Кризис советской системы образования и коренное ее реформирование на рубеже XX-XXI вв. в России привели к возвращению вариативных моделей обучения, существовавших в нашей стране в имперский период. Среди инновационных учебных заведений - негосударственные школы и вузы. Их становление и развитие требуют обращения к отечественному опыту школьного строительства.

Комплексного исследования частных учебных заведений России не предпринималось, хотя отдельные аспекты темы нашли освещение в литературе^[1]. Особый интерес представляют работы Л.М. Артамоновой^[2] и С.В. Сергеевой^[3]. Первая посвящена изучению школьной реформы Екатерины II как системообразующего явления социальной и культурной жизни России, и прежде всего провинции. Во второй освещаются становление и развитие частного образования в России до середины 70-х гг. XVIII в., правительственная политика в этой области в последней трети XVIII - первой половине XIX в.

Кроме того, имеются исследования по отдельным частным учебным заведениям, как столичным, так и провинциальным^[4], проблемам женского образования в целом и воспитания девиц в негосударственных школах в частности^[5]. Поскольку частные учебные заведения были ориентированы на представителей привилегированных слоев российского общества, в первую очередь дворянства, не последнее место в историографии проблемы занимают работы о дворянской усадьбе и семье, психологии российского дворянства^[6], истории педагогики^[7], деятельности отдельных персон^[8].

Характерной чертой историографии является вывод о незначительной роли частных пансионов и школ в культурной жизни провинции, их плохом состоянии, примитивном и низком уровне образования. Он основан на мемуарах бывших воспитанников или людей, "наслышанных" об этих учебных заведениях, т.е. базировавшихся на распространенных в провинциальном обществе слухах. Разрозненные сведения об отдельных пансионах переносились на всю их совокупность. Для ломки подобных представлений необходимо изменить методику исследования. Наиболее продуктивным нам видится использование микроисторического анализа^[9] применительно к частным школам и пансионам. Он заключается в написании истории множества негосударственных учебных заведений, что позволит выявить их общность и специфику, показать взаимосвязь пансионов и школ внутри региона, сделать выводы о значении этого типа учебных заведений в культурной жизни российской провинции и страны в целом.

Одним из первых частных учебных заведений в России была созданная в 1703 г. при личном участии Петра I гимназия Эрнста Глюка в Москве. Большинство частных учебных заведений давало элементарное образование. Как правило, здесь приходящих детей обучали чтению, письму и счету, а учителями выступали представители посада и духовенства. Такие школы могли быть закрытыми и служили не только "для преподавания учения, но вместе с тем и для содержания и вообще для воспитания учеников"^[10]. Они назывались пансионами. В них, в отличие от школ, преподавался более широкий круг предметов. Среднее образование в начале XVIII в. было представлено "разноязычными немецкими школами", латино-итальянской школой, основанной братьями Лихудами, эллино-греческой школой. Эти учебные заведения, возникавшие по частной инициативе, не пользовались правительственной поддержкой, "были очень недолговечны и не могли представить прочной основы для создания системы среднего образования"^[11].

В пределах будущего Казанского учебного округа (КУО) частные пансионы возникли рано, в значительной степени восполняя отсутствие достаточной правительственной инициативы в деле распространения народного просвещения для детей привилегированных классов. Так, в оренбургском пансионе ссыльно-каторжного (!) немца Розе учился Г.Р. Державин^[12]; в пансионе французского мещанина, учителя французского языка казанской гимназии Карла Манжена получил образование будущий попечитель Московского учебного округа М.Н. Муравьев^[13]; в симбирских пансионах Кабрита и Фовеля проходили курс наук будущие министр юстиции И.И. Дмитриев^[14] и историограф Н.М. Карамзин^[15]; в казанском мужском благородном пансионе немца М.Б. Вюльфинга^[16] - Г.П. Каменев, впоследствии видный представитель русского предромантизма, поэт, переводчик и прозаик^[17].

В результате реформы образования 1803 г. учебные заведения были объединены в округа по территориальному признаку. Каждый учебный округ имел свои особенности, которые отражались на системе образования в регионе. Однако наличие единой законодательной базы, общих учебных программ и методов обучения позволяет рассматривать отдельно взятый округ как модель для изучения не только государственной школьной системы, но и системы частного образования.

На протяжении всей первой половины XIX в. КУО был одним из самых обширных. Он охватывал восточно-европейскую и азиатскую (Урал, Сибирь) части России, в его состав входили 14 из 50 губерний (к 1835 г. - 9) с многонациональным населением, принадлежавшим к различным религиозным конфессиям. Особенностью округа была также социально-экономическая неоднородность.

В 1804 г. по количеству частных учебных заведений лидировали столицы. Из 88 частных пансионов империи 46 (52 %) с 1529 учащимися (74 % ) были в Санкт-Петербургском (24) и Московском (22) учебных округах. На втором месте стояли западные учебные округа - Виленский (19) и Дерптский (17) с 431 учащимся. Самыми немногочисленными по количеству частных пансионов были Казанский и Харьковский учебные округа (5 и 1 соответственно). В казанских пансионах обучались 88, в харьковском - 26 человек^[18].

К 1824 г. количество частных учебных заведений возросло до 274. В Казанском учебном округе насчитывалось 6 частных школ и пансионов, что составляло 2 % от всех негосударственных школ России^[19] и 4 % от учебных заведений этого округа. По сравнению с 1819 г. количество частных учебных заведений округа сократилось за счет мужских пансионов. Это отразилось на численности учащихся. Если в 1819 г. в негосударственных школах и пансионах получали образование 3 % от общего числа учащихся округа, то к 1824 г. - только 1 % (68 из 6416). Параллельно численность учащихся в государственных школах округа по сравнению с 1817 г. возросла более чем в 1,5 раза, а в частных учебных заведениях сократилась почти в 3 раза^[20]. Усилилась тенденция преобладания в сфере частного образования учебных заведений для представительниц женского пола. Это было обусловлено не только мерами, инициированными попечителем округа, но и постепенным укреплением позиций государственной школьной системы, в которой отсутствовала массовая школа для девочек.

Первые правительственные распоряжения, направленные на регулирование сферы частного образования, появились во второй половине XVIII в. По указу 1757 г. "находящихся как в С.Петербурге, так и в Москве в партикулярных домах иностранных наций учителей в их науках всех свидетельствовать и экзаменовать в С.Петербурге в Десианс-Академии, а в Москве в Императорском университете, а без того свидетельства и аттестата не принимать и не иметь, и до содержания школ не допускать и проч. под опасением не упустительнаго штрафа, а именно: тем, которые их без аттестата примут, за каждаго по сту рублей, а тех учителей, кто без аттестатов школы иметь будет, выслать заграницу"^[21]. Этот указ неоднократно повторялся впоследствии с разными модификациями.

5 августа 1786 г. был утвержден Устав народным училищам в Российской империи, завершивший законодательное оформление школьной реформы Екатерины II. Приложение № 8 к Уставу содержало "Наказ содержателям домашних училищ и учителям, имеющим у себя воспитанников". Частные учебные заведения переходили под учебно-методический контроль Приказов общественного призрения. Все формы этого контроля подробно излагались в Наказе^[22].

Правительство Александра I поощряло частную инициативу, так как пансионы восполняли недостатки государственной системы образования: отсутствие элитных школ, школ для девочек и иноверцев. Устав учебных заведений, подведомственных университетам, 1804 г. включал раздел из 18 статей "О пансионах"^[23]. Содержателем частного пансиона или школы мог быть иностранец или российский подданный "свободного состояния". Для того чтобы открыть свое заведение, необходимо было подать прошение директору губернской гимназии, приложив необходимые свидетельства и обстоятельный план. В нем указывались цель пансиона (школы), учебные предметы, предполагаемое число учащихся и преподавателей, стоимость обучения. Причем обязательными предметами в учебном плане являлись русский язык и Закон Божий по исповеданию той веры, к которой принадлежали дети. Остальные предметы назначались по усмотрению содержателя. Университет выдавал документ на открытие или запрещение школы. В Уставе также содержались требования к нанимаемым учителям. С этого времени в пансионах могли воспитываться дети только одного пола. Но поскольку на практике существовали школы с совместным обучением мальчиков и девочек, это положение удалось реализовать не сразу. Правительственный контроль над частными учебными заведениями возлагался на директоров гимназий.

Обеспокоенность состоянием частного образования и его влиянием на общество обострилась с ростом антифранцузских настроений накануне Отечественной войны 1812 г. Министр народного просвещения граф А.К. Разумовский^[24] в своей записке императору от 25 мая 1811 г. писал: "В отечестве нашем далеко простерло корни свое воспитание иноземцами сообщаемое… Не зная нашего языка и гнушаясь оным, не имея привязанности к стране для них чуждой, они юным россиянам внушают презрение к языку нашему и охлаждают сердца их ко всему домашнему, и в недрах России из россиянина образуют иностранца. Сего недовольно, и для преподавания наук они избирают иностранцев же, что усугубляет вред, воспитанием их разливаемый, и скорыми шагами приближает к истреблению духа народного. Воспитанники их и мыслят, и говорят по-иноземному; между тем не могут несколько слов правильно сказать на языке отечественном"^[25]. Предлагалось ввести ряд мер. Некоторые из них по существу повторяли предшествующее законодательство. Новым стало введение 5 %-ной платы с содержателей пансионов и школ^[26]. В 1812 г. были подтверждены указ 1757 г. о требовании с иностранцев свидетельств от университетов на право преподавания^[27] и § 156 "О недопущении частных учебных заведений для детей обоего пола" Устава учебных заведений, подведомственных университетам, 1804 г.^[28] С января 1814 г. 5 % стали взимать и с учителей, содержавших пансионеров29.

С вступлением на пост министра народного просвещения А.Н. Голицына^[30] в августе 1816 г. началось усиление реакционных тенденций в вопросах народного просвещения в России. Они усилились после преобразования в 1817 г. Министерства народного просвещения в Министерство духовных дел и народного просвещения. Произошла смена попечителей округов. Попечителем Казанского учебного округа стал М.Л. Магницкий^[31].

Знакомясь с положением дел в учебных заведениях округа, Магницкий обратил внимание на малочисленность учащихся в государственных учебных заведениях. В качестве одной из главных причин этого явления выдвигалось широкое распространение частного образования. Представители высшего сословия отдавали предпочтение частным пансионам и домашним учителям-иностранцам, что объяснялось следованием сословным традициям, недостаточным количеством государственных учебных заведений в округе (в том числе полным отсутствием закрытых элитарных), их плохой материальной обеспеченностью, недостатком в отечественных педагогических кадрах и, главное - соответствием учебных планов пансионов запросам дворянства. Последнее противоречило мнению попечителя (и других представителей образованного общества) о качестве частного образования^[32]. 29 сентября 1819 г. он предписал совету университета в дополнение к ведомости о частных пансионах за 1818 г. составить и прислать "историческое сведение о всех содержателях пансионов" округа^[33]. Магницкий предполагал, что "многие, не только из домашних учителей, но и из содержателей пансионов не имеют потребных для воспитания юношества способностей и часто бывают ненадежных правил"^[34]. Не получив в течение полугода ответа, Михаил Леонтьевич обратился к своему единомышленнику, директору Казанского университета А.П. Владимирскому^[35]. 16 апреля 1820 г. ему было поручено "побудить, кого следует, к немедленному доставлению вышеупомянутых сведений о содержателях пансионов", проанализировать полученные данные и "представить попечителю со своим мнением"^[36].

Просмотрев биографии содержателей пансионов Казанской и Саратовской губерний, А.П. Владимирский посчитал их малоинформативными. По его мнению, существенным в них было лишь упоминание даты открытия учебных заведений. Остальное - либо описание похождений и странствий, либо пространное жизнеописание основателей этих учебных заведений. Отсутствовали причины основания пансионов, не указаны их цели. Это побудило Владимирского изменить способ сбора информации. Запросить не содержателей пансионов, а их директоров. Последние должны были составить "наблюдения" с описанием: а) мыслей и жизни содержателей; б) "содержания воспитанников в публичных и частных отношениях; c) преподавания предметов; д) жизни и чувства преподавателей"^[37]. В заключение следовало указать, достоин ли содержатель своего звания.

Уже в конце июня 1820 г. Владимирский отправил Магницкому шесть жизнеописаний, полученных им из совета Казанского университета^[38]. Эти документы вошли в настоящую публикацию. Они представляют автобиографии основателей частных учебных заведений Казани и Саратова^[39], рассказывают о деятельности шести человек, внесших существенный вклад в развитие системы частного образования в российской провинции. Хранятся в фонде попечителя Казанского учебного округа (Ф. 92) Национального архива Республики Татарстан. Написаны канцеляристами и подписаны содержателями пансионов, различны по объему и информативности, основаны на сведениях аттестатов и свидетельств владельцев учебных заведений, почти все имеют, как это требовалось, типовой заголовок. Исключение составляет автобиография Н.С. Кветковского⁽²⁾ , отличающаяся от остальных названием, казенным стилем изложения и объемом.

События в документах излагаются от первого лица, за исключением биографий М.П. Ронцевича и С.И. Троппе. Автобиография Ронцевича, по-видимому, записана с его слов другим человеком, что подтверждается последней фразой источника. Повествования составлены по шаблону. В них отражены с разной степенью полноты следующие данные: возраст (дата рождения); происхождение (родители и их социальный статус); указание на сиротство (И.Ф. Лейтер, М.Т. Потот, М.П. Ронцевич были круглыми сиротами, Н.С. Кветковский лишился отца в детстве); образование; семейное положение (в биографиях содержательниц отражен социальный статус мужей); причины приезда в Россию; деятельность в качестве домашних преподавателей. Указанные владельцами обстоятельства открытия пансионов однотипны: просьбы со стороны провинциального общества, желание родителей дать хорошее образование детям. Причины их закрытия - болезнь, война, желание содержателя.

Документы наглядно демонстрируют нарушение законодательства иностранными учителями с молчаливого согласия общества. Например, С.И. Троппе только через 9 лет службы домашней учительницей запросила свидетельство на право заниматься преподаванием. Аналогичным образом поступили Лейтер, Потот и Ронцевич.

Обратимся к истории некоторых пансионов. Учебное заведение Лейтера неофициально являлось благородным пансионом Казанского университета. Так его называл сам содержатель, так именовали и в обществе^[40]. Попытки Магницкого создать в Казани учебное заведение, подобное благородным пансионам при Московском и Петербургском университетах, не увенчались успехом, в том числе из-за конкуренции со стороны И.Ф. Лейтера^[41]. Он нанял и содержал в порядке дом напротив университета, собрал лучших преподавателей, заручился поддержкой в дворянском обществе Поволжья. Его заведение было самым многочисленным (до 60 учеников). Содержатель имел столь безупречную репутацию, что даже после увольнения его из университета 25 июля 1821 г. с формулировкой "за неблагонадежность" ему разрешили содержать пансион и дальше. За период с 1817 по 1823 г. 28 воспитанников Лейтера поступили в Казанский университет, окончили его со званием действительного студента - семь, кандидата - шесть человек^[42]. Пансион был значительным явлением в провинциальной жизни первой четверти XIX в.

Не менее известным являлось и первое в Казани женское учебное заведение, основанное супругами Потот (вначале там обучались и мальчики). В 1802-1813 гг. оно находилось в Казани, затем (с конца 1813 по 1819 г.) - в Симбирске, потом вернулось в Казань. Закрылось в 1826 г. по просьбе самой содержательницы^[43].

Пансион Юнгвальд в Казани - пример самого продолжительного существования в Поволжье частного учебного заведения для девочек. Он действовал более 40 лет и закрылся в связи со смертью содержательницы 27 января 1856 г.^[44] Сама Софья Юнгвальд в пансионе не преподавала. Действовала стандартная программа обучения, с традиционным уклоном в сторону иностранных языков и предметов эстетического цикла. Заведение было ориентировано на средние городские слои (дочерей небогатых дворян, мелких чиновников, купцов, мещан). В первые годы в нем пребывало около десятка учениц, в 1856 г. - 66. Пансион был не только образовательным и воспитательным учреждением, но и приютом для дочерей бедных чиновников и сирот. В разные годы число девочек-сирот, живших и обучавшихся в пансионе за счет содержательницы, колебалось от трех до семи^[45]. Ее деятельность была высоко оценена правительством России. В 1855 г. Софья Юнгвальд от имени министра народного просвещения получила в награду 500 руб. серебром^[46].

Содержатель одного из саратовских пансионов - Кветковский был хорошо образован, обладал замечательными художественными способностями, владел иностранными языками, в том числе турецким. Его формированию способствовало тесное общение с дядей, известным философом-материалистом Я.П. Козельским, с которым он не только состоял в родстве, но и сотрудничал (Кветковский в течение двух лет жил в имении Козельского, переписывал набело и иллюстрировал его сочинения). Пансион Кветковского официально действовал с 1 сентября 1812 г. (фактически с 1803 г.) по 31 октября 1820 г.^[47] Удалось обнаружить подробный список учащихся: за время его существования пансион окончил 131 человек. Ежегодно обучалось 19-20 воспитанников (в 1815, 1817 гг. - 26), большинство (64 %) дворяне. Обучение длилось от полутора до четырех лет. Наличие пансиона Кветковского в Саратове фактически препятствовало появлению благородного пансиона при гимназии. Последний открылся только после закрытия Кветковским своего учебного заведения.

Представленные читателям автобиографии содержателей пансионов запечатлели традиционный для того времени жизненный путь лиц, занимавшихся частным образованием, и служат важным источником для исследования истории культуры и частного образования в России.

Текст документов, написанный рукой владельцев пансионов, выделен курсивом. Восстановленные части слов заключены в квадратные скобки, опущенные фрагменты - в угловые. Сохранены стиль и особенности написания текстов.

Вступительная статья, подготовка текста к публикации и комментарии

С.А. ФРОЛОВОЙ.

^[1]Рождественский С.В. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения. 1802-1902. СПб., 1902. Негативные оценки деятельности царского правительства в области школ см.: Миропольский С. Школа и государство. Обязательность обучения в России. СПб.,1883; Скабичевский А.М. Очерки истории русской цензуры. 1700-1863. СПб., 1892; Фальборк Г., Чарнолусский В. Народное образование в России. СПб., 1900; Riasanovsky N.V. Nicholas I and Official Nationality in Russia. 1825-1855. Berkeley, 1967; Орлик О.В. Россия и французская революция 1830 г. М., 1968; Alston P. Education and the State in Tsarist Russia. Stanford, 1969. Позитивные оценки см.: Blak C. The Dynamics of Modernization: A Study in Comparative History. New York, 1966; Blakwell W. The Beginings of Russian Industrialisation, 1800-1860. Princeton; New York, 1968; Pintner W. The Social Characteristics of Early Nineteenth-Century Bureaucrasy // Slavic Review. 1970. V. 29. September. P. 429-443; Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX в.): В 2 т. СПб., 1999. Т. 2; Виттекер Ц.Х. Граф С.С. Уваров и его время. СПб., 1999. Обзор российской политики в образовательной сфере в Александровскую эпоху содержится в работах: Vucinich A. Science in Russian Culture: A History to 1860. Stanford, 1963; Hans N. History of Russian Educational Policy, 1701-1917. New York, 1964; и др.

^[2]Артамонова Л.М. Общество, власть и просвещение в русской провинции XVIII - начала XIX в. (Юго-восточные губернии Европейской России). Самара, 2001.

^[3]Сергеева С.В. Частное образование в России (последняя четверть XVIII - первая половина XIX в.). Пенза, 2000.

^[4]Воронов А. Историко-статистическое обозрение учебных заведений С.-Петербургского учебного округа с 1715 по 1828 год включительно. СПб., 1849; Он же. Историко-статистическое обозрение учебных заведений С.-Петербургского учебного округа с 1829 по 1863 г. СПб., 1854; Загоскин Н.П. История Императорского Казанского университета за первые сто лет его существования. 1804-1904: В 4 т. Казань, 1904; Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало XIX в.). СПб.,1994; Он же. Роман А.С. Пушкина "Евгений Онегин". Комментарий // Лотман Ю.М. Пушкин. СПб., 1997; Чеков М.О. Частные школы Поволжья во второй половине XIX - начале XX в. Самара; М., 1999; Шанская Т.А. Восприятие французской культуры русским дворянством в первой четверти XIX в.: Дисс. … канд. ист. наук. Казань, 2001; Фролова С.А. Пансионы Марьи Потот в Казани (1802-1813, 1819-1826) // Диалог поэтов в культурном пространстве Казани: Литературно-публицистические чтения к 200-летию смерти Г.П. Каменева и 170-летию приезда А.С. Пушкина в Казань. Материалы выступлений 23-24 октября 2003. Казань, 2004. С. 139-145; Она же. Благородный пансион Казанского университета: замысел М.Л. Магницкого... И реализация? // Проблемы истории Казани: современный взгляд: Сб. ст. Казань, 2004. С. 281-300; и др.

^[5]Лихачева Е. Материалы для истории женского образования в России (1086-1856): В 3 ч. СПб., 1899; Пушкарева Н.Л. Частная жизнь женщины в доиндустриальной России X-XIX в.: невеста, жена, любовница. М., 1997; Она же. Русская женщина: история и современность. Два века изучения "женской темы" русской и зарубежной наукой. 1800-2000: Материалы к библиографии. М., 2002.

^[6]Мокряк Е.И. К вопросу о социальной психологии столичного дворянства первой половины 50-х гг. XIX в. (по мемуарным источникам) // Проблемы истории СССР. М., 1977. Вып. 6. С. 156-165; Минц С.С. Социальная психология российского дворянства последней трети XVIII - первой трети XIX в. в освещении источников мемуарного характера: Дисс. … канд. ист. наук. М., 1981; Евангулова О.С. Город и усадьба второй половины XVIII в. в сознании современников // Русский город. М., 1984. Вып. 7. С. 172-188; Дедюхина В.С. Культура дворянской усадьбы // Очерки русской культуры XVIII в. М., 1990. Ч. 4. С. 220-251; Муравьева О.С. Как воспитывали русского дворянина. М.,1995; Шмидт С.О. Общественное самосознание Noblesse Russe в XVI - первой трети XIX в. // Дворянское собрание. М., 1996. № 4. С. 113-125; и др.

^[7]Каптерев П.Ф. История русской педагогики. СПб., 1915.

^[8]Галиуллина Р.Х. Михаил Николаевич Мусин-Пушкин - попечитель Казанского учебного округа: Дисс. … канд. ист. наук. Казань, 1997; Лексина Ю.А. Гимназии Казанского учебного округа в первой четверти XIX в. Дисс. … канд. ист. наук. Казань, 1997.

^[9]Зоколл Т., Кром М., Шлюмбом Ю. Микроистория: большие вопросы в малом масштабе // Прошлое - крупным планом: Современные исследования по микроистории. СПб., 2003. С. 7-26.

^[10]Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. СПб., 1897. Т. 22. С. 703-794.

^[11]Рождественский С.В. Указ. соч. С. 6.

^[12]Державин Г.Р. Избранная проза. М., 1984. С. 26.

^[13]Дмитриев И.И. Взгляд на мою жизнь: Записки действительного тайного советника Ивана Ивановича Дмитриева: В 3 ч. М., 1866. Ч. 1. С. 12.

^[14]Загоскин Н.П. Указ. соч. Т. 3. С. 193-194.

^[15]М.С. Из Поволжской старины // Исторический вестник. 1907. Т. 109. С. 508.

^[16]НА РТ. Ф. 87. Оп. 1. Д. 510. Л. 1-3 об.

^[17]Бобров Е.А. Собрание статей по истории русской литературы и философии. Б.м., б.г. С. 30.

^[18]Сергеева С.В. Указ. соч. С. 45.

^[19]РГИА. Ф. 735. Оп. 1. Д. 124. Л. 32-55 об. Подсчитано автором.

^[20]Фролова С.А. Сфера негосударственного образования в Казанском учебном округе и попечитель М.Л. Магницкий // Вестник Самарского государственного университета. Гуманитарная серия. 2006. № 1. С. 67.

^[21]Сборник постановлений по МНП. СПб., 1875. Т. 1. № 191. Стб. 699.

^[22]Полное собрание законов Российской империи. Собр. 1. Т. XXII. № 16421. Стб. 666-669.

^[23]Сборник постановлений по МНП. СПб., 1864. Т. 1. № 47. Стб. 333-337.

^[24]Разумовский Алексей Кириллович (1748-1822) - граф, министр народного просвещения в 1810-1816 гг.

^[25]Сборник постановлений по МНП. СПб., 1875. Т. 1. № 217. Стб. 706.

^[26]Сбор отменен 1 января 1817 г. (См.: Там же. 1864. Т. 1. № 255. Стб. 817-818.)

^[27]Сборник постановлений по МНП. СПб., 1875. Т. 1. № 250. Стб. 774.

^[28]Сборник распоряжений по МНП. 1802-1834. СПб., 1866. Т. 1. № 84. Стб. 214.

^[29]Сборник постановлений по МНП. СПб., 1864. Т. 1. № 103. Стб. 231-232.

^[30]Голицын Александр Николаевич (1773-1844) - князь, государственный деятель, министр духовных дел и народного просвещения (с 10 августа 1816 по 15 мая 1824 г.), член Государственного совета, сторонник религиозно-мистического направления в учебных заведениях. (Вишленкова Е.А. Заботясь о душах подданных: религиозная политика в России первой четверти XIX в. Воронеж, 2004.)

^[31]Магницкий Михаил Леонтьевич (1778-1844) - государственный деятель, публицист, поэт, действительный тайный советник. В 1801-1803 гг. состоял при российском после в Париже. С 1803 г. начальник в Экспедиции государственного производства благоустройства МВД. С 1810 г. статс-секретарь департамента законов Государственного совета. В 1812-1816 гг. в ссылке в Вологде. В 1817 г. симбирский гражданский губернатор. С 1819 г. член Главного правления училищ, вице-президент Симбирского отделения Библейского общества. С того же года попечитель Казанского учебного округа. В 1826 г. обвинен в растрате казенных денег и уволен в отставку, сослан в Ревель. В 1834 г. переведен в Одессу, в 1839 г. - в Херсон, в 1841 г. возвращен в Одессу. (Минаков А. Михаил Леонтьевич Магницкий: К вопросу о биографии и мировоззрении предтечи русских православных консерваторов в первой четверти XIX в. Воронеж, 2000.)

^[32]Подробнее см.: Фролова С.А. Сфера негосударственного образования в Казанском учебном округе и попечитель М.Л. Магницкий… С. 56-69.

^[33]НА РТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 987. Л. 1.

^[34]Там же. Л. 5.

^[35]Владимирский Александр Поликарпович (1778-1847) - профессор повивального искусства в Казанском университете, с 5 сентября 1819 по 28 октября 1822 г. его директор, ставленник Магницкого. 28 февраля 1821 г. избран почетным членом университета. После размолвки с Магницким впал в немилость и вскоре "по расстроенному здоровью" уволен. (Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского Казанского университета (1804-1904): В 2 ч. Казань, 1904. Ч. 2. С. 154-155.)

^[36]НА РТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 987. Л. 5-5 об.

^[37]Там же. Л. 8-8 об.

^[38]Там же. Л. 11.

^[39]Небольшая биографическая справка об одном из основателей пансиона - И.Ф. Лейтере дана Н.П. Загоскиным в "Биографическом словаре профессоров и преподавателей Императорского Казанского университета (1804-1904)". Ч. 1. С. 247-248.

^[40]Филипсон Г.И. Воспоминания // Русский архив. М., 1883. Кн. 3. С. 80.

^[41]Фролова С.А. Благородный пансион Казанского университета: замысел М.Л. Магницкого... И реализация?.. С. 281-300.

^[42]Императорского Казанского университета список о студентах (1804- 1839). Казань, 2002. № 313, 316, 359-360, 362, 389, 407-408, 423, 426-427, 442, 449-450, 452-453, 524-527, 536, 543-544, 559-560, 574-575, 595.

^[43]НА РТ. Ф. 977. Оп. Совет. Д. 1040. Л. 1.

^[44]Там же. Ф. 92. Оп. 1. Д. 7125. Л. 31.

^[45]Там же. Д. 4299. Л. 9; Ф. 160. Оп. 1. Д. 60. Л. 22.

^[46]РГИА. Ф. 733. Оп. 10. Д. 381. Л. 11.

^[47]НА РТ. Ф. 977. Оп. Совет. Д. 583. Л. 48 об.; Ф. 977. Оп. Училищный комитет. Д. 70. Л. 180-181.

 

---

 № 1
Подробное историческое сведение о содержательнице Казанского для благородных девиц пансиона Марье Потот⁽³⁾

30 октября 1819 г.

Родилась я в Москве 1762 г. от иностранных родителей^[1]. Отец мой, Теодор, по фамилии Масон служил в Московском императорском университете в качестве профессора французской словесности^[2]. Мать моя, Эстер, урожденная Миссет, была дочь фабриканта Ивана Миссета, вызванного государем Петром I в Россию и заведшего с его позволения первую в Москве суконную фабрику. Оба они, равно как и я, состояли в протестантском исповедании. После домашнего воспитания воспитывалась я в Московском публичном пансионе г-на Левена. В 1792 г. вышла я замуж за иностранца Потот, французской нации^[3], и венчалась в Нижнем Новгороде Казанской протестантской церкви пастором Иоанном Лютером. Поелику я до сего во многих частных домах в Москве и в Нижнем Новгороде занималась воспитанием детей, то будучи в 1802 г. в Казани испросила у директора Главного народного училища г-на Лихачева^[4] дозволение на учреждение вольного пансиона благородных обоего пола детей. На что, по силе Наказа о содержателях домашних училищ, и дан мне помянутым г-м Лихачевым за его подписом⁽⁴⁾ и печатью аттестат, свидетельствующий о моей способности обучать французскому и немецкому языкам по правилам грамматическим, так же истории и географии. Оный пансион содержала я до половины 1813 г. В сем году, быв принуждена по моим обстоятельствам закрыть оный пансион, я получила при сем от бывшего в должности директора народных училищ и пансионов г-на Смирнова^[5] похвальный аттестат. По переезде в город Симбирск, открыла я там в том же 1813 г. с позволения начальства пансионы для детей мужеского и женского пола, как мне сие было позволено еще в 1811 г. особым письмом г-на министра народного просвещения^[6] его сиятельства графа Алексея Кирилловича Разумовского. В 1819 г., по желанию казанского дворянства, возвратилась я опять в Казань и с позволения училищного комитета Императорского Казанского университета, 8 марта того же года, открыла благородный женский пансион, который содержу доныне.

Содержательница благородных девиц пансиона Марья Потот

НА РТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 987. Л. 14-14 об. Подлинник. Рукопись.

 

---

 № 2
Подробное историческое сведение о содержателе Благородного публичного пансиона в Саратове иностранце Марке Ронцевиче

4 ноября 1819 г.

г. Саратов

Содержатель публичного пансиона в Саратове австрийский подданный Марк Ронцевич родился 20 ноября⁽⁵⁾ 1774 г. от Петра Наталья Ронцевича и от Марии Паскалини Ронцевичевой, урожденной Росси, в бывшей венециянской⁽⁶⁾ Далмации^[7], на острове Курцоле, где отец его служил в звании таможенного директора. Учение и воспитание свое начал он, Марк Ронцевич, в доме родителей своих, а потом, после кончины матери его, последовавшей в 1785 г., отдан он для продолжения наук в тамошнее училище, учрежденное для тех, которые намерены посвятить себя к духовному званию. Там, кроме собственного его славянского языка, обучался он латинскому и итальянскому языкам, Закону Божию, всеобщему землеописанию и арифметике. Лишась отца своего 1 ноября 1787 г., отправлен он старшим его братом, Петром Ронцевичем, к их дяде со стороны матери, Степану Росси, в город Рагузу^[8], где продолжал он в тамошнем [и]езуитском училище обучаться вышесказанному с прибавлением французского и немецкого⁽⁷⁾ языков, всеобщей истории, геометрии и алгебры. Продолжив науки свои здесь до 1793 г., возвратился он в родительский дом, где пробыл по 1794 г.

В конце сего года поехал он в Венецию к своим родственникам, где пробыв короткое время, отправился в виде собеседника с сицилиянским⁽⁸⁾ графом и Мал[ь]тийского ордена командором Де Стателла, предпринявшим путешествие по Германии. Проехав с вышесказанным графом чрез разные страны сей земли, как то: Австрия, Богемия, Саксония, Пруссия и Голстиния^{(9) [9]}, остановился в Гамбурге, где женился и жил до начала 1803 г. в звании приватного учителя языков.

В конце апреля месяца сего же года воспринял он со своим семейством путь в Россию и прибыл в конце мая месяца того же года в Санкт-Петербург с паспортом, данным ему от гамбургского Сената с надписью австрийского поверенного в делах в сем же городе и российского поверенного в делах в Любеке. В Санкт-Петербурге, где он занимался приватным учением детей в разных господских домах, пробыл он от половины мая 1803 до половины апреля 1807 г. И в сие же время по совету и просьбе его сиятельства, господина тайного советника и кавалера, князя Петра Ивановича Шаховского^[10] выехал из столицы с его же сиятельством вместе в Псковскую губернию для вступления в должность учителя в дом вдовы, госпожи гвардии полковницы Прасковьи Васильевны Кутузовой, в соседстве поместья его сиятельства. Отсюда поехал он в Москву, снабжен будучи от его же сиятельства одобрительными письмами к разным особам в столице, между прочим, и его сиятельству графу Григорию Сергеевичу Салтыкову^[11], разных ученых обществ члену, и его превосходительству тайному советнику и кавалеру Ивану Логиновичу Кутузову, бывшему попечителю Московского университета^[12]. В Москве принят был он по рекомендации^[13] господина директора Московской губернской гимназии и кавалера Петра Михайловича Дружинина домашним учителем в дом его превосходительства, господина действительного статского советника Алексея Александровича Враского, бывшего уфимским губернатором. Здесь, окончив воспитание и учение воспитанника своего^[14], получил он через господина статского советника Яковлева, письменное приглашение от господина саратовского вице-губернатора и кавалера Никифора Михайловича Заварицкого поступить к нему в дом учителем сына его.

Сие приглашение было им принято, и он в августе месяце отправился к нему господину вице-губернатору в Саратов. Проживши там около двух лет, в 1814 г. хотел поехать обратно в Москву, но по предложению, сделанному ему несколькими отличными особами саратовской публики, открыть в сем городе пансион для благородного юношества, отменил он свое намерение и просил господина директора училищ Саратовской губернии, надворного советника Андрея Ивановича Шестакова^[15], дабы позволено было ему учредить в городе Саратове публичный пансион. На сие же господин директор препроводил прошение его, Ронцевича, в Императорский Казанский университет в училищный комитет, откуда последовало позволение на открытие сего пансиона^[16], который и поныне существует.

Сие есть, сколько вспомнить могу, точное историческое обо мне сведение до сего 1819 г.

Содержатель публичного в Саратове пансиона
французского и немецкого языков, учитель Марк Ронцевич

НА РТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 987. Л. 26-27 об. Подлинник. Рукопись.

 

---

 № 3
Историческое сведение о содержательнице Пансиона для благородных девиц Софье Юнгвальд

9 ноября 1819 г.

Родилась я в Москве в 1784 г., исповедания лютеранского, от роду имею 35 лет. Отец мой был Андрей Арманд Тешемахер, урожденец⁽¹⁰⁾ амстердамский, исповедания реформаторского. Закону Божию и священной истории обучалась у пастора лютеранского исповедания г-на Рихтера. Воспитывалась в Москве в Благородном женском пансионе г-на Штейнигера⁽¹¹⁾ , саксонского урожденца. Обучалась языкам российскому, немецкому и французскому по правилам грамматическим, истории, географии, арифметике, рисованию, музыке и танцеванию. Сверх того по окончании учения в пансионе пользовалась еще и в доме родителя моего уроками во всех означенных предметах от учителей, служивших тогда в казенных учебных заведениях. В замужество вышла 1799 г. за вюртембергского урожденца, исповедания католического, служившего в Московской университетской гимназии учителем немецкого языка Ивана Иванова Юнгвальда. Впоследствии времени муж мой с позволения Императорского Московского университета открыл в Москве для благородных девиц пансион, который и содержал по смерть свою. По кончине же его на содержание сего заведения получила я позволение от университета и содержала с 1810 по 1812 г., по самый день вступления в Москву неприятелей. С разорением Москвы рушится и пансион мой, а с ним вместе от грабежа неприятельского и от бывшего там пожара потеряла я все имущество мое и нужные бумаги, оставшись без всякого состояния с семейством, состоящим из престарелой матери, семилетнего сына, сестры^[17] и двух маленьких братьев, кои все состояли под моим попечением. Посему не имея по сим обстоятельствам никакой возможности оставаться более в разоренной столице, переехала в Казань. Приехавши в означенный город, испросила у училищного комитета при Казанском университете позволение на открытие в Казани для благородных девиц пансиона, которое и дано мне декабря 18-го дня 1812 г. за № 1578, а открыт оный 1 мая 1813 г., который содержу и поныне.

Содержательница женского благородного пансиона Софья Юнгвальд

НА РТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 987. Л. 15. Подлинник. Рукопись.

 

---

 № 4
Историческое сведение о содержателе Мужеского благородного в Казани пансиона Императорского Казанского университета лекторе Иване Лейтере

15 ноября 1819 г.

Я, нижеподписавшийся Иван Федоров сын Лейтер, родился 1768 г. в саксонском городе Кольдице. Отец мой, бывший ферстер⁽¹²⁾ означенного города, и мать скончались на шестом году моего возраста. Воспитан я был до 17 годов в доме деда моего и опекуна по имени Рихтер, тогдашнего арендатора в поместьях тайного советника Ностица. Потом отправлен я был в Лейпцигский университет, где и обучался три года разным наукам, а особенно чистой и прикладной математике и словесности французской и итальянской. Оставя сие заведение, продолжал я заниматься сам собою учением и сельским хозяйством, желая при случае посвятить себя военной службе. Потом я отправился в Россию, где имел дальнего родственника санкт-петербургского купца Шнейдера. С намерением вступить в военное звание прибыл я в Санкт-Петербург в 1789 г., однако же провидению было угодно предназначить мне иной род жизни и, прожив в сей столице около двух месяцев, поехал я в Москву и давал там уроки приватно, употребляя при том свободное время на изучение российского языка, в познании коего видел необходимость. В 1790 г. по рекомендации г-на профессора Баузе^[18] вступил я в дом г-жи бригадирши Козариновой учителем, где и пробыл с лишком год. Потом по его же, г-на Баузе, рекомендации поехал в Казань, где и находился при обучении детей майора Мельгунова и надворного советника Депрейса^[19] и наконец вызван был Вятской губернии в город Уржум в дом помещика Мосолова.

Таким образом, приобрел в продолжение десяти лет трудами некоторую сумму, завел я в городе Уржуме мыловаренный завод, приняв на себя именование гостя на два года согласно с узаконениями^[20], но по многим несчастным обстоятельствам, кои описывать здесь считаю излишним, я лишился всего моего имущества.

В 1803 г. женился я на дочери иностранца прусской нации Карла Парета^[21], бывшего тогда домовым, а после штатным учителем Казанского главного народного училища языков французского и немецкого. От сего брака имею я одного только сына, по имени Петр, 10 лет, который находится при мне^[22].

В 1805 г.^[23] снова вступил я в должность учителя в дом гвардии прапорщика Христофора Молоствова, а от него перешел к брату его надворному советнику Порфирию Молоствову^[24].

В 1808 г. приглашен я был помещиком Уфимской губернии Куроедовым к нему в дом и жил в сем месте до 1810 г. Узнавши тогда, что в Казанском университете праздно место лектора немецкого языка, решился я искать сего звания. В исполнение сего моего намерения приготовил я диссертацию и отправил оную при письме на французском языке^[25] к покойному господину попечителю его превосходительству Степану Яковлевичу Румовскому^[26], а копию представил в совет университета, который и определил сделать мне испытание. Между тем как я готовился к экзамену, от совета было мне предложено занять упразднившееся⁽¹³⁾ место учителя высшего французского класса в Казанской гимназии. Испытание на сию должность происходило в 1811 г. в феврале месяце, а вскоре и утверждение последовало от господина покойного попечителя Степана Яковлевича Румовского.

Экзамен на звание лектора учинен в марте месяце 1811 г., а утверждение получено в 1812 г. от него же, покойного попечителя. В сем же году присягал я на верноподданство в России в Казанском губернском правлении.

Служение мое в гимназии продолжалось от 27 марта 1811 г. по 27-е число февраля 1819 г.; в университете же я поныне продолжаю службу в звании лектора немецкого языка.

В 1812 г. по желанию некоторых родителей, имевших ко мне доверенность, хотя и открыл я с дозволения училищного комитета, куда был представлен мною план относительно преподавания наук, порядка и учебных пособий, Мужеский благородный пансион, но оный продолжался только два года. Ибо по причине долговременной болезни жены моей я нашелся вынужденным оный закрыть. Пансионеры были распущены, выключая весьма не многих, кои по желанию их родителей жили под моим надзором, продолжая учение в гимназии^[27].

В 1816 г. по убедительной просьбе казанского дворянства и некоторых особ других губерний решился я вновь открыть пансион с дозволения начальства на тех же самых правилах, какие прежде были мне от училищного комитета предписаны. Существование сего пансиона продолжается и ныне под ведением университета^[28].

Содержатель Мужеского благородного пансиона,
лектор Императорского Казанского университета Иван Лейтер

НА РТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 987. Л. 12-13. Подлинник. Рукопись.

 

---

 № 5
Подробное историческое сведение о содержательнице Благородного публичного пансиона в Саратове иностранке Софии Троппе

24 ноября 1819 г.

г. Саратов

Содержательница публичного пансиона благородных девиц в Саратове французская подданная Софья Троппе родилась 10 генваря 1772 г. от Ивана Глода Дервие и от Варвары Дервие, урожденной Коаза, в Лионе, где отец ее был в звании купца 1-й гильдии. Учение и воспитание свое получила она в доме ее родителей. 28 октября 1804 г. вышла она замуж за Антона Троппе, учителя немецкого языка, родившегося в Праге. [В] 1806 г. 26 февраля восприняла она с мужем своим и с малолетнею ее дочерью^[29] путь в Россию и прибыла 1 мая того же года в Ревель⁽¹⁴⁾ , откуда отправилась в Санкт-Петербург с паспортом, данным ей от лионского правительства, и с рекомендательными письмами к г-ну банкиру Блесик. В Санкт-Петербурге, где она занималась учением и воспитанием благородных девиц в доме его высокопревосходительства, действительного тайного советника сенатора Вейдмейера^{(15) [30]}, пробыла она от 1 мая 1806 г. до 29 августа 1810 г. В сие же время поехала она в Симбирск, где принята была домашнею учительницей в дом его превосходительства, господина Диндякова, откуда отправилась 29 августа 1811 г. в деревню к его высокоблагородию г-ну Слепцову и, наконец, [в] 1812 г. в Саратов, где занималась так, как и во все время ее пребывания в России^[31], учением благородных девиц в доме его превосходительства, действительного статского советника и кавалера Алексея Давидовича Панчулидзева^[32] - саратовского гражданского губернатора, от которого, как и от всех других господ, где она учила, имеет весьма хорошие аттестаты. В 1818 г. 14 мая вознамерилась она открыть в сем городе публичный пансион для благородных девиц и просила г-на директора училищ Саратовской губернии надворного советника Андрея Ивановича Шестакова, дабы позволено было ей учредить в городе Саратове публичный пансион. Г-н директор препроводил прошение ея, Троппе, в Императорский Казанский университет, в училищный оного комитет, откуда последовало позволение на открытие сего пансиона^[33], который и ныне существует.

Содержательница благородного пансиона
и учительница французского языка иностранка Sophie Troppe

НА РТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 987. Л. 28-29. Подлинник. Рукопись.

 

---

 № 6
Из начертания подробной истории титулярного советника Никиты Степанова сына Квятковского, содержателя в Саратове Публичного благородного пансиона

Ноябрь 1819 г.

1819 г. ноября ""⁽¹⁶⁾ дня. Исполняя предписание совета Императорского Казанского университета от 19 минувшего октября под № 1349, обязанностью поставляю себе по долгу присяги и совести начертать подробно свою историю к сведению его превосходительства, господина попечителя Казанского учебного округа и кавалера Михайлы Леонтьевича Магницкого.

Происхождение мое от благородных родителей. В памятной их записке значится, что я родился 1768 г. мая 28-го дня. Отец мой польский шляхтич⁽¹⁷⁾ Степан Яковлевич, сын Квятковский, обитавший в своей оседлости в украинской Подолии близ Новомиргорода и Елизаветградской крепости. <...> Оставив мой отец Украину [в] 1766 г., и перешел с посредственным своим имуществом в Малороссию, женился в городе Полтаве на девице Акилине Павловне, дочери из фамилии Козельских, давшей потом мне жизнь. В 1769 г. отец мой скончался. [В] 1775 г. августа 5-го дня по прошению моей матери губернатор Новороссийской губернии Василий Алексеевич Чертков <...> определил меня учеником в Кременчугское казенное училище, где я обучался: российскому, немецкому, латинскому, турецкому и французскому языкам, Закону Божию, географии, истории, арифметике, геодезии, медицине, рисовать, танцевать, фехтовать, верховой езде и военной экзерциции⁽¹⁸⁾ по 1 августа 1784 г. <...> При выпуске из оного училища, по изволению главного попечителя господина фельдмаршала Григория Александровича Потемкина^[34], на просьбу дяди моего статского советника Якова Павловича Козельского^[35], снабжен от начальства свидетельством о моем происхождении и похвальными аттестатами, причем просил я поместить в учебный аттестат мой те токмо науки, в коих находил себя сильнее, как то - российский и французский языки, арифметику, геометрию, географию, рисовальное искусство и военную экзерцицию. А прочие не включать, хотя впрочем, за успехи мои в турецком языке и хорошее поведение согласно высочайшему указу был взят в 1780 г. в свиту следовавшего в Константинополь посольства при российском посланнике Як[ове] Фед[оровиче] Болгакове^{(19) [36]}; но по просьбе <...> гражданского губернатора Новороссийской губернии и попечителя кременчугских мужеского и девичьего училищ Николая Даниловича Языкова, из города Херсона возвращен в Кременчуг обратно. С 1784 г. августа 1-го по 15 августа 1786 г. находился при помянутом дяде моем Козельском в селе его Кривом Роге на реке Удае, от города Лубнов в восемнадцати верстах. Там я занимался перепискою: 1) сочиненного им военного "Лексикона с чертежами и рисунками всех древних и новых орудий" и 2) перепискою сочиняемой им книги в пяти частях о "Натуре вещей", также с чертежами и рисунками фигур: химических, математических, гидравлических, аэростатических и проч. Потом отвезен был помянутым дядей моим, Козельским, в Санкт-Петербург, где по представленным от меня при прошении в Генеральный от Армии штаб <...> свидетельству о моем происхождении и аттестатам, по произведенному мне экзамену в присутствии генерал-квартирмейстера^[37] <...> Нефедьева, штаб и обер-офицеров определен [в] 1786 г., сентября 10-го дня, вожатым колон во 2-й класс. Тут поручен мне был чертеж военных планов и карт. В свободные же часы от службы обучал обоего пола детей, в квартире того же корпуса, сказанного генерала и прочих особ. Из Генерального штаба по указу Военной коллегии переведен лейб-гвардии в Преображенский полк фурьером^[38] [в] 1787 г., октября 10-го <…> в отставку поручиком 1787 [г.], генваря 25-го. После сего определен по указу Правительствующего Сената Саратовского наместничества в бывший губернский магистрат стряпчим^[39] уголовных дел [в] 1788 [г.], апреля 7-го числа. Здесь <…> исправлял прокурорскую должность, потом определен того наместничества в уездные землемеры [в] 1790 г., сентября 27-го. В губернской чертежной показал искусство чертить и тушевать в лучшем вкусе планы и межевые карты штрихом, а между тем в свободные часы от службы с самого приезда своего в Саратов по 1 мая 1792 г. занимался учением детей обоего пола в доме саратовского гражданского губернатора, генерал-поручика <...> вышепомянутого Нефедьева, ибо с началом весны того года, поступив в непосредственное распоряжение экономии директора^[40] <...> отправлен для снятия на план описания и разделения лесов на лесосеки. <...> По возвращении с межи на зиму в Саратов <...> приведены были планы в надлежащий порядок всеми землемерами <...> под моим руководством. В сем же 1782 г. представлен я был в капитаны, но чина сего не получил. В 1783 г. от 17 мая прислан мне из Воронежа аттестат от господина <...> генерал-губернатора Воронежского и Саратовского⁽²⁰⁾ наместничества^[41], свидетельствующий об известном ему исправлении моей должности с отличным прилежанием и успехом и о хорошем моем поведении. С наступлением весны 1793 г., июня 13-го, отправлен я был <...> для такового ж о лесах производства по Новохоперскому, Балашовскому и Аткарскому уездам, которое и было окончено к весне 1797 г., с изъявлением часто повторяемой мне от начальства признательности <...>. Вслед за тем в случившийся в Саратове пожар мая 28-го числа <...> лишился я дома и на двенадцать тысяч своего с жениным имущества. Того ж 1797 г., июля 14-го дня переименован из поручиков в губернские секретари. Того ж 1797 г., октября 26-го, вступил в саратовскую Контору опекунства иностранных штатным землемером. Того ж года декабря 31-го произведен титулярным советником. <...>. В бывший в Саратове пожар 1800 г., в августе месяце, лишился я с женою моею, также в отсутствие мое по службе, и последнего моего имущества. Наконец определен штатным секретарем той же конторы <...> [в] 1802 г., марта 31-го числа. Во время продолжения служения моего в конторе оной как землемером, так и секретарем, в послужных списках к главному начальству аттестовался способным и достойным <...>. Именным же его императорского величества высочайшим указом, данным Правительствующему Сенату в 19-й день декабря того ж 1802 г., был отставлен от службы, состоявшие в ведении моем дела сдал исправно <...> по прошению моему снабжен я от Конторы опекунства иностранных аттестатом и пашпортом <...> Из сих-то актов, большею частью составлено сие начертание моей истории^[42]. Между тем с 1803 г., июня 1-го дня, был убежден моими начальниками и другими некоторыми благородными особами здешней публики, а впоследствии и собственным благом детей моих, которым кроме приличного воспитания ничего более доставить я не в силах, приступил к учению благородных детей. На каковой конец завел в собственном своем доме приватный пансион, который по настоянию и представлению директора училищ Саратовской губернии г-на Шестакова оным Императорским Казанским университетом привилегирован [в] 1812 г., сентября 23-го числа. Того ж года в октябре и ноябре месяцах находился я чиновником от дворянства Саратовского уезда при рекрутской партии для устройства и защиты поселян от обид. <...> Согласно высочайшему его императорского величества манифесту и указу, данному <...> в 30-й день августа 1814 г., препровождена ко мне <...> бронзовая медаль для ношения на Владимирской ленте в петлице. Одним словом, с 1812 г. <...> я посвятил себя совершенно на обучение юношества, поступая во всем соответственно правилам в народном просвещении, давая ежегодно публичные экзамены и доставляя учебному начальству все нужные по сему отчеты. По заслуженному мною доверию у публики никогда недостатка у меня в учениках не было, ибо и из других губерний поручали мне оных и поручают: как-то и теперь в пансионе моем находятся ученики из губерний Воронежской, Рязанской и Симбирской. Не было также недостатка и в успехах, поелику оные оказывались как при публичных испытаниях, так и при осмотре моего пансиона господами-визитаторами, профессорами Фуксом^[43], Эрдманом^{(21) [44]} и Никольским^{(22) [45]}, равно и господами адъюнктами Симоновым и Манасейном. Все они, находя в пансионе моем чистоту, порядок и успехи в учении, изъявляли свою признательность словесно, а господин профессор Эрдман в присутствии адъюнкта Симонова и директора училищ Саратовской губернии г-на Шестакова, также и всех саратовского Главного народного училища учителей, произведя строжайший ученикам экзамен, осмотрев мой пансион и войдя во все подробно, тут же сочиненным и всеми присутствовавшими подписанным журналом, объявил ученикам, учителям и в особенности мне признательность. По предложению господина профессора Эрдмана я скрепил оный журнал своеручно. К славе моего пансиона Императорский Казанский университет удостоил двоих из учеников оного принятием в студенты, а третьего вольным слушателем. Кто же именно обучался у меня с самого начала моего в сем упражнении, имею честь представить при сем именной список^[46].

Никита Кветковский

Скрепа по листам: "Титулярный/ советник/, содержатель/ в Саратове/ публичного/ пансиона/ Никита Кветковский

НА РТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 987. Л. 18-21. Подлинник. Рукопись.

Примечания

^[1]Акта о рождении и крещении у Потот не было. Она объясняла это тем, что, "лишившись родителей в детстве, воспитывалась в чужих людях, и ни воспитатели", ни она, "не имея доселе в том надобности, не заботились о приобретении сего акта". (НА РТ. Ф. 977. Оп. Совет. Д. 823. Л. 19-20.)

^[2]В "Биографическом словаре профессоров и преподавателей Императорского Московского университета. 1755-1855" (М., 1855. Ч. 2) среди преподавателей Теодор Масон не значится.

^[3]Потот Иосиф - путешественник, коллекционер восточных медалей и монет. Его собрание пользовалось широкой известностью, состояло из 1054 монет, "из коих большая часть хорошо сохранилась" и принадлежала к числу редких. В декабре 1826 г. М.Ф. Потот продала Казанскому университету коллекцию мужа за 7 тыс. руб. ассигнациями. (НА РТ. Ф. 977. Оп. Совет. Д. 823. Л. 22; Д. 1186. Л. 1-2, 6-7.)

^[4]Лихачев Александр Логинович (ок. 1753-1814) - надворный советник, с 1798 г. директор Главного народного училища г. Казани, в 1803-1804 гг. исправлял должность директора казанской гимназии, откуда был уволен после скандала в связи с беспорядками среди воспитанников. (Там же. Ф. 92. Оп. 1. Д. 24. Л. 3 об.-4.) В 1787-1802 г. депутат по выбору дворянства в Казанском дворянском собрании. (Лихачев Н.П. Генеалогическая история одной помещичьей библиотеки. СПб., 1913. С. 50-51.)

^[5]Смирнов Степан Васильевич (1766-1815) - из семьи священнослужителей, обучался в Переславль-Залесской духовной семинарии. С 22 сентября 1786 г. учитель в казанском Главном народном училище. В 1802-1804 гг. преподавал математику, российскую грамматику и Закон Божий в пансионе Потот. С 7 апреля 1809 по 1815 г. директор народных училищ Казанской губернии, титулярный советник. (НА РТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 4. Л. 11 об.-14, 22 об.-23 об., 36 об.-37; Ф. 160. Оп. 1. Д. 4. Л. 124-125; Д. 6. Л. 22.)

^[6]По Уставу учебных заведений, подведомственных университетам, 1804 г. в пансионах могли воспитываться дети только одного пола. В июне 1811 г. попечитель округа С.Я. Румовский предписал Потот "остаться при воспитании одного пола детей". Тогда она обратилась к министру народного просвещения А.К. Разумовскому. В своем ответе тот указал, что лишь от учредителя "зависит содержать пансионы обоих полов", условием служит "их учение и воспитание в двух пансионах". (НА РТ. Ф. 160. Оп. 1. Д. 4. Л. 84, 103-105, 162, 190.) Таким образом, не возбранялось содержание одним лицом двух пансионов, мужского и женского.

^[7]Далмация - историческая область на островах и побережье Адриатического моря. В 1420-1797 гг. территория (кроме Дубровника) находилась под властью Венеции, в 1797-1918 гг. - Австрии (в 1805-1813 гг. под властью Франции). (Советский энциклопедический словарь (далее - СЭС). М., 1983. С. 356.)

^[8]Рагуза - латинское название Дубровника.

^[9]Гольштейн - графство с XII в. Объединилось в 1386 г. с герцогством Шлезвиг (Шлезвиг-Гольштейн). С 1476 г. герцогство. С 1460 г. в персональной унии с Данией, одновременно Гольштейн с 1815 г. член Германского союза. В 1864 г. Гольштейн перешел под управление Австрии, Шлезвиг - Пруссии. После австро-прусской войны в 1866 г. Шлезвиг-Гольштейн стал прусской провинцией.

^[10]Шаховской Петр Иванович (?-1827) - князь, псковский губернатор, тайный советник. (История родов русского дворянства: В 2 кн. М., 1991. Кн. 1. С. 152; СЭС. С. 1500.)

^[11]Салтыков Григорий Сергеевич (1777-1814) - граф, писатель, носил до 1801 г. фамилию Жердеевский. В 1804-1806 гг. издавал журнал "Друг просвещения" вместе с Д.И. Хвостовым и А.М. Кутузовым. (Русский биографический словарь. Сетевая версия (далее -РБС). http://www.rulex.ru/01180196.htm)

^[12]Голенищев-Кутузов Иван Логинович (1729-1802) - писатель. В 1764 г. назначен наставником по морской части цесаревича Павла, генерал-интендантом флота и директором Морского корпуса. С 1797 г. президент Адмиралтейств-коллегии. С 1827 г. председатель ученого комитета Морского министерства. (РБС. http:// www.rulex.ru/01040258.htm)

^[13]Рекомендация содержала аттестат на право обучения юношества французскому и немецкому языкам. (НА РТ. Ф. 977. Оп. Совет. Д. 401. Л. 3.)

^[14]Предположительно, Борис Алексеевич (1795-1880) - литературный переводчик (1823-1827 гг.), чиновник особых поручений Третьего отделения, действительный тайный советник (с 1830 г.). (Черейский Л.А. А.С. Пушкин и его окружение. Л., 1975. С. 76.)

^[15]Шестаков Андрей Иванович (ок. 1765-1820) - из духовенства. В 1775 г. поступил в Казанскую духовную семинарию, в 1783 г. переведен в учительскую гимназию в Санкт-Петербурге. С 1786 г. учитель старших классов Саратовского народного училища. В 1800-1803 гг. директор училищ Симбирской, затем - Саратовской губернии. (НА РТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 26. Л. 1. См. также: Арнольдов М.В. К материалам для истории просвещения в России в эпоху Александра I. Учреждение в Саратове гимназии и первые ее директора - Шестаков и Ченыкаев. Тифлис., 1870; Артамонова Л.М. Указ. соч. С. 17-19, 265.)

^[16]Пансион открылся 1 сентября 1814 г. (НА РТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 987. Л. 3 об.)

^[17]Впоследствии Елизавета Тешемахер в пансионе обучала детей игре на фортепиано, а сын Юнгвальд (Иван) - танцам. (Там же. Ф. 160. Оп. 1. Д. 29. Л. 4; Д. 36. Л. 5 об.)

^[18]Баузе Федор Григорьевич (1752-1812) - профессор, ректор Московского университета (1807 г.). Окончил юридический факультет Лейпцигского университета. В Петербург прибыл в 1773 г. для работы частным учителем. В 1782 г. приглашен на кафедру права в Московский университет. Являлся "не только отличным профессором, но и трудолюбивым ученым", составил богатые коллекции славянских и русских рукописей, русских монет. (Русский биографический словарь. СПб., 1900. Т. 2. С. 594.)

^[19]Депрейс (де Прейс) Исай Исаевич (?-1798) приехал в Россию в 1760 г., записан "дворянином голландской нации", надворный советник (1782 г.). Жена Мария Яковлевна Левашова принадлежала к старинному дворянскому роду. Имели пятерых детей: двоих сыновей и трех дочерей. Его внук Гаврило Матюнин в 1820-1823 гг. учился в пансионе Лейтера, был лучшим учеником. (Ватаци М. Быль минувшего // Исторический вестник. 1913. Т. 132 (Май). С. 413; Императорского Казанского университета список о студентах (1804-1839). № 453; Казанское дворянство. 1785-1917: Генеалогический словарь. Казань, 2001. С. 188, 359; НА РТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 1512. Л. 10-10 об.)

^[20]"Иногородние и иностранные гости" - четвертый из шести сословных разрядов "градского общества", введенный по "Грамоте на права и выгоды городам Российской империи" 1785 г.

^[21]Парет Карл Григорьевич (1755-?) - сын прусского подпоручика. Обучался в Берлинской гимназии, затем в Геттингенском университете. С 1 марта 1810 г. учитель немецкого, французского и латинского классов Казанского главного народного училища. (НА РТ. Ф. 977. Оп. Училищный комитет. Д. 70. Л. 7 об.-8; Д. 108. Л. 11-12.)

^[22]Обучался в пансионе отца. Дальнейшая судьба неизвестна.

^[23]В августе 1805 г. Лейтер хотел занять вакантное место учителя высшего немецкого класса в казанской гимназии. Директор гимназии И.Ф. Яковкин выступил против, мотивировав свой отказ отсутствием у Лейтера аттестатов, занятием его торговлей и предпринимательством. Лейтеру покровительствовал профессор университета П.А. Цеплин - лидер оппозиции самовластию директора. (НА РТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 98. Л. 6-7 об., 10-10 об.)

^[24]Молоствовы: Христофор Львович (1757-1842) - отставной гвардии прапорщик, крупный душе- и землевладелец, библиофил. Сыновья: Валериан (1792-1813), Памфамир (1793-1828), Таврион (1795-1844). Под руководством Лейтера Валериан увлекся литературными переводами. Им переведено с французского и издано "Заблуждение добродушного сына и Палемон" (Венгеров С.А. Источники словаря русских писателей: В 4 т. Петроград, 1917. Т. 4. С. 400), сделан перевод на французский язык "Бедной Лизы" Н.М. Карамзина (отдел рукописей и редких книг научной библиотеки Казанского университета (далее - ОРРК НБЛ КГУ). Ед. хр. 2571); Порфирий Львович (1760-1808) - секунд-майор, казанский губернский предводитель дворянства (1793-1796, 1803-1806). Его сын Владимир (1794-1863) - попечитель Казанского учебного округа (1847-1857). (НА РТ. Ф. 87. Оп. 1. Д. 8549. Л. 8 об., 21-22.)

^[25]Письмо хранится в ОРРК НБЛ КГУ. Ед. хр. 5661. № 44.

^[26]Румовский Степан Яковлевич (1734-1812) - астроном, академик и вице-президент Петербургской АН, ординарный профессор.

^[27]В октябре 1814 г. Лейтер прошел испытание на звание лектора французского языка в специальном комитете при университете. В выданном ему аттестате указывалось, что он "в знании языка французского оказал столь основательные познания… что, уважая при том и сведения его в языке российском, советом представлено было" попечителю округа о "помещении Лейтера на место лектора французского языка". Однако попечителем в этом было отказано. (НА РТ. Ф. 977. Оп. Правление. Д. 507. Л. 9 об.-11.)

^[28]Лейтер уволен из университета 25 июля 1821 г. "за неблагонадежность", пансион был закрыт через два года из-за болезни жены. (Загоскин Н.П. История Императорского Казанского университета за первые сто лет его существования... Т. 3. С. 504-505; НА РТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 1667. Л. 1.)

^[29]Антуан Троппе - австрийский подданный. (НА РТ. Ф. 977. Оп. Училищный комитет. Д. 244. Л. 6.)

^[30]Вейдемейер Иван Андреевич (1752-1820) - управляющий Коллегией иностранных дел (1814-1816 гг.), член Государственного совета (1810 г.).

^[31]Аттестат на право обучения французскому языку С.Троппе получила 30 марта 1815 г., после испытания в Саратовской гимназии. (НА РТ. Ф. 977. Оп. Училищный комитет. Д. 244. Л. 1.)

^[32]Панчулидзев Алексей Давидович (1762-1834). В 1807-1826 гг. саратовский губернатор. Имел шесть дочерей: Марью (1785-1845), Анну (1793-1815), Ольгу (1802-1842), Варвару (1806-?), Людмилу (1812-?), Софью (1817-?). В воспитании двух из них (Ольги и Варвары) принимала участие С.Троппе. (Всероссийское генеалогическое древо. http://www.vgd.ru/P/pnchldzv.htm)

^[33]27 апреля 1818 г. училищный комитет дал разрешение на открытие пансиона в Саратове. (НА РТ. Ф. 977. Оп. Училищный комитет. Д. 244. Л. 5 об.)

^[34]Потемкин Григорий Александрович (1739-1791) - российский государственный и военный деятель, генерал-фельдмаршал. Способствовал освоению Северного Причерноморья, руководил строительством Черноморского флота. После присоединения Крыма получил титул светлейшего князя Таврического.

^[35]Козельский Яков Павлович (ок. 1728-ок. 1794) - русский просветитель, философ-материалист. Развивал идеи справедливого общественного устройства, выступал против крепостничества и религиозной морали. Преподавал артиллерию и механику в артиллерийском и инженерном шляхетском корпусе; входил в дирекционную комиссию по "сочинению проекта Нового Уложения". (РБС. http://www.rulex.ru/01110067.htm; СЭС. С. 596.)

^[36]Булгаков Яков Иванович (1743-1809) - российский дипломат, писатель, переводчик; почетный член Петербургской АН. В 1781-1789 гг. чрезвычайный посланник и полномочный министр в Константинополе.

^[37]Генерал-квартирмейстер - начальник Генерального штаба.

^[38]Фурьер - заготовитель съестных припасов, фуража, квартир на войско.

^[39]Губернский магистрат - сословный суд для горожан по губернской реформе 1775 г. В его состав входили прокурор и два его помощника (стряпчих) уголовных и гражданских дел.

^[40]Директор экономии - член казенной палаты.

^[41]В 1783 г. Воронежское наместничество составляли Воронежская и Харьковская губернии. В 1787 г. вместо Харьковской в наместничество включена Саратовская губерния. С 1782 по 1793 г. наместником был В.А. Чертков. (Воронежские губернаторы и вице-губернаторы. 1710-1917: Историко-биографические очерки. Воронеж, 2000. С. 12, 24.)

^[42]Пять аттестатов, на которые ссылается Кветковский, были представлены им в копиях в совет университета. (НА РТ. Ф. 977. Оп. Совет. Д. 593. Л. 12-15.)

^[43]Фукс Карл Федорович (1776-1846) - профессор естественной истории и ботаники в Казанском университете, с 1818 г. на кафедре терапии, патологии и клиники. В 1820-1823 гг. декан врачебного факультета. В 1823-1827 гг. ректор университета, одновременно с 1819 по 1829 г. врач больницы Казанского университета. С 1833 г. в отставке. (Материалы для биографии Н.И. Лобачевского. М.; Л., 1948. С. 808.)

^[44]Эрдман Франц (Федор) Иванович (1794-1863) - ординарный профессор восточных языков в Казанском университете. В 1822-1827 гг., 1828-1832 гг. и 1835-1836 гг. декан отделения словесности. В 1825 г. путешествовал по Оренбургскому и Прикамскому краям. В 1828-1845 гг. цензор восточных сочинений, в 1832-1835 гг. - инспектор студентов и директор Педагогического института. В 1832-1834 гг. составил и опубликовал описание университетского собрания азиатских монет. С 1835 г. ординарный профессор арабского и персидского языков по разряду восточной словесности. В 1840 г. принял русское подданство. В 1841-1845 гг. декан первого отделения философского факультета и проректор. В 1845 г. уволен из университета. С 1850 г. директор училищ Новгородской губернии. (Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского Казанского университета… Ч. 1. С. 240-241.)

^[45]Никольский Григорий Борисович (1785-1844) - профессор прикладной математики Казанского университета, в 1820-1823 гг. его ректор, доверенное лицо Магницкого. В 1826-1829 гг. председатель строительного комитета университета, затем его член до 1842 г. Уволен в 1839 г. со званием заслуженного профессора, почетный член университета. (Там же. С. 445-556.)

^[46]См.: "Список ученикам и ученицам, обучавшимся у Никиты Кветковского, с показанием их звания, времени вступления, также выбытия и где служили, и теперь, где кто служит". (НА РТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 987. Л. 22-25 об.)

---

⁽¹⁾Публикация подготовлена при финансовой поддержке программы "Развитие социальных исследований образования в России" Европейского университета в Санкт-Петербурге, грант № 02П-033.

 

⁽²⁾Написание фамилии в документах различное: сам он подписывался: "Кветковский", писец в автобиографии написал: "Квятковский". В официальных источниках часто встречается: "Квитковский".

⁽³⁾Здесь и далее заголовок документа.

⁽⁴⁾Так в документе.

⁽⁵⁾Здесь и далее в слове "ноябрь" первая буква латинская "N".

⁽⁶⁾Так в документе.

⁽⁷⁾Первая буква латинская "N".

⁽⁸⁾Так в документе.

⁽⁹⁾Так в документе. Правильно: Голштиния.

⁽¹⁰⁾Здесь и далее так в документе.

⁽¹¹⁾В биографии за 1822 г.: "Штейнингер" (НА РТ. Ф. 977. Оп. Совет. Д. 823. Л. 27).

⁽¹²⁾Купец, банкир (нем.).

⁽¹³⁾Имеется в виду свободное.

⁽¹⁴⁾Таллин

⁽¹⁵⁾Правильно: "Вейдемейера".

⁽¹⁶⁾Дата отсутствует. Первая буква месяца латинская.

⁽¹⁷⁾В документе: "шляхта".

⁽¹⁸⁾Упражнениям (лат.).

⁽¹⁹⁾Кветковский ошибся, имеется в виду Булгаков Яков Иванович.

⁽²⁰⁾Слово написано над строкой переписчиком.

⁽²¹⁾Здесь и далее в документе: "Эртман".

⁽²²⁾Первая буква слова латинская.