А между тем мы уже подходили к воротам обители Дохиар, и последним событием на Святой Горе для нас должна была стать встреча с чудотворной и благодатной иконой Богородицы «Скоропослушницы». Но прежде мы опять повстречали бодрых и бравых ребят из Музенидиса. Они нас приветствовали как своих. Как будто и не расставались.  Кто-то из их группы пошел за иеромонахом, отвечающим за прием паломников. В монастыре стучали молотки, кипела работа на лесах, и некоторое время до нас никому не было никакого дела. Я прошелся по тенистой аллее вдоль стен обители. К моим ногам откуда-то сверху упал спелый гранат. «Спасибо! А можно, я еще и лайм унесу на память?» – спросил я у ангела обители и, не дожидаясь ответа, сорвал и сунул в карман зеленый плод с деревца, стоявшего тут же.

 

– Отец Николай! – окликнули меня наши ребята.

 

– Иду! Иду!

 

Я поспешил за всеми в свечную лавку. Таков был порядок: сначала в лавку, а затем к иконе. Мы обычно узнавали в монастырях, где приходилось бывать, какие иконы являются у них чудотворными и приобретали  репродукции этих образов, чтобы затем освятить у святынь. Репродукции мы складывали в твердую папку, намереваясь затем, вернувшись домой, вставить их в рамки. Здесь мне посчастливилось приобрести больших размеров «Скоропослушницу», напечатанную на ткани. Старенький иеромонах бережно свернул икону и вставил в картонный тубус, теперь образ не помнется. Ребята еще что-то продолжали выбирать, а мы с отцом Сергием пошли ко входу в кафоликон. Мы почему-то думали, что чудотворный образ должен находиться именно там. Но храм оказался запертым, и мы присели на деревянных скамьях у стеклянных дверей, за которыми угадывался светлый коридор и какая-то (из-за дверей не было видно) большая икона, обвешанная приношениями.

 

– А может, это и есть «Скоропослушница»? – отец Сергий, и здесь проявляя детскую непосредственность, потянул за медную ручку стеклянной двери. Она приоткрылась. Мы прошли внутрь. На нас смотрел чистый лик Богородицы. Приношений было так много, что Матерь Божья за ними почти скрывалась. Здесь висели и архиерейские панагии, и наградные кресты. Большое количество различных часов и браслетов, золотых колец и серебряных пластин с изображениями  различных человеческих органов. Но больше всего было пластин с изображением детей. Прекрасная греческая традиция – приносить в дар иконе драгоценность за то, что молитва была услышана и исполнено прошение. По изображениям легко угадывается, о чем просили неизвестные молитвенники. Это результат мужских молитв, здесь ведь женщины не бывают. И когда видишь на пластинах детские фигурки и женские лица, понимаешь, что мужское сердце не чуждо любви и сентиментальности. Мы и сами помолились здесь, встав на колени. А за нашей спиной уже столпились подошедшие следом остальные паломники.

 

Встречавший нас иеромонах рассказал об иконе. (Переводили наши знакомые, и у нас не возникло трудностей с языком).

 

Первообраз иконы, по монастырскому преданию, был написан при жизни основателя обители преподобного Неофита, в X-XI веке. К 1664 году икона помещалась в нише, на наружной стороне стены, перед входом в монастырскую трапезу, и была написана на стене.

 

Как-то трапезарь обители Нил ночью проходил с зажженной лучиной мимо иконы так близко к ней, что копоть от лучины легла на святой лик. Он услышал от иконы голос: "Впредь не подходи сюда с зажженной лучиной и не копти Моего образа". Нил сперва испугался, но потом объяснил себе, что с ним говорил кто-нибудь из братии, успокоился и продолжал ходить мимо иконы с зажженной свечой и ненамеренно коптить образ. Тогда от образа второй раз раздался голос: "Монах, недостойный этого имени, долго ли тебе так беспечно и бесстыдно коптить Мой образ". При этих словах трапезарь ослеп. Тут только он понял, чьи это были слова, и принял наказание как должное. Поутру братия нашла его распростертым перед иконой и узнала от него о произошедшем. Образу воздали поклонение, зажгли перед ним неугасимую лампаду, а новоизбранному трапезарю было поручено всякий вечер совершать перед иконой каждение фимиамом. Нил же ежедневно, обливаясь слезами, молил Богоматерь о прощении и решил не отходить от иконы, пока не получит исцеления. Молитва его была услышана. Когда он однажды плакал перед святыней, послышался тихий и милостивый голос: «Нил, твоя молитва услышана. Прощаю тебя и вновь даю зрение твоим очам. Возвести братии обители, что Я — их покров и защита монастыря, посвященного архангелам. Пусть они и все православные прибегают ко Мне в нуждах, и никого Я не оставлю. Всем призывающим Меня буду Я Предстательница, и по ходатайству Моему Сын Мой исполнит прошения их. И будет икона Моя именоваться «Скоропослушницей», потому что всем притекающим к ней буду являть Я милость и услышание скорое». Нил прозрел, и молва обо всем совершившемся перед иконой быстро разошлась по Афону, привлекая множество иноков на поклонение святыне.

 

В Дохиаре было установлено особое и постоянное чествование прославленной иконы. Проход в трапезу, над которым находилась икона, был закрыт, так что образовалось подобие часовни, а справа от иконы выстроен храм в честь образа. Для безотлучного нахождения перед иконой был избран особый монах, которому было поручено следить за лампадами, утром и вечером совершать перед иконой молебствия, наблюдать за чистотой часовни и храма «Скоропослушницы». По вторникам и четвергам братия собором служит молебствия образу.

 

От иконы «Скоропослушница» полилось множество чудес. Благодатью иконы прозревали слепые, ходили хромые и расслабленные, спасались из плена и оставались целыми при кораблекрушении. На Руси списки с иконы всегда пользовались большой любовью и почитанием, многие прославились чудесами – особенно исцелениями от падучей и беснования.

 

Но мы узнали и продолжение чудесной истории. Со временем образ «Скоропослушницы» стал приходить в негодность. Осыпалось изображение со стены, и братия монастыря, для того чтобы сохранить икону, обратилась к русскому иконописцу, имя которого неизвестно. Написанным образом закрыли первообраз в нише. Чудеса не прекращались и у списка. По прошествии некоторого времени, убирая в часовне, отняли написанную копию от стены и изумились: первообраз, подлинная икона «Скоропослушница», непостижимым образом восстановилась. И с той поры здесь в монастыре находятся два почитаемых изображения Богоматери «Скоропослушница». Одно из них – это икона, у которой мы с отцом Сергием только что молились, а другая… Иеромонах открыл нам двери часовни, и мы, войдя в затемненное пространство перед чудотворным образом, встали на колени. Страх и трепет, тихая радость в сердце – вот признаки, которые нам сопутствовали каждый раз, когда, здесь, на Афоне, мы прикасались к чудотворным иконам. Так было и в этот раз. Перед тем как покинуть афонский благодатный берег, мы получали благословение Пречистой на предстоящую жизнь. Мы просили за оставшихся дома, на приходе, за чужих и за близких, за знакомых и неведомых христиан нашей Святой Руси, мы молились и за наше Отечество земное. И Богоматерь слышала все наши молитвы. Потому что Божья Матерь является Скоропослушницей каждому человеку со слезами молящемуся ей.  «Пускай будет не как мы хотим, но как Богу угодно! Но одно для нас очень важно: Дева Мария, преподай Твое благословение всем, кто будет молиться перед теми копиями Твоих чудотворных образов, что мы отсюда увезем»!

 

Затем мы посетили кафоликон и, закончив свое паломничество по Афону, покинули стены обители Дохиар. Спустились к морю на бетонный пирс. Находиться дольше в монастыре среди работающей братии нам было неуместно. До парома оставался приблизительно час. Спешить было совершенно некуда, и мы праздно шатались по причалу. За группой, сопровождаемой ребятами из туристического агентства, прибыл катер, и они, помахав нам на прощанье руками, скрылись из вида.