждом. В составе ВМФ на Кубе был включен также полк ракет "Земля-море" типа "Сопка" (4 дивизиона по 2 пусковые установки в каждом). Всего на остров было доставлено 34 этих крылатые ракеты. Переброска же эскадры надводных кораблей, предусмотренная планом "Анадырь", была отменена решением Совета обороны СССР в конце сентября. Эскадра подводных лодок тоже не была развернута. 7 дизельных ударных подлодок обеспечивали морские перевозки войск и грузов на Кубу²²² Имелись проблемы с использованием легких бомбардировщиков ИЛ-28. По штату в полку должно было быть 42 самолета. Эти машины были отправлены в контейнерах. К началу кризиса было собрано только 6 машин.

Однако особое значение в этой группировке приобретало наличие в ее составе ракетно-ядерного оружия. Ракетные войска стратегического назначения на Кубе состояли из 43-й ракетной дивизии (командир - генерал-майор И. Д. Стаценко) в составе 5-ти ракетных полков, в том числе - три полка ракет Р-12 (радиус действия - до 2300 км) и двух - Р-14 (радиус действия до 5000 км). Три ракетных полка Р-12 имели 42 ракеты (из них 6 - учебно-боевых), 36 ракет - это 1, 5 боезапаса. К каждому полку придано по одной ремонтно(ракетно)-технической базы с боевыми ядерными зарядами. Расчет на автономное существование ракетной базы в течение 2-3 лет.

В конце сентября 1962 г. на Кубу через порты Баиа-Онда, Мариэль и Касильда прибыли ракеты Р-12 ²²³. 4 октября. "Индигирка" с грузом ядерных боеприпасов для этих ракет прибыл в порт Мариэль²²⁴. К 20 октября ядерные боеприпасы, доставленные "Индигиркой", прошли проверку и были доставлены в Ремонтно-(ракетно)технические базы воинских частей²²⁵.

К началу кризиса (к 22 октября) было завезено ядерных боеприпасов:

к ракетам Р-14 - 60 ядерных боеприпасов (до 1 мегатонны);

к крылатым ракетам - 80 ядерных боеголовок;

к самолетам Ил-28 - отдельная эскадрилья - 6 бомб по 5-6 килотонн;

к 6 пусковым установкам "Луна" - тактические ракеты по 2 килотонны;

к 6 морским пусковым установкам.

Всего на Кубе находились 164 ядерные боеголовки²²⁶.

Ракеты Р-14 не были доставлены из-за начала блокады и транспорты с ними развернуты в СССР, однако 24 ядерных боеприпаса для ракет Р-14 находилось на Кубе²²⁷.

Управление ядерными силами, по словам генерал-лейтенанта Н. К. Белобородова, в те дни - полковника, начальника Объекта "С" Ж 713 Министерства обороны СССР, руководителя оперативной группы специалистов-ядерщиков на Кубе, осуществлялось следующим образом: Центр (московское руководство) непосредственно управляло Объектом "С" - ремонтно(ракетно)- техническими базами, силами которых осуществлялась транспортировка, охрана и подготовка к боевому применению ядерного оружия; в свою очередь Объект "С" уже взаимодействовал с частями боевого применения вне зависимости от их рода войск. Перемещение ядерных боеприпасов между Объектом "С" и боевыми частями осуществлялось только по приказанию Центра. Это подтверждается телеграммой Р. Малиновского от 22 октября. Объект "С" взаимодействовал с 10 ремонтно(ракетно)- техническими базами, находившимися на Кубе - Ракетных войск, ВВС, Сухопутных войск и ВМФ.

Однако и сегодня между советскими ветеранами - участниками кубинского кризиса - ведутся жаркие споры о границах самостоятельности в возможности применения ядерного оружия. По мнению уже процитированого выше Н. К. Белобородова и другого генерала - Л. Гарбуза, советские войска на Кубе были лишены права самостоятельного применения ядерного оружия, Иную точку зрения отстаивает генерал армии А. И. Грибков - тогда - представитель Генерального штаба в группировке Советских войск на Кубе. По его сведениям, существовало устное указание Хрущева командующему группировкой генералу армии Плиеву применять ядерное оружие самостоятельно, если это диктовалось создавшейся ситуацией или в случае утраты связи с Центром. Это указание было оформлено Генштабом, как приказ от имени министра обороны маршала Р. Малиновского для командующего советской группировкой на Кубе Плиеву. Однако Малиновский отказался подписать завизированный приказ. Устно же, при отправке, Плиев вновь получил от Хрущева указание самостоятельно применять ядерное оружие в зависимости от ситуации²²⁸.

Всего на Кубе к началу кризиса - к 22 октября - находилось около 43 тысяч советских военнослужащих. Группировка Вооруженных сил на Кубе была ориентирована на противостояние вооруженным силам США. В ее состав вошли - Ракетные войска стратегического назначения, Противовоздушные войска, Сухопутные войска, Военно-морской флот, Военно-воздушные силы, тыловые части обеспечения. Поводилась работа по подготовке основных и запасных стартовых площадок, казармы, хранилища, дороги.

Американская разведка оказалась не в состоянии верно оценить масштабы советского военного присутствия на этом острове. По американским разведданным численность советских войск на Кубе в сентябре - октябре (когда была уже достигнута практически полная численность) - оценивалась в 4 - 4. 5 тыс. человек; в ноябре, после уточнения данных - 12 - 16 тысяч человек, в начале 1963 г. - в 22 тыс. человек. Сведениями о наличии ядерных боеприпасов на Кубе (тактических ядерных боеприпасов к ракетным установкам "Луна", тактических ядерных боеприпасов для фронтовых крылатых ракет, авиационных бомб) американская сторона не располагала до 1992 г. , не было данных и о том, что на Кубу были доставлены ядерные боеголовки для ракет Р-12 и Р-14. Американская разведка считала, что боеголовки находились на теплоходе "Полтава", который не дошел до Кубы из-за блокады²²⁹

Примечания 

213. К 22 октября 1962 г. на Кубе находилось 43 тысячи советских военнослужащих.  
214. Грибков А. И. Разработка и осуществление плана операции "Анадырь"// Тезисы докладов, с. 350-353  
215. Мелиан П. Г. Меры кубинского правительства, с. 170  
216. Алексеев А. И. Карибский кризис: как это было, с. 298  
217. Акоста Т. Д. Роль Кубы в развертывании группировки советских войск в стране. Позиция Кубы в отношении возможности секретного развертывания этих сил//Тезисы докладов, с. 192  
218. История Октябрьского кризиса 1962 г. Операция "Мангуста", с. 157  
219. Там же, с. 158  
220. Белобородов Н. К. , выступление на конференции в Москве в 1994 г.  
221. ЦАМО, ф. 16, оп. 3753, д. 1, л. 116-117  
222. Вартанов В. Советский военно-морской флот и Карибский кризис//Тезисы докладов, с. 20-24  
223. Акоста Т. Д. Роль Кубы в развертывании группировки советских войск в стране. Позиция Кубы в отношении возможности секретного развертывания этих сил// Тезисы докладов, с. 188  
224. Белобородов Н. К. , выступление на конференции в Москве в 1994 г.  
225. Белобородов Н. К. , выступление на конференции в Москве в 1994 г.  
226. Грибков А. И. Выступление на конференции в Москве в 1994 г.  
227. Белобородов Н. К. , выступление на конференции в Москве в 1994 г.  
228. Из дискуссии на конференции в Москве в 1994 г.  
229. Амосов И. А. Некоторые аспекты деятельности разведывательных органов США в период Кубинского кризиса//Тезисы докладов, с. 361-362

Резкая активизация перевозок на Кубу не могла не привлечь внимания. Поэтому 11 сентября было опубликовано Заявление ТАСС, в котором сообщалось, что СССР оказывает поддержку Кубе в военной области, но "Советскому Союзу не нужно перевозить ни в какую страну, например, на Кубу, имеющиеся в его распоряжении средства для отражения агрессии и нанесения контрудара. Наши ядерные средства столь могущественны по своей поражающей силе, и . . . имеются столь мощные ракеты для переноса ядерных боеголовок, что нет необходимости искать место для их развертывания в любом пункте за пределами Советского Союза".

В изучении истории кубинского кризиса есть еще один вопрос, представляющийся исключительно важным: знала ли высшая администрация США о доставке и начале развертывания ракет на Кубе ранее знаменитого полета самолета У-2 14 октября 1962 г. , когда самолет-разведчик смог сфотографировать ракеты. Позволим высказать утверждение, что эта информация у президента Кеннеди имелась. Прежде всего, летом 1962 г. значительно активизировались средства американской электронной разведки. Во-вторых, и советская, и кубинская сторона были убеждены, что скрыть факт размещения ракет на Кубе невозможно. Кубинская эмиграция, направлявшаяся в США, не могла не видеть громадные работы по перемещению ракет, строительству стартовых площадок, меры особой секретности и т. д. На американцев работал полковник О. В. Пеньковский, непосредственно связанный с ракетным оружием. Обратим внимание на знаменательное совпадение - он был арестован 22 октября - в тот день, когда президент Кенеди объявил по телевидению о советских ракетах на Кубе²³⁰. Да и сам Хрущев несколько раз проговаривался о возможности ответных мер - установки ракет на Кубе в отместку за американские ракеты в Турции. Однако складывается впечатление, что администрация США сознательно сдерживала распространение сведений о возможности установки советских ракет на Кубе²³¹.

4 сентября 1962 гю президент США сделал заявление, из которого следовало, что американская администрация считает оружие, поставляемое СССР на Кубу, оборонительным. Позиция президента вызвала сомнения у американских законодателей. 17 cентября в сенатских комитетах иностранных дел и вооруженных сил обуждался вопрос о положении на Кубе и военных приготовлениях к вторжению на остров. Администрация, в свою очередь, ответила 19 сентября специальным разведывательным докладом "Наращивание советского военного присутствия на Кубе", представленным Президенту США, в котором содержалось утверждение, что СССР не может развертывать на Кубе ракеты средней и промежуточной дальности, так как это не соответствовало бы существующей советской практике и политике²³².

Полагаем, что ожидаемая реакция американского общества на известия о размещении советских ракет на Кубе становилось фактором внутриполитической борьбы в США накануне промежуточных выборов. Президент Кеннеди и его ближайшие сотрудники сознательно сдерживали эту информацию, точно рассчитывая момент ее обнародования в расчете на максимальный политико-психологический эффект, полностью менявший роль США в кубинском конфликте (от потенциального агрессора - в жертву советского вероломства).

Продолжавшееся советско-кубинское замалчивание вопроса о дислокации ракет на "Острове Свободы" создавало исключительно благоприятные условия для американской администрации. Вовремя опубликованная информация о советском вероломстве должна была стать более эффективным средством воздействия на американцев и мировое общественное мнение, чем прямое военное вмешательство в кубинские дела, не исключая последнее.

В октябре 1962 г. обстановка в советско-американских отношениях вокруг Кубы стала быстро ухучшаться. Информация о советских ракетах, несмотря на примиряющие заявления советской и американской администраций, стала распространяться все шире. 10 октября сенатор Китинг публично обвинил правительство США в бездеятельности в то самое время, когда СССР сооружает на Кубе военные базы, оснащенные ракетами средней дальности²³³. Наблюдение американского сенатора было точным: завершалась установка ракет Р-12, на подходе к Кубе были более мощные ракеты Р-14 и ядерные боеголовки к ним. В Кремле выжидали время визита Хрущева на Кубу - середину ноября - когда первый секретарь ЦК КПСС должен был сообщить миру, что в сотне миль от границ США установлены советские ракеты. . .

Однако следующий удар нанес Вашингтон. И удар был нанесен вовремя и точно. Поводом стали результаты разведывательного фотографирования территории Кубы американским самолетом У-2 14 октября 1962 г. На следующий день расшифрованные фотографии были представлены президенту, руководству ЦРУ. Доказательства размещения ракет были бесспорными. Однако и в этих условиях Кеннеди предпочитал выбрать максимально эффективные способы употребления этой информации.

18 сентября 1962 г. состоялась беседа А. А. Громыко с президентом Д. Ф. Кеннеди. Беседа продолжалась долго - 2 часа 20 минут. В центре обсуждения оказался вопрос о Кубе. Обе стороны не слишком затрудняли себя обязанностями говорить о своих истинных намерениях. "Кто серьезно может поверить, что Куба представляет угрозу для США?. . . - заявлял своему американскому собеседнику министр иностранных дел СССР. - Что касается помощи Советского Союза Кубе, то, как Советское правительство заявляло, и мне поручено подтвердить это вновь, наша помощь преследует исключительно цели содействия обороноспособности Кубы и развитию ее мирной экономики. Ни промышленность, ни сельское хозяйство Кубы, . . . ни обучение советскими специалистами кубинского персонала обращению с некоторыми оборонительными видами оружия не могут представлять угрозу - ни для кого". Громыко говорил эти слова в те дни, когда на Кубе полным ходом завершалось стротельство пусковых установок для советских ракет.

С той же степенью искренности ему отвечал Кеннеди: ". . . Правительство США не имело никаких намерений предпринять агрессию против Кубы. . . . Но вдруг господин Хрущев, не поставив меня в известность об этом, начал бурными темпами увеличивать поставки оружия Кубе, хотя с нашей стороны не существовало никакой угрозы, которая вызывала бы в этом необходимость . . . . Советскому Союзу, заявил Кеннеди далее, известно наше мнение о нынешнем режиме на Кубе. Мы считаем, что было бы лучше, если бы там существовало другое правительство. Но мы не имеем никаких намерений нападать на Кубу. . . "²³⁴ - и это говорилось в те дни, когда завершалась подготовка ко вторжению на остров, а октябрь 1962 г. должен был стать временем воплощения в жизнь плана "Мангуста" - свержения правительства Фиделя Кастро на Кубе. . .

Убаюкивающе для советской стороны прозвучали слова Д. Кеннеди о том, что "правительство США верит заявлениям Советского правительства об оборонительном характере поставляемого на Кубу вооружения". ²³⁵

Обратим внимание на важное обстоятельство: Громыко в беседе с Кеннеди не отвечал на его вопрос о советских ракетах, так как этого вопроса с американской стороны просто не было. Американская сторона и не была хотела услышать от cоветской стороны ответы на этот вопрос, потому что важнее было сохранить элемент внезапности дипломатического наступления

Это наступление началось 22 октября . Его открыло заявление, сделанное Кеннеди в 7 часов вечера по всем радио- и телевизионным станциям Соединенных Штатов. Президент заявил о вероломстве Советов, установивших ракеты на Кубе, об опасности, нависшей над США и о небходимости дать отпор. В своем выступлении Кеннеди объявил об установлении "строжайшего карантина с целью помешать доставке на Кубу всякого рода наступательного оружия". Досмотру подлежали все корабли, шедшие на Кубу. Президент сообщил, что им были даны указания вооруженным силам США в состояние повышенной боеготовности, провести эвакуацию семей военнослужащих с американской военной базы Гуантанамо, расположенной на Кубе. Он заявил, что США требуют созыва Совета безопасности Организации Объединенных наций. Вечером того же дня пришло сообщение, что американские ракеты на базах в Турции подготовлены к запуску. Утром того же для президент издал директиву Ж 196 о создании под его председательством Исполнительного комитета Совета национальной безопасности по оперативному руководству страной в кризисной ситуации²³⁶ .

За час до запланированного выступления президента, в 18 часов по вашингтонскому времени в посольство СССР в США был предан текст Послания Д. Кеннеди председателю Совета Министров СССР Н. С. Хрущеву. Это было резкое заявление, указывающее на готовность США использовать все средства для того, чтобы ликвидировать советское военное присутствие в западном полушарии.

В Послании сообщалось: ". . Во время наших обсуждений и обмена мнениями по Берлину и другим международным вопросам больше всего меня беспокоил один момент, а именно: возможность того, что Ваше правительство не поймет волю и решительность Соединенных Штатов в какой-нибудь конкретной ситуации, поскольку я не допускаю, что Вы или любой другой здравомыслящий человек преднамеренно толкнет в наш ядерный век мир в войну, которую, как это абсолютно ясно, ни одна страна не может выиграть и которая может привести лишь к катастрофическим последствиям для всего мира, включая и агрессора. . . . Именно для того, чтобы избежать какой - либо неправильной оценки со стороны Вашего правительства того, что касается Кубы, я публично заявил, что, если на Кубе произойдут определенные события, Соединенные Штаты предпримут все, что надлежит предпринять для защиты своей собственной безопасности и безопасности их союзников.

Более того, конгресс принял резолюцию, выражающую его поддержку этой провозглашенной политики. Несмотря на это, на Кубе продолжалось быстрое развитие баз ракет дальнего действия и других систем наступательного оружия. Должен сказать Вам, что Соединенные Штаты полны решимости, чтобы эта угроза безопасности данного полушария была устранена. . . " ²³⁷

К заявлению Кеннеди советское руководство отнеслись со всей серьезностью. Уже на следующий день - а если учитывать разницу в поясном времени - то в тот же день, когда в Москву поступила информация из Вашингтона - 23 октября - в четыре часа дня по радио зачитывалось заявление советского правительства, в котором сообщалось, что в ответ на действия правительства США, которые квалифицировались здесь как "провокационные и агрессивные", приказано:

1. "Задержать увольнение в запас из Советской Армии военнослужащих старших возрастов в Ракетных войсках стратегического назначения, в войсках противовоздушной обороны и на подводном флоте.
2. Прекратить отпуска всему личному составу.
3. Повысить боеготовность и бдительность во всех войсках". Было сообщено, что приняты меры повышения боеготовности войск Варшавского пакта ²³⁸.

Это заявление зачитывалось Ю. Левитаном - знаменитым советским диктором, голосом которого советское правительство говорило со страной со времен Великой Отечественной войны. Его появление в эфире после позывных "Широка страна моя родная. . . " почти всегда означало, что в стране случилось что-то исключительно важное. Думаю, что не было в стране людей, которые, слушая Левитана, не решили, что СССР на грани войны с Америкой, и грань эта очень тонкая. . .

После выступления Д. Кеннеди на Кубу пришла телеграмма министра обороны СССР Р. Малиновского, в которой советским войскам на Кубе приказывалось, в связи с ожидавшейся агрессией США, принять все меры к повышению боевой готовности и к отражению противника совместно с силами кубинской армии и всеми силами советских войск, за исключением средств генерала Стаценко (ракеты) и всех грузов генерала Белобородова (ядерные боеголовки)²³⁹. Вместе с тем, осуществить отражение возможной интервенции без применения ядерных средств было бы весьма проблематично: ядерные боеприпасы находились в распоряжении всех родов войск, дислоцированных на Кубе, они для того и завозились на Кубу, чтобы стать основой военной мощи этой группировки, и в условиях практически неизбежной утраты связи с войсками в обстановке широкомасштабных боевых действий ядерное оружие могло оказаться в распоряжении и моряков, и летчиков и, конечно, у ракетчиков.

Так же за час до заявления, сделанного по советскому радио, послу США в Москве Фою Коперу было вручено Послание председателя Совмина СССР Н. С. Хрущева президенту США Д. Кеннеди. В коротком ( и поэтому несвойственном для Хрущева) сообщалось: "Только что получил Ваше письмо, а также ознакомился с текстом Вашего выступления 22 октября в связи с Кубой. Должен откровенно сказать, что намеченные в Вашем заявлении меры представляют собой серьезную угрозу миру и безопасности народов. . . . Заявление Правительства Соединенных Штатов Америки нельзя иначе как неприкрытое вмешательство во внутренние дела Кубинской Республики, Советского Союза и других государств. Устав Организации Объединенных Наций и международные нормы не дают ни одному государству устанавливать в международных водах проверку судов, направляющихся к берегам Кубинской Республики. (Заметим, что в непосредственной близости от берегов Кубы находился сухогруз "Александровск", на борту которого были ядерные боеголовки к ракетам Р-14. Введение карантина, осуществляемого ВМС США, создавало реальную и ближайшую угрозу вооруженного конфликта. Проводку судов - Авт. )

Мы, разумеется, не можем признать за Соединенными Штатами и право установления контроля за оружием, необходимым для Республике Куба для укрепления своей обороноспособности.

Мы подтверждаем, что оружие, находящееся на Кубе, независимо от того, к какому классу оно относится, предназначено исключительно для оборонительных целей, чтобы обезопасить Кубинскую Республику от нападения агрессора"²⁴⁰.

Послание Хрущева содержало в себе полупризнание факта размещения ракет на Кубе, хотя сами ракеты здесь, в этом советском документе не упоминались. Общая тональность этого документа была контрфронтационной. Обвинение в адрес правительства США в том, что введение карантина противоречит международному праву, не было лишено оснований. "Принцип свободу открытого моря" был зафиксирован Женевской конференцией об открытом море 1958 г. , вступившей в силу буквально накануне Карибского кризиса - 30 сентября 1962 г. В статье 2 конвенции устанавливалось: "Открытое море открыто для всех наций, и никакое государство не вправе претендовать на подчинение какой-либо части его своему суверенитету"²⁴¹. Но для американского общественного мнения этот тезис не был приемлем, когда речь шла о территории, непосредственно примыкавшей к берегам США. Здесь начинала действовать другая норма, норма доктрины Монро, которая, несмотря на свою древность (доктрина была принята еще в 1823 г. ), не только сохранялась в политическом сознании, но и приобретала в этих условиях новую жизнь, новую актуальность.

23 октября прокламацией Ж 3504 президент США ввел режим карантина вокруг Кубы. Вооруженным силам США был отдан приказ не допускать поставок наступательного оружия и относящихся к ним материалов на Кубу. Суда, следовавшие на Кубу, должны были подвергаться досмотру , а в случае неподчинения - задерживаться и направляться в одном из портов США до получения соответствующих указаний²⁴².

Усиление противостояния, нарастание конфликта между СССР и США парадоксальным образом потребовало резкому укреплению связей между политическим руководстивом двух стран. В это время существовало, по крайней мере, 17 каналов связи между американским и советским руководством в период кризиса²⁴³.

В послании президента Д. Кеннеди 23 октября ответственность за возникновение конфликта полностью возлагалось на советскую сторону. Полупризнание Хрущева превращалось в послании Кеннеди в доказанность советской вины. "Я думаю, - писал он Хрущеву, - Вы признаете, что первым шагом, послужившим началом нынешней цепи событий, было действие Вашего правительства, выразившееся в тайной поставке на Кубу наступательного оружия". В конфликте между СССР и США из-за влияния на Кубу американская сторона захватывала инициативу в свои руки, не без успеха используя поддержку международного общественного мнения. "Мы будем обсуждать этот вопрос в Совете безопасености", - заявил Кеннеди. Контрфронтация переходила на новый виток. В послании Кеннеди Хрущеву звучали ультимативные тона. "Я надеюсь, что Вы немедленно дадите инструкции вашим судам соблюдать условия карантина, основа которого была создана голосованием Организации американских государств сегодня после полудня и который вступит в силу в 14 часов по гринвичскому времени 24 октября".

В то же время Кеннеди призывал Хрущева, "чтобы мы оба проявили благоразумие и не сделали ничего такого, что позволило бы событиям еще более затруднить, по сравнению с тем, что уже имеет место, удерживание положения под контролем". Впрочем, в обстановке нарастания конфликта эти слова не могли восприниматься иначе, чем чистая политическая риторика.

По существу, так это послание Кеннеди и было воспринято Хрущевым. Он разразился исключительно резким ответом, временами переходившим в брань. Посольству США в Москве в 23 часа 30 мин. московского времени 24 октября было передано послание Н. С. Хрущева Д. Кеннеди. Хрущев писал: "Получил Ваше письмо от 23 октября, ознакомился с ним и отвечаю Вам. . . . Поставив нам эти условия, Вы, господин Президент, бросили нам вызов. Кто Вас просил делать это? По какому праву Вы это сделали? . . . Вы, господин Президент, объявляете не карантин, а выдвигаете ультиматум и угрожаете, что если мы не будем подчиняться Вашим требованиям, то Вы примените силу. Вдумайтесь в то, что Вы говорите! . . . Нет, господин Президент, я не могу с этим согласиться и думаю, что внутренне Вы признаете свою правоту. Убежден, что на моем месте Вы поступили бы так же. Ссылка на решение Организации американских государств ни в какой мере не может подкрепить требований, выдвигаемых сейчас Соединенными Штатами. Эта Организация не имеет абсолютно никаких полномочий или оснований принимать решений, подобных тому, о котором Вы говорите в своем письме. . . . Вы хотите вынудить нас отказаться от прав, которыми пользуется всякое суверенное государство, пытаетесь законодательствовать в вопросах международного права (Курсив наш. Авт. )"

Далее следовали угрозы Хрущева: ". . . Действия США в отношении Кубы - это прямой разбой, это, если хотите, безумие вырождающегося империализма. К сожалению, от такого безумия могут тяжело пострадать народы всех стран и не в меньшей мере сам американский народ, так как США с появлением современных видов оружия полностью утратили былую недосягаемость. . . . это акт агрессии, толкающей человечество к пучине мировой ракетно-ядерной войне. . . . Конечно, мы не будем просто наблюдателями пиратских действий в открытом море. Мы будем тогда вынуждены со своей стороны предпринять меры, которые сочтем нужными и достаточными для того, чтобы оградить свои права"²⁴⁴.

После обмена посланиями - ультиматумами оставалось только два выхода - либо переходить от слов к делам, то есть начинать боевые действия, которые немедленно превратились бы в третью мировую войну , либо идти на попятую, Словесные угрозы, после того, что уже было сказано, не создавали нового политического качества.

Первый путь, казалось, становился неотвратимым. Его горячим приверженцем стал Фидель Кастро. Утром 24 октября в Гаване на командном пункте Революционных вооруженных сил Кубы было проведено совещание с участием главнокомандующего Ф. Кастро и начальника Генштаба Кубы Серхио дель Валье Хименеса по выполнению мер по общей мобилизации страны и стратегическому развертыванию войск. Основная тема совещания - защита от воздушных атак США. Однако кроме возможных атак были и постоянно присутствовавшие в воздушном пространстве Кубы американские самолеты-разведчики. ". . . У нас нет никакой политической или какой-либо иной причины, - сказал Фидель, - которая бы не позволяла нам сбить пролетающий над нами на высоте 300 футов".

24 октября вечером Фидель Кастро посетил советскую ракетную группу "земля-воздух" и приказал кубинским батареям ПВО прикрыть ракетную группу²⁴⁵. Присутствие кубинских зенитчиков на боевых позициях советских ракетных батарей "Земля-воздух" создавало возможность втянуть советский военный персонал в прямые боевые действия против американской авиации, открывало путь для военной эскалации.

На следующий день, 25 октября, сухогруз "Александровск", прорвав блокаду, доставил ядерные боеприпасы для ракет Р-14 в порт Ла-Изабелла²⁴⁶. Сами же ракеты находились на борту судов, следовавших к острову. Для того, чтобы избежать возможного конфликта, 25 октября им было приказано сменить курс и следовать в советские порты. Мир оказался на пороге войны.

Это прекрасно понимали и главные действующие лица - Хрущев и Кеннеди. Ночью 25 октября в советское посольство в Вашингтоне нарочным было доставлено очередное послание в Москву. Оно поступило в Москву около 2 часов дня. Тон этого послания Кеннеди, казалось, повторял его письмо, направленное 23 октября, В нем вновь указывалось, что ". . . Последовательность событий ясна. В августе были сообщения о важных перевозках военного снаряжения и специалистов из Советского Союза на Кубу. В начале сентября я весьма ясно указал, что Соединенные Штаты будут рассматривать любые поставки наступательного оружия как представляющие собой серьезные проблемы".

Однако появлялись и новые оттенки. Создается впечатление, что Кеннеди стремился восстановить доверие между ним и Хрущевым. Президент подчеркивал, что он верил всем заявлениям советской стороны об отсутствии на Кубе наступательного оружия. Он писал: "наше правительство получило совершенно ясные заверения от вашего правительства и его представителей, как публичные, так и по неофициальным каналам, что никакого наступательного оружия на Кубу не посылалось Если Вы еще раз посмотрите заявление, опубликованное ТАСС в сентябре, Вы увидите, сколь ясно дано это заверение. . . . Полагаясь на эти торжественные заверения, я призывал к сдержанности тех в нашей стране, которые в то время призывали к действиям в это время (Курсив наш. Авт. ). И затем я узнал, без сомнения то, чего Вы не отрицали, а именно, что все эти публичные заверения были ложными и что ваши военные приступили недавно к созданию комплекса ракетных баз на Кубе.

Я вновь выражаю свое сожаление, что эти события вызвали ухучшение в наших отношениях. Я надеюсь, что ваше правительство предпримет необходимые действия, позволяющие восстановить существовавшее ранее положение"²⁴⁷.

Это послание Кеннеди по-своему замечательно. Сказав немного, он сообщил многое. Хрущеву было объяснено, почему американская администрация была вынуждена принимать именно такие решения, ему указали, что и сама администрация оказывается не до конца свободной от давления "тех . . . , которые . . . призывали к действиям" и содержался намек на противопоставление самого Хрущева - "вашим военным", строившим ракетные базы. В этом коротком послании содержалось и предложение о выходе из конфликта - восстановление status quo. Это, в сою очередь предполагало не только вывод советских ракет с Кубы, но и известные обещания не менять политическую ситуацию на Кубе.

Послание Кеннеди стало сигналом для тех, кто хотел его услышать. И этот сигнал в Москве был принят. Уже через два с половиной часа (!) Министерство иностранных дел СССР передало послу США в Москве Ф. Колеру ответ Н. С. Хрущева. В этом огромном послании, датированном 26 октября и передававшемся в Госдепартамент четырьмя частями, Хрущев сообщал: "Из Вашего письма я почувствовал, что у Вас есть некоторое понимание сложившейся ситуации и осознание ответственности. Это я ценю". Хрущев подхватил эстафетную палочку от Кеннеди и не без ловкости попытался перевести словесную (пока!) войну в терминологический спор, спор хотя и жаркий, но не переходящий в драку. " Я заверяю Вас от имени Советского правительства, советского народа , что Ваши доводы относительно наступательного оружия на Кубе не имеют под собой никакой почвы. Из того, что Вы мне писали, видно, что у нас разное понимание на этот счет, вернее, мы по-разному оцениваем те или другие военные средства (Курсив наш. - Авт. ). Хрущев заверял Кеннеди в отсутствии у советской стороны планов использования территории Кубы как плацдарма военных действий против США.

. . . Мы не должны поддаваться угару и мелким страстям, независимо от того, предстоят ли в той или иной стране выборы или не предстоят. (Хрущевское понимание американской ситуации!) Это все вещи преходящие, а если уж война разразится, то не в нашей власти будет ее задержать, остановить, ибо такова логика войны. . . ". Так в ходе конфликта и попыток его преодоления росло понимание - не война, а баланс возможности ее возникновения будут определять взаимоотношения между СССР и США.

". . . Наши суда, - продолжал Хрущев, - видимо, скоро прийдут в зону, где патрулирует ваш военный флот. Заверяю Вас, что эти суда, идущие сейчас на Кубу, везут самые невинные мирные грузы. Неужели Вы думаете, что мы только тем и занимаемся, что возим так называемое наступательное оружие, атомные и водородные бомбы? . . . Поэтому, господин Президент, давайте проявим благоразумие. Я Вас заверяю, что на тех кораблях, которые идут на Кубу, нет вообще никакого оружия (!). То оружие, которое нужно было для обороны Кубы, уже находится там. . . . Если бы были даны заверения президента и правительства Соединенных Штатов, что США не будут сами участвовать в нападении на Кубу и будут удерживать от подобных действий других, если Вы отзовете свой флот, - это сразу все изменит". Хрущев потребовал от американского президента отказаться от планов вторжения на Кубу, от реализации того, что по терминологии американских военных называлось планом "Мангуста. "Тогда, заверял первый секретарь ЦК КПСС американского президента, - будет стоять иначе и вопрос об уничтожении не только оружия, которое Вы называете наступательным, но и всякого другого оружия".

Знакомство с этим посланием Хрущева развевает мифологию вокруг особой роли контактов американского журналиста Скали и советского журналиста и разведчика Фомина-Феклисова в преодолении кубинского кризиса. Настойчивость Скали в получении ответа из Москвы, которую разделял и Фомин-Феклисов, вступала в противоречие с интересами советской дипломатии. В Мосве ждали официальный ответ президента на официально сформулированные предложения Хрущева о компромиссе - как способе выйти из конфликта. Отсюда и незаитересованность советского посла в Вашингтоне торопиться с передачей неофициальной информации от Скали в Москву. Там ждали ответ по полной форме.

Примечания 

230. Хрущев С. Н. Никита Хрущев. . . , т. 2, с. 192-196  
231. Существует и иная точка зрения, суть которой в том, что американская разведка проиграла в соперничестве с советской военной машиной, не представила администрации США необходимой информации, совершила ряд грубых ошибок при анализе информации в период с июля по октябрь 1962 г. См. , в частности: Амосов И. А. Некоторые аспекты деятельности разведывательных органов США в период Карибского кризиса//Тезисы докладов, с. 357-367  
232. Там же, с. 365  
233. Хрущев С. Н. Никита Хрущев. . . , т. 2, с. 247  
234. Три беседы с Д. Ф. Кеннеди. Памяти выдающегося американца. // Международная жизнь, 1993, Ж3, с. 113-116  
235. Там же, с. 115  
236. Хрущев С. Н. Никита Хрущев . . . , т. 2, с. 265, 269-270  
237. 30 лет карибского ракетного кризиса 1962 г. (1962-1992). Российско-американская публикация//Международная жизнь, 1992, специальный выпуск, с. 8-10  
238. Хрущев С. Н. Никита Хрущев . . . , т. 2, с. 274  
239. Алексеев А. И. Карибский кризис: как это было, с. 300  
240. 30 лет, с. 12  
241. Колодкин А. Л. Международно-правовой аспект морской блокады Кубы в 1962 г. //Тезисы докладов, с. 111  
242. 30 лет, с. 14  
243. Лебедев И. В. Из выступления на конференции в Москве в 1994 г.  
244. 30 лет, с. 16-18  
245. Акоста Т. Д. Кубинская позиция, с. 212-213  
246. Белобородов Н. К. Выступление на конференции в Москве в 1994 г.  
247. 30 лет, с. 20

В тот же день, утром 26 октября, Фидель Кастро приказал, начиная с 27 октября, сбивать американские самолеты. "Куба не признает вандальского и пиратского права каких бы то ни было военных самолетов нарушать ее воздушное пространство. . . Наше законное право на защиту неопровержимо, и по сему всякий боевой самолет, вторгшийся в кубинское воздушное пространство, рискует навлечь на себя наш оборонный огонь"²⁴⁸. Вечером того же дня по гаванскому времени, советское военное командование на Кубе проинформирует Москву о планируемой в ближайшее время атаке американцев. В ночь с 26 на 27 октября Фидель Кастро посетил советское посольство в Гаване и проинформировал о своем приказе сбивать самолеты и о том, что готовится нападение американцев в ближайшие 24 - 72 часа. Ф. Кастро продиктовал письмо Хрущеву, предупредил его о вероломстве американцев. Сокращенный вариант этого письма Алексеев послал телеграммой в Москву, полный текст письма отослан позже, оно было доложено Хрущеву только 28 октября²⁴⁹.

Возникала реальная угроза, что конфликт приобретает плохо контролируемые формы. В него все активнее вмешивалась "третья сила" - Ф. Кастро. Роль статиста в столкновении двух великих держав его не устраивала, и он активно вел стороны к обострению столкновения.

27 октября кубинская зенитная артиллерия открыла огонь по американским самолетам. Самолетов не сбила. Успешнее действовали советские зенитчики. Ракетой "земля-воздух" был сбит американский разведывательный самолет У-2.

Примечания 

248. Акоста Т. Д. Кубинская позиция, с. 213  
249. Алексеев А. И. Кубинский кризис: как это было, с. 299

На путях выхода из кризиса   В тех условиях, когда мир оказался поставлен на грань войны, советской руководство предприняло немыслимый для нормальной дипломатической практики шаг. Для того, чтобы практически немедленно довести советскую точку зрения до США, 27 октября по московскому радио, по обычной радиовещательной сети в 17 часов по московскому времени было передано послание Председателя Совмина СССР Н. С. Хрущева Президенту США Дж. Кеннеди. Копия этого послания была направлена Генеральному секретарю ООН У Тану. "Я с большим удовлетворением ознакомился с Вашим ответом г-ну У Тану о том, чтобы принять меры с тем, чтобы исключить соприкосновение наших судов и тем самым избежать непоправимых роковых последствий, писал Хрущев. - . . . Вы хотите обезопасить свою страну , и это понятно. Но этого же хочет и Куба; все страны хотят себя обезопасить. Но как же нам, Советскому Союзу, нашему правительству, оценивать ваши действия, которые выражаются в том, что вы окружили военными базами Советский Союз, окружили военными базами наших союзников, . . . расположили там свое ракетное вооружение. . . . Ваши ракеты расположены в Англии, расположены в Италии и нацелены против нас. Ваши ракеты расположены в Турции. Вас беспокоит Куба. Вы говорите, что беспокоит она потому, что находится на расстоянии от берегов Соединенных Штатов Америки 90 миль по морю. Но ведь Турция рядом с нами, наши часовые прохаживают и поглядывают один на другого. . . . Вы ведь расположили ракетное разрушительное оружие, которое Вы называете наступательным, в Турции, буквально под боком у нас. . . . Поэтому я вношу предложение: мы согласны вывезти те средства с Кубы, которые Вы считаете наступательными средствами". Согласны это осуществить и заявить в ООН об этом обязательстве. Ваши представители сделают заявление о том, что США, со своей стороны, учитывая беспокойство и озабоченность Советского государства, вывезут свои аналогичные средства из Турции. Давайте договоримся, какой нужен срок для вас и для нас, чтобы это осуществить. И после этого доверенные лица Совета Безопасности ООН могли бы проконтролировать на месте выполнение взятых обязательств". Из послания Хрущева следовало, что каждая сторона - и СССР и США должны дать гарантии уважать неприкосновенность границ и суверенитета Турции и Кубы и удерживать от попыток интервенции третьих стран. Вечером того же 27 октября из Вашингтона было отослано послание Президента США Дж. Кеннеди Председателю Совета Министров Н. С. Хрущеву. Американская сторона также пошла на нарушение обычной практики. Текст послания в тот же вечер был передан прессе. Причина былап та же, что и в радиообращении Хрущева - ускорить время передачи, сократив долгий процесс зашифровки и расшифровки дипломатических телеграмм. Кеннеди писал: "Я прочел Ваше письмо от 26 октября ( хотя, по сути, о был ответ на два послания - от 26 и 27 октября. Но такая форма позволила уйти от прямого разговора о ракетах в Турции, позволяла уйти от обвинений в уступчивости США, сделанных под давлением СССР. - Авт. ) с большим вниманием и приветствую заявление о Вашем стремлении искать быстрого решения проблемы. Однако первое, что необходимо сделать, - это прекращение работ на базах наступательных ракет на Кубе и вывод из строя всех видов оружия, находящегося на Кубе и имеющего наступательный характер, под эффективным наблюдением Организации Объединенных Наций. . . . Когда Я читал Ваше письмо, то пришел к выводу, что ключевые элементы Ваших предложений, - которые, по-видимому в целом приемлемы, насколько я их понял, заключаются в следующем: Вы согласны устранить эти виды оружия с Кубы под надлежащим наблюдением и надзором Организации Объединенных Наций и принять обязательство, при надлежащих гарантиях, прекратить доставку этих видов оружия на Кубу. Мы, с нашей стороны, согласимся - при достижении через Организацию Объединенных Наций соответствующей договоренности для гарантии выполнения и сохранения в силе этих обязательств - а) быстро отменить меры карантина, применяющиеся в настоящий момент, и 2) дать заверение об отказе от вторжения на Кубу. Я уверен, что другие страны западного полушария будут готовы поступить подобным же образом. (О том, что Кеннеди знал текст послания Хрущева от 27 октября, есть прямая ссылка в его же послании от 27 октября - "Воздействие подобного урегулирования на ослабление международной напряженности позволит нам работать в направлении более общей договореннности, касающейся "других видов оружия", как это предложено в Вашем втором письме, которое Вы опубликовали")250 После этих двух посланий конфликт начал спадать. 28 октября Н. С. Хрущев заявил президенту США Дж. Кеннеди, что для того, "чтобы скорее завершить ликвидацию опасного конфликта для дела мира, чтобы дать уверенность всем народам, жаждущим мира, чтобы успокоить народ Америки, который, как я уверен, так же хочет мира, как этого хотят народы Советского Союза, Советское правительство, в дополнение к уже данным ранее данным указаниям о прекращении дальнейших работ на строительных площадках для размещения оружия, отдало новое распоряжение о демонтаже вооружения, которое Вы называете наступательным, упаковке его и возвращении его в Советский Союз. . . . Я с уважением и доверием отношусь к Вашему заявлению, изложенному в Вашем послании 27 октября 1962 г. , что на Кубу не будет совершено нападения, не будет вторжения, причем не только со стороны Соединенных Штатов, но и со стороны других стран западного полушария. как сказано в Вашем послании. Тогда и мотивы, побудившие нас к оказанию помощи, такого характера Кубе, отпадают. . . " В течение последних дней октября весь ядерный боекомплект был загружен в сухогруз "Архангельск" и 1 декабря, в 13 часов, "Архангельск" ушел в Североморск251. Примечания 250. 30 лет, с. 38-40 251. Белобородов Н. К. , выступление на конференции в Москве в 1994 г.   Подводя итоги   Подводя итоги этому беспрецедентно острому противостоянию двуг ядерных держав впосле Второй мировой войны, едва ли не приведшему мир к угрозе ракетно-ядерной войны, сделаем следующие выводы:  Конфликт развивался по логике холодной войны, предполагавшей контрфронтацию между СССР и США в любой точке мира. Кубинский кризис дополнял перманентно продолжавшийся берлинский кризис. Особенность кубинского кризиса состоит, в значительной мере, в том, что на вооружение американской и советской армий стали поступать новые виды вооружений, которые прежде существовали только в опытных образцах - ракеты с ядерными боеголовками всего набора радиусов действий - стратегические, средней дальности и тактические. . . Новые виды вооружения сами стали создавать качественно новые политические ситуации, потребовали отказа от лобового противостояния двух сверхдержав. США и СССР считали себя двумя сторонами конфликта. Выяснилось же, что Куба - это не только место конфликта, но и неожиданный - и для СССР, и для США - его участник. Куба вопреки опасениям советского руководства охотно приняла идею размещения ракет; Кастро провоцировал обострение конфликта между СССР и США, одновременно дав 26 октября указание своим ПВО сбивать американские ракеты и предупредив СССР о неизбежности нападения американцев на ракетные базы в течении ближайших суток (Если бы кубинские зенитчики действовали успeшнее, то их действия, конечно, вынудили бы американцев начать боевые действия). Кастро считал, что Хрущев предал его своими уступками американцам и разменом американских ракет в Турции на советские на Кубе. Такая позиция предопределила поведение Кастро в дальнейшем - отказ от допуска международных наблюдателей ООН на остров, протест против выдворения бомбардировщиков ИЛ-28. 25-30 ноября. Американское вторжение на остров было организовано, подготовлено и предопределено к октябрю 1962 г. Подготовка к нему велась по нарастающей до сентября-октября 1962 г. Полагаю, что эта акция рассматривалась в контексте внутриполитической борьбы в США накануне промежуточных выборов. В военном отношении операция "Анадырь" была проведена безукоризненно. Были доставлены ракеты Р-12 среднего радиуса действий, ядерные боеголовки к ним и другому вооружению. Было размещено 43 т. войск. Американская блокада Кубы оказалась неэффективной. Через нее прошли дизель-электроходы "Индигирка" и "Александровск" с грузом ядерных боеголовок для Р-12 и Р-14. (Последний - "Александровск" - доставил ядерные боеприпасы 25 октября 1962 г. , в разгар блокады!). Американская разведка недооценила масштабы военного присутствия (максимальная оценка ЦРУ численности советских войск к началу кризиса - к 22 октября - в 8 - 10 тысяч). Ядерные боеголовки (каждый - мощностью в 1 мегатонну) к 36 ракетам Р-12 с радиусом действия до 2500 км находились вблизи стартовых позиций ракет и были готовы к боевому применению. Факт наличия ядерных боеголовок на Кубе стал известен американской стороне, по их заявлениям, только в 1989 г. из советских источников. Мог ли СССР применить ядерное оружие? Основная цель операции "Анадырь" была военно-демонстрационной. Однако и советские, и кубинские специалисты считали, что эту операцию невозможно сохранить в тайне, что было чревато возможностью возникновения конфликта. По мнению генерала Белобородова Н. К. , командовавшего транспортировкой и хранением и ядерных боеприпасов и полковника Бурлова А. М. , тогда - главного инженера ракетного полка ракет средней дальности, одного из трех, размещенных на Кубе, ракетно-ядерное оружие могло быть применено только по приказу из Москвы. По мнению же генерала армии А. И. Грибкова, представителя Генерального штаба Министерства обороны СССР на Кубе, командующий советской группой войск на Кубе генерал армии И. Плиев получил устный приказ Хрущева применять ядерное оружие в случае утраты связи с Москвой либо в обстоятельствах, требовавших самостоятельных решений на месте. (К сведению - именно Плиев командовал войсками, расстрелявшими в начале июня 1962 г. , то есть несколькими месяцами раньше, демонстрантов в Новочеркасске). Министр обороны маршал Р. Я. Малиновский отказался подписать приказ, предоставлявший от имени Минобороны Плиеву полномочия на самостоятельное применение ядерного оружия. Однако при проводах Плиева на Кубу Хрущев вторично повторил свой приказ. О так называемых секретных переговорах, которые вели журналист Д. Скали и резидент КГБ в Вашингтоне А. Фомин (Феклисов). Это один из 17 каналов связи между советским и американским руководством (в том числе - контакты Р. Кеннеди с разведчиком и журналистом Большаковым, послом А. Добрыниным, дипломатические каналы и пр. ) Преувеличенное внимание к контактам в отеле "Оксидентал" 26 октября 1962 г. и к реакции на сделанные через Скали предложения должны закрыть тему подготовки администрацией ответа на послания Хрущева от 26 и 27 октября, где Хрущев обусловил вывод ракет отказом американцев от вмешательства в дела Кубы, а в послании 27 - с выводом ракет США из Турции. Именно из-за ожидания реакции официального Вашингтона на послание Хрущева посол Добрынин отказался подписать телеграмму резидента КГБ Фомина (Феклисова) в Москву о тех предложениях, которые шли от Скали252. Советское руководство недооценило жесткой реакции США на размещение ракет. Существовала военная возможность уничтожения ракет Р-12 на стартовых позициях в момент подготовки к пуску, 20-метровые ракеты жидкостного типа могли быть заправлены только один раз, непосредственно перед пуском, технологический цикл подготовки к пуску составлял 2, 5 часа, и при расстоянии от американской территории в 90 миль при подлетном времени , исчислявшемся в десятках минут, вертикально стоявшие ракеты могли быть расстреляны на пусковых позициях (оценка генерал-лейтенанта Н. К. Белобородова). Поэтому, получив информацию от своих военных и от Кастро о готовящемся налете авиации США 27 октября, о запланированном выступлении Кеннеди по телевидению в 5 часов 27 октября, в котором, как предполагалось, президент объявит о начале этой акции, советское руководство пошло на беспрецедентный шаг передачи послания Д. Кеннеди по открытому радио накануне этого выступления. Сложен и неоднозначен вопрос о том, кто больше выиграл в этом противостоянии. Военно-стратегически - в это время скорее выигрыш СССР, так как были устранены уже существовавшие ракетные базы в Турции и Италии, гарантирована неприкосновенность территории Кубы. Советская цена - вывоз ракет оттуда, где их и не было раньше. В дальнейшем развитие стратегических ракет дальнего действия и подлодок с ядерными ракетами до определенной степени ослабило значение районов передового базирования ракетно-ядерного оружия; политико-пропагандистски - это скорее, выигрыш США, которые стали выглядеть жертвой советского экспансионизма, эффективными защитниками западного полушария, была придана вторая жизнь "доктрине Монро". Американская администрация смогла добиться согласия советского руководства на конфиденциальность договоренностей о выводе американских ракет из Турции и Италии, на свое невмешательство в дела Кубы. Последнее положение осталось не оформленным в международно-правовом смысле. Вывод советских войск из Кубы под давлением США стал использоваться пекинской пропагандой в странах "третьего мира" как признак слабости СССР. Ухудшились отношения с кубинским руководством; геополитически: это был первый и последний ракетно-ядерный кризис, который доказал, что ракетно-ядерное оружие не может быть оружием в собственном смысле, то есть инструментом реализации политических целей военными методами. Ядерное оружие оказалось политическим фактором до его применения. Появилось понимание бессмысленности использования ядерного оружия. В дальнейшем СССР и США стремились избегать возможности непосредственного соприкосновения в многочисленных конфликтах, предпочитая пользоваться услугами своих вассалов. Армия стала выступать как фактор совершения внешней политики. Ее значение в жизни страны стало усиливаться. Но Хрущев, используя вес армии в сфере внешней политики, не мог рассчитывать на ее поддержку в самой стране. Офицеры - участники кубинского кризиса - чувствовали себя оскорбленными из-за процедур досмотра вывозимого с Кубы оружия на советских кораблях в открытом море (процедур небезопасных чисто технически). Армии Хрущев не доверял. Поэтому и продумывал способы укрепить контроль над ней. И когда эти предложения поступили, Хрущев воспользовался ими. Но об этом - ниже. Примечания 252. Корниенко Г. М. Холодная война. Свидетельство ее участника. М., 1994, с. 101-1032   Читать далее