Наши добрые проводники по возвращении на главную площадь Кареи сказали, что в 15 минутах ходьбы от этого места находится монастырь Кутлумуш. Само это слово ничего не обозначает. Когда-то турецкие варвары,  занимаясь грабежами и набегами, не сумели найти этот монастырь, так как неожиданно спустившийся туман лишил их способности видеть. И турецкое слово «Куртурмуш» означает «освобожденный», но простые греки, произнося это слово на свой манер, изменили его до неузнаваемости, и получилось «Кутлумуш».

 

Я не помню имен этих хороших украинских хлопцев, водивших нас по Карее.  Их простоватые красивые лица напоминали лица каких-то артистов кино.  Ребятам необходимо было ехать в Великую Лавру, но они пропустили свою «маршрутку», так как возились с нами, и поехали в ином направлении. Причем совсем не переживая, что их планы поменялись. Храни их, Матерь Божья!

 

Мы пошли по направлению в Кутлумуш. Это по улочке мимо Протата, Успенского храма, мимо почты и маленькой пекарни. За нами увязался молодой человек из Москвы. Ему на днях исполнилось 24 года, и, как он сам о себе рассказал, Афон был подарком ему на день рождения от самого себя. Молодец. По своему сложению он был настоящий офисный работник, впрочем, так впоследствии и оказалось. А лицо было у него каким-то детским, не помятым жизнью в мегаполисе.

 

Спросив разрешение идти с нами, он назвал свое имя:

 

- Кирилл!

 

- Очень приятно! А нас … – Мы по очереди представились и, поскольку хлебный дух поставил на нашем пути приятную преграду, дружно зашли в «булошную», как мы окрестили мини-пекарню. Перекус оказался кстати, и горячие пирожки с брынзой и картошкой, подгоняемые Ватопедской водой из бутылки, заскочили в нас, принося телесную радость. Как говорится, и жизнь хороша, и жить хорошо! Подкрепившись, Кирилл стал разбрасывать крошки от пирожка вокруг себя. Я ожидал, что на этот пир слетятся пернатые обитатели Кареи, голуби там всякие, воробьи, но не тут-то было. Из разных подворотен, будто следили за нами, повыскакивали в великом множестве коты и кошки и давай с удовольствием есть от щедрот наших, бросаемые им кусочки свежей выпечки. Не меньше 15-ти хвостатых тварей. Ну и ну!

 

Подкрепившись, мы вышли за пределы Кареи и по дорожке вдоль склона и каких-то строений подошли к ограде монастырских владений. Открыли калитку. Пройдя вдоль раскидистых деревьев и ухоженных огородов, мы оказались у высоких стен Кутлумуша. Зашли внутрь. Слева, в арке входа, располагается трапезная. Там уже кого-то потчевали, согласно закону гостеприимства. Есть не хотелось, и мы прошли в монастырский дворик, присели на скамеечку возле главного храма монастыря. Нужно немножко подождать.

 

Собор, стоящий посредине монастыря, освящен в честь Преображения Господня. В Кутлумуше, по некоторым сведениям, хранятся следующие святыни: фрагмент Животворящего Креста Господня, часть стопы праведной Анны, глава святого Алипия Стилпника, кисть святого мученика Евстратия, частицы мощей святой равноапостольной Марии Магдалины, святой великомученицы Анастасии и многих других святых. На территории монастыря находятся много маленьких храмов и часовен, в том числе в честь Матери Божией, святой Наталии, святых Косьмы и Дамиана, Всех Святых, святого Спиридона, святого Иоанна Крестителя. За территорией Кутлумушской обители стоят еще три храма: святого Трифона, святителя Николая и святых Архангелов. Монастырю принадлежат также восемнадцать келий, три домика отшельника и греческий скит святого великомученика Пантелеимона, основанный в 1785 году. Скит состоит из двадцати разбросанных по лесу калив. И где-то здесь, недалеко находится келия Панагуда, в которой подвизался Паисий Святогорец. В настоящее время в разных частях Кутлумушской обители в общей сложности проживает около семидесяти человек братии.  

 

Все это можно прочитать в интернете. Мы же видели удивительную соразмерность во всем и даже в кирпичной кладке, что говорило, безусловно, о безукоризненном эстетическом вкусе у благоустроителей обители. В разных местах в стене, обращенной в монастырский дворик, были устроены ниши, подчеркнутые искусно и в то же время просто устроенной кладкой, а в нишах в случайном порядке находились или  кувшин старинный, или фарфоровое блюдо, или кусок древнего керамического изразца. И все это выглядело так, как будто устройством монастыря занималась женщина. Кстати, такое впечатление посещало нас и в других монастырях и скитах.  

 

К нам долго никто не подходил. Кирилл пошел в архондарик попросить отпереть храм, а мы с Георгиевичем обошли вокруг центрального собора, заглянули в пещерку, где, по всей вероятности, набирают воду. Там мы увидели бездонный колодец. А затем стали фотографировать все, что нас окружало. На Афоне смотреть в видоискатель фотоаппарата совершенно необязательно, можно просто щелкать в любом направлении – красота вокруг!

 

Примчался охотник за старцами Валера.

 

- Отец Николай, благословите меня сходить к старцу Гавриилу, здесь недалеко!

 

Останавливать этот бегающий конденсатор благодати не имело смысла, и я согласно кивнул.

 

- Давай! Только недолго.

 

Валера умчался. Зато пришел Кирилл и сказал, что храм нам никто не откроет, у них сейчас послеобеденный отдых… Мы повздыхали и, напоследок облобызав глазами стены обители, отправились в обратный путь в Карею.

 

По пути к рюкзакам, которые мы оставили у дверей какой-то конторки на главной площади, я зашел на почту и отослал домой открытку с видом на монастырь Дохиар. Я представлял, как этот маленький привет обрадует все семь моих «я» - матушку и детей.

 

Ребята расположились возле рюкзаков. Пройдясь по магазинчикам, я нашел белое простое иерейское греческое облачение, давно хотел приобрести. Развернул этикетку и… назад завернув, вышел под впечатлением из иконной лавочки. 600 евро!!! За такие деньги у нас можно справить минимум четыре облачения, а то и больше (в ущерб качеству, конечно). Кирилл разведал, что вскоре будет «маршрутка» в Иверский монастырь. Я забеспокоился – Валеры все еще нет.

 

- А может, его уже «постригли» у старца? – Игорь шутит.

 

- Ага, и побрили! – Мне не до смеха, волнуюсь, от того и получается мрачновато.

 

- Сколько там на часах? – Георгиевич вскинул левую руку с хронометром. – Ого! Его уже нет полтора часа! Может, чего случилось…

 

- Да, ничего там не случилось, – успокаивал нас Игорь, - просто благословение у старца Гавриила основательное.

 

- Ладно, подождем немного.

 

Мы подождали немного, потом еще немного и совсем чуть-чуть, а  вот и наш афонит Валера показался в своей голубой курточке.

 

Подошла маршрутка, мы загрузились и уже в дороге, наклоняясь в такт поворотам, стали теребить и расспрашивать Валеру о встрече со старцем.

 

- Ну, что, видел отца Гавриила?

 

- Видел.

 

- И как?

 

- Нормально.

 

– Вот партизан, нагнал на себя важности и тяни из него клещами каждое слово.

 

- Валера! Давай рассказывай, а то сладкого лишим! – последний аргумент возымел действие. И Валера поведал нам о том, как он духовно плутал, прежде чем попал к старцу, как батюшка его благословил, как много всего рассказывал…

 

- А что рассказывал-то? Не томи! – Владимир Георгиевич сгорал от нетерпения. Вот-вот нам сейчас откроется тайна судеб мира, ну, на худой конец, самого Валеры.

 

- Так он, это, на греческом говорил. Я ничего не понял. Мы согнулись, а кто-то наоборот разогнулся в гомерическом смехе. Как говорится, и смех и грех. Такие мы паломники.

 

Между тем микроавтобус ехал дальше, поднимая за собой облако пыли. Я успел разглядеть за Кареей указатель дороги на Пантократор, через некоторое время промелькнула в окне дощатая стрелка, указывающая поворот на монастырь Ставроникита. Справа поднимались отроги горы Афон с келиями подвижников на склонах, слева синело море. Мы на Афоне!