28 апреля, полдень, аэропорт «Домодедово». Позади двукратный перенос рейса на 40 минут, паспортный контроль, таможня, проверка металлодетектом, снятие обуви, обшаривание руками оставшейся на теле одежды. И вот, наконец, комфортабельный «Боинг-757» авиакомпании «Русское небо» отрывается от взлетно-посадочной полосы, унося нас за тысячи километров, из России в Грецию.

День пасмурный, а потому за стеклом иллюминатора быстро исчезает серая, только что очистившаяся от снега, земля, и появляется сияющая пелена облаков. Жаль! Не удастся разглядеть внизу Днепр, Дунай, земли Украины, Болгарии, Албании.

Три часа полета проходят быстро: кажется – только взлетели, едва успели поесть, а командир воздушного судна, с летной фамилией Грачев, уже объявляет о начале снижения. На табло появляется требование пристегнуть ремни, начинаем спускаться. Самолет входит в полосу облаков, а минут через пять выныривает из них. В салоне слышны восторженные возгласы пассажиров: проплывающая под нами земля – зеленая! Отлично видны темно- и светло-зеленые прямоугольники полей, на некоторых из них желтые вкрапления, там что-то цветет. Гранитные треугольники окружают ослепительно белый продолговатый участок, - это горы, вершины которых покрыты снегом. Как красиво! Спускаемся ниже. Самолет теперь движется на малой высоте, совершая крутые повороты. Небольшие селения сверху похожи одно на другое, крыши домов красные, а стены белые.

Еще несколько минут, и «Боинг», пробежав по бетонке, замирает у аэропорта города Салоники. Буквально через минуту после остановки открывают двери, мы спускаемся по трапу на бетон. Ветерок дует холодный, тут не жарко. В Москве, пожалуй, было теплее. Но, воздух! Свежий, влажный, и… пахнет воблой. (Потом мы узнали, что так пахнет соленое Эгейское море. Оказалось, что к этому запаху привыкаешь за несколько часов, и перестаешь его ощущать).

Идем к пункту паспортного контроля и таможне. В Москве предупредили, что на греческой таможне очень строгие правила, нельзя провозить любые продукты питания: ни мясные, ни рыбные. И еще пояснили, что ограничения эти введены, в связи с птичьим гриппом. Подхожу на паспортный контроль. Дежурный берет мой паспорт, ставит штамп, возвращает паспорт. А где же таможня? Неужели не будет никаких проверок вещей, заполнения деклараций? Ничего!

Выхожу на площадь перед аэропортом, тут немноголюдно. Ни в здании вокзала, ни на площади не видно водителей частных «такси», которые в российских аэропортах атакуют всех прилетевших, «недорого» предлагая свои услуги. Видимо, тут есть специальные стоянки такси, или место, откуда осуществляется вызов машин.

Сразу замечаю автобус с длинной надписью на боку «MOUZENIDIS TRAVEL». Вероятно, здесь и собирается наша группа. Подхожу ближе. Перед открытой дверью автобуса стоит мужчина в оранжевой футболке и голубых джинсах; на голове его бежевая фетровая шляпа с широкими полями, а на ногах голубые модные ботинки. «Здравствуйте!», - приветствует он, - «Ваша фамилия? Седов? Очень хорошо! А я ваш гид. Называйте меня Петр Николаевич, а лучше просто – брат Петр во Христе. Убирайте крупные вещи в багажное отделение и проходите в автобус. Занимайте любое понравившееся место, оно будет закреплено за Вами на все время нашего паломнического путешествия».

Сажусь на третье сиденье у самой середины большого окна – обзор будет прекрасный. Место водителя в автобусе расположено ниже, чем места пассажиров, а потому и через лобовое стекло открывается большая панорама. Наша группа оказывается совсем небольшой, всего 12 человек: семеро москвичей, четверо петербуржцев, и одна женщина из Челябинска. В автобусе остается еще много свободных мест.

Брат Петр представляет нам нашего водителя. Это высокий, плотный мужчина со смуглым цветом кожи и орлиным носом. Оказывается, зовут его Володя. Он бывший наш соотечественник, эмигрировавший сюда после распада СССР из какой-то южной республики, неожиданно ставшей самостоятельной страной. Володя все время молчит, а Петр Николаевич разговаривает с ним только по-гречески, поэтому у нас создается впечатление, что Володя не знает русского языка.

Отправляемся в путь. Проезжаем по привокзальной площади. Она просторна, машины подъезжают, паркуются, уезжают, но я не вижу ни одного регулировщика, нет полицейских, нет и людей принимающих плату за парковку, нет вообще ни одного человека одетого в какую-либо форменную одежду.

Выезжаем на дорогу, автобус сразу же набирает большую скорость. Я сам автомобилист, и легко определяю, что едем мы со скоростью, превышающей 100 км/час. Последнее время в теленовостях часто приходилось слышать об автомобильных авариях в разных странах, где гибли российские туристы. Становиться немного не по себе. Вдруг, я замечаю на обочине дороги дорожный знак ограничения максимальной скорости – 120 км/час. У нас с такой скоростью нельзя ездить даже по автомагистрали. Однако, дорожное покрытие здесь идеальное, на асфальте нет ни трещин и ни заплат. Я решаю обратить внимание на то, как водитель соблюдает правила дорожного движения. Вот справа появляется предупреждающий знак, который в России чаще всего можно встретить, «Неровность дороги», а рядом, как и положено, «Ограничение максимальной скорости», только скорость требуют уменьшить не до 20 или 40, а до 90 км/час. Водитель точно выполняет требование знака, однако никакой неровности дороги я не замечаю. Через 200 метров на обочине знак «Отмена ограничений», а еще через 10 метров: «Ограничение скорости до 120 км/час». Снова набираем скорость 120.

Впереди перекресток со светофором. Для нас горит зеленый свет, но водитель начинает торможение. Видимо он обратил внимание на световой секундомер у тротуара. Останавливаемся перед мигающим зеленым светофором. И в левой, и в правой от нас полосе машины тоже остановились. В Москве бы продолжали ехать не только на мигающий зеленый, но и на желтый свет. Загорается желтый, потом красный свет, снова желтый – все стоят, зеленый – стоят! и лишь через 4 секунды (4 секунды! Проверял многократно!) начинают движение, плавно трогаясь с места.

Снова вспоминаю российские дороги. Если на московском перекрестке кто-то замешкается на мгновение тронуться с места, сзади тут же раздается хор нервных гудков, да кто-нибудь из водителей, высунувшись в открытое окно машины, прокричит нерасторопному шоферу: «Зеленее не будет!»

Я вдруг замечаю, что все легковые машины на трассе примерно одного среднего класса. Это наблюдение кажется странным, но пока я не видел ни одного джипа, нет больших представительных «Мерседесов», «Audi», «BMW», нет и малолитражек, зато много «Фиатов». Быть может, это говорит о том, что в греческих семьях примерно одинаковый достаток: нет бедных, нет и очень богатых? Старых машин я тоже не вижу, все автомобили выглядят так, словно только что куплены. Почти у всех и спереди и сзади большие «фартуки», едва не задевающие асфальт. Значит, в Греции все дороги в идеальном состоянии.

Наш гид увлеченно рассказывает о предстоящей поездке. В его речи присутствует небольшой, едва уловимый акцент, но слова он произносит громко, четко, не делает пауз между фразами, которые лаконичны и красивы. «Этот человек владеет искусством риторики», - отмечаю я про себя. Вскоре выясняется, что Петр Николаевич по национальности грек, фамилия его Мовопулос, но он, как и шофер Володя, тоже наш бывший соотечественник. Петр Николаевич имеет несколько высших образований, преподает в Афинском университете курс древнегреческого языка, а приезжая иногда в Москву, читает лекции в МГИМО. Через несколько месяцев Петр Николаевич готовиться защитить диссертацию, но занятия наукой не дают большого дохода, а потому, в свободное время он работает в туристической фирме. Именно он является разработчиком маршрута для православных паломников из России, а наша группа первая должна совершить поездку по этому пути.

То ли Петр Николаевич держит микрофон очень близко ко рту, то ли сам микрофон такой чувствительный, но из динамиков расположенных над каждым креслом в автобусе, льется слишком громкий звук. Мы просим нашего гида говорить потише. «Простите! Профессиональная привычка», - извиняется он, и начинает рассказ о городе Салоники, к которому мы уже подъезжаем.

Салоники - это столица северной Греции, столица греческой Македонии, второй по значимости после Афин город страны, имеющий население более 1,2 мил. человек и богатое исто-рическое прошлое. Город, имеющий 2500-летнюю историю, справедливо был избран культурной столицей Европы 1997 года.

Здесь Филипп II и Александр Македонский мечтали о единой Греции, это город трех цивилизаций – Эллинистической, Римской, Византийской, перекресток континентов и торговых путей. Салоники (по- гречески «Фесса­лоники») был основан в 315 году до рождества Христова на месте древнего поселения «Терми» македонским царём Кассандром, давшим городу

новое название – имя своей супруги, сестры Александра Македонского – Фессалоники. История основания города Салоники это история олицетворения могущества и славы македонской династии. Здесь апостол Павел первым возвестил зарю христианства; этот город когда-то избрал своей резиденцией римский император Галерий; здесь из-за веры во Христа принял мученическую смерть воин Димитрий, который стал глубоко почитаемым святым. Отсюда братья, святые Кирилл и Мефодий предприняли свою грандиозную миссию христианизации славянских народов. Город неоднократно подвергался набегам разных племен и народностей, но после каждого набега восставал еще более прекрасный, одетый в древнюю византийскую мантию, ему предназначенную. Свидетельством славной 23-х вековой истории являются его памятники: храм Святого Димитрия, построенный в стиле базилики, часть крепостных стен, Ротонда со своими замечательными мозаичными полотнами, арка римского императора Галлерия, археологический музей с экспозицией сокровищ гробницы царя Македонии Филиппа II.

Наш путь лежит к базилике Димитрия Солунского. С этого храма начинается наше знакомство со святынями земли Эладской. Подъезжаем к большому, высокому зданию необычной для нас архитектуры. Перед базиликой просторная площадь, у входа на длинных древках висят два флага: один бело-голубой, в котором 9 голубых полос и белый крест – это флаг Греции (9 полос символизируют свободу, в греческом слове «свобода» 9 букв); а второй флаг желтый, с изображенным черным цветом двуглавым орлом, – это флаг Константинополя, или, по древнему, Византии, основанной греками в 658 г. до рождества Христова, и названной так в честь своего вождя Византа.

Падение Константинополя, становление его столицей Османской империи, – черная дата в истории Греции. Поэтому, каждый год 29 мая, в день взятия Константинополя, желтый флаг с двуглавым орлом приспускается вниз. Эти два флага обязательно развеваются перед каждым православным храмом Греции.

Совершая крестное знамение, входим внутрь, оказываемся в просторном притворе, и первое, что видим перед собой – чyдную икону святого праведного Иоанна Русского! «Святый праведный отче Иоанне, моли Бога о нас! Мы – русские едем к тебе. Помогай нам в путешествии нашем!».

Здесь же в притворе стоит свещной ящик. Свечи лежат аккуратными стопками, их никто не продает, каждый берет, сколько нужно. Здесь же стоит кружка для сбора пожертвований, можно пожертвовать деньги, можно не жертвовать, каждый решает сам.

Проходим в храм, он очень большой. В несколько рядов стоят деревянные резные стулья. На каждом изображен двуглавый орел. В греческом храме на Богослужении можно сидеть, встают только в самые торжественные моменты службы. Вдоль стен тоже стоят деревянные стулья, но они темнее и с другим рисунком резьбы. Службы нет, базилика пуста, но несколько человек сидят на стульях в разных частях храма. «Пришли подумать о вечном», - поясняет гид, - «Мы, порой, приходим в храм и тогда, когда нет службы, садимся, молимся в тишине, размышляем».

Подходим к раке с мощами святого Димитрия Солунского. Прикладываемся с молитвой.

Мощи великомученика – главная святыня города. По обычаю греческой Церкви, глава хранится отдельно от тела в особом сосуде. В боковой стенке раки имеются отверстия, через них стекало миро от мощей.

Следы мира видны и сейчас. В нижней крипте был сделан мраморный бассейн объемом около 500 литров, который до верха наполнялся миром. Только после того, как крестоносцы захватили Салоники, а мощи святого вывезли в Италию, мироточение прекратилось.

Удивительно, что имя этого святого, прожившего свою небольшую жизнь здесь в Салониках, так тесно связано с историей Руси. Салоники – по-славянски – Солунь. Существует мнение, что родители Димитрия были славянского происхождения. Составитель Жития, Метафраст, говорит, что он стал для Фессалоник в своей учительной ревности "вторым апостолом Павлом", потому что именно "апостол языков" основал когда-то в этом городе первую общину верующих. Святой великомученик Димитрий был военачальником в Салониках. По приказу жестокого императора-язычника Галерия Максимиана он был убит за исповедание веры во Христа, слуги императора пронзили святого копьями.

При святом равноапостольном Константине (306-337) над могилой святого, на месте его казни, была воздвигнута церковь. Сто лет спустя, при строительстве нового величественного храма на месте ветхого, обретены были нетленные мощи святого мученика. С VII века при раке великомученика Димитрия началось чудесное истечение благовонного мира, в связи с чем великомученик Димитрий получает церковное именование Мироточивого. Несколько раз почитатели солунского чудотворца делали попытки к перенесению его святых мощей, или хотя бы частицы их, в Константинополь. Но неизменно святой Димитрий таинственно проявлял свою волю остаться покровителем и защитником родных Фессалоник. Неоднократно подступавшие к городу славяне-язычники бывали отогнаны от стен Солуни видом грозного светлого юноши, обходившего стены и внушавшего ужас воинам. Может быть, потому имя святого Димитрия Солунского особенно почитаемо в славянских народах после просвещения их светом Евангельской истины. И сами греки считают святого Димитрия славянским святым.

С именем святого великомученика Димитрия Солунского связаны и первые страницы русской летописи. Когда Вещий Олег разгромил греков под Константинополем (907), как сообщает летопись, "убоялись греки и говорили: это не Олег, но святой Димитрий послан на нас от Бога". Русские воины всегда верили, что они находятся под особым покровительством святого великомученика Димитрия. Более того, в старинных русских былинах великомученик Димитрий изображается русским по происхождению - так слился этот образ с душой русского народа.

Церковное почитание святого великомученика Димитрия в Русской Церкви началось сразу после Крещения Руси. К началу 70-х годов ХI столетия относится основание Димитриевского монастыря в Киеве, известного впоследствии как Михайлов-Златоверхий монастырь. Обитель была построена сыном Ярослава Мудрого, великим князем Изяславом, в Крещении Димитрием († 1078).

Мозаичная икона святого Димитрия Солунского из собора Димитриевского монастыря сохранилась до наших дней и находится в Государственной Третьяковской галерее. В 1194-1197 годах великий князь Владимирский Всеволод III Большое Гнездо, в крещении Димитрий, "создал церковь прекрасную на дворе своем, святого мученика Димитрия, и украсил ее дивно иконами и писанием". Димитриевский собор и доныне является украшением древнего Владимира. Чудотворная икона святого Димитрия Солунского из иконостаса собора также ныне находится в Москве в Третьяковской галерее. Она написана на доске от гроба святого великомученика Димитрия, принесенной в 1197 году из Солуни во Владимир. Почитание святого Димитрия продолжалось и в роду святого Александра Невского. Святой Александр назвал старшего сына в честь святого великомученика. А младший сын, святой благоверный князь Даниил Московский († 1303; память 4 марта), воздвиг в Москве храм во имя святого великомученика Димитрия в 1280-х годах, который явился первым каменным храмом в Московском Кремле. Позже, в 1326 году, на его месте построен Успенский собор.

Память святого Димитрия Солунского издревле связывалась на Руси с воинским подвигом, патриотизмом и защитой Отечества. Святой изображается на иконах в виде воина в пернатых доспехах, с копьем и мечом в руках. На свитке (в более поздних изображениях) писали молитву, с которой святой Димитрий обращался к Богу о спасении родной Солуни: "Господи, не погуби град и людей. Если град спасешь и людей - с ними и я спасен буду, если погубишь - с ними и я погибну".

В духовном опыте Русской Церкви почитание святого великомученика Димитрия Солунского тесно связано с памятью защитника Родины и Церкви, великого князя Московского Димитрия Донского († 1389). Молитвами своего Небесного покровителя, святого воина Димитрия Солунского великий князь Димитрий, большой почитатель святого великомученика Димитрия, одержал ряд блестящих военных побед, предопределивших дальнейшее возвышение России}.

От раки с мощами святого мы перемещаемся к правой части иконостаса. Здесь небольшой проем в стене – вход в пещеру, где был казнен святой великомученик Димитрий. Спускаемся по каменным ступеням. Пещера находится под алтарем храма, а место казни святого – под престолом.

Видим каменный круг, - тут произошла казнь, а тело святого было брошено после истязаний в колодец, находящийся здесь же. Из колодца и сегодня можно попить воды, открутив кран. Мраморный круг… Сюда стекала, кровь, в которой святой Луп смочил полотенце и перстень Димитрия, а потом исцелял ими недужных. Ждем, когда от круга отойдут бесцеремонные немецкие и французские туристы. Вот женщина немка поднимает ногу и забирается в центр круга; смеется, стоит на одной ноге, изображая ласточку.. Другие немцы фотографируют ее. Теперь у круга группа французов, они ведут себя спокойнее. Кто-то нагибается, чтобы потрогать рукой камни. Наконец, подходим к этому святому месту и мы. Первая же женщина из нашей группы нагибается и целует каменный круг. Кто-то из немецких туристов пытается сфотографировать людей, целующих камни, но немецкий гид громкими криками увлекает свою, горланящую что-то, группу наверх. Наступает тишина. Мы в святом месте, под алтарем храма, есть время для молитвы…

Поднимаемся из пещеры в основную часть храма. Петр Николаевич торопит нас: «К сожалению, самолет задержался, а у нас впереди большая программа». Выходим на площадь перед базиликой. Есть минутка оглядеться. У площади широкая дорога, наш автобус припарковался в первой полосе очень плотно к легковым автомашинам. Сумеет ли выехать?

Я обращаю внимание, что все припаркованные машины стоят очень близко друг к другу. Если так парковаться, то, выезжая можно задеть бампер другого автомобиля. Точно! У каждой третьей машины на углах бампера характерные царапины.

Садимся в автобус. Шофер Володя очень осторожно трогается вперед…, назад…, снова вперед. Ездит он очень аккуратно. Я смотрю в окно, фотоаппарат держу наготове. Городские здания невысокие, этажей по 5. «Здесь сейсмический район», - объясняет Петр Николаевич, - «У нас есть правило, которое соблюдается при строительстве любого сооружения – оно должно выдерживать землетрясение силой в шесть с половиной баллов по шкале Рихтера. Если какой-нибудь дом во время землетрясения меньшей силы разрушиться, то сразу посадят в тюрьму архитектора и строителей, а потом будут разбираться, кто больше виноват». Мы тут же вспомнили нашего, продолжающего чего-то проектировать и строить, архитектора Канчелия, здания которого рушатся, убивая десятки людей. Все-таки греки умнее нас.

Почти сразу после строительства Салоники были обнесены крепостными стенами. Мы едем вдоль крепостной стены, в некоторых местах ее верхняя часть разрушена, но все равно видно, что это величественное сооружение.

Удобное геополитическое положение города делало его лакомым кусочком для многих завоевателей. Крепостные стены Салоников видели нашествия кельтов, нормандцев, болгар, монголов, арабов и наших предков – славян.

За свою 23-х вековую историю Салоники были свидетелями славы македонцев, силы Рима, блеска и величия Византии.

Пережил город и турецкое владычество, которое продолжалось почти пять веков (1430-1912гг.). В это время были разрушены две из четырех крепостных стен, перестроены в мечети многие византийские храмы.

Общая длина стен была когда-то 38 км. Подходим к смотровой площадке, отсюда прекрасный вид на город. Гид рассказвает: «Слева вы видите больницу святого Димитрия Солунского. Это одно из лучших медицинских учреждений. Лечение здесь бесплатное. Будь вы нищий, иностранец или человек без документов, Вас примут здесь, если Вы обратитесь сюда за помощью, и лечение будет ничуть не хуже, чем в других клиниках.. Салоники – крупный порт Греции, посмотрите в сторону порта, сколько там судов. Обратите внимание на растения на улицах города: пальмы, апельсины, мандарины. А вот за этим каменным забором вы видите много кипарисов. Там кладбище. По старинному обычаю, кипарис сажали на могиле героя, а позже стали просто сажать на могиле умершего родственника».Часто на обочинах дороги встречается дерево, все в красных цветах. Мы спрашиваем гида, что это за растение, и получаем интересный ответ: «Я не знаю, как по латыни звучит его название. У нас его называют "иудино дерево", потому что каждый год оно зацветает точно к еврейской пасхе».

Иудино дерево

На улицах встречается много мотоциклистов. Модели мотоциклов, мотороллеров, мопедов самые разные, кажется, что нельзя увидеть ни одной одинаковой двухколесной машины. Порой, они стоят на обочинах дорог, а на руле или на багажнике лежит шлем. На тротуарах стоят велосипеды. Понятно, ни велосипед, ни шлем мотоциклиста здесь никто, не украдет. «В Греции нет воровства», - поясняет Петр Николаевич, - «не бывает угонов машин. Да и зачем? Например, на одного среднестатистического жителя Афин приходится два с половиной автомобиля, а там и одного достаточно. А вообще-то, в Греции раньше были очень строгие законы, жестоко карающие за воровство. Преступность в нашей стране есть лишь в тех районах, где проживают албанцы. Но надо сказать, что и там она распространена в такой степени, что по сравнению с другими странами Европы – это Уран и Гея, небо и земля».

Я спрашиваю гида: «Почему мы до сих пор не видели ни одного полицейского? И вообще, ни одного человека в форме». «А зачем здесь полицейские?» - удивляется брат Петр, - «Разве что-то случилось? Если случиться, допустим, кто-то нарушит правила движения, то полицейский сразу появиться, объяснит водителю правила и попросит впредь быть внимательнее. Что? Штрафы? Да что Вы! Если полицейский возьмет деньги от кого-либо, то сразу окажется в тюрьме. Кстати, мы выезжаем из города. Сейчас будет выезд на платную дорогу, за проезд по ней водители платят от 1 до 3 евро, в зависимости от машины (3 евро – это проезд большой фуры или бензовоза), так вот при выезде на дорогу, может быть, увидим дежурного полицейского».

Я действительно увидел полицейского, он стоял в стороне от дороги. Это был седой пожилой грек. У нас в таком возрасте в милиции не служат. Ни оружия, ни дубинки у стража порядка не было, на поясе вместо оружия висел мобильник. Я снова спросил Петра Николаевича: «Почему полицейский без оружия?» Этим вопросом я вызвал еще большее удивление экскурсовода: «А зачем ему оружие? Разве кто-то может не подчиниться требованию полиции?» «А вдруг, появиться такой преступник, против которого необходимо будет применить оружие?» - задал я еще один «глупый» вопрос. «Ну, тогда пусть им армия занимается», - ответил Петр Николаевич, - «А вы знаете, что слово армия греческое? Армия – по-гроечески военная колесница, а полиарма, т.е. много колесниц – войско или армия, в современном понимании смысла этого слова. Греческая армия, несмотря на свою немногочисленность, сильная. Есть разные рода войск. В армии служат и юноши и девушки генeки, (генeка, - по-гречески: способная рожать, отсюда геникология). Срок службы в греческой армии - 1 год. Служба у нас обязательная, по желанию можно пойти на альтернативную службу, но молодые люди редко предпочитают ее основной. Греция – православная страна, а православный человек никогда не отказывался быть воином, владеть оружием, чтобы защищать от врагов свою Родину. Служба в армии очень престижна, бытовые условия хорошие. Тем более, что за время ее прохождения молодые люди очень часто бывают дома. Я слышал, что в российской армии есть такое негативное явление – "дедовщина". У нас оно невозможно».

Что за чудеса рассказывает гид? Но глаза-то наши нас не обманывают. Как уважительно относятся друг к другу водители на дороге. Никто резко не перестраивается из ряда в ряд. Скорость движения по платной трассе очень высокая, но разница в скорости у разных машин не больше 20 км/час. Обгоны совершаются только слева и очень плавно.

Вот мы догоняем большую фуру, двигающуюся в нашей полосе. Наш водитель включает указатель левого поворота, через 10 секунд начинает перестраиваться в левый ряд, маневр этот очень медленный, занимает секунд 12. Теперь, плавно прибавляет скорость. Я смотрю в окно на водителя фуры. Он внимательно следит за нашим автобусом, и медленно кивает нам головой. Лицо его серьезно, он приветствует нас, но не отвлекается от своей трудной работы. Во всем облике его читается: «Уважаю вас, друзья! Приветствую! Но приветствую на равных. Я тоже уважаемый человек». Фура осталась позади, но наш водитель не спешит перестроиться в правую полосу. Маневр нужно совершить так, чтобы водителю фуры не пришлось убирать ногу с педали газа, так как наш шофер тоже человек уважаемый, а значит, любой резкий маневр, прежде всего, унизит его самого. Греки уважают друг друга.

Мы выехали из города, простившись с ним на несколько дней. Теперь наш путь в Паралию в город Катерини. Паралия – по-гречески Побережье. Центр этой местности город Катерини, в котором находится православный храм святой Екатерины, покровительницы города. "К сожалению, мы не сможем сделать там остановку", - сообщает Петр Николаевич, - "Времени для этого уже не остается. Но мы увидим этот прекрасный храм из окна автобуса".

Проезжаем Катерини. Храм действительно очень красивый. По архитектурным особенностям он отличается от тех храмов, которые мы сегодня видели, он больше похож на наши ступенчатые церкви.

«Теперь мы едем к подножию Олимпа», - напоминает нам Петр Николаевич, - «Это самая высокая гора Греции, ее вершина расположена на высоте 2917 метров. Вообще-то Олимп – это целая система высоких гор, в которой 52 вершины, при чем, каждая имеет свое отдельное название, имеет и одно общее: все вершины называются Олимпос (ударение на первую букву). Oлимпос, т.е. снегом покрытый, блестящий. На склонах Олимпос 4 климатические зоны.

Мы должны будем остановиться в местечке Паралия, там первый ночлег. В программе поездки указан трехзвездочный отель, но нас в Паралии ждет четырехзвездочный отель «Платон Палас». Это подарок от фирмы».

День клонится к закату. Мы отмечаем, что темнеет здесь (по местному времени) раньше. Дорога стала узкой, по одному ряду в каждую сторону.

Слева показалось море. Дорога идет вдоль побережья, море всего в тридцати метрах от нас. Наблюдаем величественную картину.

От Катерин отъехали километров на шесть. Слева теперь великолепные песчаные пляжи, видны пляжные кабинки, большие "зонтики" над лавочками. Все готово к курортному сезону, но сам сезон еще не наступил. Пляжи пустынны. Холодно. Температура за окном не больше 13 градусов.

Автобус поворачивает направо (от моря!), но тут же останавливается. Приехали!

Мы проехали сегодня не больше 150 километров. За 10 оставшихся дней должны проехать еще 2350! Рассматриваем географические карты Греции, которые нам подарил Петр Николаевич. Отмечаем карандашом наш сегодняшний маршрут.

Перед нами трехэтажное здание отеля "Платон Палас". Выходим из автобуса, забираем вещи из багажного отделения и входим в отель.

- Ясас! Ясас! – приветствует нас дежурный администратор, а, может быть, хозяйка отеля. Первый раз мы самостоятельно разговариваем по-гречески, и при этом, прекрасно понимаем друг-друга.

- Дойч? – спрашивает женщина, работник гостиницы.
- Русос, Мосха. - отвечаем мы.
- О-о-о!, - вскидывает женщина руку вверх. На лице ее радостная улыбка, она быстро начинает выдавать нам ключи от номеров:
- "Моноклино доматио? Паракало! (Одноместный номер? Пожалуйста!)
- "Эвхаристо!" (Спасибо!)
- "Диклино доматио? Паракало!" (Двухместный номер? Пожалуйста!)
- "Эвхаристо!" (Спасибо!)

Гид переводит нам правила для гостей. Они очень просты: "Ужин в 21.00, завтрак в 8.00. Когда уходите из отеля погулять, ключи можно сдавать дежурной, а можно и не сдавать. Уходить из отеля и возвращаться назад можно когда угодно. Гулять по городку можно и ночью – это абсолютно безопасно. Из номеров никогда ничего не пропадает. Недавно женщина оставила в номере кошелек, в котором было 18 тысяч евро. Кошелек положили открытым на стол, при входе в отель, где он и пролежал три дня, дожидаясь хозяйку, которая, вернувшись из другого города забрала свою пропажу".

Поднимаюсь в номер. Туалет и душ в номере, большой балкон с видом на море. На балконе пластмассовый столик, перед ним стулья, на столе пепельница. Вот это лишнее. Пробую рукой, мягкая ли кровать? Не очень – это хорошо, не будет болеть спина. Включаю телевизор – идут греческие новости. Переключаю пультом программы, сколько же их? На тридцатой программе мне это надоедает. Может, там и повторяются какие-то каналы, а, может быть, и нет. Возвращаюсь на программу, где транслируется церковная служба. (Позже выяснилось, что это канал греческой православной Церкви).

В номере сидеть не хочется. Вся наша группа уже на улице. Вечер, смеркается. Идем гулять. Люди разделяются на две компании. Большая направляются по городской улице, на которой полно небольших магазинов, а мы идем к морю. В рекламном проспекте отеля написано, что до моря 30 метров, на самом деле – метров 100. Хочется подойти к воде, зачерпнуть ее в ладони и попробовать на вкус: очень она соленая или нет?

Пляж тянется вдоль дороги на много километров. От асфальта до воды метров тридцать песка. Преодолеть эту полосу в обуви оказывается не просто. Ноги тонут в мелком песке пляжа, который быстро набивается в ботинки. Небольшие волны накатывают на песок, пробегая по нему метра два. Я все-таки ухитряюсь зачерпнуть в ладонь воду, пробую на вкус. Очень соленая! Фотографируемся у кромки воды.

Недалеко от нас, у дороги стоит часовня. Направляемся к ней. Часовня святого Димитрия Солунского. Скоро ночь, но дверь часовни открыта. Наверно, здесь часовни никогда не запирают. Внутри никого, горят свечи. Заходим внутрь, берем свечи, которые лежат слева в ящике, зажигаем, молимся. А где же кружка для пожертвований? На полу стоит ведерко, а в нем лежат бумажные и металлические деньги – это и есть кружка. Ведерко не закрыто никакой крышкой, видимо здесь никто и мысли не допускает о возможной краже этих денег. И правильно! Верующий не украдет, а неверующих здесь нет.

В часовне один большой подсвечник, верхняя часть которого – латунная коробка прямоугольной формы. В коробке слой песка в три сантиметра высотой, а поверх песка сантиметра два воды. Свечи ставить очень удобно, да и пожарная безопасность соблюдена.

Выходим из часовни, садимся на лавочку. Слева от входа висит небольшой колокол. Может быть, взяться за веревку и ударить? Все равно никого из людей не потревожим, их просто нет: с одной стороны море и пустынный пляж; с другой – пустая дорога… Но вот, метрах в ста мы замечаем человека, быстро идущего в нашу сторону. Это женщина, она почти бежит к нам. Смотрим на нее удивленно. Женщина пробегает мимо нас, заходит в часовню. Я замечаю, что глаза ее полны слез, а подбородок дрожит. Что-то нехорошее случилось в ее жизни. Через открытые двери нам видно, как женщина берет целую охапку свечей, расставляет их на подсвечнике небольшим кругом, при чем вершины свечей наклоняет друг к другу. Через минуту над возженными ей свечами поднимается целый сноп пламени, а женщина поворачивается к иконам и начинает молиться. Еще через минуту она спокойно выходит из часовни. На лице ее нет и тени прежней печали. Наоборот, оно полно радости. Спокойно и свободно она уходит от часовни в ту сторону, откуда только что прибежала. Она твердо знает, что теперь в ее жизни все будет хорошо. Вера ее крепка!

Есть чему поучиться у греков. И в печали, и в радости, не откладывая на потом, идут они в храм Божий, возносят свои молитвы: просьбы, благодарения, славления. Была на Руси печальная поговорка: «До царя – далеко, до Бога – высоко». Грек бы не согласился с ней. Грек считает, что Бог рядом, что Он слышит тебя, только помолись!

Возвращаемся к отелю. Справа забор, какие-то строения без окон. Ветер приносит неприятный знакомый запах. Да, тут ферма! Скорее всего, разводят свиней. Метров за 100 до отеля запах исчезает. Видим стоящих у дверей женщин из нашей группы. Интересно, чем закончился их поход по магазинам?

Подходим к ним. «Угощайтесь!», - протягивают нам пакет с клубникой, - «Она тут всего один евро стоит, в три раза дешевле, чем у нас».

Клубника невероятно большая, и мне кажется, что она не могла вырасти такой без специальных добавок. Я благодарю, пытаясь вежливо отказаться, но женщины настаивают. Беру одну ягоду, положить ее в рот целиком невозможно, откусываю третью часть, готовясь почувствовать кислоту или просто безвкусие. Но через мгновение у меня вырывается возглас удивления: «Да ее тут что, сладкой водой поливают, что ли?» Ягода очень сладкая, вкусная.

«А мы у моря были, и в часовне», - сообщаю я. «Теперь и мы пойдем. Хоть и стемнело - не заблудимся. А вы в магазины сходите. Очень интересно. Жалко, что сумерки и пасмурно, Олимпа не видно, только подножие гор. Говорят, что завтра поразъяснится… А магазины сразу за углом отеля».

Что ж, можно заглянуть в первый магазинчик. Подходим к магазину. Дверей в нем нет, просто отсутствует одна стена. В небольшом помещении (с тремя стенами) на стульях, среди полок с товаром, сидят двое мужчин и три женщины.

«Интересно, кто же из них продавец?» - говорю я своим спутникам. «Вот, если бы была у них спецодежда какая, или бейджики на одежде, или хоть какие-нибудь бирки…» «Би-ир?» - встает, улыбаясь, мужчина-продавец. «Не, не… не надо», - отказываюсь я. Но на лице продавца появляется еще более широкая улыбка. «Окей!» - произносит он и подходит к холодильнику со стеклянной дверцей, за которой стоят бутылки с пивом. «Ну вот!» - спохватываюсь я: «В аварию попали. Ведь “Нэ” по-гречески “Да”, надо “Охи” говорить». Лицо продавца вдруг грустнеет. Он кивает головой, словно соглашаясь со мной (на самом деле такой кивок в Греции означает отрицание): « Охи, "Бавария"… охи…» Ну, слава Богу, вышли из положения. Продавец вдруг подходит к нам и спрашивает: «Дойч?» «Россия, Москва», - отвечаем мы. «О-о!» - восклицает он, и жестом приглашает зайти в середину магазина. Мы вежливо отказываемся: «Эвхаристо! По-русски: спасибо!». «Спасиба!?» - произносит продавец. «Охи! Спасибо!» - поясняем ему. «Спасибо!» - говорит грек, внимательно глядя на нас. И, хотя он сделал ударение на последнюю букву, мы, улыбаясь, киваем ему в знак согласия, и направляемся к отелю. Я успеваю заметить, как, гордо выпрямившись, продавец подходит к сидящим в глубине магазинчика женщинам, и произносит: «Тэ Мосха! Спасибо!»

Большая часть нашей группы уже расположилась в ресторанчике отеля, все обсуждают какую-то новость. Оказывается, никому из нас не сообщили в России, что стоимость напитков не входит в оплаченные заранее завтраки и ужины. «Не разорят же нас два стакана чая в день», - решаю я. Тогда мне показывают на, стоящую на столе, маленькую чашечку, объемом не больше чем полстакана, и говорят: «Два евро! Столько же стоит крохотная чашка кофе. А бутылка вина – один евро. Правда, простая вода, хоть со льдом, хоть безо льда – бесплатно». На столе уже стоят бутылки греческой минеральной воды (входящей в стоимость трапезы) и высокие стаканы. Наполняем стаканы.

Я замечаю, что время от времени люди отмахиваются от летающих насекомых. Да это комары! Самые обычные, наши российские комары. «Здесь кругом фермы, оросительные каналы, озера», - поясняет Петр Николаевич, - «Но не беспокойтесь, в номерах есть "Фумитокс", ночью никого не закусают».

К нам подходят официанты, спрашивают, откуда мы, и, услышав слово "Россия", удаляются с улыбкой. Сейчас начнется ужин.

«Иконы вот здесь, в углу зала», - напоминает нам о правилах православной трапезы наш гид, а затем громко, на весь ресторан, произносит: «Ангела за трапезой!» «Спаси, Господи!», - отвечает ему одна из паломниц. «А у нас отвечают: "Незримо предстоит!" Вы лучше так отвечайте» (Молитву перед и после принятия пищи вместе вслух читали не всегда, а вот без слов: «Ангела за трапезой!» и «Незримо предстоит» не проходила у нас ни одна трапеза.)

Между тем официант приносит нам «греческий салат» (Это блюдо подавали нам на каждой трапезе. Интересно, что цена его во всех ресторанах, кафе и тавернах была всегда одинаковой: 2 евро.): - это полная тарелка крупно нарезанных помидор, обильно политых оливковым маслом холодного отжима, и несколько мелких кусочков огурца, а сверху овощи закрывает большой кусок брынзы. Потом следуют суп, мясо с картофелем фри и оливками размером с небольшую сливу (Такие оливки были непременным украшением наших трапез все 10 дней пребывания в Греции.). Размер оливок удивил всех. «Не думали, что такие оливки бывают, никогда таких не видели», - удивляемся мы. «В России они мелкие, потому что импортируются из Испании» - объяснил нам Петр Николаевич, - «Те, что вы из банок едите - дикие оливы. Завтра вы целые леса диких олив увидите и плантации культурных. Обратили внимание, какой вкус у большой оливки?». «Да! Очень вкусно!»

Закончена трапеза. Благодарим гостеприимных хозяев по-гречески: «Эвхаристо!» И тут же, словно эхо этого красивого слова, слышим: «Паракало!»