«Царскими днями» в России называли ежегодные праздники в честь особ императорского дома. Их разделяли на высокоторжественные и торжественные.

 

     К первым относили:

     — день восшествия на престол царствующего монарха;
     — день коронации;
     — день тезоименинства императора;
     — день рождения императора;
     — дни тезоименинства царствующей и вдовствующей императриц;
     — дни рождения царствующей и вдовствующей императриц;
     — дни рождения и тезоименинства цесаревича и цесаревны.

     Торжественными «царскими днями» считали дни рождения и тезоименинств всех остальных членов императорской фамилии. Все эти события в XVIII —начале XX веков отмечали как важнейшие государственные торжества.

     Традиция празднования «царских дней» унаследована от Древнерусского государства, отмечавшего день тезоименинства царя (но не царицы!) как национальный праздник. Рождение от плоти считалось второстепенным по сравнению с крещением, поэтому день рождения монарха стали отмечать позднее — в царствование Федора Алексеевича. В той же смысловой последовательности были установлены ежегодные торжества в честь коронации и восшествия на престол. Празднования коронационных дней были установлены 16 мая 1721 года по Указу Петра I и синода. В Указе было повелено торжествовать помазание на царство «молебном ко Всеблагому Богу нашему, равно как торжествуют день Его Величества рождения и день Его же Величества тезоименинства». Восшествие на престол празднуется со времени царствования Петра II.

     В признании Петром I главенства Божественной благодати над фактом естественной смены правителя прослеживаются традиции средневекового мышления. Вследствие религиозного понимания смысла «царских дней» они не могли не отразиться на церковной культуре Петербурга. Так создание многих храмов связано с «царскими днями». Обычай храмоздательства в честь праздников императорской фамилии не был новинкой «Петербургского» периода российской истории. Немало примеров тому можно найти в истории Древней Руси. Борис Годунов в честь венчания на царство воздвиг церковь Симеона Столпника, в день памяти которого совершился чин коронации; Верхоспасский собор Московского Кремля, первоначально именованный во имя Иоанна Белградского по тезоименинству царевича Иоанна Михайловича, впоследствии был переосвящен во имя Иоанна Предтечи — святого патрона царя Иоанна V. Переосвящение храма в честь святого, соименного царствующей особе, было обычным делом и в первой четверти XIX века. Очень часто память царствующих особ увековечивали также внесением в иконостас образов их святых патронов.

     Не менее важным и действенным был обычай благотворительности по случаю праздника дома Романовых. Он также имеет древние корни. Зачастую благотворителем был не только виновник торжества, но и его близкие. Например, 30 августа 1814 года — в день тезоименинства Александра I — на средства императрицы Марии Федоровны в Воспитательном доме была открыта аптека для неимущих, в которой продавали самые современные лекарства со скидкой 25%. Традиция попечения об общественном благе в дни праздников имела дальнейшее развитие и приобрела особое значение в конце XIX —начале XX веков.
     

     Первой и обязательной частью празднования любого из «царских дней» было богослужение. В коронационные дни служили особый молебен, в дни тезоименинства — молебен святому дня, чье имя носило царственное лицо, в дни рождения отправляли общий молебен за здравие.

     Если эти события не попадали на траурные или великопостные дни, они сопровождались разнообразными светскими увеселениями. Если при дворе был траур, то в «царские дни» его всегда снимали. Но в этом случае празднования были скромнее. Когда же «царские дни» попадали на первую седмицу Великого поста, их празднования откладывали до недели Православия, а при совпадении со страстной седмицей или первым днем Пасхи — до понедельника Светлой седмицы.

     Градоначальство и дворянство, не приглашенные ко двору, в «царские дни» присутствовали на литургии в Казанском соборе. Сюда допускали и простолюдинов. О такой службе в честь дня рождения императора Александра I сохранились воспоминания С. М. Жихарева: «Такая была давка и духота, что многим делалось дурно, и некоторых выводили и выносили. Митрополит читал молитву так внятно и явственно, что во всех концах церкви было слышно, может быть и оттого, что вместе с коленопреклонением вдруг водворилась глубокая, необыкновенно торжественная тишина: всякий ловил каждое слово молитвы, заключавшей в себе прошение о здравии государя и даровании ему победы...» 1

     День тезоименинства императора (30 августа) 2 — особый праздник, совмещавший несколько важных событий. Это, прежде всего, день небесного покровителя Петербурга, мощрт которого покоятся в Лавре, носящей его имя. Это и день именин императора, нареченного при крещении в честь Александра Невского. 30 августа было еще и днем торжественного празднования ордена Александра Невского. Потому отмечался этот праздник особенно торжественно и не совсем обычно. Ежегодно в главный монастырь столицы совершался крестный ход, в котором участвовали до 150 священнослужителей, один из сенаторов с несколькими чиновниками, младшие кавалеры ордена Александра Невского. Императорская фамилия в этот день слушала обедню не в дворцовой церкви, как обычно, а выезжала на богослужение в Александро-Невскую лавру. По окончании литургии Романовы посещали митрополита Санкт-Петербурского и только после этого отбывали во дворец, где проходила светская часть праздника.

     Очень часто к 30 августа приурочивали освящение нового дома или храма: в 1807 году была освящена церковь Училища военно-сиротского дома (Павловский институт), в 1813 году заново был освящен оскверненный французами Успенский собор Московского Кремля, в 1825 году — дворец великого князя Михаила Павловича (ГРМ).

     В царствование Александра I была продолжена традиция храмоздательства в честь святого патрона монарха и всей столицы. Во имя Александра Невского были созданы следующие храмы:

     — церковь при 2-м кадетском корпусе, впоследствии — 2-й Санкт-Петербургской военной гимназии (Ждановская наб., 13, арх. Ф. И. Демерцов), построенная в 1804 году по повелению Александра I. Первоначально в храме было два престола: верхний — во имя Св. благоверного князя Александра Невского, нижний (теплый) — во имя Св. Екатерины;

     — домовая церковь при Смольном институте во Вдовьем доме (ул. Смольного, 3), открытом 30 августа 1803 года (в день тезоименинства императора) и находящемся под покровительством императрицы Марии Федоровны. В память об этом в 1808 году здесь был освящен храм Александра Невского;

     — домовая церковь при сенате (арх. А. Е. Штауберт), освященная в 1809 году (?);

     — церковь в Аничковом дворце (арх. К. И. Росси), устроенная в 1817 году великим князем Николаем Павловичем, которому незадолго до этого Александр I подарил дворец. В двухъярусном иконостасе поместили иконы святых патронов особ императорского дома: благоверного князя Александра Невского, равноапостольной Марии Магдалины, святителя Николая Мирликийского, апостолов Петра и Павла, архангела Михаила, царя Константина, Св. мученицы царицы Александры, равноапостольной Елены, пророчицы Анны, великомученицы Екатерины;

     — церковь Павловского полка (Марсово поле, 1, 1822 — 1823 годы, арх. В. П. Стасов);

     — церковь при Михайловском артиллерийском училище (Арсенальная наб., 17). Училище основано 9 мая 1820 года по повелению Александра I , церковь освящена в январе 1826 года.

     День 30 августа был особенно богат делами милосердия: в 1803 году открыт Вдовий дом в Петербурге, в 1805 году — больница для бедных при воспитательном доме, в 1813 году — богадельня для слепых и т. д. Все это дало основание владыке Феофилакту назвать 30 августа «Днем Церкви и Отечества».

     Слова Феофилакта были справедливы особенно в 1812 году. Несмотря на войну, «царские дни» продолжали отмечать. День именин в 1812 году Александр I встречал еще в Петербурге. К концу лета драматическое напряжение в обществе, казалось, достигло предела. В этой обстановке 30 августа состоялись традиционные крестный ход и литургия в Александро-Невской лавре. По окончании обедни небольшую речь произнес архимандрит Иннокентий. Принципиальное отличие проповеди того времени от подобных текстов мирных лет состояло в том, что она почти полностью была посвящена Св. благоверному князю Александру Невскому, а не добродетелям царствующего монарха. Как писал другой священник, о. Емельян Леонтьев, «настоящее время не есть время похвал: ныне година искушения». Темой речи владыки Иннокентия были выбраны слова Апокалипсиса: «Побеждающему дам сести на престоле моем». Посвящена она была необходимости победы над неприятелем-безбожником, которую Иннокентий назвал «победой внешней». Путь к ней лежит через «победу внутреннюю», духовное совершенствование, к которому и призывал архимандрит. В его толковании образцом победы над «врагами духа» и земными врагами является Александр Невский, к мощам которого была обращена молитва о заступничестве «для покоя нашего Отечества и для славы Монарха». 3 В «Слове» Иннокентия не только отсутствуют традиционные восхваления в адрес императора, но и не акцентируется внимание на воинских доблестях армии. Причина тому, несомненно, — ситуация, сложившаяся в России к этому времени.

     Речь Иннокентия отнюдь не исключение, а типичный образец проповеди военного времени, самой распространенной темой которой становится богословское истолкование смысла событий. Трагедии и войны поняты как «громкия глаголы Вышняго, коими [Он] призывает нас к Себе, и обращает от путей стропотных и гибельных на путь вечнаго спасения». 4 Причины несчастий священнослужители видят в забвении христианами Бога, отсутствии чувства благодарности к Господу, который уже неоднократно спасал Отечество от «моря бед и смятений». Но, обретя благополучие, неблагодарные христиане, подобно ветхозаветным грешникам, быстро забывали о даровавшем покой. Они вновь становились на путь греха и после этого теряли Божественные дары. Единственная возможность вернуть утраченное — покаяние: «Если мы совершенно обратимся к Богу, оставя пути нечестия, то и Бог... обратится к нам со всеми своими милостями». 5 Таким образом, смысл бедствий в том, чтобы каждый обратился к своей совести и не забывал о благодарственной молитве.

     По свидетельству графини Р. С. Эдлинг, именно в трагические дни лета и начала осени 1812 года Александр I , переживший отчуждение народа, непонимание и осуждение дворянства, впервые всерьез обратился к Библии и постепенно из «двоевера» стал христианином-мистиком.

     Христианскими идеями проникнуты и сочинения, посвященные коронованию императора. Монархическая идея не мыслится без религиозной основы. Одна из типичных тем проповедей — слова Христа о воздаянии Богу — Богова, а кесарю — кесарева, которые восприняты как Божественное обоснование монархии: «Власть и права Кесаря суть Божий». 6 В проповедях нередко встречаются развернутые рассуждения о смысле монархии. Одно из них — в «Слове на коронацию» епископа Дмитровского Августина. Он пишет, что человек сотворен Творцом для общества, но люди, разделенные мнениями, желаниями, страстями, смешением языков, живущие в мире, «где никто не слышит гласа ближнего», без единого правителя «перестанут зиздуще град и разсеятся по лицу всея земли». Увы, «истину сию засвидетельствовал опыт всех веков». Поэтому сама необходимость заставила людей покорять свою волю воле одного человека, предназначение которого — заботиться об общем благоденствии. Итак, «чтобы жить на небеси, человек должен покориться Богу, — чтобы мог он жить и на земли, непременно должен покориться Царю, и совершенно повиноваться законам Его». 7 Народ, отвергающий монархию, становится на крайне опасную стезю: «Бугры костей покрывают землю мудрствовавших без веры в Бога и благоговения перед священным Самодержавием... Желание быть свободным в своих страстях, подобно вихрю, крутит всем развращенным народом, и повергает его перед тем, кто успел обласкать его страсти...» 8

     В этом контексте коронование приобретает особое значение, имеет мистический смысл: «Буйство есть мыслить, чтоб Царские знаки были суетное изобретение человеческого тщеславия; — они суть символ связи Царя с Богом». 9

     Прекрасным поводом для развития идей такого рода становится победа над Наполеоном. В послевоенных речах и проповедях Александр I предстает как благочестивый царь, нанесший поражение царю нечестивому: «Александр сражается за Веру против неверия, за добродетель против порока, ... за чистосердечие против коварства ..., — за святость против нечестия». 10 По словам анонимного автора «Сына Отечества», российский император «заслужил название утехи рода человеческого». «В нем воскрес Бог и расточились врази Его», — однозначно заключает журналист. 11 Он не стесняется употребить по отношению, к земному человеку слова молитвы, звучащей: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его». Такого рада панегирики уже казались императору, склонному к мистицизму, нескромными. Именно они стали причиной издания Указа от 17 октября 1817 года «О невоздавании Императору похвал в речах духовенства». Вследствие этого Указа в последние годы царствования похвалы Александру стали более умеренными.

     Дни коронации монархов не были отмечены возведением храмов, но так же, как и другие «царские дни», их часто связывали с важными событиями в жизни столицы. Так 15 сентября 1811 года был освящен Казанский собор и вознаграждены члены комиссии по его строительству.

     В России XIX века праздники были не только днями награждений, но и временем милосердия — и потому нередко они были ознаменованы «милостью к падшим». Пример тому — Указ об амнистии литовцам, перешедшим во время войны на сторону Наполеона, подписанный Александром I 12 декабря 1812 года в Вильне, прямо на балу в честь дня его рождения.

     Нередки были и пожертвования храмам Александра I в день его рождения. 12 декабря 1815 года император передал в Казанский собор богослужебные золотые сосуды, заказанные им еще в Париже как «памятник веры, побеждающей мир».

     В первой четверти XIX века в Петербурге появляется несколько храмов, посвященных епископу Спиридону Тримифунтскому — святому, глубоко почитаемому в Древней Руси (особенно в Новгороде), но малоизвестному в России XVIII века. Освящение церквей в его честь относится исключительно к первой четверти XIX века. Объясняется это тем, что день рождения императора совпадал с днем церковного поминовения святителя Спи-ридона. Строительство храмов Св. Спиридона также связано с Александром I, как строительство Исаакиевского собора — с Петром I . Церквей, носящих имя святого епископа, было несколько. Ему посвятили:

     — домовую церковь при департаменте уделов (освящена в 1808 году, арх. А. Н. Воронихин);

     — домовую церковь при Елизаветинском училище (угол 13 линии В. О. и Большого пр. В. О., 36), устроенную в 1816 году при училище, находившемся под покровительством императрицы Елизаветы Алексеевны. Создание храма в честь дня рождения императора было, видимо, своеобразным подарком императрицы супругу;

     — церковь при лазарете лейб-гвардии Финляндского полка (Большой пр. В. О., 65, арх. А. Е. Штауберт), построенную в 1820 году;

     — церковь (с 1858 года — собор) при Адмиралтействе (арх. О. Р. де Монферран), основанную по повелению Александра I от 7 июня 1821 г. в качестве временной церкви для прихожан строящегося Исаакиевского собора.

     Сохранились сведения об основании последнего из перечисленных храмов, из которых ясно, что его именование непосредственно связано с днем рождения Александра I . Устройство церкви было поручено комиссии по строительству Исаакиевского собора, члены которой (М. А. Милорадович, А. Бетанкур) обратились к императору с прошением «освятить сию церковь в незабвенный для России день рождения Вашего Императорского Величества и, дабы благоговение к августейшей особе Вашей, внушающее чувства сии, посвятить навсегда и в народе, нарещи храм сей во имя Св. Спиридона...» 12 Прошение комиссии было удовлетворено 10 декабря 1821 года. 12 декабря храм был освящен.

     Ничуть не меньшую роль в религиозной жизни Петербурга, в делах милосердия и благотворительности сыграли «высокоторжественные дни» в честь вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Пожалуй, никто из царствующих особ в XVIII —начале XIX веков не относился к проблеме общественной помощи «недостаточным» с такой серьезностью. При непосредственном участии императрицы или под ее покровительством были созданы новые воспитательные и учебные заведения, открыты больницы. Естественно, что день своих именин Мария Федоровна стремилась отметить делами благотворительности. Например, 22 июля 1904 года она пожаловала 10 000 рублей в приказ общественного призрения. Проценты от этой суммы (около 600 рублей) ежегодно в день тезоименинства императрицы получали 6 малоимущих девиц — три дочери «нижних воинских служителей» и три мещанки. Значение дня именин в делах милосердия императрицы подчеркивает тот факт, что книга Г. И. Вилламова, посвященная ее благотворительной деятельности, заканчивается точной датой окончания работы — 22 июля 1829 года.

     Благотворительность вдовствующей императрицы — основная тема сочинений в честь ее «высокоторжественных дней». Мария Федоровна предстает образцом «благочестия и добродетели» (архимандрит Епифаний), а паче милосердия и любви к человекам» (архимандрит Иринарх). Примечательна речь владыки Феофилакта Русанова, содержащая рассуждения о благотворительности вообще. Иерарх Церкви обнаруживает рациональный подход к проблеме. Он весьма одобряет, что деятельность Марии Федоровны сосредоточена более на «возбуждении любви к трудам», чем на «призрении всякаго без различия лет, заслуг, поведения». Собственно, речь идет о том, что учреждения, созданные императрицей, дают нуждающемуся возможность получить образование и специальность с тем, чтобы в дальнейшем он мог сам содержать себя. На полное иждивение принимаются лишь те лица, которые по возрасту или здоровью не способны работать. Восторженные похвалы почти отсутствуют в «Слове» Феофилакта, но он призывает весь российский народ всегда помнить о делах милосердия, отмечает, что деяния царицы «кроме поддержания чувствий человеколюбия научают еще, что не токмо рука дающего не оскудевает, но и самое убожество приходит в состояние никому не быть докучливым и в тягость». 14

     Другая тема похвал имениннице — ее материнство. Зачастую, воспевая заслуги императрицы-матери, литераторы переходят границы приличия, сравнивая и уподобляя ее Божией Матери: «Господь сделал (ее) благословенную в женах тем, что из нея возсияло сердце правды». К столь же сомнительным сравнениям прибегает К. Урусова:

     О Матерь Нежная! Жена благословенна!
     Ты именем святым жены той нареченна,
     От коей родился Царь неба и Творец:
     Рожден и от Тебя в России Царь сердец. 16

     Мало того что подобные тексты — лесть без меры и такта — весьма дурная услуга их адресату. Но они еще свидетельствуют об забвении духа Евангелия, замененного официозным толкованием веры. Строго говоря, это — прямое кощунство, облеченное в монархические формы. Однако панегирики такого рода имеют и вполне прагматичное основание. Смысл неумеренных похвал материнству Марии Федоровны становится более ясным, если вспомнить сложности с престолонаследием в России XVIII века. С рождением в семье Павла I восьми детей эта проблема была решена.

     Дни тезоименинства вдовствующей императрицы были отмечены созданием храмов, посвященных ее святой — Марии Магдалине. Многие из них освящены в благотворительных заведениях, которым покровительствовала Мария Федоровна. Таковыми были церкви:

     — при Мариинском институте, основанном императрицей в 1797 году. Церковь создана в 1817 году также на средства Марии Федоровны;

     — при богадельне для слепых воспитательного дома за Калинкиным мостом. Богадельня для слепых учреждена 30 августа 1813 года, в день тезоименинства Александра I . Прием начат в 1817 году, церковь освящена 15 августа 1817 года. В 1822 году церковь была перенесена в дом Отто и освящена 12 декабря 1824 года, в день рождения императора Александра I ;

     — при больнице Марии Магдалины строительство задумано императрицей Марией Федоровной, освящена уже после ее смерти 14 октября 1829 года, в день ее рождения.

     И по смерти Марии Федоровны память ее чтили в день ее тезоименинства. 22 июля 1835 года состоялась торжественная служба в достроенном В. П. Стасовым Воскресенском соборе Смольного (инициатива достройки храма принадлежала покойной императрице). На литургии присутствовали Николай I с супругой, двор, более пяти тысяч воспитанников институтов и кадетских корпусов Петербурга. Собор стал храмом всех учебных заведений. С этого времени Николай I установил ежегодные поминовения императрицы в день ее именин. Реально панихиду служили после всенощной 21 июля — с началом церковного дня 22 июля. В память о покровительнице на службу съезжались воспитанницы Императорского общества благородных девиц, Александровского училища, Мариинского института, пенсионерки Вдовьего дома — всего около 1200 человек. Таким образом, память о Марии Федеровне навсегда оказалась связанной с днем ее именин и с заслугами в делах милосердия.

     «Высокоторжественные дни» в честь императрицы Елизаветы Алексеевны праздновали скромно, что легко можно объяснить ее непростыми и неровными отношениями с императором. Материальное положение Елизаветы Алексеевны, располагавшей средствами, значительно меньшими, чем Мария Федоровна, не давало больших возможностей заниматься благотворительностью. Однако ее усилиями удалось все же создать женские учебные заведения — Елизаветинское училище (основано в 1808 году) и Патриотический институт (основан в 1813 году для «сирот военного звания»). Оба учебные заведения имели домовые церкви, первый — во имя Спиридона Тримифунского, второй — во имя Святых Праведных Захарии и Елизаветы. Церковь в честь святой покровительницы императрицы создана в 1817 году на средства Елизаветы Алексеевны, подарившей на созидание храма 5506 рублей.

     Нравственный смысл пожертвований на благотворительность и храмоздательство получил и религиозно-монархическое истолкование. Одна из важных тем речей, произнесенных в честь «царских дней», — чувство благодарности царствующим особам вообще и благотворителям в особенности. «Благодарность есть необходимый долг, которым подданные обязаны Царям... Исполним обязанности сии: воздадим Кесарева Кесареви», 17 — пишет епископ Августин. Авторы неизменно подчеркивают, что помощь, оказанная благотворителями, обязывает. «Помните, что дела незаконныя оскорбят... о вас пекущуюся душу», 18 — напоминает архимандрит Мефодий. Таким образом, нравственный резонанс празднования «высокоторжественных дней» становится гораздо более глубоким, чем сами торжества. Происходит это главным образом вследствие наполнения праздников религиозным смыслом.

     Из сказанного ясно, что «царские дни» оказали существенное влияние на религиозную жизнь Петербурга. Оно выразилось в создании храмов в честь святых патронов высочайших особ, в благотворительности, нашло отклик в проповедях иерархов церкви. Всем этим власти — и мирская, и церковная — стремились подчеркнуть главенство Божественной благодати над всеми иными ценностями. Зачастую жесткие реалии жизни и непростые особенности человеческих характеров вносили весьма существенные коррективы в эту «идеальную» модель. Но сам факт ее существования сохранял иерархию ценностей, от которых можно отступиться, но которые нельзя окончательно забыть.

     ЛИТЕРАТУРА