(1) - так обозначены ссылки на примечания. Примечания в конце главы

{1} - так отмечены номера страниц в книге

Протоиерей Александр Киселев

Облик генерала А.А.Власова

(Записки военного священника)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ

     Немцы остались верны себе до конца. Они не только не содействовали созданию антикоммунистической русской национальной силы, но потратили много усилий на то, чтобы мешать этому, чтобы разобщать и то, что в этой области уже было достигнуто.
     Первенство в таком гнусном и безумном деле наверное следует отдать Восточному министерству с фанатиком г-ном Розенбергом во главе, до последнего стоящим на позиции, что «...цель восточной политики Рейха заключается в достижении расчленения (dekomposition-разложения) территорий востока и его народов.» (1)
     От главного управления СС ничего, кроме эффектных жестов, Освободительное Движение не получило.
     КОНР предпочитал армейские круги главному управлению СС но разве от ген.Власова зависел выбор, с кем вести переговоры? Разве национал-социалистическая Германия не была диктатурой, в которой все, через Гиммлера, восходило к единому Фюреру? Армия не была исключением из этого правила. Помощь армии оказывалась, но лишь постольку, поскольку это происходило почти незамеченным на партийных верхах. Символом утраты армией последних крох самостоятельности служит, после покушения на Гитлера, отмена традиционной {147} военной отдачи чести – прикладыванием руки к козырьку фуражки – и введение в армии формы партийного приветствия – вытягивания кверху правой руки.
     Не свободный выбор, а воля непреодолимых обстоятельств привела ген.Власова к дверям Гиммлера.
     Горьки были эти последние дни.
     Ген.Власов попал во всё увеличивавшуюся зависимость от СС полковника Э.Крёгера, без которого он не мог шагу ступить, который с подручными, последнее время, был при нём день и ночь.
     В начале февраля, из-за приближения фронта, Комитет Освобождения Народов России переводится в Карлсбад. Однако, пропагандная часть его деятельности (радио, газеты) остаются в Берлине. Карлсбад, тихий, не пострадавший от налётов курорт, очень удобен для размещения потерявших уже свое значение учреждений. «Главное управление СС, ведавшее делами КОНРа, немедленно перевело туда же большое число своих сотрудников с их семействами, и устроило для них комфортабельную и совершенно безопасную жизнь». (2)
     КОНР оказывается изолированным. Части РОА, расположенные в районе Ульма, как и пропагандные отделы в Берлине, оказались почти недосягаемыми.
     В конце марта в Карлсбаде происходит последнее заседание КОНРа. На этом собрании участники его отвели душу, наговорив в лицо представителям СС всё, чего те заслуживали.
     Вспомним здесь приведённый выше разговор ген. Власова с немецким полковником Фрейтаг-Лорингхофен, и слова ген.Власова о «последнем отчаянном шаге», который будет возможен, если найдутся соответствующего мужества и рассудительности германские офицеры. Час для такого «отчаянного шага» давно настал, но германских офицеров, готовых пойти с Власовым, не оказалось. Те германские офицеры-патриоты, которые участвовали в заговоре 20 июля, были уничтожены. Русские немцы, которые раньше способствовали Власову, были отстранены. Главный из них, капитан В.Штрик-Штрикфельд, {148} был даже на полулегальном положении.
     Последние три месяца это – агония Германии. Это перебитые пути сообщения, это такое интенсивное господство в воздухе союзной авиации, которое почти парализовало возможность дневного движения по дорогам, это такой недостаток горючего, что многие автомобили двигались на отоплении деревом. При таких обстоятельствах надежды на интенсивное формирование наших частей сводились на нет.
     Но оставались, пускай небольшие, но всё же уже существующие наши собственные вооружённые силы: две дивизии (вторая – полувооружённая), запасная бригада – совсем безоружная, авиационные силы, офицерская школа... по тем временам и это была сила, с которой нельзя было не считаться. Ведь ген.Буняченко снял с фронта и провёл свою Первую дивизию от Одера до Праги вопреки приказам немецкого командования и немцы не рискнули его разоружить. И не только дошёл до Праги, но и освободил её от немцев. Советские войска лишь на следующие сутки вошли в уже освобожденную Первой дивизией Прагу. (3)
     Я, как военный священник, шел с Мюнзингенским гарнизоном, отступавшим вглубь Баварии. Со мной была моя семья – жена и двое детей. Идти было очень трудно т.к. переходы были большие, притом приходилось идти только ночами из боязни обстрела с воздуха. Женщины держались за обозные телеги, а некоторые даже привязывали себя за пояс верёвкой, чтобы из-за полного изнеможения не отстать и не потеряться. В обозе соседняя с моей церковной повозкой была повозка нашего врача. В виде исключения, докторша как и дети, получила разрешение ехать на этой повозке, а не идти пешком, ибо она накануне выступления из Мюнзингена родила младенца.
     В день, когда был получен немецкий приказ изменить направление нашего движения, мы стояли на днёвке в районе Фюссена. Ген.Меандров созвал совещание старших офицеров. Не зная этого, я зашёл к нему, {149} но увидел, что тут важное собрание, хотел уходить. Меня заметили: «А, отец Александр! Заходите. Да заходите же!» раздалось несколько голосов. Помню, как разговоры там поразили меня: никто не знал, что делать, не было общего плана, не было связи с ген.Власовым... Тут решилась и моя судьба. Ген.Меандров приказал мне остаться в этом селе, вместе с группой больных, женщин и детей, и войти в контакт с представителем КОНРа, который, по слухам, должен был быть в Фюссене.
     В тот же день я на велосипеде поехал в Фюссен. Там я неожиданно нашёл Митрополита Анастасия, которого привёз туда ген.Власов. Митрополит просил как можно скорее перебраться к нему. Через несколько дней, уже находясь под американской оккупацией, мы все стали перебираться в Фюссен. Там, вместе с Владыкой-Митрополитом встретили конец Страстной недели и Св. Пасху.
     Когда, побывав в Фюссене, я «гнал» ночью на велосипеде обратно в своё село, мне навстречу шел почти сплошной поток бегущих в горы обрывков немецкой армии – машин, повозок, верховых, пеших, небольших частей, иногда даже орудий...
     Почему не разоружали этих людей, почему не брали их склады, как это когда-то предполагалось? Почему не осуществлялся план продвижения на соединение с казаками (150 тысяч человек) (4), с Русским Корпусом (60 тысяч человек) или с Драже Михайловичем, как, опять-таки, ранее предвиделось? Может быть нужно было не чувствовать себя в плену у Крёгера, а его арестовать? Между прочим подобие такого плана предлагалось Власову, но он отверг его (5). Был ли прав ген. Власов?
     Почему последние месяцы всё так происходило? Был это «паралич воли»? (6) Можно ли было исключительно мужественными мерами добиться тех реальностей, на которых строился наш первоначальный замысел? Для ответа на этот вопрос нужно быть военным или политиком. Не являясь таковым, мои соображения в этой области могут оказаться недостаточно компетентными. {150}
     Но неумение ответить на вопросы ещё не снимает самих вопросов. От них уйти нельзя. Это и побуждает меня поделиться своим личным пониманием происходившего.
     Ниже мы прочитаем о последнем свидании кап. Штрик-Штрикфельдт с ген. Власовым. Можно ли в описании этого свидания увидеть появление трещин в монолитном облике ген.Власова?
     Может быть и можно, но не обязательно.
     Есть ли достаточно оснований делать сопоставления якобы решительности ген.Буняченко с якобы нерешительностью ген.Власова? Видеть в почти полной покорности ген.Власова полковнику СС Э. Крёгеру подавленность духа, а не расчёт политика, путём сложных комбинаций, идущего к своей последней цели?
     Не были ли действия ген.Власова связаны с надеждой на понимание и содействие Запада? Ожиданием результата от попыток установить контакт с Западом? (7)
     Власовское Движение было, по существу, движением идеалистов. Не веря ни Кремлю, ни Берлину, взоры были обращены к демократиям Свободного мира – США и Англии. Надежда была на то, что если не сейчас, в дни упоения победой над Германией, то немного позднее Союзники поймут истинное положение вещей и Движение будет оправдано и поддержано. (8) Сам Власов предполагал, что на это потребуется до полутора лет. Но это оказалось трагическим заблуждением-иллюзией. {151}
     В подтверждение того доверия к западным союзникам, которое царило в Мюнзингене, я расскажу случай, как однажды, вблизи военного городка, немецкая зенитная батарея подбила союзный аэроплан. Несколькими часами позже западный аэроплан атаковал нашу батарею, возвращавшуюся в казармы после учебной стрельбы. Были убитые и раненые.

     Решительно всеми этот случай понимался так: американец отомстил за убитого товарища, принял наше орудие за то, которое стреляло по подбитому самолёту. Действительно, это был единственный случай, когда союзная авиация тронула Мюнзинген, хотя кругом всю Германию разносили в пух и прах.

     Это ещё не всё.
     Несколько дней спустя, когда мы хоронили наших убитых курсантов офицерской школы, за город к кладбищу шла огромная толпа народа, войсковая часть, как почётный караул, я в облачении, хор... Над процессией появились западные аэропланы. Они летели низко-низко, как бы участвуя в нашем траурном шествии. Это не вызвало ни у кого ни паники, ни смущения. Близко от меня шла моя жена с детьми. У меня и мысли не было опасаться за них.

     Такова была вера в наших потенциальных союзников.
     Это понять, осмыслить Власовское Движение Свободный Мир не смог, даже и до наших дней. В этом трагедия как Западного Мира, так и реализации идеи Власовского Движения.
     Со свойственной его таланту ясностью А.И.Солженицын воспроизводит наши тогдашние надежды, их трагический конец и говорит:
      «Все теплилась – нет, горела такая надежда: вот конец войны, вот и приходит время могучим англоамериканцам потребовать от Сталина изменения внутренней политики – вот сближаются армии с Запада и Востока и над раздавленным Гитлером столкнутся! – так тут-то и выгодно Западу сохранить и использовать нас? Ведь понимают же они, что большевизм – враг всего человечества? {152}
     Нет, и близко не понимали! О, западная демократическая тупость... (9)”

     Как подтверждение этого нелестного мнения Солженицына, мы вынуждены привести выдержку из доклада Черчилля британскому кабинету. Сей всемирно известный политический деятель 19 февраля 1945 г. сообщил, что...

     «Он (Черчилль) чувствовал, что русские (Советские – прот. А. К.) имели сильное желание гармонического сотрудничества с двумя англоязычными демократиями. Премьер Сталин могущественнейший человек, к которому он (Черчилль) испытывал полное доверие.» (10)

*  *  *

     Но мы должны вникнуть в те внутренние процессы, которые усиливались в душе ген.Власова по мере приближения к концу. Умственно человек может иметь надежды, бороться за свои идеи, а глубиной внутреннего мира души ощущать реальную близость конца и соответственно на это реагировать. Ощущение конца становилось доминирующим во всем сложном комплексе происходившего во внутреннем мире ген.Власова.
     Однако вернёмся к событиям последних дней.
     Капитан В. Штрик-Штрикфельд виделся с ген.Власовым последний раз в конце апреля 1945 г. в Баварии.

     «Когда генерал уже лег спать, я ещё раз зашел к нему, и он сказал мне: – Простите, Вильфрид Карлович, я много пью в последнее время. Я пил и раньше, но никогда не пьянствовал. А теперь хочу забыться. Крёгер все время подливает мне и думает,
возможно, держать меня этим в руках. Но он ошибается. Я все вижу и все слышу. Я знаю свой долг и не спрячусь от ответственности. Прошу у Бога силы выдержать все до конца... А когда-нибудь вы скажете всем, что Андрей Андреевич Власов и его друзья любили свою родину и не были изменниками. Обещайте мне это». (11) {153}

     Приведенные выше слова производят очень странное впечатление. Не хочется верить, что это говорит ген. Власов. Он был человеком большой личной храбрости, выдержки, рассудительности. Что же произошло с ним?
     Слова, приведённые капитаном Штрик-Штрикфельд, сказаны 18 апреля в Баварии, а 27 апреля аэроплан с ген.Власовым приземлился на территории Чехословакии, куда только что пришла Первая дивизия. Как известно, эта дивизия вышла из немецкого повиновения и, в создавшихся условиях, немецкие старания сводились не столько к тому, чтобы ее вернуть к повиновению, как хотябы удержать от военных действий против немцев.
     Ген.Власов прилетел не один, а вместе с фельдмаршалом Шернером и многими сопровождавшими. Фельдмаршал прилетел уговаривать командира дивизии ген.Буняченко. Ген. Власов был привезен в надежде на то, что он окажет влияние на строптивого генерала.
     Переговоры производят странное впечатление. Ген.Власов поддерживал немецкого фельдмаршала, говорил вяло, «производил впечатление уставшего, морально подавленного человека, вынужденного играть роль». (12) Ничего не добившись, фельдмаршал улетел, а ген. Власов остался, окружённый немцами – СС полковник Крёгер и компания.
     «Не сразу представилась возможность ген.Власову встретиться с ген.Буняченко в отсутствие немецкой свиты, которая ни на минуту не оставляла его одного.» (13) Наконец генералы смогли остаться без немцев, одни, вместе с некоторыми из своих полковых командиров. Перед ними предстал прежний Власов. Он объяснил, что «немцы ещё рассчитывают, что смогут... заставить наши войска воевать вместе с ними. Я всеми силами стараюсь поддержать в них эту надежду, иначе наши несчастные люди и наши войсковые части, находящиеся в Германии в беззащитном положении, могут быть подвергнуты жестоким репрессиям...» (14) Он одобрил действия дивизии и {154}предупредил, что если в присутствии немцев он будет говорить другое, противоположное тому, что говорит сейчас, чтобы тогда его словам не придавать значения. Все поняли, почему ген.Власов так вёл себя при немцах. Поняли, одобрили и ободрились.

     После этого вряд ли нужно ещё пояснять скрытый смысл поведения ген.Власова у кап.Штрик-Штрикфельдт, когда они виделись последний раз.
     Атмосфера в районе расположения Первой дивизии накалялась с часу на час... Между немцами и власовцами ежедневно происходили конфликты с применением оружия. Через два дня СС-кое окружение ген.Власова сочло свое дальнейшее пребывание тут крайне опасным и по их просьбе, под нашей охраной, они были вывезены на территорию Германии и ген.Власов перестал быть их пленником.
     Полковник Артемьев подробно, с точностью записей дневника, описывает все события дальнейших дней, в которых ген.Власов принимал, подобающее его положению, участие. Власов был прежним ген.Власовым.

*  *  *

     Первые соприкосновения с американцами...круг суживается... надежды вызывают тревогу...Идут планомерные выдачи власовцев, пленных, «остовцев» – всех советских граждан. Друзья познаются в беде. Как это правильно. Десятилетиями русский народ старались разделить, натравить друг на друга: красные! белые! Что же показали годы войны? Русское Освободительное Движение состояло на 90% из вчерашних «красных», у которых без всяких затруднений нашёлся общий язык с «белым» меньшинством. Те и другие одинаково любили свою родину и одинаково понимали её благо.
     Наступил конец войны. Красные «красных», как негров во времена «хижины дяди Тома», вылавливали и обращались с ними как со скотом на убой. Выше мы уже много говорили о том, как это происходило. В данном случае мы приведём, неопубликованное ранее, письмо {155} советского ген.Соколовского американскому ген.Клэй, о выдаче ген. В.Ф.Малышкина. (15)
     Что ж в это время делали «белые» – старые эмигранты, на которых формально не претендовал Советский Союз? Делали все, чтобы спасать своих: от ходатайства Православной Церкви за рубежом (16), общественных комитетов и лиц, занимавших высокое положение (17), до укрывательства, подделывания документов, чтобы доказать, что советский человек не советский, а старый эмигрант... делалось всё, чтобы спасти кого возможно.
     Да простят мне моралисты, но это было время, когда ложь для спасения человеческой жизни была, я уверен, абсолютно оправдана.
     В эти страшные дни русский народ показал свое единство, нарушить которое не способны никакие агитационные ухищрения.

*  *  *

     Личное мужество не оставляло ген.Власова до самого последнего момента. Именно в это время он отвергает предложение бежать самолетом в Испанию. Его не покидала выдержка и тогда, когда он понял, что все и окончательно кончено: в последние дни перед выдачей он пытался свою жизнь обменять на судьбу солдат РОА – собою выкупить их свободу... Уже в Советском Союзе, в дни перед собственной казнью, он спасает сотоварищей-генералов...
     Создавая Освободительное Движение, ген. Власов искал поддержки у своих, находившихся также в немецком плену, старших сотоварищей – генералов Лукина, Понеделина и Снегова. Во время специальной встречи {156} они договорились, что Власов будет пробовать, и, если немцы действительно сдержат свои обещания, то к нему присоединятся и эти генералы. Но для защиты их в то время была пущена версия, что ген. Лукин, якобы, прогнал от себя ген. Власова, назвав его изменником. (18)
     Журнал «Советское Государство и Право» даёт отчёт о судебном процессе над ген.Власовым, из которого мы узнаем, как на нём держал себя подсудимый генерал.
     При внимательном чтении протокольной записи, приведенной в этом журнале, становится ясным, что ген.Власов прикрыл собой вышеупомянутых генералов. «... Все они, читаем в протоколе, от сотрудничества с фашистами с презрением отказались, да ещё и высказали Власову в лицо, что они считают его предателем и изменником Родины». (19) Таким своим ложным показанием, т.е. придерживаясь берлинской версии, ген.Власов, сам находясь на пороге смерти, спас жизнь этих генералов, тогда ещё живых и находящихся в Советском Союзе.
     В эти страшные дни в нём рос внутренний человек, крепли проявления высшей рассудительности, когда отлагаются земные расчёты и вещи видятся в свете иных категорий. Он стоял на пороге другого мира и последним «терпением» готовился перейти к силе иного оружия, которое только и даёт подлинные победы.

*  *  *

     Автомобиль, в котором находился ген.Власов, его адъютант и ординарец, под конвоем американских солдат в джипе, был остановлен советскими военными. Власов был опознан. Он вышел из машины.
     Американцы торговались и не хотели отдавать «своих пленных». Советские требовали их себе.
«... Власов слушал с таким выражением лица, как будто речь шла совсем не о {157} нём. Он смотрел куда-то в необъятную даль отсутствующим взглядом». (20)
     Для ген. А.А.Власова наступила его Голгофа. Смотря на эту «необъятную даль» чужой земли, он, вероятно, видел просторы своей родины, за которую отдавал свою кровь, как семя будущего освобождения России.

*  *  *

     Военная Коллегия Верховного Суда СССР, согласно сообщению, опубликованному 2 августа 1946 года в газете «Известия», ... «приговорила обвиняемых Власова, Малышкина, Жиленкова, Трухина, Закутного, Благовещенского, Меандрова, Мальцева, Буняченко, Зверева, Корбукова и Шатова к смертной казни через повешение. Приговор приведён в исполнение».
     По слухам, доблестных сынов России вешали особым способом – на крюк под ребро, как в мясных вешают туши животных.
     Погибли руководители и тысячи безвестных участников Освободительного Движения, а вместе с ними и миллионы тех, кто только дышал с ними одним воздухом, невольно попав в Германию, кто даже не рискнул обнаружить свои затаённые мечты о свободной и вольной России.

Вечная вам память!
Вам посвящается эта книга!
Мы, оставшиеся в живых, помним вас и молимся
о вас!

Примечания

1.   Секретный доклад (Geheime Reichssache) Walter Labs, высокого чиновника Восточного министерства от 25 ноября 1944 года. Конфискованные немецкие документы. Вашингтон. Библиотека Конгресса.
2.   Л. В. Дудин (Н. Градобоев). Стр. 66.
3.   В.А.Артемьев. Первая дивизия РОЛ. И-во СБОНР. Канада 1974 г. Стр. 122.
4.   А. Казанцев. Стр. 290.
5.   В.Штрик-Штрикфельдт. Стр. 380.
6.   А.Солженицын. Вестник Р. X, Д. № 115. Стр. 175.
7.   «Остатки РОА сдались американской армии в Чехии и Австрии, находясь под патетическим впечатлением, что они отдают себя в дружеские руки. Вера в то, что Союзники, покончив с Гитлером, повернут теперь на Сталина, была широко
распространена не только среди советских граждан в немецкой форме, но и среди миллионов их соотечественников. Это дает возможность понять, почему десятки тысяч стремились к Власову даже в последние месяцы, когда поражение Германии было абсолютно обеспечено». Lyons, p. 251-252.
8. Во второй половине 1944 года создается при КОНР специальный департамент для сношения с западными странами. Через шведского военного атташе пытаются установить связи с некоторыми государствами и международным Красным Крестом (Steenberg, p. 181).
     «Зимой 1944-1945 гг. иностранные представители в 3-м Рейхе (Ватикан, Испания, Сербия и др.) вошли в официальный контакт с КОНРом». (Dallin, p. 652).
9.   Дополнение к «Архипелагу ГУЛАГУ» т. I. См. Вестник Р. X. Д. № 115, стр. 176.
10. Bethell, p. 34.
11. В.Штрик-Штрикфельдт. Стр. 382.
12. В.П.Артемьев. Стр. 98.
13. В.П.Артемьев. Стр. 99.
14. В.П.Артемьев. Стр. 99.
15. См. Приложение У.
16. Обращение главы Русской Православной Церкви заграницей, Митрополита Анастасия, к главнокомандующему ген. Д. Д. Эйзенхауеру. См.Приложение VI.
17. Обращение ген. А. И. Деникина к ген. Д. Айзенхауеру и сенатору Ванденбергу. См. Приложение VII
18. Об этом мне рассказал С. Б. Фрёлих. Об этом же пишет и В. Штрик-Штрикфельдт. Стр. 33-34.
19. Советское Государство и Право № 2, 1973 год, стр. 92.
20. Очерки к истории Освободительного Движения Народов России Стр. 121.