Революционное оружие

     "Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма" - провозгласил Коммунистический манифест столетие назад. С тех пор призрак воплотился и стал страшной реальностью сегодняшнего дня.
     Сорока миллионами человеческих жизней заплатила Россия за это воплощение. Половина Европы начала уплату по этому же счету. А мир, как кролик перед змеей, оцепенел в немом бессилии. Решительная схватка близка и страшный вопрос поставлен миру: "Быть или не быть?"
     На карту поставлена тысячелетняя культура христианства, принципы гуманизма, традиции свободы. Грядет физическое и духовное рабство в системе бессердечного Левиафана, безбожного коммунистического государства.
     Волею судеб Россия стала ареной и жертвой первого коммунистического опыта. Борясь с российским народом, потеряв доверие и симпатии народных масс (обманно и кратковременно завоеванных в революции 1917 г.), - коммунистическая партия из секты революционных фанатиков выросла в централизованный, бюрократический аппарат угнетения и насилия. Из своей среды она породила правящую олигархию - послушный и раболепный инструмент в руках единственного всесильного диктатора. Это явление получило название большевизма.
     Крайне ошибочно видеть в большевизме нечто специфически русское. Это есть естественный продукт реакции между нежизненной теорией,   насильственно проводимой в жизнь ничтожным меньшинством, и самой жизнью, упорно сопротивляющейся бесчеловечному эксперименту.
     Положение, создавшееся в европейских странах, оккупированных большевизмом, доказывает правильность этого утверждения. Вчера еще свободолюбивые и демократические народы - от Балтики до Адриатики - отдали большинство своих голосов коммунистической партии. Всем очевидно, что за этим "свободным" волеизъявлением стояли штыки Красной армии и аппарат МГБ. То, что большинство чинов Красной армии и служащих МГБ - россияне, ничего не доказывает. К службе в этих организациях уже привлечены поляки, чехи, сербы. И разве стал от этого большевизм - польским, чешским или сербским?
     Но не только штыками и полицейским аппаратом силен большевизм.
Цивилизованный мир - болен. Он переживает глубокий духовный и идейный кризис. Люди судорожно ищут выхода, ищут живого и животворящего слова, способного разрешить накопившиеся социальные противоречия, спасти мир от ужасов новых, неизбежных войн.
     И тут выступает коммунизм со своей цельной, радикальной, якобы все разрешающей и все спасающей доктриной:
     "Всемирный СССР - бесклассовый и планово благоденствующий. Не будет больше ни границ, ни национальной розни, ни угнетаемых, ни эксплуатируемых. Всеобщее братство, и равенство, и свобода - от собственных гнетущих мыслей, от поисков, от ответственности". Этим миражем силен большевизм.
     Именно поэтому угроза захвата мира большевизмом реальна, и никто не может быть равнодушным к проблеме борьбы с большевизмом.
     Проблема борьбы с большевизмом не ограничивается вопросами техники и вооружений, она - значительно шире. Разгром Германии на востоке был обусловлен не недостатком немецкой техники, экономики или организации. Этот разгром - прямое следствие национал-социалистических ошибок. Они возникли из непонимания духа большевизма и из смешения понятия большевизма с понятием России.
     Большевизм и Россия - это молот и наковальня, это палач и жертва.
     Повторять национал-социалистические ошибки, это значит рыть яму себе, своему народу и всему миру.

* * * 

     С большевизмом можно и должно бороться. Бороться оружием, которое является главной силой большевизма, оружием идейным и политическим.
В старых социальных идеях разуверился небольшевицкий мир, ищущий сейчас новых, конструктивных путей: счастливого сочетания разумной свободы и демократии с дирижизмом в экономике и с ограничением индивидуального и группового произвола (партий, синдикатов, трестов).
     Но естественно предположить, что решающее слово в нахождении нового синтеза должно быть сказано не только теми, кто ищет его, отвращаясь от классического либерализма. Оно должно быть сказано и теми, кто в полной мере испытал все ужасы государственного капитализма и однопартийной тоталитарной диктатуры.
     Вот почему активные российские антибольшевицкие силы, находившиеся в эмиграции, всеми средствами добивались возможности войти в идейное соприкосновение с массами народной оппозиции большевицкому режиму.
     Это соприкосновение произошло в условиях германской оккупации российских земель в лагерях военнопленных и восточных рабочих, в национал-социалистических тюрьмах и концлагерях, где вместе страдали преследуемые нацистами российские люди с Востока, из России, и с Запада, из эмиграции.
     Так в немецком подполье отчеканилась и оформилась намеченная  еще  раньше, в Зарубежье, идея национально-трудового солидаризма.
     Она сочетала в себе достижения передовой социологической и философской мысли неболшевицкого культурного мира с чаяниями и надеждами российских людей, выносивших свое знание большевизма ценою долгих лет первоначальных увлечений, затем разочарований, наконец, - борьбы.
     В короткий срок идеи солидаризма, оформленные в программе НТС, получили широчайшее распространение среди миллионов бывших советских граждан. Программа оказалась революционно-политическим оружием огромной мобилизующей силы. Она оказалась направленной в самое сердце большевизма, ибо за идеалы, в ней изложенные, пошли те люди, на воспитание которых в большевицком духе было потрачено столько лет систематических усилий большевицкой школы, прессы, радио... В этом - основная ценность программы.
     Антибольшевицкий фронт всегда был слаб своей разрозненностью и еще больше отсутствием общих положительных идеалов. Динамический большевизм, опирающийся на первоклассную организацию своих партийных кадров и материальные ресурсы целого государства, прекрасно учел это обстоятельство; он неуклонно использовал противоречия и несогласованность своих противников, разыгрывая их реакционность и безыдейность.
     Не голое отрицание, а лишь положительные идеи могут создать наступательное единство.
     Вот почему с программой российского солидаризма должны ознакомиться все, кто кровно заинтересован в освобождении своего народа от ига большевизма.
     Те, кто ведет сейчас в России героическую революционную работу, кто идет на риск и смерть во имя идеалов солидаризма, мыслят прежде всего о спасении своей страны. Но характеру русского человека чужд шовинизм и сознание расового превосходства; в нем заключено неистребимое стремление к служению всему человечеству (на этом чувстве в свое время играли большевики). Если бы солидаристическая программа не заключала в себе возможностей организации мира всего мира, т. е. идеи, которая позволила бы выйти из заколдованного круга войн - то она не воодушевила бы российского человека.
     Веря его тонкой интуиции в этом вопросе, можно сказать, что ценность солидаризма заключается в его общечеловеческой значимости.
     Действительно, идеи российского солидаризма не являются чем-то временным и служебным, хотя они и родились в борьбе и для борьбы. Они отражают и в еще большей степени предвосхищают (будучи высказанными более десяти лет тому назад) те искания и частичные решения, которыми сейчас живет передовая политическая мысль Запада.
     О построении государства на христианских началах любви и солидарности, о сильной власти, сочетающейся с максимум духовной свободы, о дирижизме в экономике, о реформах демократической системы, о международной солидарности - в той или иной степени, хотя и по-разному, говорят и народные республиканцы во Франции, и некоторые лейбористы в Англии, и правое крыло социалистов в Италии. Те же принципы стремятся отразить новейшие германские конституции, о них пишут передовые политические деятели и журналисты Америки.
     Перефразируя слова Коммунистического манифеста, можно сказать:
     "Реет дух солидаризма, реет над всем миром".
     И иначе быть не может - оторвавшийся от своих материалистических (осужденных современной наукой и философией) и марксистских корней, социализм неизбежно идет к солидаризму.
     К солидаризму идет, в силу складывающихся обстоятельств, и оторвавшийся от своей интегральной либеральности - капиталистический консерватизм.
     Иначе быть не может - ибо современная техника, не оплодотворенная любовью и солидарностью, грозит превратиться в орудие истребления человечества.
     Иначе и быть не может, перед миром стоит дилемма:
     -или насквозь рационалистическая, материалистическая, безбожная диктатура, осуществляемая через единую, монопольную  партию  и  коммунистический  сверх-капитализм;
     -или построение общества на основах солидаризма, т. е. христианской морали, гармонического сочетания свободы и авторитета, права и обязанности и дирижизма в экономике.
     Было бы слишком смелым утверждать, что доктрина солидаризма является тем долгожданным ключом, который открывает двери выхода из переживаемого ныне кризиса. Тем более программа НТС не является окончательным и совершенным изложением основ новой организации мира. Но в ней, а еще более в заключенных в ней принципах, несомненно лежит зерно социальной доктрины, которой суждено преодолеть самые грубые противоречия окружающей нас действительности и избавить общество от его самых жестоких пороков.
     По самому существу своему солидаризм не претендует быть какой-то волшебной палочкой, панацеей от всех бед, программой устроения земного рая. Преодоление коммунизма и его соблазнов, собственно говоря, и заключается в отказе от обожествления автономного человеческого разума, в отказе от утопии "земного рая", столь противоречащей духу христианства.
     Солидаризм не ставит рамок духовным исканиям человека и не стесняет его религиозную жизнь; он ставит своей целью лишь устроение общества на основе данных разума и веры, с учетом живой человеческой жизни, а не ее абстракции.
     Но так как человеческий разум, питающийся и одухотворяющийся живыми соками веры, - живет, т. е. творит новое и развивается, то и органически связанная с ним проекция на жизнь также не может быть статичной. Вот почему солидаризм не может превратиться в догму, а поэтому всегда, особенно для рационалистического ока, будет казаться каким-то неоконченным и несовершенным его изложение.
     В этом и сила, и слабость солидаризма.
     Слабость, ибо он не отвечает духу уставших и изверившихся, жаждущих лишь окрика и палки, канона и догмы, свою судьбу ставящих в зависимость от чуждой силы, от мнимой ясности чужой мысли.
     Сила - ибо он обращен к стойким и твердым, к самостоятельным в предоставляемой им свободе мышления и действия, свободным - в жертве и служении.
     А так как только сильные духом побеждают, то победит и солидаризм.

1948

Следующая страница