В 2002 году в Вильнюсе на 82-ом году жизни умер Мстислав Николаевич Митин. Его дети - сын Николай и дочь Лидия, родились на литовской земле. Сам Мстислав Николаевич не был коренным виленчанином. Он приехал в Вильнюс в послевоенный 1946 год из Новгородской области. В это время многие русские люди приезжали в Литву восстанавливать разрушенное войной, как тогда было принято говорить, «народное хозяйство». Иные же, покинув родные пепелища, искали себе здесь прибежище и спасение от страшного голода. Но в отличие от простых советских граждан, новгородский юноша тщательно скрывал истинную причину своего переезда в Литву…

В России после большевистского переворота создание нового общества сопровождалось радикальным избавлением от всех социально чуждых элементов. «Чуждыми элементами» являлись представители «бывших» и не вписывающихся в советскую идеологию слоев общества. Под первую категорию подпадали бывшие дворяне, бывшие землевладельцы, бывшие царские чиновники, бывшие царские офицеры, бывшие члены оппозиционных политических партий... Во вторую входили предприниматели, торговцы, ремесленники, зажиточные крестьяне, «служители культа», монахи и т.д. Их также презрительно именовали «деклассированными», «паразитическими» элементами, «бывшими», «недобитыми остатками». В 1930-е годы была даже разработана специальная классификация «чуждых элементов», которая состояла более чем из 30 категорий! Чистка общества от «чуждого элемента» производилась не только путем прямого физического уничтожения, но и с помощью дискриминации, лишения всех гражданских прав. Кроме избирательных прав, «лишенцам» было отказано в праве на жилье, на медицинское обслуживание и на продуктовые карточки. Большинство учебных заведений и сфер деятельности для них было закрыто. Особую ненависть атеистическая власть питала к православию. Чтобы в стране и духу христианского не осталось, репрессии и дискриминация применялись и ко всем, кто сколько-нибудь соприкасался с клиром: к родственникам, друзьям, соратникам, просто знакомым. Спастись можно было только отречением, но и оно не гарантировало освобождения от клейма прокаженного.

Мстислав был сыном православного священника, иерея Николая Митина, то есть сыном «врага народа», и считался по определению атеистических властей «чуждым элементом». То, что он изгой, Мстислав понял в 9 лет, когда на его глазах чекисты забирали отца в тюрьму. С 1930 по 1933 гг. о. Николай отбывал срок в ссылке в Архангельской области. Для молодой семьи сельского священника эти три года обернулись годами тяжелых лишений и ожидания. В мрачное время репрессий нередкими были случаи, когда кто-то из членов семьи или же вся семья, родные и близкие, в страхе за свою жизнь или карьеру отрекались от репрессированного. Но Митины: и матушка, и сыновья любили своего «батюшку», хранили верность и отрекаться от него не собирались. В 1937 году старшему сыну отца Николая Мстиславу исполнилось шестнадцать лет. В это же время батюшку арестовали второй раз. Мстислав уже четко знал, какая жизнь ожидает его и родных, если они публично не объявят о своем отречении и останутся православными верующими. Выбор был определен верой отца, которую он сумел вложить в душу своего первенца Мстислава. Властям важно было сломить дух молодого человека, перековать его в нового человека без религиозных предрассудков, но Сердцеведец Бог невидимо укреплял его не поддаваться страху физического уничтожения.

Через месяц после ареста семье сообщили, что Николай Митин вновь сослан, но теперь уже без права переписки. С этого момента супруга священника и трое его сыновей: Мстислав, Константин и даже младенец Лев - попали в категорию «семьи врага народа», семья лишались права жить в больших городах, участвовать в выборах… Чтобы устроиться на самую простую работу, приходилось тщательно скрывать свое происхождение. В этих условиях трудно было выживать. Начались скитания по Новгородщине. В одной из сельских школ учительница узнала, что ученики Митины - дети «врага народа» и попросила их покинуть класс. По этой же причине сын священника не смог окончить художественную школу в Новгороде, куда он сумел поступить и даже некоторое время в ней проучиться. Мстислав рано стал работать. После ареста отца он, как старший, понимал, что семью нужно кормить.

К счастью, в Вильнюсе никому не было известно о столь серьезном изъяне в биографии Мстислава. Здесь у него, наконец, появилась возможность, скрыв свое происхождение, устроить жизнь свою и родных ему людей. Он осваивает профессию чертежника-геодезиста. Постепенно в Литву переезжают мама и младший брат Лев. Брат Константин ушел в 1941 году на войну, пропал без вести да так и не вернулся. В середине 60-х Мстислав привез из новгородского поселка Белая Гора и жену – Аполлинарию. В 1967 году у Митиных родился первенец. Его назвали Николай. А через два года на свет появилась и дочь Лидия. Семья увеличилась, и зарплаты чертежника-геодезиста не стало хватать на ее содержание. И тогда Мстислав Николаевич, обладавший даром художника, стал на заказ писать картины, делать копии, портреты.

 

Величайшим утешением для новгородских изгнанников стал храм Знаменской иконы Божией Матери на Жверинасе. Матушка Елена Николаевна, супруга осужденного священника, сразу же по приезде в Вильнюс пришла в эту церковь и стала петь на клиросе. Мстислав Николаевич тоже стал приводить своих малышей на богослужения. Будучи уже опытным художником, он начал заниматься реставрацией храмовых икон. Люди, видя обновленные иконы, обращались к нему с просьбой «поновить» домашние киоты. Затем стали приходить заказы и из других мест Литвы. Еще до недавнего времени можно было помолиться перед образом Христа Спасителя, который был размещен над боковыми воротами Евфросиньевского кладбища в Вильнюсе. Эта икона принадлежала кисти Мстислава Николаевича.

Одна из старейших прихожанок Знаменской церкви, 85–летняя певчая Марфа Варфоломеевна Яковчук, тепло вспоминает о том, как вместе с матушкой Еленой они пели на клиросе, и с каким усердием участвовал в приходских собраниях ее сын - Мстислав Николаевич. Она свидетельствует и о том, как трепетно и бережно Митины хранили память об отце Николае. Родные, не имея о нем никаких известий, всегда молились за него и на богослужениях подавали записки за «здравие». Марфа Варфоломеевна рассказывала и о том, что Елена Николаевна до самой своей кончины верила, что ее муж – иерей Николай жив. Несмотря на существующие в те годы притеснения и гонения на церковь, семья Митиных не только продолжала жить полной церковной жизнью, но и укоренялась в православии на чужой дотоле ей земле. Однако с этим не желала мириться богоборческая власть. Над семьей, как некогда в 30-е годы, вновь нависла угроза быть заклейменной и изгнанной из общества. Советское государство, столько крови пролившее для искоренения религии, не могло терпимо относиться к воцерковлению юных граждан. Однажды, когда маленькие чада Митиных Коля и Лиля начали ходить в школу, домой пришли учителя и объяснили, что водить детей в храм нежелательно. Чтобы не подвергать новым лишениям семью, пришлось вынужденно ограничить пребывание детей на Божественной Литургии.

Всю жизнь Мстислав Николаевич был вынужден скрывать свое происхождение. Его дочь Лидия Мстиславовна хранит в домашнем архиве написанную в марте 1962 года рукой отца автобиографию. В этом документе необычайно ярко отразился драматизм жизненной ситуации русских беженцев, так называемых родственников «врага народа». Об отце Мстислав записал: «Отец работал в водном транспорте кассиром-контролером. <…> В 1936 г. отца не стало, мы остались при матери». Тридцать седьмой год указывать было опасно. Маленькой оплошности, допущенной при заполнении анкеты-автобиографии, было достаточно для того, чтобы соответствующие органы занялись тщательной проверкой личности. Потому-то так завуалирована в автобиографии и причина переезда Митиных в Вильнюс: «в связи с болезнью матери и просьбой бабушки приехать к ней». Родные Мстислава Николаевича ни о какой виленской «бабушке» не ведают. Очевидно, что придумка была нужна для большей достоверности и имела целью усыпить бдительность властей. Эту автобиографию М.Н. Митин составил в те дни, когда устраивался на работу картографом в геологическую поисково-разведочную экспедицию.

 

Наделенный счастливым умением кистью отображать мир, большую часть своего свободного времени Мстислав Николаевич проводил за рисованием. Ежегодно он старался посещать близкие сердцу, родные новгородские места. Подарком судьбы, отдушиной, связавшей вынужденного переселенца с родиной, стала дружба с художником Семеном Ивановичем Пустовойтовым (1921–1995г.г.), который прославился акварелями с видами древних новгородских храмов. Митины хранят письма художника. У них также накопилась коллекция маленьких акварелей с видами уцелевших храмов Новгорода, которые С.И. Пустовойтов присылал своему другу. Даже обычные конверты художник превращал в произведения искусства – разрисовывал и каллиграфически расписывал все свободные места на конверте в духе старинных книжных миниатюр. Часто, указывая адрес, он, шутя, писал «Великое княжество Литовское», а своего друга неизменно титуловал «Высокочтимым Мстиславом Николаевичем».

 

В 1976 году матушки Елены Николаевны не стало. Мстислав Николаевич тяжело переживал смерть матери. По словам детей, «его любовь к родителям была безмерной, благородной, редкой по силе и чистоте». Только теперь, когда Мстислава Николаевича больше нет в живых, дети начинают осознавать сокровенную глубину его благородства, верности, любви, которых хватало на всех родственников, сослуживцев, соседей, знакомых. Лидия вспоминает о том, что отец не мог равнодушно относиться к тому, что его знакомые переживают какие-либо трудности, неприятности или беды. Он сразу же бросался на помощь. И в первую очередь предлагал деньги, которые сам с таким трудом зарабатывал.

После смерти бабушки, как бы в утешение, в семье Митиных появилась огромная храмовая икона святителя Николая Чудотворца… Это был дар знакомой старушки-прихожанки. Было видно, что в образ стреляли. Черневшее на холсте маленькое круглое отверстие было следом от пули. Искусный реставратор - Мстислав Николаевич, аккуратно заделал его и обновил икону. Отныне святой Николай Чудотворец взял семью под свое покровительство. Икона стала семейной святыней, лампадка над ней никогда не угасала. Лидия Мстиславовна так и говорит: «Меня много раз спасал святой Николай. Часто бывало, что могла погибнуть, и каким-то чудом спасалась». Необычайное обретение иконы великого святителя Николая побудило Мстислава Николаевича усилить молитву о возвращении домой другого Николая – родного отца из ссылки. И совсем не хотелось думать о том, что шальная пуля на образе святого возвещает о трагедии …

Во второй половине 80-х годов, в период перестройки и гласности, когда вышла наружу правда о бесчеловечных преступлениях большевиков, началась реабилитация тысяч и тысяч невинных жертв советской власти. В 1989 году был реабилитирован и священнослужитель иерей Николай Митин. Тем не менее, Мстислав так и не узнал, что стало с отцом после ареста. Он понимал, что их встреча на этой земле вряд ли уже возможна, но надеялся хотя бы отыскать дорогие останки и перезахоронить их на родном погосте. Он просто не мог не выполнить свой последний сыновний долг перед отцом. Должно было пройти еще несколько лет для того, чтобы государство открыло секретные архивы карательных советских органов. В 1997 году, через 60 лет после рокового 1937 года, у Мстислава Николаевича наконец-то появилась реальная возможность узнать о судьбе отца. Он многого ожидал от своей очередной поездки в Новгород… Несколько месяцев ожидания ответа из НКВД Новгородской области казались ему долгими годами. Наконец, прибыв в Новгород, в особом архиве он получил кипу бумаг, среди которых находилась справка о том, что «по постановлению Особой Тройки УНКВД Ленинградской области от 15 ноября 1937 г. Митин Н.А. был осужден к ВМН (высшей мере наказания – авт.) – расстрелу. Приговор приведен в исполнение 20 ноября 1937 г. в Новгороде». Это известие было очень тяжелым. Мстислав Николаевич не был к нему готов. С ним случился первый инфаркт. Потом последовали второй и третий инфаркты. Через пять лет, после продолжительной болезни Мстислав Николаевич скончался.

В 2007 году мне довелось узнать от Николая и Лидии Митиных наполненную трагическими событиями историю их семьи: гибель деда-священника в кровавом 1937 году, исповеднический путь матушки Елены (†1976) и сына священника Мстислава (†2002). Необыкновенно ясно предстало свидетельство мученического подвига отца Николая. Мне оставалось только задать его имя в электронной базе данных «Фонд новомучеников и исповедников Российских», чтобы убедиться, что имя о Николая внесено на вечное поминовение в православный календарь. Факт подтвердился. Я узнала об этом 20 ноября 2007 года.

Священномученик иерей Николай (Митин) был расстрелян 20 ноября 1937 года. Реабилитирован посмертно в 1989 году.

 

II. «Туда к вам сердцем я стремлюся…»
Материалы к биографии настоятеля Мшагского храма Воскресения Христова иерея Николая Митина

Несмотря на то, что сохранились лишь крупицы воспоминаний и свидетельств о жизни и служении Николая Митина – они все же позволяют воссоздать образ простого, скромного и благочестивого сельского священника.

Николай Алексеевич Митин родился 1 мая 1899 года в деревне Взвад Новгородской губернии. Неизвестно, кто были его родители – крестьяне или же представители духовного сословия. Неизвестно также, где учился отец Николай и какую семинарию окончил. Его будущая супруга, Елена Николаевна Иванова, родилась 1 июня 1897 г. в Новгороде. Где служил и жил молодой иерей с семьей до 1930 года, точно неизвестно. Возможно, в родной деревне, возможно, в деревне Мшага Воскресенская. В 1921 г. в молодой семье Митиных появился на свет сын Мстислав, в 1923 г. – Виктор, в 1926 – Константин. 8 марта 1930 г. иерей Николай Митин арестован органами НКВД. Выдвинуто обвинение: «состоял в контрреволюционной группе, агитировал верующих прихожан не вступать в колхоз». Осужден на три года и выслан на Север в Архангельскую область. Внуки помнят рассказ Мстислава Николаевича о том, что тогда от неминуемой смерти о. Николая спасла случайная встреча в органах с бывшим однокурсником-семинаристом.

У внуков отца Николая хранятся фотографии и письмо, датируемые 1932 ггодом, вторым годом ссылки. Всякий комментарий к этим историческим документам кажется излишним. По точному слову поэта Б. Пастернака:«Тут кончается искусство, и дышат почва и судьба». Пусть читатель сам подумает над тем, какие условия жизни, переживания, чувства вылились или, наоборот, тщательно были скрыты в коротеньких весточках из мест, где ссыльные священники отбывали наказание. На сохранившихся, пожелтевших от времени фотографиях отец Николай запечатлен рядом с отцом Георгием, который в ссылке стал для 33-летнего иерея духовным отцом и другом.

Фотография, где о. Николай стоит, а о. Георгий сидит, содержит на обратной стороне текст: «Дарю на молитвенную память усердной молитвеннице матушке Ольге Екимовне в память духовнаго молитвенного единения. Сия фотография послужит доброй памятью для Вас. А нам с моим духовным сыном и другом отцом Николаем будет всегда напоминать тот скорбный и тернистый путь, по которому мы шли с надеждою на милость Божию, поддерживая друг друга в духовном подвиге нашего испытания земной жизни. Свящ. иерей великогрешн. о. – Георгий 6/19 III 1932 г.» Отец Георгий называет ссылку «духовным подвигом». Это свидетельствует о том, как старец наставлял молодого священника мужественно исповедать Христа в годину гонений. На другом снимке о. Николай и о. Георгий стоят на улице. На обратной стороне сделана надпись рукой о. Николая: «В память моей жизни вдали от родных и родины со скорбью и болезнью сердца. Архангельская обл. д. Чажестрово. 1932 г. 10го/23 Дек. Коля».

 

А это фотопортрет о. Николая в полный рост. На обратной стороне можно прочесть посвящение: «Дарю сию фотогр. кар. Дорогой и горячо любимой моей супруге Леночке и детям в память моей сердечной скорби о кровных и дорогих моему сердцу в период моего жизненного испытания в стране дикого Севера, в стране полунощной.

Туда, туда к Вам сердцем я стремлюся,
Туда, где сердцу было так легко. (Коля)
Ваш супруг и отец

Священник Николай Алексеевич Митин Чажестрово, Архангельского р. 1932».

Чудом сохранившееся до нашего времени письмо о. Николая в архиве семьи Митиных раскрывает некоторые подробности быта ссыльного священника в архангельской деревушке Чажестрово:
«3/15го мая 1932 †
Воскресенье
Христос Воскресе!
Дорогие родители, Папа и Мама, Егор и Нюша, <нрзб.> и Нюша. Желаю я Вам доброго здоровья и благополучия от Господа Бога. Поздравляю я Вас, мои дорогие, с праздником Святителя Христова Николая Чуд. Дай, Господи, провести его <нрзб.>
Сообщаю я Вам, что Вашу посылку я получил в полном порядке и сохранности, в чем был много благодарен и неизреченно рад. Кто давал Лепту мне, тем я напишу благодарность, а пока Вы им от меня передайте великую благодарность и сердечный привет. Я теперь опять живу, а там, что Бог даст.

Мама, я написал вчера и послал Лене заказное письмо, чтобы она ко мне собралась приехать. Вы ее тоже понаправьте и, если будет возможность, снабдите, чем можно. А я буду Вам благодарен. Мама, я не знаю, как Бог благословит и Матерь Божия, а Леночка мне в настоящее время нужна. Приезд ее для меня будет благоприятен во многих отношениях. Мама, милая моя, ты их благослови и помолися, чтобы Господь благословил ее приезд ко мне благополучно. Я от тети Дуни получил письмо, она ходила к <болящей?> р. Б. Евдокии, которая все говорит, что я приеду домой. Я ей сегодня написал ответ. Я, слава Богу, жив и здоров. Буду ждать Леночку, а то уже что-то скучновато и плохо.

Как в нынешнем году ловится рыба, и нельзя ли с Леночкой прислать какой рыбки? Но это, если есть.
16 го мая. Понедельник. Встал сегодня очень рано, в 3 часа. Что-то плохо спится. Умылся и, немного сотворив утреннюю молитву, поставил варить в печку каши и супу. Словом, надо подкормиться, а то говорят, что-то очень похудел. Я знаю, когда сердце неспокойно вот и похудеешь. Да еще зуб сломался. Зубов и так мало, и все это нервничаешь, каждая вещь нервирует без конца. Забота еще как дождуся приезда Лены. Забота и сердце болит.

Сегодня работы много и надо спешить. Я по праздникам не работаю, а товарищ все наваливает работать. Он в праздники всегда работает, как ошалелый, а в будни другой раз и всю неделю не делает. А когда я отдыхаю все праздники, он бывает недоволен. Вот так и болит бедное сердце, болит без конца.

 

Мама, помолися о мне Матери Божией, что рядом с великомучеником Пантелеймоном в храме стоит, кажется, <нрзб.> я ей молюся заочно и св. Христову Николаю Чуд.

Помолися и у Нюшачки на могилке. Вас целую и прошу св. м. и благословения Коля».

В сентябре 1933 г. о. Николай возвращается из ссылки. В этом же году в ЗАГСе Новгорода супругам Митиным были выданы паспорта. В паспорт матушки вписаны имена двоих сыновей – Мстислава и Константина (Виктор умер в младенческом возрасте). В графе «социальное положение» - запись «дом-работница». Отец Николай зачислен в рабочие, и, тем не менее, он служит на приходе в селе Мшага.

 

Что же мы знаем о жизни семьи священника до 1937 года? На фотографии, которая, скорее всего, была сделана до первой ссылки, о. Николай молодой и худой (позже, уже в ссылке, он отрастит густую бороду). Лицо строгое, взгляд напряженный. На груди большой священнический крест. На фотографиях супруги о. Николая мы видим хорошо одетых детей и элегантную женщину, явно, не крестьянского сословия. Сережки в ушах матушки на фотографии 30-х годов по наследству перешли к внучке Лидии Митиной. А Мстислав, первенец отца Николая, спустя много лет, вспоминая детство, рассказывал уже своим детям о том, что ему запомнились чистота, строгий порядок и благочестие, царившее в родительском доме. До второго ареста иерей Николай служил в деревне Мшага. Она делилась на две части: Мшага Вокресенская и Мшага Ямская. Мшага Воскресенская была названа в честь храма Христова Воскресения. Другую часть деревни нарекли Ямской - там жило много ямщиков. Мшага Воскресенская славилась необыкновенным хором, колокольный звон Мшагского храма был слышен в селе Медведь за 10 километров от Мшаги! Крестьяне любили своего молодого батюшку за благочестие. В памяти родных сохранился и такой факт: семья Митиных была зажиточной, и в помощь по хозяйству приходилось нанимать крестьян. В 1936 г. в семье рождается последний ребенок – Лев.

Наступил страшный 1937-й год. В этот год был расстрелян каждый второй арестованный, страна захлебывалась в крови невинных жертв. Новая власть рьяно исполняла завет Ленина: чем больше удастся уничтожить реакционного духовенства, тем лучше. (Архивы Кремля. – Кн.1 - М., 1997, с. 143). За отцом Николаем приехали 17 октября. Через много лет сын священника рассказывал о том, что крестьяне собрались у дома и готовились с вилами в руках защитить своего батюшку от непрошеных гостей. Иерей Николай вышел с «гостями» из дома и объявил односельчанам, что должен для разъяснений уехать на несколько дней в Новгород, и что он скоро обязательно вернется. Тяжело было поверить в благополучный исход отъезда батюшки, но крестьяне его слову подчинились и разошлись по домам. Прошел месяц. Из Новгорода пришло известие, что Николай Митин осужден и выслан без права переписки. Больше вестей о нем семья не получала. Что же произошло с арестованным священником на самом деле, можно узнать из выписки по делу Митина, которая была выдана старшему сыну, Мстиславу Николаевичу, в 1997 году в новгородском особом архиве НКВД:

«17 октября 1937 года Митин Н.А., проживавший в тот период в с. Мшага Шимского р-на и служивший там же священником, вторично был арестован органами НКВД.

Также необоснованно обвинялся в том, что, якобы, «… возвратясь из мест заключения, не прекратил враждебной деятельности, возглавил контрреволюционную группу церковников… Проводил агитацию, беря ставку на подрыв мощи колхозного строительства», т. о. по политическим мотивам (без указания статьи уголовного кодекса), как «контрреволюционный элемент».

По постановлению Особой Тройки УНКВД Ленинградской обл. от 15 ноября 1937 г. Митин Н.А. был осужден к ВМН – расстрелу. Приговор приведен в исполнение 20 ноября 1937 г. в г. Новгороде. Точных сведений о месте захоронения в архивных материалах не имеется, т. к. в годы массовых репрессий эти обстоятельства документально не фиксировались. Смерть Митина Н.А. зарегистрирована в отделе ЗАГС администрации Шимского р-на».

Остается добавить, что враги православия не остановились на казни священника. В памяти жителей Мшаги сохранились сведения о гибели двух монахинь, проживавших в деревне - матери Ольги и матери Паисии. Были произведены и аресты церковной двадцатки. В 1937 г. сбросили колокола с храма Воскресения Христова, а саму церковь превратили в клуб, который впоследствии разрушили.

 

 

Канул в лету безбожный режим, и в 90-е годы в Мшаге всем миром восстановили церковь. Для этого использовали домик бывшей почты. Жители не сомневаются, что без помощи Николая Чудотворца они не осилили бы такое строительство. Поэтому и освятили возрожденный храм в честь великого святого Заступника. Именно его икона была первой, принесенной в будущий храм. Нет сомнения и в небесном заступничестве за односельчан священномученика отца Николая, принявшего в 1937 году смерть за веру.

А в Вильнюсе живут уже 4 правнучки о. Николая: Александра, Вероника, Дарья и Симона. Все девочки крещены в православии, но в церковь их никто не водит…

Раздумья над прошлым и настоящим семьи Митиных, высшей волей оказавшихся вне родных пределов, приводят на ум слова из 10-ой молитвы утреннего правила ко Пресвятой Богородице: «отжени от мене забвение,.. нерадение…» Церковнославянское слово «отжени» значит не просто «избавь», но страстное «отгони» и даже «истреби», - вот как опасно беспамятство, отлучающее нас от опыта, от ориентиров, от полноты жизни, от Бога. Залог нашего «самостоянья» в еще не наступившем, но возможном будущем лежит в глубине памяти, которой мы обладаем.

Итак, давно известные Лидии и Николаю Митиным факты из истории их семьи, собравшись воедино, высветили «действие непобедимого небесного Промысла» (3 Мак. 4, 16), которому был предан до смертной кончины отец Николай, которому всю жизнь был верен Мстислав Николаевич. Через обретение и открытие судьбы рода Господь призвал младшие поколения Митиных восстать из пепла суеты, стряхнуть с себя паутину расслабленности и найти в себе силы вернуться из рассеяния домой, из беспамятства в осознание себя. И это возвращение состоит в духовном слиянии с предками в православной вере.

Все сохранившиеся материалы (документы, фото, письма) об о. Николае, «во дни гонения безбожнаго жизнь свою за веру во Христа положившаго», будут переданы для дальнейших исследований на родину.

Инна Кажуро
29-го мая 2008 года
Вильнюс
В статье использованы воспоминания и архив семьи Митиных (Вильнюс), воспоминания М.В. Яковук, материалы «Общественного фонда новомучеников и исповедников Российских XX в.», материалы сайта православного прихода в селе Мшага Новгородской епархии (Россия; http://www.salt.orthodoxy.ru/)