Православная Церковь, которая образовалась в границах восстановленного по Версальскому договору 1919 г. польского государства, являлась частью Российской Церкви.

 

– активное и часто определяющее вмешательство государственных властей и костела в деятельность православных общин, чаще всего носившее характер гонений;

– склонность церковного руководства к достижению чрезмерных компромиссов с светскими властями и преимущественная активность мирян в решении церковных проблем;

– доминирующее положение коренного населения в жизни Православной Церкви в целом, значительное его численное превосходство в восточных районах "кресах" – "окраинах" над римско-католическим;

– резкое отличие его социального и культурного статуса (преимущественно крестьяне) от "средней" эмигрантской среды в других странах русской диаспоры;

– тенденции к национальной самоидентификации белорусского населения и к проявлениям национализма среди украинцев;

– сохранение определенных традиций жизни многочисленных православных общин, особенно с реэмиграцией тех, кто покинул Привисленский край в 1915 г. перед вступлением немцев.

     Репатриация в Польше коснулась прежде всего украинского и белорусского населения, составившего 65% от 1.100.000 вернувшихся жителей. Значительную часть населения из России составили части армии Бредова, добровольно перешедшие на сторону противника красноармейцы¹. Но русские беженцы не определяли ход церковной жизни даже в Варшаве². К тому же их условия жизни в Польше были хуже, чем в других странах, что объяснялось антирусскими настроениями в обществе и властных структурах, экономическим кризисом 1920-х гг., стремлением польского правительства наладить связи с СССР и ограничить деятельность и без того маломощных эмигрантских организаций³, среди которых выделялся лишь Русский эвакуационный комитет (преобразован из комитета Б.В.Савинкова 15 декабря 1921 г.).

     В ходе реэвакуации в Польшу вернулись некоторые священнослужители, к концу года в Варшаве был создан Церковный Совет. При Варшавском университете возникла Студия Православного Богословия (Богословский факультет). Постепенно появлялись периодические издания: еженедельники "В ограде церковной" ("В ограде Церкви") и "Воскресное чтение", "Вестник Православной Митрополии в Польше".

     Но в те же годы (1918 – 1920) началось массовое, особенно на Холмщине и в Варшаве, закрытие православных храмов, их разрушение или обращение в римо-католические костелы. Болезненная, но обусловленная многовековыми противоречиями реакция на "русификацию", "реиндикация" бывшей собственности Костела под предлогом "восстановления исторической справедливости" привели к санкционированному властями разрушению многих памятников духовной культуры⁴. Сразу же после русской революции были закрыты опустевшие военные церкви, которые власти не позволили обратить в приходы. Все принадлежавшее Православной Церкви имущество (около 20.000 гектаров земли), а также имущество православных братств, были в 1919 г. взяты в государственное управление (парцелляция). С конца 1918 г. действовал Декрет об отчуждении для нужд колонизации и земельной реформы церковных земель. В здания церковных и русских школ помещали польские учебные заведения, правительство препятствовало преподаванию Закона Божьего. Коммунистический публицист отмечал: "Надежды церковных белогвардейцев, что общие цели борьбы против советской власти помогут урегулировать положение Православной Церкви в Польше /.../ не оправдались"⁵. Окончательно ослабила и без того маломощные эмигрантские общины высылка савинковцев (28 окт. 1921 г.) и активных монархистов во главе с П.С.Махровым (в начале 1922 г.)⁶.

     Наглядным примером положения Церкви в Польше является судьба православных приходов Варшавы. В 1910-е гг. здесь начитывалось приблизительно 49 православных церквей⁷: многие русские не жили здесь постоянно; открывались и закрывались, перемещались вместе с изменением дислокации части воинские, госпитальные, домовые и др. храмы, многие изначально имели временный характер. В 1913 г. гражданское русское население Варшавы составило 36000 человек, проживавших в основном в фешенебельных южных районах города и в предместье Прага на правом берегу Вислы⁸. За счет массовой эмиграции русских (военных, чиновников, купцов и др.) в августе 1915 г. оно значительно уменьшилось (в 1919 г. – 3245 чел.), но в дальнейшем возросло в связи с реэмиграцией.

     В 1920-е гг. в Варшаве были уничтожены или перестроены в костелы три собора; три приходские, две дворцовые, две крестовые архиерейские, две кладбищенские церкви, в том числе на уничтоженном впоследствии военно-гарнизонном кладбище в Повонзках, четыре при учебных и шесть при благотворительных и лечебных учреждениях, две тюремные церкви и более 20 военных церквей. В 1923 – 1927 гг. архитектором О. Сосновским перестроен в гарнизонный костел старый Троицкий кафедральный собор, до 1837 г. – костел пиаров. В те же годы превратились в костелы специально строившиеся как православные храмы собор Св. Александра Невского в Александровской цитадели (1834 – 1835), церкви Св. Ольги (1867) (ныне польско-католический костел Св. Духа). Церковь Божией Матери "Нечаянная Радость" (1900 – 1902) при госпитале Младенца Иисуса была переделана в костел, потом снесена. Церковь Святых Петра и Павла (1902 – 1904) при Кексгольмском полку в 1921 г. стала гарнизонной лютеранской кирхой, в 1931 – 1934 гг. ее перестроили с уничтожением элементов русской национальной архитектуры. Вскоре после 1919 г. были разрушены величественная трехпрестольная церковь Св. Арх. Михаила (1892 – 1897) при лейб-гвардии Литовском полку на Уяздовской аллее из-за ее слишком русского характера в духе архитектуры XVII в. (на этом месте был сооружен танцевальный зал), св. Ольги (1901 – 1906) также "в русском стиле 17 в." при Гродненском гусарском полку и Преп. Мартиниана (1903 – 1906, арх. Л.Н.Бенуа) при 1-м Уланском полку в Лазенках. Церковь Св. Татианы (1892 – 1899, арх. В.Н.Покровский) при 1-й мужской гимназии на месте захоронения царя Василия Шуйского была полностью перестроена в 1926 – 1930 гг. арх. М.Лялевичем⁹. Крупнейшей утратой, несомненно, является уничтожение в те же годы памятника мирового значения и центра русской жизни в Варшаве – Александро-Невского собора на Саксонской площади.

     В конце XIX в. на 43000 русских приходилось четыре церкви, из которых только Марие-Магдалининская на Праге имела "наружный вид православной церкви". Инициатором постройки собора, который "свидетельствовал бы своим наружным видом и внутренним содержанием о величии господствующей Церкви в Русском Государстве", стал генерал-губернатор Привисленского края и командующий войсками Варшавского военного округа И.В.Ромейко-Гурко, возглавивший в 1893 г. Строительный комитет. Возведение собора он связывал также со столетием "прекращения обид западно-русскому народу" [1793 – 1893], и с памятью русских людей, "кровью которых облита Варшава... благодаря политической и религиозной ненависти к России". Из представленных крупнейшими русскими зодчими того времени на конкурс проектов 13 января 1894 г. император выбрал проект Л.Н.Бенуа в духе русской архитектуры XII в. Местом для строительства была выбрана одна из центральных площадей, находящаяся, однако, в стороне от исторического Старого Города – Саксонская. 2 июня 1894 г. архиепископ Флавиан освятил место под строительство, а 30 августа, в праздник св. Александра Невского и именины государя, в присутствии И.В.Гурко совершил закладку собора во имя "небесного покровителя наших царей"¹⁰. Третий камень положил св. Иоанн Кронштадтский, который стал крупнейшим жертвователем на постройку (13500 руб.). В постройке автору помогали академики архитектуры В.А.Покровский и П.А.Феддерс, епархиальный арх. В.Н.Покровский. Живописное убранство по проекту, составленному директором Археологического института Н.В.Покровским и утвержденному в 1901 г., исполняли крупнейшие русские художники во главе с В.М.Васнецовым: Н.Н.Харламов, В.В.Беляев, Н.А.Кошелев, А.П.Рябушкин и др.; мозаики – известная мастерская Фроловых. Общая стоимость постройки с живописью составила громадную сумму 3 087 027 руб. 26 коп., храм вмещал 2,5 тыс. чел. Главный престол был освящен 20 мая 1912 киевским митрополитом Флавианом "с редкой торжественностью"¹¹. Вскоре настал черед боковых приделов: южного, во имя Св. Николая, и северного, во имя Свв. Кирилла и Мефодия. Величественная 70-метровая столпообразная колокольня напоминала колокольню Ивана Великого Московского Кремля. В соборе проходили важнейшие события в жизни русской Варшавы – юбилей Отечественной войны 1812 г., всенародное моление о здравии наследника цесаревича, на которое собрались все учащиеся всех учебных заведений Варшавы; празднование 300-летия Дома Романовых.

     При вступлении немцев в Варшаву собор стал исполнять функции гарнизонного костела и немецкой кирхи – первая католическая служба в "костеле св. Хенрика" состоялась 25 февраля, лютеранская – 5 марта. На хорах установили орган, на месте главной алтарной преграды – алтарь (иконы эвакуировали перед оккупацией в Россию), с куполов сняли позолоту. После обретения Польшей независимости одним из первых дел новой власти стало определение судьбы собора. В 1918 – 1920 гг. в периодике развернулась дискуссия на эту тему. Наряду с резкими выступления за уничтожение храма – прежде всего, в связи с русскостью его форм, раздавались голоса за переоборудование его в виде музея – "мартиролога польского народа" или этнографического; гарнизонного костела в национальных польских барочных формах. Решением сейма от 2 июля 1920 г. "в связи с экономическими трудностями" дело разборки было отложено. Но политизированная часть общества, подогретая успехами в войне с советской Россией, призывала каждого поляка не остаться в стороне от "общего дела". "Газета Варшавска" писала: "Уничтожив храм, тем самым мы докажем свое превосходство над Россией, свою победу над нею". В качестве аргумента выступала необходимость увеличения территории скверов или, напротив, проведения на площади парадов; то, что вид куполов и колокольни собора мог вдохновить большевиков на штурм Варшавы. Собор был обречен, однако для его разрушения пришлось совершить в общей сложности 14 800 взрывов. Только в 1926 г. площадь окончательно опустела. Незначительные фрагменты декора были использованы в отделке Покровской церкви в Барановичах (1924 – 1932), а также нижней церкви Митрополичьего собора на Праге и усыпальницы маршала Пилсудского в Кракове (яшмовые колонны, подаренные императором Николаем II)¹². Финским кирпичом замостили тротуары.

     В эти годы продолжали действовать лишь три православных храма, из которых ныне сохранились два. Статус кафедрального митрополичьего собора в 1921 г. получила церковь Св. Марии Магдалины в центре Праги. После проведения железных дорог Прага во второй половине прошлого века стала важным узлом и промышленным районом, где трудилось много русских. По инициативе архиепископа Варшавского и Новогеоргиевского Иоанникия и кн. Черкасского, летом 1866 г. был образован Строительный комитет по сооружению храма, в котором были "заинтересованы одинаково и православное население Варшавы, и вся Православная Россия", во главе с генерал-лейтенантом Г.П.Рожковым, бывшим гражданским губернатором Варшавы. Проект в "тоновском" русском стиле составил приглашенный из столицы архитектор Синода Н.А.Сычев, над росписями и иконами трудились русские академики Р.Ф.Виноградов и В.В.Васильев. Заложенную в 1867 г. церковь 29 июня 1869 г. освятил архиепископ Иоанникий. К этому дню императрица Мария Александровна подарила образ св. Марии Магдалины. В следующем году в новом храме побывал император Александр II¹³. До Первой мировой войны церковь была приходской. Кроме местных жителей, в ней молились солдаты, чины полиции и жандармского управления, служащие железной дороги. В 1928 в подвальном этаже была освящена нижняя церковь во имя Страстей Господних, а два года спустя весь собор был отремонтирован. Часть бывшего причтового дома была отведена под резиденцию предстоятеля Польской церкви и канцелярию, которые располагаются здесь и поныне.

     Церкви Вольского прихода располагались у западных "ворот" Варшавы, на православном кладбище, где 26 июля 1836 г. был погребен варшавский губернатор генерал Н.П.Панкратьев. Однако официальное открытие кладбища произошло с освящением на нем Владимирской церкви 2 ноября 1841 г., перестроенной по инициативе генерал-фельдмаршала И.Ф.Паскевича из костела Св. Лаврентия. Храм посвятили памяти русских воинов, погибших при штурме Вольских укреплений 26 августа 1831 г., в день Владимирской иконы Божией Матери. Это была первая русская церковь, в которой предусматривалось устройство памятных досок в честь военных событий. Паникадило было составлено из военных доспехов: пушек, сабель, копий, секир, подсвечниками служили "зажженные гранаты". В начале ХХ столетия храм перестал устраивать приход и поблизости в 1902 – 1905 гг. была построена новая церковь во имя Св. Иоанна Лествичника (архитектор В.Н.Покровский), посвященная памяти сына архиепископа Варшавского и Привислянского Иеронима (Экземплярского). Иконы для иконостаса написал киевский художник А.Мурашко. Архиепископ Иероним скончался через месяц после освящения церкви и погребен под престолом нижней церкви. Это был первый православный архиерей, умерший и погребенный в Варшаве. Престол нижней церкви во имя Св. Илии и Иеронима был освящен в 1906 г. епископом Евлогием (Георгиевским) при сослужении ректора Холмской семинарии архим. Дионисия (Валединского), впоследствии митрополита Варшавского¹⁴.

     После эвакуации служба в церквах остановилась, кладбище вплоть до конца 1920-х гг. подвергалось разграблению (пока в 1928 г. инженером Ан.Коваленко не было спроектировано и в 1932 г. установлено железобетонное ограждение). Уже в 1916 г. была задумана и через три года произошла передача католикам Владимирской церкви. Она вновь стала костелом, причем православному приходу Св. Иоанна достались лишь три маленьких иконы. С 1919 по 1923 гг. осуществлялась перестройка церкви по проекту архитектора О.Сосновского. Она стала памятником событий 1831 г., но уже в польской интерпретации¹⁵. Власти ограничивали деятельность прихода св. Иоанна, неоднократно пытались уничтожить кладбище – например, разбить на его территории парк Свободы имени генерала Совинского или устроить на его месте Еврейское кладбище.

     Планы разрушения кладбища осуществились лишь частично. В 1932 г. Варшавский городской магистрат дал согласие на эксгумацию останков похороненных у бывшей Владимирской церкви православных. Но решено было перенести 56 из около 250 могил (преимущественно лишь надгробий) известных русских деятелей, в том числе генералов – президента Варшавы С.И.Старынкевича, внесшего очень значительный вклад в благоустройство города, военного историка А.К.Пузыревского, варшавского обер-полицмейстера и председателя дирекции Варшавских театров С.Муханова, писателя П.К.Щебальского, профессора Варшавского университета А.Л.Блока – отца поэта (две последние могилы не сохранились). Еще раньше перезахоронены останки умершего в 1842 г. русского генерала А.З.Муравьева, которые поляки почитали как останки Совинского, пока 7 ноября 1930 г. не было произведено вскрытие могилы. В дальнейшем при "нивелировании" уничтожены все захоронения, остававшиеся у бывшей Владимирской церкви.

     В 1930-х гг. на кладбище появилось значительное число могил русских эмигрантов. Сохранились захоронения литераторов Д.Арцыбашева и Д.Философова, географа, директора Русской гимназии И.Голубовского, богослова о.Г.Клингера, радиотехника Д.Сокольцова, инженеров В.Орловского и Н.Жибуртовича, балерины А.Забойкиной, арх. К. и Н.Кокосовых и др. С художественной стороны особенно выделяется большая часовня – усыпальница кн. Мещерских, возведенная в 1930-е гг. в неорусском стиле (ныне в ней иногда отправляют панихиды). К востоку от церкви похоронены видные представители духовенства Польской Церкви, в их числе митрополиты Варшавские Дионисий, Тимофей и Василий. Это изначально и доныне единственный православный некрополь Варшавы (если не считать военного кладбища, устроенного в 1912 г. и с 1915 г. ставшего общевоинским, от которого остались две русские могилы)¹⁶. В настоящее время среди прихожан Вольского храма не более 10 семей, являющихся потомками эмигрантов "первой волны".

     В межвоенные годы русским считался приход Св. Троицы на Подвальной ул., д. 5 – старейший православный приход в городе, начало которому в XVIII в. положили греческие купцы. По требованию королевской власти, церковь не должна была иметь фасад по красной линии улицы, поэтому ее построили во дворе. Последнее по времени церковное здание построено в 1818 г. по проекту арх. Я.Кубицкого и перестроено после польского восстания в 1832 г. Храм являлся третьим приходом в Варшаве, существовавшим до немецкой оккупации, хотя имеются сведения о передаче его в межвоенные годы (видимо, временной) греко-католикам. Во время Варшавского восстания 1944 г. он был разрушен. В 1947 г. власти предложили вернуть уцелевший приходский дом, однако внутренние настроения в Польской Православной Церкви не позволили положительно решить этот вопрос. Лишь в 2002 г. подготовлены документы по возвращению здания Варшавскому православному благочинию¹⁷.

     В 1920 – 1930-е гг. Варшава стала центром событий, в целом печальных для судеб Православия и русских в Польше. В августе 1921 г. здесь по инициативе Православного Церковного Совета должен был состояться Съезд представителей православных приходов в Польше, но против выступил епископ Кременецкий Дионисий (Валединский). Тем самым он обратил на себя внимание польского правительства и вместе с двумя столь же благонадежными для властей архиереями – приехавшим в августе 1921 г. из Италии архиепископом Георгием (Ярошевским) и епископом Пантелеимоном (Рожновским) – образовал Высшее Управление Православной Церкви в Польше. Старейший архиепископ Георгий, по указу Синода Московской Патриархии, от 28 сентября 1921 г., получил разрешение временно управлять Епархией. 24 января 1922 г. он созвал в Варшаве Собор епископов, закончившийся принятием "Временных Правил об отношении Церкви к Государству". Они утверждали фактическую автокефалию и подчинение Церкви светской власти¹⁸. В июне 1922 г. был узаконен новый порядок управления, связанный с отрывом от Московской Патриархии.

     Еще осенью 1921 г. Святейший Патриарх Тихон указывал польскому послу в Москве: "Давать автокефалию для разноплеменных православных, проживающих в пределах Польского государства на положении национальных и религиозных меньшинств, нам не позволяют ни здравый разум, ни священные каноны". Святитель впоследствии дважды подтверждал свое решение. Действительно, русское меньшинство, в том числе эмигрантское, в наибольшей степени пострадало от церковного разрыва с Родиной. Противники такого решения – архиепископ Елевферий, секретарь Литовского Епархиального Совета и и. о. ректора Духовной Семинарии В.В.Богданович – были освобождены от должностей; епископы Сергий (Королев) и Владимир (Тихоницкий) – обманным путем высланы из Польши (1923 – 1924). В ответ на протестный меморандум заграничного духовенства Св. Синод Православной Церкви в Польше постановил "не считать себя находящимися в братском общении с заграничным русским эмигрантским епископатом".

     8 февраля 1923 г. митрополит Георгий был убит нервнобольным архимандритом Смарагдом (Латышенковым), бывшим ректором Холмской Духовной Семинарии, хотевшим отомстить за церковный раскол. Митрополита похоронили в нижней церкви Вольского кладбища, надгробием стал центральный мраморный аналой. Вскоре Собор епископов Православной Церкви в Польше единогласно избрал митрополитом архиепископа Дионисия. Его интронизация произошла 23 апреля 1923 г. в городе Кременце, на Волыни.

     13 ноября 1924 г. Константинопольский Патриарх Григорий VII, а не Московская церковная власть, подписал томос о признании Православной Церкви в Польше Автокефальной. 17 сентября 1925 г. в присутствии всего епископата Польши, представителей Вселенского Патриарха, членов правительства, в храме Св. Марии Магдалины состоялось его провозглашение с последующим вручением правительственных наград участникам события¹⁹. Варшава, в отличие от Гродно и Вильны, не стала центром противодействия этому решению. Высшая церковная иерархия использовала автокефалию для укрепления своих личных позиций. Миряне же, и без того разобщенные, разбились на группы и направления, пытаясь сделать Церковь орудием воинствующего национализма (украинского, в меньшей степени белорусского, а затем и польского)²⁰. Особенно это проявилось в попытках украинизации и "размосковленья" Церкви (Волынский Епархиальный съезд осенью 1921 г., Украинский Церковный Съезд 5 – 6 июня 1927 г. в Луцке, демонстрация украинцев 10 сентября 1933 г. в Почаевской лавре).

     В противовес автокефалии и национализму была выдвинута идея восстановления соборного и выборного начал (протопресвитер Митрополичьей церкви на Праге о. Терентий Теодорович, сенатор В.В.Богданович, редактор Варшавской русской газеты "За Свободу", известный еще в России критик Д.В.Философов, сотрудники той же газеты, ведущие "церковного отдела", А.К.Свитич и Туберозов и др.). Одним из немногих активных представителей русской церковной эмиграции являлся юрисконсульт Св. Синода, бывший присяжный поверенный в Киеве К.Н.Николаев. Впоследствии он практически руководил Особой комиссией по организации судебной защиты святынь и церковного имущества. Варшавско-Холмская духовная консистория, благодаря хорошим отношениям с властями, являлась единственной, которую миновал судебный иск об изъятии церковного имущества (всего было предъявлено 724 иска). Николаеву удалось опротестовать возможность костела судебным порядком добиваться права собственности на спорные объекты²¹. На 2-м Всезарубежном Соборе 1938 г. он выступил с имевшим значительный резонанс докладами "Гонение на Православие в Польше" и "Положение Православной Церкви после войны", а также "Восточный обряд"²².

     Ряд лет на страницах периодики обсуждались вопросы восстановления церковной жизни, в результате чего удалось добиться декрета президента Польской Республики, от 30 мая 1930 г., о созыве Поместного Собора. Украинский депутат Д.Палиев называл министра исповеданий С.Червинского "Патриархом Православной Церкви" и указывал, что благодаря ему "мир протестует против преследования религии в Советах, а одновременно также против преследований Православной Церкви в Польше". "При хохоте безбожников в Москве и Киеве на развалинах церквей, здесь – в Польше, где Конституция гарантирует религиозные права населения, также разрушаются православные храмы под аккомпанемент громких восклицаний со стороны полицейских"²³. Сенатор Богданович заявлял, что "фактически автокефальной церкви в Польше не существует. Есть лишь департамент исповеданий польского министерства". С другой стороны, активно помогали властям православные депутаты Сейма из "Беспартийного блока сотрудничества с Правительством".

     29 июня состоялось открытие Предсоборного Собрания в зале заседаний Св. Синода. Вторая Сессия Предсоборного Собрания была созвана митрополитом Дионисием на 13 и 14 мая 1935 г. Она совпала со смертью первого маршала Польши Иосифа Пилсудского. Открывая заседание, митрополит Дионисий произнес: "На Польское государство обрушился тяжелый удар: умер Великий Вождь народа и строитель Польского Государства. Глубоко этим потрясенные, мы вознесли молитвы об упокоении души Великого Умершего. Почтив его память, мы должны считать нашей задачей ведение нашей работы согласно его указаниям". Рассматривались вопросы о насильственном преподавании в школах Закона Божьего на польском языке, об украинизации Церкви (проф. А.И.Лотоцкий, магистр богословия М.Кобрин, князь Лыщинский-Троекуров, протопресвитер Т.Теодорович, доктор М.Пирогов и генеральный секретарь Предсоборного Собрания Б.Н.Лелявский), о церковно-славянском языке, который протопресвитером Т.Теодоровичем был назван символом единства Церкви для православных славян. Затем Генеральный Секретарь Предсоборного Собрания Б.Н.Лелявский высказался об управлении церковными имуществами и назначении и перемещении духовенства по службе. В ответ на речи вышеприведенных членов Собрания митрополит Дионисий заявил, что административные власти имеют право требовать перемещений духовенства, а для введения соборных начал нет условий. "Неизменно следуя указаниям умершего гениального Вождя Народа, мы приложили все усилия к тому, чтобы наша работа преследовала одну цель – благо Государства и нашей Святой Православной Церкви". В дальнейшем ни разу не были созваны заседания комиссий, а дело устроения Православной Церкви перешло к Смешанной комиссии из представителей Высшей Церковной иерархии польского правительства.

     "Высшая Церковная иерархия окончательно утратила свою независимость даже в вопросах церковно-канонического характера, отрешилась от внутренней свободы Церкви, а когда она – Высшая иерархия пыталась было робко сохранить остатки этой независимости, то правительство перешло уже к прямому действию"²⁴. Дискриминационный характер носили декрет президента "Об отношении государства к Польской Автокефальной Православной Церкви", "Внутренний статут Польской Автокефальной Православной Церкви" от 18 ноября 1938 г. и Закон об урегулировании правового положения имущества Православной Церкви от 23 июня 1939 г.²⁵. Еще более интенсивно шел процесс разрушения Православных святынь на "кресах" (весна – лето 1938 г.) – до начала Второй мировой войны.

     Напрашивается аналогия между положением Православной Церкви в советской России и Польше: опыт государственной антицерковной политики вырабатывался параллельно в двух странах. В советской атеистической литературе втречаются неубедительные попытки найти их отличия: "У нас ликвидация домов культа вызвана социальным переустройством жизни, а там это закрытие есть самое настоящее гонение на веру и насилие воинствующего католицизма и эксплуататорской государственной власти над желанием инаковерующего национального меньшинства"²⁶. Советская власть, едва ли не единственный раз за свою историю, выступала даже как защитница свобод верующих – правда, не в своей стране²⁷. Различия были скорее по форме: антиправославные акции в Польше напоминали последующие хрущевские гонения в СССР (кроме того, что римско-католическая церковь здесь была гонимой): закрытия приходов и уничтожение храмов при молчаливом попустительстве большей части православных и в значительно меньшей степени – репрессии против последних. Кажется, польский опыт оказался полезен большевикам: во-первых, официально санкционированное закрытие и разрушение приходских церквей началось в Польше значительно раньше – с 1919 г., и не вызвало массовых протестов верующих²⁸; во-вторых, польские власти продемонстрировали образец "воспитания" духовенства в нужном для них духе (более "удачный", чем поддержка большевистскими властями обновленцев). Попытки представителей православного населения, незначительной частью которого в Польше являлась русская эмиграция, воспрепятствовать этим процессам, оказались бесплодными.

 

 

 

⁴Уже за первый год независимости Польши было отобрано около 400 церквей только на Холмщине и в Гродненской епархии. Во время следующей волны гонений, в 1929 г., римо-католики в судебном порядке добивались передачи им 724 церквей и ряда монастырей. Третий период репрессий, в 1937 – 1938 гг., привел к закрытию около 200 храмов, из них в 1938 г. приблизительно 108 – 112 разобрано. Тем не менее перед Второй мировой войной на территории Польши действовали 1475 православных приходов и насчитывалось 4160000 православных, из которых 211000 в Варшавско-Холмской области. См. Стоколос Н.Г. Динамiка полонiзацii i украiнизацii православноi церкви в Польщi у мiжвоенний период (1918 – 1939 рр.). Автореф... Киiв. 1996. С. 6 – 11; Kosciol prawoslawny w Polsce dawniej i dziš. W. 1993 и др.

⁵Кандидов Б. Религиозная травля в Польше. М. 1930. С. 41.

⁷Подсчет осуществлен на основании изданий: Москвич [Петров] Григорий. Иллюстрированный путеводитель по Варшаве и ее окрестностям. Варшава. 1914; Цитович Григорий, свящ. Храмы армии и флота. Пятигорск. 1913; Акаёмов Н.Ф. Путеводитель по Варшаве. В. 1915; Paszkiewicz P. Pod ber_em Romanowow. W. 1991.

¹²Paszkiewicz... S. 69 – 73, 111 – 112.

¹³РГИА. Ф. 173, оп. 1, д. 552; Варшавский дневник. 1869. № 140. С. 566 – 567; № 168. С. 678 – 680; Православная церковь Св. Марии Магдалины в Варшаве на Праге // ХВЕВ. 1895. № 16. С. 261 – 263, № 18. С. 291 – 293; Железнякович Серафим, прот. Марие-Магдалининский собор в Варшаве // Журнал Московской Патриархии. 1969. № 8. С. 74 – 78.

¹⁴См.: Закладка церкви на Вольском православном кладбище // Холмско-Варшавский епархиальный вестник. 1903. № 27. 6.7. С. 339 – 340; Новый храм на Вольском православном кладбище // Холмско-Варшавский епархиальный вестник. 1905. № 42. 16.10. С. 506 – 507; Памяти Высокопреосвященного Иеронима, архиепископа Варшавского и Привислинского. Варшава. 1906.

¹⁵Paszkiewicz P., Sandowicz M. Wolski cmentarz prawoslawny w Warszawie. W. Б. г. S. 14 – 17.

¹⁶Paszkiewicz P., Sandowicz M. Cmentarz prawoslawny w Warszawie. W. 1992. S. 55 – 56.

¹⁷Сведения получены от настоятеля Вольского прихода с 1973 г., прот. Анатолия Шидловского, которому автор приносит глубокую признательность.

¹⁸См. Алексий, архиепископ. К истории Православной Церкви в Польше за 10-летие пребывания во главе Ее Блаженнейшего Митрополита Дионисия (1923 – 1933). Варшава. 1937; Свитич А.К. Православная Церковь в Польше и ее автокефалия // Православная Церковь на Украине и в Польше в ХХ столетии. 1917 – 1950 гг. М. 1997 (с издания: Буэнос-Айрес. 1957). С. 99, 102 – 103.

¹⁹Попов Ан. Пора проснуться! Гонение на православных и русских в Польше в XX в. СПб. Париж. 1993. С изд.: Белград. 1937. С. 38.

²⁰Свитич... С. 131 – 147.