Глава третья

Эпизод первый

Великий князь, посвятивший многие годы изучению истории освоения и развития Голодной степи, несомненно, имел соратников. Одному из них – И. Безгину – он предложил собственные дневниковые записи по теме «о повороте Аму-Дарьи в Каспий». В результате работы над ними появилась библиографическая монография И. Безгина «Князя Бековича-Черкасского экспедиция в Хиву и посольства флота поручика Кожина и мурзы Тевкелева в Индию к Великому Моголу. (1714–1717 гг.)» (СПб., тип. Р. Голике, 1891). В предисловии И. Безгин написал [фрагмент]: «Библиографические материалы эти появились в печати благодаря просвещённой инициативе Высокопоставленного лица, относящегося с большим интересом и сочувствием к историческим судьбам и будущности наших среднеазиатских окраин». Кто подразумевался под вынужденно сдержанной характеристикой «просвещённое Высокопоставленное лицо» в очередной раз учёным и исследователям, посвятившим себя изучению Средней Азией, было понятно.

Эпизод второй

При упоминании великого князя Николая Константиновича в российских публичных изданиях в качестве члена императорской семьи никогда не упоминались события 1874 года. Иначе к этому относились зарубежные хроникёры. 23 апреля 1892 года американский журнал «The Illustrated American» в третьей главе статьи «Royal Hauses of Europe», упоминая членов российской императорской семьи, не забыл напомнить скандальную связь великого князя Николая Константиновича с американкой Фанни Лир. Но и в тексте безымянного американского автора не было подробностей из истории «приключений» соотечественницы Harniet Ely Blackford в России. Этот пробел удалось восполнить в процессе работы над материалами к настоящей книге.

Эпизод третий

Год 1868. В Париже в один из первых дней нового театрального сезона проходит премьера комедийной пьесы «Фанни Лир», подготовленной творческим содружеством двух модных авторов – Генри Мейлхан (Henri Meilhan) и Людовика Галеви (Ludovik Halevy).

И никто не мог предположить в те дни, когда шла эта премьера, что через несколько лет название комедии станет псевдонимом юной американки, сыгравшей роковую роль в судьбе представителя Императорского Дома Романовых – великого князя Николая Константиновича. После известного скандала и обвинения великого князя в краже бриллиантов и последовавшей за этим его ссылки, в 1875 году в книжных магазинах Парижа появляется книга «Le roman d’une Ame; ricaine en Russie, acco pagne; de lettres originales», изданная французско-бельгийским издательством A. Lacroix et Cie. Ее автор – Фанни Лир, решившая поделится с широкой европейской публикой воспоминаниями о своём бурном романе с отпрыском Российского Императорского Дома.

По просьбе правительства России французская полиция конфисковала в книжных магазинах города тираж издания. Исключение составили 31 экземпляр книг, уже раскупленный парижанами.

Через несколько месяцев того же 1875 года упоминаемый выше авторский союз – Генри Мейлхан и Людовика Галеви – предложил вниманию парижской публики свою новую комедию «La Boule», созданную по мотивам скандальной книги Фанни Лир.

В тот год происходит ещё одно событие, сыгравшее свою роль в создании публичных характеристик Фанни Лир и ее отношений с великим князем Николаем Константиновичем. Речь идёт о фотографии, сделанной в модном салоне Чарльза Рейтлингера (Charles Reutlinger). Надпись на французском языке на оборотной стороне фотографии гласит: «Mlle Phoenix, Blackford». Да, это та женщина, вынужденно покинувшая Россию после обвинения Его Императорского Высочества, великого князя Николая Константиновича в краже драгоценностей у своей матери. В более позднем европейском комментарии к этому снимку была отмечена интригующая деталь: «Медальон на шее женщины украшен изображением Короны Великого Герцогства и инициалами Великого Князя Николая Константиновича».

Существует ещё одна ранее неизвестная русскоязычному читателю фотография. Она датирована периодом, когда ещё не «крошка Фанни», а очень неглупая и решительная молодая женщина после смерти мужа-пьяницы, едва покинув родную Филадельфию и приехав в Нью-Йорк, устроилась на работу в один из местных борделей. Внешне привлекательная она сразу обратила на себя внимание популярного яхтсмена Ллойда Феникса. Привязавшись к ней, он через некоторое время вывез женщину из Америки в Европу. Именно в тот период, попав в поле зрения европейских журналистов в компании своего известного любовника, она стала периодически именоваться в хронике светских событий не иначе как Мисс Феникс. Псевдоним к ней не «прилепился» даже после распространившегося слуха о ее помолвке с м-ом Ллойдом.

Напротив, о красотке с псевдонимом вообще забыли, как только стало известно, что спортсмен возвращается в США и женится на девушке из высшего света.

Хроника публичного ажиотажа в России вокруг истории отношений между великим князем Николаем Константиновичем и его иностранной куртизанкой, началась после 14 января 1875 года. В тот день в Санкт-Петербурге, в Михайловском театре, состоялась премьера упоминаемой выше комедии французских авторов «La Boule».

Но этот факт официально был упомянут только через двадцать один год, т.е. в 1898 году, в одном из номеров «Ежегодника императорских театров» в разделе «Французский театр». Одно из 146 сообщений о французских постановках констатировало: «31 января в бенефисе г. Лортера была возобновлена комедия в 4-х действиях «La Boule», соч. Г. Мельяка и Л. Галеви. Первоначальная постановка комедии «La Boule» на сцене Михайловского театра состоялась 14 января 1875 года».

Причина задержки сообщения в том, что через несколько дней после первого исполнения пьесы (в 1875 году) спохватившиеся российские цензоры устным циркуляром запретили дальнейшее исполнение комедии на сцене российского театра, включив её в «Каталог рассмотренных иностранной цензурой сочинений».

Ещё через два года в изданном уже во Франции «Каталоге запрещённой литературы» появляется запись о запрете на издание книги «Le roman d’une Ame; ricaine en Russie, acco pagne; de lettres originales».

Эпизод четвёртый

С годами, уже после вступления на российский престол Николая II, строгие ограничения на публичное напоминание о великом князе Николае Константиновиче все более теряли своё значение. Авторы в своих произведениях только подразумевали его, но это не мешало понять о ком шла речь. И фельетон «Сказки попугая», опубликованный в 1897 году в газете «Народ», не единственный тому пример. В том же 1897 году драматург, переводчик и начальник репертуарной части Императорских театров В.А. Крылов написал и поставил шутку-комедию в 4-х действиях «Откуда сыр-бор разгорелся». Сюжет для неё был заимствован из пьесы «La Boule», созданной в 1875 году авторским союзом двух парижан Генри Мейлханом и Людовиком Галеви. Сами же французы написали своё произведение по мотивам воспоминаний Фанни Лир, ранее изданных в ее книге «Le roman d’une Americaine en Russie, acco pagne; de lettres originales».

Эпизод пятый

Но сказать, что после кончины Александра III в 1894 году что-либо, написанное великим князем Николаем Константиновичем, могло издаваться с указанием его авторства, невозможно.

В январе 1900 года в «Туркестанском литературном сборнике в пользу прокажённых» автором под псевдонимом Н. Волынский была опубликована небольшая поэтическая поэма «Сладкая царевна». Сборник был издан на средства Туркестанского окружного управления Российского общества Красного креста.

Другая работа только один раз была упомянута в литературе. В типографии частного парижского издательства была отпечатана книга «Записки генерала-еврея». Её автор М.В. Грулёв (1887–1943 гг.). В далёком прошлом, после окончания Российской академии Генерального штаба, он некоторое время служил в Туркестанском военном округе. Как и когда оказался он во Франции – это уже другая история. В одной из глав «Записок» он пишет: «Нелишне сказать несколько слов о моих встречах с проживающим в Ташкенте опальным великим князем Николаем Константиновичем. Одно время я жил в очень близком соседстве (двор ко двору) с дворцом великого князя, так что невольно бросались в глаза обрывки внутренней жизни этого царского неудачника. Затем, при составлении «Туркестанского литературного сборника», в который вошли и его писательские перлы, мне пришлось и лично встречаться и беседовать с ним несколько раз».
Под «писательскими перлами» подразумевалась лирическая поэма «Сладкая царевна», уже упоминаемая выше.

Эпизод шестой

Сюжет, образы и поэтика устраивали всех, предварительно прочитавших поэму. В её тексте нет ничего крамольного, а семь взаимосвязанных частей аллегорически и прямо декларируют:

– вечные чаяния азиат о воде и их благодарность Российской Империи за опеку над собой;

– героику духа в трудах по благоустройству голодностепских просторов;

– торжество монаршей мудрости.

Последнее автор соотносил с личностью своего, высоко почитаемого деда Императора Николая I.

Сюжет поэмы, якобы, записан со слов жителей кишлака Беговад, раскинувшегося в Голодной степи у порогов реки Дарьи. Но в реальности в основу поэмы легли восточные сказки и сцены из доисламской истории, которые были хорошо знакомы Николаю Константиновичу по книгам.

Происходящие события датировались «летом 7401 года от сотворения мира», по аналогии с православной Пасхалией, с ее канонизированной методикой расчёта даты православной Пасхи. «Лето 7401 от сотворения мира», согласно православным нормам Пасхалии пишется в следующем зафиксированном порядке: «7387– 7401 от Адама (от сотворения Мира) или 1879–1893 от Рождества Христа». Использование автором в восточной поэме православной формулы летоисчисления вряд ли могло быть случайным. Но расшифровки того, что под этим подразумевалось, автор нигде не оставил.

Несомненно, М.В. Грулев знал о запрете публиковать что-либо написанное великим князем Николаем Константиновичем. Но именно эту деталь в своей книге он не упоминает. Не упоминает и высказанное великим князем составителю сборника С.Н. Сыромятникову предложение опубликовать поэму под псевдонимом Н. Волынский. Впрочем, М.В. Грулев никоим образом не претендовал на полную осведомлённость о ташкентском периоде жизни великого князя. Не пользовался он в своих воспоминаниях и ташкентскими слухами и сплетнями.

Эпизод седьмой

Дополнением к истории издания поэтической поэмы «Сладкая царевна» и событиям, происходивших в жизни великого князя и его близких, стал новый факт, открывшийся в 2014 году в процессе изучения некоторых документов исторического фонда ЦГА РУз. На первой странице оставленного себе экземпляра машинописного текста поэтической поэмы Николай Константинович делает надпись карандашом: «Надежде Александровне, Светлейшей Княгине Искандер. Князь Николай Волынский. 17 сентября 1901 года».

С чем связана надпись? В 1899 году Надежде Александровне и двум их сыновьям Артемию и Александру Императорским Указом были пожалованы дворянство и фамилия Искандер. Не исключено, что великий князь Николай Константинович надеялся на большее и именно так выразил свои чаянья надписью от 17 сентября 1901 года. Но запись знаменательна не только этим. Она является первым посвящением женщине сильной духом и преданной всему, что было дорого великому князю в их совместной Туркестанской жизни. Впрочем, в процессе работы над материалами биографии великого князя, не могла не возникнуть ещё одна версия. Но к ней мы обратимся в другой главе.

Эпизод восьмой

Это посвящение было не единственным в жизни Надежды Александровны. В 1910 году ташкентский писатель Александр Сунгуров, добрый друг великого князя, написал свою версию «Сладкой царевны». Произведение было включено в номер ежемесячного литературно-исторического журнала «Средняя Азия». Журнал издавался в одной из ташкентских типографий под редакцией А.Л. Кирснера. Сюжет произведения А. Сунгурова, как и в поэме Н. Волынского, основан на народном эпосе, героями которого были Ширин, Фархад и Хосров. Но главная его примечательная особенность – на титульном листе поэмы подтверждённый цензором текст: «Посвящается Надежде Александровне». Автор, как и многие знавшие историю семьи Николая Константиновича, считал эту женщину достойной самого высокого уважения.

Эпизод девятый

Вернёмся в 1901 год. К дате празднования 50-летия образования Самарской губернии была издана Юбилейная книга. На одной из её страниц в поимённый перечень монарших особ посетивших город был включён и великий князь Николай Константинович. Читателям напомнили о его остановке в городе для отдыха, на пути в Петербург после участиях в Хивинской военной экспедиции. Тот летний день 1873 года гостевой маршрут великого князя местная пресса представила в следующем виде: «Время до обеда было посвящено осмотру города. Его Высочество изволил осмотреть городской Струковский сад, пожарную команду, которая была вызвана по тревоге на Алексеевскую площадь и, наконец, владения здешнего рыбопромышленника купца Мясникова. После обеда Великий Князь осчастливил своим посещением Николаевский сиротский дом, где хор воспитанниц исполнил гимн «Боже царя храни» и далее изволил осматривать кумысолечебное заведение доктора

Постникова и г. Аннаева, где Его Высочество благосклонно принял предложенный ему городским обществом чай, после чего в 10 часов вечера возвратился в город».