Я много лет мечтал побывать в г. Киеве. Но, когда был помоложе, тянуло в Крым, к морю, не до матери городов русских было мне тогда. И вот, наконец, свершилось.

 

Жарким июльским днем 2009 года мы с женой Ольгой на перроне Витебского вокзала сидим на скамейке и ждем посадку в украинский поезд Санкт-Петербург – Киев. Когда планировали эту поездку, то до последнего момента даже не представляли себе, где будем жить в Киеве, где остановимся? Но так все устроилось, что за двое суток до поездки позвонила по другому поводу Любовь Карповна Иванова (вдова моего покойного друга адмирала В.Ф. Иванова) и любезно согласилась нам помочь. Она родом из Киева, и у нее там живет подружка. Но вместо подружки мы оказались у ее сестры (по отцу) Татьяны Карповны, которую она не видела лет сорок и связей почти не поддерживали, но об этом я скажу в свое время.

 

Поезд № 053 был синего цвета с овальными окнами. Нумерация вагонов была едва заметна. Проводник молодой, чрезмерно загорелый мужчина, был с лукавой искоркой в глазах и с фигурой подростка. Нос его был свернут на сторону и как-то вдавлен вовнутрь. Но это не мешало ему хитро, по-украински шутить, выдавая природные знания родного языка. Лицом он очень напоминал популярного когда-то актера Леонида Быкова («В бой идут одни старики»), а свернутый нос вовсе не обнаруживал в нем бывшего боксера. Скорее этот молодой человек происходил из трактористов, где и получил на деревенских танцах по носу (но это, всего лишь, моя версия). Этот рейс в качестве проводника был для него дебютом на новом поприще, поэтому он сразу сказал, что паспорта ему не нужны, он ничего не знает и предложил пользоваться в дороге справочным материалом, размещенным в вагоне поезда и на перронах, где будем делать остановки. Вагон был плацкартный, но полки были мягкие, из красного материала. Внутри было довольно чистенько и мило. Несмотря на жару, по традиции ели и пили больше, чем в обычных условиях. Периодически ходили в туалет, чтобы нажать ногой на педаль и появляющейся над раковиной струйкой воды побрызгать на лицо, руки и ноги, чтобы немного охладиться. А маленький кусочек мыла так до конца и не измылился. Женщин в вагоне было раза в три больше, чем мужчин, многие были с детьми. Несколько мужчин на протяжении всего времени были подчеркнуто трезвы, только ходили без конца курить в тамбур. Все было мирно, спокойно. Украинские женщины угадывались по полноте фигур, характерному говору и поеданию семечек, что у нас в российских поездах как-то не принято.

 

Утром была большая стоянка в белорусском Гомеле. Я не успел помыться, так как туалет закрыли, поэтому пришлось искать его на вокзале. Уже о белорусской чистоте и порядке много повсюду сказано, я лишь могу это подтвердить. Но, милиционер... Боже, где они таких берут. Высокого роста, молодой, с лицом спелого персика, как будто сошел со страниц детской книжки С. Михалкова. Строг, но приветлив и главное – мотивирован к жизни!!! На фоне наших питерских («измученных нарзаном») представляет приятный контраст. В туалете вход 450 местных рублей. Даю 50 русских и получаю на сдачу 45 рублей мелочью. Туалетная бумага нарезана какими-то квадратиками (экономия в следствии кризиса).

 

Едем дальше, захожу в соседний купейный вагон, там прохладно, работает кондиционер, но нет ни одного пассажира. Неожиданно из 2-х спального купе выпархивает ослепительной красоты проводница и говорит: «Я, конечно, извиняюсь, но прошу больше в наш туалет не заходить, так, как у вас есть свой». Она, безусловно, права и я смиренно покидаю ее прохладный вагон.

 

На белорусско-украинской границе долго стояли на пограничной станции и изнемогали от жары (во время движения ветерок освежает из форточек окон). Мужчины-таможенники в форме и при фуражках, отирая пот с государевых лиц, деловито опрашивали кто и что везет. Нет ли товара на продажу? Выборочно предлагали поднимать нижние полки, но довольствовались внешним осмотром и уходили. Представители миграционной службы раздавали анкеты для заполнения, половинку которой потом оторвут и сунут в свой потный карман уже другие люди в погонах.

 

Как замечено, самую трудную и ответственную работу принято доверять женщинам. Поэтому, когда вошла высокая, стройная дама, с полными икрами и в форме, никого это не удивило. На шее у нее висел компьютер кубической формы, жара, как будто для нее не существовала, она делала обход медленно, требуя, чтобы ей смотрели в глаза. К своему прибору она прикладывала разные страницы паспорта, «пробивая» по базе данных лиц, находящихся в розыске, кредитных должников, разных безобразников и мазуриков, кому ни в коем образе нельзя просочиться на территорию Украины. Но таковых, к счастью, не нашлось. Вообще, все это напоминало театр абсурда или какое-то шоу. Из великой Руси фильтруют граждан для попадания в малую Русь. «От Руси к России» - в этой книге Л.Н. Гумилев описывает закономерности объединения вокруг Руси других народов, и в первую очередь, братских славянских народов. Вот бы удивился великий евразиец, доживи он до наших дней и окажись, к примеру, в этом поезде. Когда-то даже такой великий музыкант, гуманист и демократ как М.Л. Растропович, говаривал, что если Украина отделится от России, то он никогда туда не поедет на гастроли. Но вот его уж нет с нами, а Украина все-таки отделилась. Я это пока ощущаю по милым (хотя и с напускной строгостью) лицам государевых слуг в погонах.

 

Подъезжаем к Киеву, я заранее включаю видеокамеру. Вот и Днепр, а над ним высоко взметнулся монумент матери – Родине, женщина с мечом в одной руке и со щитом в другой. Почти, как в Сталинграде – Волгограде. А чуть дальше и правее – царственные купола Свято-Успенской Киево-Печерской Лавры, величественно сверкающие над зеленью холма. Сердце заколотилось в груди, моя мечта становилась явью. Наконец-то мы с трепетом вступили на священную Киевскую землю.

 

Добирались в метро до станции Лесная. Сами станции метрополитена в Киеве победнее, чем в С-Петербурге. Вагоны подземки служат давно. Внутри все залеплено рекламой на исключительно украинском языке. В последующие дни я ни одного слова на русском языке так и не обнаружил. С первой же минуты меня стали привлекать лица киевлян. По первому впечатлению, показалось, что они опечалены и растеряны, может быть, сказывалась усталость, так как большинство из них ехало в тот час с работы. Вспомнились большими буквами начертанные слова, которые мы невольно читали из окон вагона при подъезде к Киеву – «пять лет в дерьме», «пятнадцать лет в дерьме», и еще что-то в этом роде. Проехав четыре остановки под землей, поезд вдруг вырывается на яркий свет и мы летим по мосту через Днепр. Запоминаем станцию Гидропарк – там расположен городской парк отдыха и пляж на Днепре. Еще четыре остановки и мы выходим на конечной станции Лесная – это Дарницкий район столицы. Перед тем, как сесть в трамвай, проходим через малоцивилизованный рынок, где меняем рубли на украинские гривны.(как потом выяснилось, там был самый выгодный курс – за тысячу российских рублей давали 232 украинских гривны). За пять гривен выпили по поллитра молочного коктейля, что на жаре было очень хорошо. Кстати, метро у них – 1.7 гривны, трамвай - 1.5 гривны, маршрутка – 2 гривны. Так что транспорт оказался в три раза дешевле, чем у нас. Для сравнения колбасные изделия и мясо – дороже, чем в России. Килограмм вареной колбасы, к примеру, 50-60 гривен. На трамвае ехали минут 20-25, после чего вышли и начались поиски дома. Это нам удалось не сразу и не без помощи бдительных пенсионеров, сидящих на скамеечках во дворах. Нас встретила хозяйка 2-х комнатной квартиры на 5-м этаже Татьяна Карповна – одинокая женщина лет 65-ти. Она внешне была мало похожа на свою сестру. Поначалу вела себя несколько скованно по отношению к нам, но со временем мы подружились. Она оказалась человеком верующим, в доме обнаружилось много икон, что помогло нам подготовиться к причастию. Ну, а потом молились по утрам вместе.

 

Так как в день приезда в нашем распоряжении был только вечер, поэтому решили поехать на городской пляж. Гидропарк – это огромная индустрия развлечений на берегу Днепра. Идем сквозь толпы отдыхающих, русской речи не слышно, но люди приветливые, с удовольствием помогают, когда их об этом попросишь. На каждом шагу летние кафе со столиками. Шавермы, шашлычные, пиво. К моей большой радости много дешевого и вкусного кваса, который уже много лет куда-то подевался у нас в С-Петербурге. Все столики заполнены людьми, все пьют и едят, но на удивление, пьяных нет. В парке наряду с аттракционами имеется несколько танцплощадок. Одна из них для людей весьма преклонного возраста. Принаряженные и подкрашенные бабульки сидят рядком, ждут, на что-то надеются, словно молодые. Подстать им и кавалеры. Они встречаются, знакомятся, танцуют, и все на полном серьезе. Почти, как в песне: «Стоят девчонки, стоят в сторонке, платочки в руках теребя…». Только этим девчонкам за 60, а то и за 70 лет. Люди всех возрастов живут полноценной жизнью, гуляют на природе, знакомятся, устраивают свою личную жизнь. Глядя на них, вспоминаешь поэта: «любви все возрасты покорны». Я был потрясен от увиденного, восьмое чудо света какое-то. До пляжа шли по узкой, выложенной бетонными плитами дорожке. Нас окружали огромные южные деревья, а вокруг более низкая, но очень густая и непроходимая растительность. Какие-то местные джунгли. Да еще табличка предупреждает «ОСТОРОЖНО – КЛЕЩИ». Сам пляж – это полоса шириной метров двадцать мелкого желтого песка вдоль Днепра протяженностью несколько километров. Кабинки для переодевания, биотуалеты на берегу и всюду, как я уже писал, многочисленные кафе со столиками. Все для людей.

 

Настал момент, когда я наконец разделся и вошел в Днепр. Теплое течение стало толкать меня в правый бок, а перед глазами открылась изумительная по своей красоте и благодати панорама Киево – Печерской Лавры, монумент матери – Родине и мостов над Днепром. Солнце, склоняясь к горизонту, на мгновение зашло за облако и видны были его лучи, падающие на золото куполов. Я позабыл обо всем на свете и молитва сама собой полилась из моих уст. Я ощущал себя словно первохристианином древней Руси, крещающимся в Днепре. Все сказал, казалось, за всех помолился, осеняя себя крестным знамением, не обращая внимания на окружающих лиц. Я простоял в воде более 40 минут, как потом узнал, и не заметил этого времени. Оля была сердита на меня, что я так долго купался. Потом мы шли через парк к метро, и я думал о том, что завтра праздник – День Петра и Павла, и мы обязательно должны попасть на раннюю литургию в Лавру.

 

Чем ближе мы подходили к метро, тем больше преобладала довольно агрессивная по громкости восточная музыка, так как на рынке услуг все-таки доминировали представители кавказских национальностей, что, конечно, не прибавляло культуры нашим славянским братьям в общую обстановку субботнего вечера. Как бы там ни было, но торжественно подчеркиваю и провозглашаю – пьяных и хулиганствующих не было ни одного!!!

 

Дома допоздна готовились к предстоящему празднику. Ночью плохо спали на новом месте. Было непривычно жарко, к тому же периодически приходила хозяйская кошка «Рыся» и выражала недовольство тем, что в ее владениях поселились чужие люди.

Рано утром, чуть свет, мы уже мчались в маршрутке по направлению к ст. метро Черниговская. Оля читала молитвослов, я тоже с ней заодно, и не заметили, как проскочили нужную станцию. Маршрутка – это не трамвай, мчится быстро, вот и не заметили. Чтобы сесть на обратную дорогу, шли через какой-то рынок целый километр. Мне говорила перед поездкой одна очень умная и духовно-опытная женщина Т.М. Горичева, что будут скорби и искушения. Дьявол будет всячески мешать. Она полностью оказалась права. Я не буду перечислять, что я претерпел и вот теперь на финишной прямой – опять незадача. И все же, ровно в семь ноль ноль, мы прошли лаврскими вратами, и в Трапезной церкви, одной из самых древних, встали на исповедь.

Я сразу узнал батюшку монаха с длинной бородой до пояса. Это он принимал участие в известном 10-серийном документальном фильме о тысячелетии православии на Руси. В одной из серий этот монах со связкой ключей и с горящей свечой в руке водил по пещерам народного артиста России Алексея Петренко, который был ведущим этой серии. Когда очередь дошла до меня, я с волнением приготовился называть свои грехи, но батюшка меня опередил, начав с того, что спросил, не курю ли я? А затем вдогонку, за кого я голосовал на выборах? Когда монах-священник догадался, что я из России, он махнул рукой и накинул на мою грешную главу епитрахиль. Потом он сказал, что Ющенко – бывший советский офицер, как он мог, давая присягу, потом выступать против России. Батюшка говорил как бы со мной и в то же время, словно обращаясь ко всем присутствующим. Я подивился такому батюшке, такое неформальное поведение было похоже на некое юродство, и оно было мне по нраву. От этого монаха осталось какое-то теплое чувство в душе и благодать.

Сама литургия проходила как будто в древнем Константинополе. Храм этот - точная копия с Константинопольской Софии, только уменьшенная. Великолепная акустика, прекрасные певчие, на Украине каждый поет. Очень много причастников, практически весь, заполненный до отказа храм. И это, несмотря на раннее время, жару и духоту. Ничего, терпим, но вот и чаша. Со страхом Божием приступаем, и вот во мне сам Господь. Реально, а не условно, в каждой клеточке тела, в каждом сосудике, в каждом капилярчике, буквально, в самом сердце! Я это чувствую, я счастлив и спокоен. Батюшка настоятель, выходя из храма, благословил меня в течение 30 секунд поработать камерой, заснять на видео внутреннее убранство церкви и окончание литургии, а сам заспешил на архиерейскую службу перед главным собором Лавры – Успенским.

 

Петр Кузнецов с супругой Ольгой у храма Успения Пресвятой Богородицы

 

У храма Успения Пресвятой Богородицы

 

Этот собор – жемчужина древней архитектуры, ему почти тысяча лет. Когда-то сама Пресвятая Богородица снаряжала в Константинополе экспедицию для строительства этого храма. Дала золота мешок и свою икону Успения, выполненную апостолом Лукой. Показывая на икону, она сказала, что эта икона будет у вас в монастыре наместницей. Долгие века она размещалась в храме над царскими вратами и после службы ее опускали, чтобы богомольцы могли прикладываться к великой святыне. В годы фашистской оккупации многие святыни храма были утеряны, к сожалению, и эта икона не была исключением.

 

Сегодня эта великая церковь была закрыта на реставрацию, и архиерейская служба проходила под открытым небом. Литургисал наместник Лавры архиепископ Павел. Служба проходила торжественно, празднично, погода стояла прекрасная, молящихся была вся площадь перед храмом. Два хора, женский и мужской были расположены напротив друг друга, а в центре участвовали в службе все настоятели храмов Киево-Печерской Лавры. Их облачения переливались на солнце всеми цветами радуги, оперные голоса певчих создавали особую атмосферу Божественной литургии перед древнейшей церковью Киевской Руси. Чувствовалась особая, неземная благодать. К сожалению, на этих литургиях не упоминалось в молитвах имя святейшего патриарха московского и всея Руси Кирилла. И это, несмотря на то, что, насколько я знаю, Киевская православная церковь входит в состав Московской патриархии. Но, похоже, что к визиту нашего патриарха здесь готовятся, об этом говорит тот факт, что главная служба проходит под открытым небом, а в храме ведутся работы, видимо, чтобы успеть к визиту высоких гостей. Время покажет.

После служб мы радостные и воодушевленные долго гуляли по Лавре. Дошли и до ее крепостной стены. Я узнал, что она стала каменной во времена гетмана Ивана Мазепы и на его средства. И еще многое для церкви сделал этот человек. Теперь понятно почему прекрасная улица, берущая начало от монастырских врат и идущая к центру города, названа его именем. Гуляем по саду, подбираем яблоки и груши. Они маленькие и зеленые, но удивительно вкусные, как будто до них тоже доходит молитва.

 

Петр Кузнецов у могилы Петра Столыпина

 

Взяв курс по направлению к пещерам, останавливаемся у могилы П.А. Столыпина и рядом могилы Кочубея и Искры. Мы этой весной были на опере "Мазепа" в Мариинском театре, и эти исторические личности не так давно переживались и заново осмысливались. Петр Аркадьевич Столыпин – личность огромного масштаба. Почему его похоронили здесь на Украине, на малороссийской земле? Ведь это был премьер-министр всей огромной российской империи, и его место в Петербурге или в Москве. Думаю, что такое решение было принято не только потому, что его убили в оперном театре г. Киева. Великие люди они потому и великие, что не только жизнью своей являют величие людям, но и смертью продолжают служить своему народу, указывая ему некий генеральный вектор, куда идти. А рядом, под стенами тысячелетнего храма, один единственный на всю Лавру инвалид, как бы юродивый, обращается к людям. Ему народ православный жертвует копеечку. Лицо у него маленькое, монголовидное, ручки маленькие(похож на карлика). Одет в яркого цвета рубашку, с каким-то колпачком цветным на голове. Со своей тележки безногий обращается к людям довольно громким, хорошо поставленным голосом на чисто русском языке, без какого бы то ни было акцента. Он ничего не просит, а только поздравляет всех с праздником, говорит, какие святые поминаются в этот день, и что будет в последующие дни. Получается что-то вроде проповеди.

Медленно двигаемся среди древних стен в сторону ближних пещер. Двигаемся по старинной мостовой все время вниз. По краям дороги выложена современная брусчатка, а в центре – древние, метровой величины камни. Здесь много осталось еще того, что видело и помнит всю нашу 1000-летнюю историю. Вот каменные, 7-ми метровой высоты стены. Как я уже писал, их возводили на месте деревянных стен на средства Ивана Мазепы. Там, где особенно крутой спуск, читаем на стене по-украински о том, что стена выполнена для выполнения функции подпорки, чтобы строения, находящиеся на большей высоте, не сползали. И ведь выполнила она свою функцию, за столько лет все осталось на своих местах. Когда я снимал окружающие виды на видео камеру, меня укорил какой-то работник обители (по виду не священник и не монах), хотя и одетый по-монастырски: «Зачем вы снимаете, вы здесь должны остаться духом своим, а не увозить с собой пленки». Да знаете ли вы, что Великая церковь, где только что прошла Божественная литургия – это единственное место в мире, где присутствует дух святый?». И еще что-то вдохновенно и правильно сказал местный послушник. Мы со смирением выслушали и, несколько обескураженные, двинулись дальше.

 

И вот, наконец, подходим к святая святых – ближним пещерам, где покоятся мощи святых печерских подвижников. Это главная святыня Киево-Печерской Лавры. Все осталось на протяжении веков в неизменном и нетленном виде. Покупаем большие и толстые свечи, так как под землей другого освещения нет. Женщины с оголенными плечами берут с вешалки специальные куртки, одевают платочки. Я зажигаю свечу и по длинному узкому коридору, невольно втягивая голову в плечи, начинаю спускаться под землю все глубже и глубже. Справа и слева появляются гробницы. Гробы с нетленными мощами святых угодников повсюду. Выше подносишь свечу и читаешь: «Нестор летописец, Илья Муромец, младенец Иоанн – первый мученик на Руси за Христа, младенец, убиенный царем Иродом, Феофан Затворник, Антоний Печерский – основатель обители и т.д. Эти узкие проходы имеют ответвления во все стороны. Если бы не монахи, исполняющие здесь послушания, и не указатели на стенах, то можно заблудиться в этих лабиринтах. Там есть и крохотная келия с двумя каменными узкими лежаками, помещение для трапезы, где монахи совместно принимали пищу. Имеется и малюсенький храм (руки раскинь в сторону - вот и вся его ширина), но все в нем устроено, как и подобает. Это - и царские врата, и алтарь, и иконы. Рядом келья святого Антония. Захожу туда и прислоняюсь к холодному камню Помещение полтора на два метра, высотой полтора метра. Удивляюсь, как он здесь жил долгие годы? Мне вспомнилась моя каюта на дизельной подводной лодке - примерно, то же самое; но ведь он отсюда никуда не выходил. Невероятно!

 

Здесь были и затворники, замуровывавшие себя заживо навсегда, без какой - либо возможности до самой смерти выйти оттуда. Один раз в три-четыре дня в маленькое окошечко просовывали им воду, немного хлеба и все. Шли годы, монах-затворник совершал свой молитвенный подвиг. Но однажды принесенный хлеб и вода оставались нетронутыми. Это означало, что подвижник почил, ушел в вечность. Отверстие замуровывали и делали надпись с его именем, датой рождения и смерти.

 

В пещерах становилось жарко и душно, но мы читали на табличках имена, прикладывались ко святым мощам и у каждого праведника просили святых молитв и заступничества перед Богом. Вообще, такого молитвенного и благоговейного духа, как здесь, я не испытывал, пожалуй, нигде. Хотелось молиться без конца, ибо такого количества святынь в одном месте нет нигде. И еще на этом фоне остро чувствуешь свое собственное несовершенство и даже какую-то неловкость ощущаешь. Один худенький монашек, словно из под земли, вдруг оказавшийся передо мной, даже не хотел меня пускать в какой- то особый коридор, мотивируя тем, что сюда паломники со всего света приходят молиться, спасаться, а вы… и, глядя с укором на видеокамеру, все же пропустил.

 

Потом, выйдя на свежий воздух, мы словно ослепли от яркого света, а когда прозрели, то оказались на смотровой площадке с великолепным видом на Днепр. Вспомнилось еще со школьных лет: «Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит он сквозь луга и горы полные воды свои…».

 

А потом были дальние пещеры, опять погружение под землю, опять благоговейное и молитвенное делание. Подъем наверх и дорога назад, среди цветущих лаврских яблоневых и вишневых садов и цветников. То тут, то там – скворечники и кормушки для птиц. Здесь и птички, прославляющие Бога, не забыты. Оля сняла туфли и шла босиком, как настоящая паломница. А я пил на каждом углу квас, спасаясь от жары и прославляя местную заботу о человеке. Долго еще в тот день блуждали по закоулкам Лавры, сидели на скамейках, слушали пение птиц и колокольный звон. Он звучит каждые пятнадцать, тридцать и шестьдесят минут, и все время по-особому. Потом зашли в кафе, выпили по чашечке кофе с пирожным, в честь праздника, окончания поста и принятия Святых Христовых Таин. Потом с новыми силами долго поднимались на самую высокую точку – церковь Рождества Пресвятой Богородицы (1696 г.) и освятили там крестик для дочери Ирины.

 

К вечеру усталые, но счастливые, покинули святую обитель. На улице Ивана Мазепы поменяли рубли на гривны и поехали отдыхать на берег Днепра, в уже знакомый нам Гидропарк. Меня раздувало от выпитого непомерного количества кваса, и я опасался по состоянию сытости, когда можно будет купаться. Сегодняшний день принес столько событий – это и ранний подъем и две литургии, ближние и дальние пещеры, волнение, жара и многое другое. Так что надежду восстановить силы давала только днепровская вода. Я искупался и долго лежал на скамейке, давая возможность отдохнуть позвоночнику. На мгновение даже заснул, и это придало новые силы. Можно было идти домой, но тут погода резко изменилась, налетел ветер, небо затянуло тучами, и мы только успели наспех одеться и добежать до ближайшего дерева. Хоть его крона была и густа, но ливень был такой силы, что, в конце концов, мы изрядно промокли. Молнии сверкали над головой, гром сотрясал землю – это был настоящий летний, южный ливень, бурный и скоротечный.

 

А дома нас ждал украинский борщ и другие угощения. Хозяйка Татьяна Карповна скромно оценивала свои кулинарные способности, но по ее черным глазам я видел, что ей не безразлична наша оценка. Мы от всей души похвалили ее за ужин и она была от всей души рада. В разговоре выяснилось, что она последние десять лет до выхода на пенсию, работала в российском посольстве, знала и общалась по работе с В.С. Черномырдиным. Показывала много фотографий своих коллег дипломатов, где они всем коллективом и на работе, и на отдыхе. Это было 10 лет назад, она была помоложе и хороша собой, но из скромности даже на фотографиях была где-то с краю, а иногда даже пол-лица было видно только. Муж ее умер рано, дальнейшая личная жизнь не сложилась, и она так и жила одна. Детей не было, но Бог ей дал 3-х прекрасных девочек – внучек, хоть и не родных. Сестра ее умерла рано, и осталась племянница Катя с тремя детьми. Она и заменила им бабушку.

 

Cлево направо - Татьяна и Владимир Романко, Ольга Кузнецова, Татьяна Карповна Романко

 

По мере нашего пребывания у нее в гостях, Татьяна Карповна как-то «оттаивала», и мы все более сближались. А в один из вечеров она пригласила в гости своего брата с женой. Заслуженный артист Украины, баритон государственной филармонии Владимир Романко с женой Татьяной тоже хотели с нами пообщаться и познакомиться, как с представителями России и их родной (по отцу) сестры (нашей питерской Любови Карповны, о которой уже шла речь в начале). За столом, как-то быстро нашли общий язык, много шутили, смеялись. Разговор даже порой съезжал в область российско-украинских отношений и политики вообще, где не во всем обнаруживалось единое мнение, но это нисколько не охладило нашего отношения друг к другу. Слишком велики были чувства и родственные и чисто человеческие.

 

Я уже потом подумал об этой составляющей нашей поездки. Мы оказались неким мостиком, связующим звеном для потянувшихся друг к другу, уже не молодых людей, связанных все эти 40 лет между собой невидимой тонкой нитью, которая, не по их вине, не могла окрепнуть. Мы привезли из Питера трогательные подарочки, сделанные своими руками. Вышитые пейзажи, где медвежата играют на природе, и женщина в национальной украинской одежде идет по золотой дороге с крестиками, а в небе ей помогают ангел и путеводная звезда. Любовь Карповна, наставляя нас в дорогу, просила особо об этом дать разъяснение на словах. Для Владимира Карповича еще были переданы кроссовки и видеокассета с фильмом о присвоении уральской школе в г. Кетово имени ее покойного мужа контр-адмирала Василия Федоровича Иванова (это место, где он родился и вырос). Забегая вперед, скажу, что и брат ее нагрузил нас в обратную дорогу подарком для своей сестры – липовым великолепным медом, грецкими орехами и своим последним диском с авторским концертом с песнями советских лет. Вот такой душевной встречей нас наградил Господь на Киевской земле.

На следующий день была обзорная автобусная экскурсия по городу. Из окна автобуса в течение двух часов мы любовались утопающим в зелени древним городом. Киев – это бульвары и площади в центре, это простор, широта и размах. Хрещатик, площадь независимости поражают своей красотой и широтой. Правительственные здания – Рада, Совет министров, резиденция президента, колонное здание министерства иностранных дел. Везде чисто, уютно, но людей на улицах мало. Никаких протестующих, никакой борьбы за власть замечено не было. Органично вписываются в центральную часть города и Софийский собор, и Киево-Печерская Лавра, и Владимирский собор, и красивейший Михайловский собор. Все это древнейшие строения Киевской Руси, некоторым из которых под тысячу лет. А над всеми архитектурными строениями возвышается гениальное произведение Бартоломео Растрелли Андреевская церковь, построенная по указу царицы Елизаветы Петровны. Если кружить по средней террасе, то высоко на холме, весь утопающий в зелени, возвышается памятник равноапостольному князю Владимиру.

Старая часть города расположена ниже, называемая Подолом, в центре которого расположена Контрактовая площадь. Из автобуса мы старались все запомнить, чтобы потом ногами пройти по самым интересным местам. Обращает на себя внимание большое количество фундаментальных памятников писателям, композиторам, гетманам Украины. Много и небольших, камерных памятничков владельцам кондитерских и другим представителям дореволюционного времени. Многие из них поставлены недавно. Названия улиц советского времени, таких, как пр. Юрия Гагарина, например), сохранены. Но имена одиозных большевиков, таких, как Свердлов и Урицкий, преизобилующих еще в Российских городах, похоже, навсегда оставили украинские города. И вообще, чем больше я знакомлюсь с этим городом, тем больше мне начинают нравиться и его люди. В начале 90-х годов вышла книга владыки Иоанна Снычева «Битва за Россию». А вот теперь, вроде бы, пора кому-то написать книгу «Битва за Украину». Нам рассказали, что Владимирский кафедральный собор – это теперь главный собор Украины, где владычествует некий митрополит Филарет(Денисенко). Я прочитал в газете «Православная Украина», что он называет себя патриархом московским и всея Руси – Украины. Статьи в этой газете с отрицательным подтекстом относительно предстоящего визита патриарха Московского и всея Руси Кирилла на Украину и в отношении России в целом. Якобы, наш патриарх в своих выступлениях будет агитировать за тех или иных кандидатов в президенты Украины угодных Кремлю.

 

Но это все на бумаге, а в жизни наблюдаешь обратную картину. Такое ощущение, что как и Москва более православный город, чем С-Петербург, так и Украина (Киев) более православна, чем Россия в целом. Да, Украина сейчас беднее, много перекупщиков, цены высокие, выживает народ, что тут поделаешь? Но порядка больше, как в центре, так и на окраинах. Как- то по людям видно, что они свои, родные, на которых можно опереться. Трезвый, красивый народ, как и их великий город. Хотя и другой немножко, это тоже чувствуется. Больше смирения, больше доброты. Наблюдал, как поссорились два парня в метро. Молодые, кровь горячая, что-то не поделили, чуть дело до драки не дошло. Постояли молча спиной друг к другу, потом тот, что постарше повернулся и предложил мириться. Расставались они уже по крайней мере не врагами. По 3-4 больших иконы у каждого водителя общественного транспорта, это ведь о чем-то говорит. Парней больше, чем девчонок, как в Европе. Вот это, пожалуй, самое удивительное наблюдение. Мужской ген сохранен лучше, чем в России, у нас с этим прямо беда, женихов не стало совсем. Украинским девушкам с этим больше повезло. Может быть поэтому, у них больше развито чувство собственного достоинства и целомудрия – это читается на их лицах. Язык украинский какой-то детский, игрушечный, сказочный. На остановках метро объявляют: «Будьте ласковы» и тд. Ну, что тут скажешь. На лицах людей можно угадать много всяких оттенков – это и досада, и тревога, и раздражительность, и растерянность, и усталость, но у всех одно – терпение, великое славянское терпение!!!

 

Даже в сугубо увеселительных местах не услышишь сатанинского хохота, как, например, у нас в Питере подростки обоих полов любят визжать в общественном транспорте, показывая полную невоспитанность и пренебрежение к окружающим людям. Или после 23.00 придите к ст. метро Гостиный двор, вы обнаружите, что ваш любимый город во власти «завоевателей – молодых людей». Они творят, что хотят. В Киеве этого не увидишь. Заметил, что местные жители слабо, однако, знают свой город. Из десятка человек один только укажет на нужную улицу или церковь. Причем, видно, что эти люди местные, они и хотят помочь, но не знают как.

 

Вечером смотрели новости по телевидению, мне было интересно, каков у них аналог нашему первому каналу? Первый сюжет был об автомобилистах и их проблемах, в основном это парковки, второй про мобильные телефоны, потом о сгоревшей где-то на окраине машине типа пикап. Долго разбирались, то ли ее подожгли конкуренты, то ли она сама сгорела. Потом долго показывали похороны нигерийца. Неизвестно насильственною была смерть или нет, это предполагают сами студенты, но журналисты уже взяли версию, что это дело рук местных скинхедов. Ну, вообщем, у старших братьев (у нас, то есть, учатся), я имею в виду журналистов, только их напористость и агрессивность послабее, да и внешняя красота телеведущих дам пока еще отстает от наших. В общем, слабенькие новости, сказывается нехватка средств, да и направленность весьма убогая, пульс столичной жизни и государства в целом, я не ощутил, в этом смысле их новости похожи на наши, российские.

Потом долго лежал в постели, было не заснуть. Отчего мне нравились киевляне все больше и больше? Они наивны, как дети, добры и справедливы. Но самостоятельным государством эти люди жить не могут, мне так показалось. Теперешнее положение лишь дань времени. Ну, как, например, они станут, в случае необходимости воевать? Да с таким смешным языком никакой команды воинской не отдашь. Какой там: «Будьте ласковы» - на войне-то. Неслучайно на протяжении веков проблема независимости стояла, но все равно решалась в пользу воссоединения с Россией. Украина, Россия, Белоруссия – это симфония, где в оркестре есть разные инструменты, и тихие, и громкие, и высокие, и низкие, но в целом – это музыка! Не жить нам врозь. Но, если теперь, в силу известных обстоятельств, Украина не входит в состав России, то и с западом латинским уж никак не сольется, пусть не надеются, кто этого хочет. Это будет катастрофой для всех народов и большой вселенской глупостью. Чтобы в этом убедиться, надо понаблюдать за этим народом изнутри.

 

Петр Кузнецов у памятника Петра Могилы

 

На следующий день, с помощью Татьяны Карповны, мы спланировали пешеходную прогулку по старому Подолу (так называется историческая часть города). Приехали на маршрутке прямо от дома до Контрактовой площади. Осмотрели гостиный двор, памятник писателю Сковороде, здание академии, где учился просветитель Петр Могила, Тарас Шевченко, Михайло Ломоносов и др. Я с удивлением узнал от нашей хозяйки (почти секретную информацию), что после окончания войны до начала 90-х годов 20 века в этом здании размещалось Высшее военно-морское политическое училище, готовившее политработников для военно-морского флота СССР, где и познакомились будущий адмирал Василий Иванов со студенткой педагогического института Любовью Романко. Да и я сам служил долгие годы на подводных лодках Балтийского флота бок о бок со многими политработниками, которые учились в этом старинном, 2-х этажном белом здании. Они и жили здесь неподалеку – все персоналии нашей встречи, о которой я писал.

 

На улице Ильинской пришла моей жене интересная мысль по поводу домов. Дома 2-х этажные, старинные, купеческие особнячки. Они как невесты, нашедшие богатых женихов, и поэтому стоят принаряженные, красивые, с отремонтированными фасадами. А иные – старые, с трещинами, никому не нужные, они как вдовы горькие, коротающие свой одинокий век.

 

Ближе ко Днепру в угловом доме разместилось посольство Испании. Этому дому повезло больше других. А вот и Ильинская церковь. Внутри за оградой уютные цветнички, какие бывают только в женских монастырях. Церковь старинная, 16-го века, но когда-то, в 988 году на этом месте была самая древняя церковь киевской Руси. Она была деревянная, а вокруг этого места князь Владимир крестил киевлян в православие. Об этом событии имеется надпись у ворот храма.

 

Далее идем по берегу Днепра от самой старой к самой молодой церкви «Никола на водах». Она построена прямо на водах Днепра. Издали смотрится, как свечечка на подсвечнике. На стене храма, обращенной ко Днепру, выполнен мозаичный образ Николы Чудотворца, одного из самых любимых на святой Руси святых, покровителя моряков. Некое маленькое подобие нашего Николо-Богоявленского собора в С-Петербурге. Смотрим на Днепр, куда великий святой обратил свой взор, стараемся его глазами охватить всю необъятность морской стихии. Пошел дождь и после раскрытия зонтиков, читаем надпись на другой стене церкви – это имена погибших киевлян на линкоре «Новороссийск» в 1955 году. Вспоминаю и своего дядю Бориса Логинова, служившего в то время на этом корабле, но по счастливой случайности, оставшегося в живых. Все в этот момент сфокусировалось на водной стихии. Это и храм пророка Илии, где мы только что были, и Никола Чудотворец, и линкор Новороссийск, Днепр необъятный, дождь непрестанный, да ведь и я бывший военный моряк, 25 лет жизни отдавший флоту. Ставим свечи, пишем записки и отправляемся дальше по надземному переходу к фуникулеру. Отсюда купола Андреевской церкви, что на высоком холме, кажутся маленькими. Но скоро мы поднимемся наверх и окажемся у ее подножия.

 

Фуникулер – это проект французский. Поезд под углом поднимается наверх по рельсам системой тросов. На середине пути рельсы раздваиваются на два пути и мы расходимся со встречным поездом, идущим вниз. Каких-то три минуты и мы уже на верху, у здания министерства иностранных дел. Заходим на территорию Михайловского собора. Здесь что-то вроде монастыря и богословского учебного заведения. Памятник-Иисус в бронзе, молится в Гефсиманском саду, а апостолы спят возле его ног. Памятник хорошо выполнен, интересен, но как-то не в православной традиции ставить монументы Спасителю. Храм очень красив, синего цвета, со множеством золотых куполов, но именно внутри этого храма предлагается бесплатно та самая газета, где ругают Россию и нашего патриарха. Возникает ощущение, что какие-то миссионеры контролируют эту церковь, да еще кадры соответствующие готовят.(Это мое предположение и не более того). От этого храма спускаемся по ступенькам на площадь, где я делаю великолепную съемку Софийского собора, с другой стороны Михайловского собора и рядом памятник княгине Ольге, Кириллу и Мефодию, создателям славянской письменности. Княгиня на памятнике красива лицом, но излишне мужественна, почти, как монумент матери – Родине.

 

Подходим к подножию Андреевской церкви, она как бы воздушная, неземная, похожая на наш Смольный собор, на купола императорских дворцов в Царском селе и Петергофе. И это неудивительно, ведь автор у них один - гениальный Бартоломео Расстрелли.

 

Ближе к Андреевскому спуску – памятник из бронзы. Мужчина аристократической внешности в полупоклоне держит изящную ручку такой же светской дамы. А вторая ее ручка предназначена для всех последующих поколений туристов и паломников в г. Киев мужескаго пола, которые подражая своему бронзовому сопернику, фотографируются на разные лады, где и я не стал исключением.

 

Вот и Андреевский спуск – киевский Монмартр, московский Арбат, как его еще называют. Здесь очень многолюдно в хорошую погоду, горожане представляют на продажу продукцию и всякие поделки, выполненные своими руками, художники продают свои картины, поэты читают стихи, а музыканты радуют гуляющих своей музыкой. Но сегодня идет дождь, народу почти нет. Мы идем под зонтиками и нас обгоняет ручеек, который течет по центру булыжной мостовой. Дорога все время сворачивает вправо и вниз. А мы любуемся на домики начала 19 века, они, в основном, двух и одноэтажные. Но нет двух одинаковых по своей архитектуре домов, каждый из них – это своеобразный шедевр эпохи императора Александра Первого. Здесь жили художники, писатели и поэты. Вот и дом музей художника Кавалеридзе. Между домами какие-то причудливые лестницы поднимаются вверх и исчезают в зелени деревьев. Несколько в стороне от улицы можно увидеть небольшой красивенький банк, обосновавшийся здесь на этой дорогой земле. Обращаю внимание на старые высокие двери жилых домов, на ворота, на трубы. От них так и веет стариной. Такое впечатление, что они остались от самого строительства в неизменном виде.

 

 

На лавочке рядом с Михаилом Булгаковым

 

И вот, наконец, дом-музей великого М.А. Булгакова На доме мемориальная доска с его барельефом, а рядом памятник из бронзы, где писатель с невозмутимым видом сидит на скамейке. Рядом специально оставлено место, что бы любой желающий мог бы обнять любимого писателя и сфотографироваться на память. Адрес на доме с одной стороны обозначен, как Андреевский спуск д.13, а с другой, как Алексеевский спуск д. 13. Именно в этот дом автор поселил героев своей «Белой гвардии» по второму, указанному адресу.

 

Идешь все ниже, а улица все не кончается, а из любой точки, если задрать голову наверх, видны под разными ракурсами купола Андреевской церкви, которые вознеслись в небо главной высотной доминантой всего старого Киева.

 

Я шел и думал, да как Булгаков среди такой красоты мог не стать тем, кем он стал? Теперь я понял, откуда он впитал в себя такой талант, такой непревзойденный трагизм и юмор. Вот, глядя на эти улочки и домики, бегая пацаном по этим булыжникам Андреевского спуска и вверх, и вниз, играя в этих двориках, он просто обязан был воспитаться и сформироваться величайшим из великих, любимейшим моим М.А. Булгаковым. Внизу спуска у Контрактовой площади даже устроен музей этой улицы. Мы нашли церковь Николы Доброго (17 век), где венчался писатель, а крестили его в церкви фроловского монастыря (14 век), здесь же рядом с Контрактовой площадью.

Далее мы поворачиваем на ул.гетмана Петра Сагайдачного, которая приглянулась нам еще вчера из автобуса.. Эта улица, пожалуй, главная на Подоле Дома 2-х этажные, редко 3-х, 4-х этажные, все старина, никаких новостроек уплотнительных. Она небольшая, метров семьсот, но очень характерная для старых русских городов. Когда мы путешествовали на теплоходе по Волге, то могли наблюдать такие дома и улицы в Нижнем Новгороде, Самаре, Казани, Костроме. Здесь жили люди состоятельные, чиновники, купцы. На первых этажах располагались торговые лавки, кафе и рестораны. Пересекают эту улицу Борисоглебская, Никольская, Ильинская, Игоревская. И что характерно, названия улиц обнаруживаются не сразу. Нужно потрудиться, чтобы их найти. Это характерно для всего Киева. А народ, как я уже писал, почти бесполезно спрашивать, никто, ничего не знает. Эта улица отметилась в кинематографе, на ней снимались фильмы «За двумя зайцами», «Адъютант его превосходительства» и много других.. Сделав круг, мы опять вернулись к фуникулеру, на берег Днепра. К этому времени и дождь закончился.

 

Татьяна Карповна Романко (слева) и Ольга Кузнецова

 

В последний день наша гостеприимная хозяйка совсем к нам расположилась и повезла нас в мужской Введенский монастырь на вечернюю службу. Это место в центре города на Кутузовской ул. В этом храме несколько лет назад произошло чудо. Образ иконы Призри на Смирение отпечатался на стекле, закрывающем икону. Сейчас это стекло стоит рядом и паломники со всей Украины молятся здесь и многие получают исцеления. Целый десант ученых долго исследовал это явление, но ничего не установил. Отпечаток органического происхождения в негативном изображении (на подобии Туринской плащаницы Христа Спасителя). На меня эта икона произвела большое впечатление, не могу это описать словами, но что-то такое я почувствовал, какой-то уверенный контакт. Трудная была эта служба, в церкви было много народа, было очень жарко, но мы выстояли и миропомазались маслицем от этой чудотворной иконы. Татьяна Карповна очень радовалась, что все так устроилось, когда в начале своего пребывания в Киеве мы причастились, а в последний день миропомазались, да еще от такой иконы. Было очень радостно и благодатно на душе.

 

Когда на следующий день Татьяна Карповна поехала нас провожать на вокзал, то мы были уже верными друзьями и пригласили ее уже к себе в гости в Санкт-Петербург. Она стояла на перроне и до самого отхода поезда неотрывно глядела в окно поезда. По ее губам я читал – она говорила, что мы хорошие люди. А я старался сказать про нее тоже самое, чтобы она поняла. А потом под стук колес я вспоминал сказочно красивый Киев с его главными улицами и площадями, и древний Подол, где можно бесконечно бродить по старинным улочкам с низкими каменными домами, зелеными сквериками, где обязательно обнаружишь какой-нибудь маленький, но трогательный памятничек. Вспоминал то место на берегу Днепра, где крестилась Русь, а у нас дрожали коленки: «Кто не будет креститься, тот не друг князю». Где сжигали и сбрасывали когда-то идолов в Днепр. Хочется и от своего идола окаянного освободиться, сбросить его с себя и самому окунуться в реку жизни, а выйти из нее другим человеком. Какое-то ощущение начала мироздания мы почувствовали там, на берегу. Как в первый день творения, в котором и ты участник. Приехав на Киевскую землю, я ожидал увидеть разруху и голод. Но все отлажено, ходят один за другим трамваи, троллейбусы до поздней ночи, и вера православная крепка в народе.

 

Чистота на вокзалах в Белоруссии и на Украине, некий повсеместный евроремонт, у меня вызвал двоякое чувство. «Я готов в Евросоюз, берите меня», - как будто невидимый кто-то кричал с этих улиц и площадей. «Вот я теперь, отделившись от России, живу лучше, культурнее. И газоны пострижены и милиционеры румяные». Во всем этом есть какое-то лукавство (хотя, что же здесь плохого, когда пострижены газоны и на улицах чисто). У России нефть, газ, широта, размах, весь букет безобразий, но и взлеты души до небес и подвиги и жертвенность. У братских славянских народов - ласковость, вера, трудолюбие, детскость, беззащитность, умение подчиняться обстоятельствам. А все вместе – единый православный народ – сила неодолимая!!! Мы должны быть вместе. 1500 лет граду Киеву – матери городов русских. Велика Россия и все славянство – доброе, иррациональное, терпеливое и непобедимое. Да будет так до скончания века. Аминь!

Петр Кузнецов

Прислано автором 7 августа 2009 г.