Войдя внутрь, мы рухнули на доску, служившую таким, как мы, паломникам лавкой. Напротив, в застекленной будке-проходной, монах-грек пытался выведать у нас какие-то очень для него нужные сведения. Мы глупо улыбались и говорили, что никуда отсюда не уйдем. Он, конечно, не понимал и отчего-то хмурился, чем вызывал у нас некоторую тревогу. Вдруг подумалось, что принимать нас здесь не обязаны. Монастырь Ватопед является одним их самых известных на Афоне. И в паломниках здесь дефицита не испытывают. А мы, кто мы такие? Конечно, ребята, спутники мои, были более смиренными паломниками. Я же в тот момент себе казался особенно неприятной личностью. Если здесь в углу, под навесом, на камнях благословят заночевать – буду вполне счастлив. В конце я даже почувствовал себя «сиротой Казанской».

 

После таких трезвящих мыслей что-то сдвинулось. Затем Валера созвонился с Минском, с людьми, которые нас отправляли, там позвонили в Грецию, а затем опять нам, сообщив имя монаха, который «в курсе» и обязательно поможет. Процесс шел незаметно, но между тем шел. Привратник забрал у нас диамонтирионы, начал что-то писать в здоровенный гроссбух и затем стал интересоваться нашими профессиями. Он даже вышел из привратницкой. Я ткнул себя в грудь и сказал, что я иерей. Георгиевич назвался юристом, Игорь с ним за компанию, а то, что Валера тоже юрист, стало для меня открытием.

 

«Книга Жизни» – так на языке афонитов называется журнал, куда вписывают паломников.  

 

Вот уже стали закрывать тяжелые монастырские ворота. Это не могло не  радовать, ведь мы остались внутри. Затем привратник, оставив у себя диамонтирионы и записав нас в «Книгу жизни», показал пальцем вглубь монастырского двора, произнеся уже понятное для нас слово «архондарик». Мы, умиротворенные (или немного пришибленные - успели до закрытия ворот за несколько минут), поволокли свои рюкзаки в указанном направлении.