Священномученик Исидор и 72 мученика, с ним пострадавшие Преподобный Серапион Псковский Преподобный Иона Псково-Печерский Преподобная Васса Преподобномученик Корнилий Псково-Печерский Священномученик Арсений, митрополит Ростовский (Мацеевич) Святой праведный Иоанн Кронштадтский Священномученик протоиерей Иоанн (Кочуров) Священномученик протоиерей Димитрий (Чистосердов) Священномученик иерей Александр (Волков) Священномученик Сергий Раквереский (Флоринский) Священномученик Платон. Епископ Ревельский Священномученик протоиерей Михаил (Блейве) Священномученик протоиерей Николай (Бежаницкий) Святитель-исповедник Агафангел, митрополит Ярославский Священномученик Карп (Эльб), пресвитер Петроградский

     Священномученик Исидор служил священником Никольского храма в городе Юрьеве (Тарту). По договору 1463 г. ливонские рыцари обязывались оказывать всяческое покровительство православным верующим. Однако, нарушив договор, немецкие власти стали притеснять православных и склонять их к принятию католичества. Священник Исидор в своих проповедях стал на защиту православия, призывая паству хранить каноническую верность Московскому митрополиту, достойно блюсти отеческую веру, быть готовыми умереть за нее.

     В 1472 г. в праздник Богоявления о. Исидор во время великого освящения воды на реке Омовже был схвачен по приказу ливонского бискупа и заключен в темницу. С ним были арестованы и все прихожане его церкви, включая женщин и детей. Ливонцы силою принуждали отречься их от веры православной, но исповедники были непреклонны и тверды. В темнице о. Исидор причастил запасными дарами всех бывших с ним мужей, жен и детей. Все исполнились духовной радости и на рассвете вместе со своим пастырем приняли мученическую смерть: были ввержены под лед на р. Омовже, в том самом месте, где о. Исидор освящал воду в день Богоявления.

     Было всех страдальцев семьдесят два, и никто не отрекся от православной веры, все, как один, пошли они под лед за своим настоятелем. Рыцарь, стоявший возле проруби, взял из рук одной матери ее ребенка. Когда мальчик увидел, как его мать скрылась в проруби, он начал кричать и рваться из рук рыцаря, а когда тот выпустил его, ребенок сам бросился в прорубь вслед за матерью.

     Весной, после вскрытия реки, нетленные тела святых мучеников, и среди них тело священномученика Исидора в полном облачении, были найдены проезжавшими русскими купцами на берегу Омовжи в трех верстах от города. Православные верующие Юрьева с честью погребли святых мучеников при Никольском храме.

     Церковное почитание их было установлено в 1897 г. Священномученик Исидор и 72 мученика, с ним пострадавшие, особенно почитаются в Эстонии, где они приняли мученический венец. Церковь в честь священномученика Юрьевского была воздвигнута в городе Валга, а в Тарту, в Успенском соборе, был устроен Исидоровский придел, в Петербурге был возведен для православных эстонцев Исидоровский храм, основано Свято-Исидоровское братство.

Память -8 (21) января.

Образ написан таллинским иконописцем Николаем Меркурьевым в 2000 году.

     Преподобный Серапион Псковский родился в Юрьеве (ныне Тарту), который тогда находился под властью немцев, старавшихся искоренить Православие. Его родители были прихожанами русской церкви во имя святителя Николая. Преподобный Серапион был сведущ в Священном Писании и не раз выступал в защиту Православия. Когда его хотели обратить в чужую веру насильно, он ушел в Толвскую пустынь, недалеко от Пскова, где начинал свои молитвенные труды псковский подвижник преподобный Евфросин (память 15 мая). Под его окормлением преподобный Серапион стал постигать мудрость пустынного жития. Но вскоре ему пришлось пережить искушение: положившись на собственные силы, он хотел без благословения покинуть своего наставника и в полном уединении начать самостоятельную подвижническую жизнь. Однако Господь вразумил неопытного послушника: сильно поранив ногу, преподобный Серапион раскаялся в своеволии и непослушании и вернулся к старцу. Приняв великую схиму, он 55 лет неотлучно пребывал с преподобным Евфросином, строго соблюдая обет безмолвия. Постепенно вокруг преподобного Евфросина стала собираться братия, для которой старец построил храм во имя Трех Святителей и дал скитский устав. Преподобный Серапион ревностно исполнял все его заповеди и был образцом для иноков. Преподобный так строго исполнял монашеский обет нестяжания, что описатель жития называет его "мертвецом непогребенным". Ко всякой обиде он относился с исключительным смирением, всегда обвиняя лишь себя самого, и сам просил прощения у своего обидчика. Преподобный глубоко чувствовал силу общей церковной молитвы и говорил, что "чин двенадцати псалмов", пропетый наедине в келлии, не может равняться одному "Господи, помилуй", пропетому в храме.

     Преподобный Серапион скончался 8 сентября 1480 года, в день праздника Рождества Пресвятой Богородицы. Так как день преставления преподобного Серапиона совпадает с двунадесятым праздником, память его творится 7 сентября. Преподобному составлены тропарь и кондак.

     Преподобный Евфросин сам предал земле тело своего ученика, которое от усердных подвигов превратилось в "кости, обтянутые кожей". Со своим духовным отцом преподобный Серапион не разлучался и после смерти: преподобным Евфросину и Серапиону, святые мощи которых были положены рядом, составлена общая служба на 15 мая, где преподобный Серапион прославляется как первый сподвижник, "спостник и друг" преподобного Евфросина.

     Основателем Псково-Печерского монастыря является преподобный Иона (до пострига в монахи – Иоанн). В древней повести летописец пишет: «Священник некий, именем Иоанн, от Московской страны, по прозванию Шестник (т.е. шествующий с одного места на другое), сей Иоанн бе священствуя во граде Юрьеве Ливонском (впоследствии Дерпт, ныне Тарту в Эстонии) со Исидором пресвитером во храме св. Николая Чудотворца и великомученика Георгия».

     Священник Иоанн был послан из Москвы на служение в Юрьев как миссионер. В 1467 году он приехал в этот город с семьей: женой и двумя сыновьями. В Юрьеве он сразу столкнулся с ненавистью и гонениями – немецкие католики стали притеснять православных и склонять их к принятию католической веры. Вместе с пресвитером Исидором отец Иоанн защищал свою паству от влияния католиков. В 1470 г., прожив здесь два года и шесть месяцев, о. Иоанн был вынужден оставить Юрьев из-за преследований немцев-католиков и вместе с семьею перебраться под защиту Пскова.

     В Пскове о. Иоанн служил священником в соборе Живоначальной Троицы. Вскоре пришла весть из Дерпта о мученической кончине пресвитера Исидора и его прихожан. Отец Иоанн очень скорбел о том, что он не сподобился пострадать за Апостольскую Православную Церковь и решил обречь себя «на страдания пустынной жизни». Когда Иоанн, как говорит предание, «на торгу в воскресный день услышал о старце и пещере при потоке Каменце», то сразу решил поехать туда, чтобы там, на самом рубеже с Ливонией, основать монастырь как оплот Православия.

     Отец Иоанн, оставив семью у владельца здешней земли Иоанна Дементьева, «пришед на сие место, начаша копати вместе с матушкой Марией в горе церковь «Богом зданною пещерою к западу», ибо твердо решил окончить здесь дни свои в непрестанном служении Богу.

     Вскоре от суровой жизни и тяжелых трудов заболела его жена Мария и, приняв монашеский постриг с именем Васса, скончалась. После смерти супруги о. Иоанн постригается и «наречется бысть Иона» и продолжает копать в горе небольшую пещерную церковь.

     Летом 1473 года о. Иона заканчивает работу – «Во время же благочестивого князя Ивана Васильевича иеромонах Иона ископа малую пещерную церковь в горе и постави келии на столбах, прямо церкви Печерныя».

     Завершив работу, отец Иона направляется в Псков к священникам Псковского Троицкого Собора с просьбой освятить пещерный храм, но они отказывают ему, так как «церковь в горе эта необычная и необыкновенная по своему устройству».

     Псковские священники посылают о. Иону за благословением к новгородскому архиепископу Феофилу, в ведении которого находилась вся церковная жизнь древнего Пскова. Выслушав о. Иону, архиепископ Феофил дал свое благословение, и псковские священники в день Успения Божией Матери, 15-го августа 1473 года, освятили пещерный храм в честь Успения Пресвятой Богородицы.

     День освящения данного пещерного храма считается официальной датой основания Псково-Печерского монастыря.

     В 1471 году в этом святом месте была явлена икона Успения Пресвятой Богородицы. Во время освящения церкви эта икона явила чудо: прозрела слепая женщина. Это исцеление воодушевило о. Иону и владельца здешней земли Ивана Дементьева, который «даде своего имения удел земли ко храму Пречистыя Богородицы и на монастырское ограждение по ручей Каменец, с восточныя и южныя стороны на целое поприще (версты)». Мало-помалу начали сюда стекаться на жительство иноки, и обитель, скрывавшаяся прежде в глубине земли, с того времени стала процветать. Летописец повествует: «по сем, священноинок Иона, пожив несколько времени в молитвах и трудах, преставился Богу (между 1474 и 1480 гг.) и погребен бысть в той же пещере».

     После смерти на нем нашли кованую кольчугу, которую он носил на себе вместо более легкой власяницы. Гроб преподобного Ионы был поставлен в Богом зданной пещере. В марте 1642 г. мощи преподобного Ионы были переложены в новый гроб, который поместили рядом с мощами преподобного старца Марка и преподобной Вассы.

     Подвиги, неустанные труды и ревность к Богу, устроение монастыря и ископание Успенского храма явились основанием того, что Святая Православная Церковь причислила Иону к лику святых угодников Божиих.

Память -29 марта (11) апреля.

     Жизненный путь преподобной Вассы тесно связан с подвигом преподобного Ионы, до пострига — священника Иоанна, супруга ее. Все те лишения и страдания, которые имел он на своем тернистом пути, были и ее муками.

     Преподобная Васса (в миру носившая имя Мария) была полна самоотвержения во имя любви к мужу, детям и ближнему. Но выше этого у нее была любовь ко Господу. Она, в любой опасности бесстрашная, безропотная, в трудах и любви неутомимая, и страданиях несокрушимая, жила по слову Апостола: “Да будет украшением вашим в нетленной красоте духа сокровенный человек”. Вся ее жизнь принадлежала мужу, служителю Престола Господня. Именно со своей супругой о. Иоанн «начаша копати вместе с матушкой Марией в горе церковь Богом зданною пещерою к западу» (небольшую пещерную церковь, основав тем самым Псково-Печерский монастырь).

     Вскоре от суровой жизни и тяжелых трудов матушка Мария заболевает и принимает монашеский постриг с именем Вассы. Эта жена была, по Летописи, первое лицо в истории Псково-Печерского монастыря, принявшее в нем монашеский образ. Над нею же совершилось и первое чудо в этом монастыре при самом начале его основания. Когда инокиня Васса скончалась, то могила была для нее приготовлена в Богом зданной пещере. “В следующую ночь после того, как инокиня была погребена, гроб ее был выставлен из земли какою-то невидимою силою. О.Иоанн и духовный отец Вассы, думая, что пропустили что-нибудь в надгробном пении, совершили над умершею это пение во второй раз и после разрешительной молитвы снова опустили ее в ту же могилу. Но через ночь гроб Вассы опять очутился на верху могилы. После этого Иоанн оставил гроб ее уже непогребенным и поставил его на левой стороне, при входе в пещеру, ископав в стене только нужное для нее вместилище”.

     Так сразу по преставлении прославил Бог преподобную Вассу. Во время одного из нападений ливонцев на Псково-Печерскую обитель рыцарь дерзкий дерзнул осквернить святую гробницу с мощами преподобной. Он попытался мечом открыть крышку гроба, но был внезапно попален исшедшим изнутри Божественным огнем. На правой стороне гроба остался след пламени, благоухающий и источающий дивный аромат по сию пору.

     Преподобная Васса сподобилась Небесного Чертога вкупе с преподобным Марком-пустынножителем. С соизволения всечестной Игумении монастыря Царицы Небесной было допущено это чудо. Принятие монашества было лишь завершением высокой жизни святой, и тем выше подвиг преподобной Вассы, ведь следовать аскетическим путем особенно трудно в миру. Большую часть жизни она не была монахиней — была любящей матерью, верной и заботливой женой, благочестивой, кроткой, трудолюбивой. Оставаясь в миру, она жила по-ангельски, ее сердце оставалось непричастным злу, лишения плоти освободили ее дух и подняли на вершины восхождения по трудному и благому пути к Богу.

     Всемогущий Господь сподобил прославления преподобной Вассы на земле, и она была причислена к лику святых.

Святые преподобные Иона и Васса - покровители супружества.

Память -19 марта (1) апреля.

     Преподобномученик Корнилий Псково-Печерский (1501-1570) родился в Пскове в боярской семье. Родители его, Стефан и Мария, воспитывали сына в благочестии и страхе Божием. Уже в раннем возрасте мать заметила у отрока Корнилия особенную склонность к духовной жизни, научила его молитве и привила любовь к странникам. Чтобы дать сыну образование, родители отдали его в Псковский Мирожский монастырь. В монастырских стенах отроков воспитывали в послушании, обучали чтению и письму, искусству книгописания и писанию икон. В монастыре составлялись и переписывались летописи, жития Святых, Богослужебные книги. В Мирожской обители юный Корнилий подвизается под началом старца, совершая подвиги молитвы и труда, делал свечи. С особенным тщанием приготовлялся он к писанию икон, соблюдая перед этим пост, молился Пресвятой Владычице о благословили его на труд. Во время работы над иконой хранил собственную чистоту, творя в душе непрестанную молитву.

     Закончив обучение, святой Корнилий вернулся в родительский дом. Пребывание в святой обители еще более утвердило его призвание к иноческой жизни.

     Однажды государев дьяк Мисюрь Мунехин, человек просвещенный и благочестивый, друг семьи святого Корнилия, собрался ехать в затерянную среди лесов маленькую Печерскую обитель и взял с собою юного Корнилия. Красота природы, тихая монастырская служба в пещерной церкви преисполнили сердце юноши духовной радости и благоговением. Никогда и нигде еще он так горячо не молился. Эта поездка оказала большое воздействие на его последующую жизнь.

     Вскоре он навсегда ушел из родительского дома и принял постриг в Псково-Печерском монастыре. Там преподобный Корнилий вел строгую жизнь: в убогой келье спал на досках, все свое время посвящал полезному труду и молитве.

     В 1529 году преподобный Корнилий, служивший образцом богоугодной жизни, был избран игуменом. В его настоятельство число братии увеличилось от 15 до 200 человек, и это количество насельников не было превышено ни при одном из последующих настоятелей. Вставая с восходом солнца, преподобный Корнилий сам правил службу, и отдавал все силы трудам, воодушевлял братию к выполнению устава, строгому посту, молитве, напоминая о подвиге первых христиан. По своему смирению преподобный Корнилий почитал себя первым среди равных лишь по избранию.

     Деятельность преподобного Корнилия распространялась далеко за пределы обители. Его жизнь была образцом деятельной любви к Богу и человеку. Он распространял Православие среди жителей окрестных мест — эстов и сэту, многие из которых крестились в монастыре. Преподобный Корнилий, всегда кроткий и приветливый, молча выслушивал людей, давал наставления, а потом благословлял с молитвой и любовью. При звуке его голоса открывалось сердце, стыд отбегал. После покаяния люди плакали облегчающими душу слезами.

     Однажды на Псковщине было моровое поветрие. Люди бежали из селений в леса, подступы к городам закрывались, чтобы уберечь жителей от моровой язвы. Многие умирали не только от заразы, но и от голода. По благословению преподобного Корнилия в то страшное время иноки монастыря выходили к голодным, чтобы раздавать им вареную рожь.

     По время Ливонской войны преподобный Корнилий проповедовал христианство в отвоеванных городах, строил там храмы, помогал пострадавшим, заботился о раненых. В обители погребали убитых и записывали их в синодики для поминовения.

     В 1560 году, в праздник Успения Пресвятой Богородицы, преподобный Корнилий послал в благословение русским войскам, осаждавшим город Феллин, просфору и святую воду. В тот же день немцы сдали город.

     Преподобный Корнилий очень любил и хорошо знал книги — он создал в монастыре большую по тому времени библиотеку. В середине XVI века Псково-Печерский монастырь перенял от Спасо-Елизаровского монастыря традицию летописания. Кроме того, святой игумен Корнилий завел большой монастырский синодик для поминовения усопших братии и благотворителей обители, начал вести «Кормовую книгу». В этом труде он оставил последующим поколениям историческую характеристику своего времени, составил «Описание монастыря» и «Описание чудес Печерской иконы Божией Матери».

     Преподобный Корнилий расширил и украсил свой монастырь, прокопал далее монастырские пещеры, перенес деревянную церковь во имя Сорока мучеников Севастийских за монастырскую ограду, на приезжий монастырский двор, на ее месте в 1541 году поставил церковь в честь Благовещения Пресвятой Богородицы и в 1559 году построил храм Покрова Пресвятой Богородицы. В 1558-1565 годах преподобный Корнилий воздвиг вокруг монастыря надежную каменную стену, а над Святыми Вратами по своему замыслу построил каменную церковь во имя Святителя и Чудотворца Николая (1565). Тем самым он поручил этому истинному защитнику чистоты Православной веры покровительство святой обители на границе с неправославными народами.

     Так обитель, возникшая на границе Русского государства, стала не только светочем Православия, но и крепостью против внешних врагов России.

     О мученической кончине преподобного Корнилия написано в древней рукописи Троице-Сергиевой Лавры. Когда преподобный игумен Корнилий вышел с крестом за монастырские ворота навстречу царю Иоанну Грозному, разгневанный ложным наветом на святого игумена царь своей рукой отсек ему голову, но тотчас раскаялся и, подняв тело его, на руках понес в монастырь. Обагренная кровью преподобного Корнилия дорожка, по которой царь нес его тело к церкви Успения Пресвятой Богородицы, названа «кровавым путем».

    Раскаявшись, царь пожертвовал Псково-Печерскому монастырю множество драгоценных вкладов, вписал имя Преподобного игумена в свой синодик, но память о содеянном преследовала его всю жизнь.

     Тело преподобномученика Корнилия было положено в стене «Богом зданной пещеры», где невредимо пребывало 120 лет. В 1690 году митрополит Псковский и Изборский Маркелл перенес его мощи, прославившиеся исцелениями больных, из пещеры в соборный храм Успения Пресвятой Богородицы и положил в новом гробе в стене.

     17 декабря 1872 года мощи преподобного Корнилия были переложены в медно-посеребренную раку, а в 1892 году — в новую раку. Полагают, что служба преподобномученику была составлена ко дню открытия мощей в 1690 году.

Память -20 февраля (5) марта.

     Священномученик Арсений (Александр Иванович Мацеевич) родился в 1697 году во Владимире. Отец его, Иоанн Мацеевич, был православным священником при Владимирском Спасском храме. Александр Мацеевич окончил Владимирскую духовную школу, затем учился во Львовской и Киевской академиях. Его талант проповедника быстро обратил на себя внимание. В 1716 году Александр Мацеевич принимает монашеский постриг с именем Арсений, а в 1723 году он был посвящен в иеромонахи.

     Иеромонах Арсений служил в Киево-Печерской Лавре, в Черниговской и Сибирской епархиях, в Великом Устюге и в Соловецком монастыре. Он участвовал в четырех морских экспедициях, во время которых на карту было нанесено почти все северное побережье Сибири. С 1738 года иеромонах Арсений преподавал в Санкт-Петербурге и выполнял поручения Синода.

     26 марта 1741 года он был посвящен в сан митрополита Сибирской кафедры, где начал свое служение, проявив себя как защитник людей от произвола светских начальников и воевод. Митрополит Арсений ревниво опекал вверенные ему монастыри, всячески защищая и помогая им. Он требовал поддержки в подобных делах у Синода и нередко обращался непосредственно к императрице Елизавете. Далее Митрополит Арсений был переведен на Ростовскую кафедру, где продолжил ревностное служение в течение 20 лет. Он составил записку «О благочинии церковном», что явилось первым протестом против российской синодальной системы и радением о восстановлении патриаршества на Руси. Митрополит написал 12 томов проповедей и заметок. Он выступил против притеснения духовенства, крестьян, крепостных и проявил себя как опытный и рачительный хозяин в деятельности вверенных ему церквей и монастырей.

     Особое место в деятельности митрополита Арсения на Ростовской кафедре занимала борьба с различными государственными учреждениями за независимость церковного управления против неоднократных попыток дворянства реквизировать церковные земли.

     В 1762 году на Российский престол вступила Екатерина II, которая явилась убежденной сторонницей законов об изъятии церковной собственности в пользу государства. Вскоре она издала соответствующий манифест, против которого немедленно выступил митрополит Арсений. Его критическое письмо было расценено Синодом как «оскорбление Ее Императорского Величия», что предало делу видимость политического. Митрополит Арсений был арестован, доставлен в Москву на Синодальный суд. Окончательное решение суда, принятое при активном участии императрицы, было снятие сана митрополита и священства, ссылка в отдаленный монастырь без права письменного и словесного общения. Митрополит Арсений, в возрасте 67 лет, был сослан под Архангельск в Никольский монастырь. В монастыре его считали мучеником, страдальцем за правду, монахи брали у него благословение, а архимандрит-настоятель относился к нему как к архиерею.

     Однако в 1797 году два монаха составили донос императрице Екатерине II на митрополита, в котором оговорили его в том, что он бранил Синод. Делу был придан политический вид, и последовал соответствующий приговор – лишить монашеского чина, снять все монашеское облачение, расстричь, переодеть в мирскую одежду, переименовать оскорбительным именем (Андреем Вралем) и послать на вечное заточение в Ревель. Там содержать его в каземате местной крепости под караулом, никого не допуская к нему пожизненно. При попытке митрополита Арсения заговорить караульным было предписано вставить ему пыточный кляп, который для угрозы велено было держать на виду в каземате. Только в предсмертный час митрополита Екатерина II разрешила допустить к нему священника, с которого требовалось взять подписку, что он ничего не расскажет впоследствии под страхом смерти.

     8 января 1768 года митрополит Арсений был заточен в Ревельской башне Гросштанпорт в каземате размером два на три метра. Пять лет провел митрополит Арсений в полной изоляции и могильном заточении.

     Ежемесячно из Ревеля отправлялись рапорта в Петербург Екатерине II, в которых говорилось, что арестант ведет себя тихо. Однако ненависть императрицы все возрастала. С 1771 года митрополит Арсений был фактически заживо погребен – дверь была заложена кирпичами, осталось только окошечко, в которое ему подавали пищу. Наконец митрополиту отказали в одежде и сносной пище.

     За два дня до кончины митрополит попросил прислать священника со Святыми Дарами. 14 марта 1772 года митрополит преставился и в этот же день был похоронен, как простой мирянин, у северной стены Никольской церкви г.Ревеля. На стене каземата осталась выцарапанная надпись митрополита: «Благо мне яко смирил мя еси».

     Поместный Собор РПЦ 1917-1918 гг. вынес определение о признании недействительности лишения сана митрополита Арсения (Мацеевича), а Архиерейский Собор РПЦ 2000 года определил пречислить митрополита к лику святых, как ревностного святителя Церкви, принявшего мученическую смерть за Христа и Его Церковь и почитаемого народом Божиим за смиренное перенесение скорбей и нестяжательность. В Ревеле (Таллин), на улице Вене, 24 стоит православный храм святителя Николая, где под спудом покоятся мощи священномученика Арсения Ростовского, память которого совершается 28 февраля (13 марта) (в високосные годы – 27 февраля (12 марта).

     Иоанн, Кронштадтский Чудотворец, святой и праведный отец наш, родился 19 октября 1829 г. в селе Сура Пинежского уезда Архангельской губернии. Отец его — сельский дьячок Илия Сергиев — с раннего детства воспитал в нем горячую любовь к богослужению.

     12 декабря 1855 года совершилось его посвящение в сан иерея. Вся остальная жизнь отца Иоанна и его пастырская деятельность протекала в Кронштадте. В то время среди жителей Кронштадта процветали маловерие и иноверие. Ежедневно отец Иоанн стал бывать в убогих жилищах горожан, беседовал с ними, утешал их, ухаживал за больными и помогал им материально, раздавая все, что имел, нередко возвращаясь домой раздетым и даже без сапог. Такое необычное поведение молодого священника стало вызывать нарекания и даже нападки на него. Но, с Божией помощью, он победил всех и вся.

     "Нужно любить всякаго человека и в грехе его и позоре его", — говорил отец Иоанн, — "не нужно смешивать человека — это образ Божий — со злом, которое в нем".

     Скоро открылся в отце Иоанне и дивный дар, который прославил его по всей России и далеко за пределы ее. По молитве отца Иоанна при жизни его совершалось (как и теперь, по его блаженной кончине, продолжает совершаться) множество дивных чудес. Вся верующая Россия потекла к великому и дивном чудотворцу. Тысячи людей ежедневно приезжали в Кронштадт, желая видеть отца Иоанна и получить от него ту или иную помощь. Вместе с письмами телеграммами к отцу Иоанну стали поступать громадные суммы денег на благотворительность. На эти деньги отец Иоанн ежедневно кормил тысячу нищих, устроил в Кронштадте замечательное учреждение — "Дом трудолюбия" со школой, церковью, мастерскими и приютом, основал в своем родном селе женский монастырь и воздвиг большой каменный храм, а в Санкт-Петербурге построил женский монастырь на Карповке.

     По свидетельству очевидцев и сослуживших отцу Иоанну, во время службы он был воистину посредником между Богом и людьми, ходатаем за грехи их. Отец Иоанн был замечательным проповедником, причем говорил весьма просто и в каждом слове его чувствовалась какая-то особенная сила, отражавшая силы его собственного духа.

     Несмотря на свою необыкновенную занятость, отец Иоанн находил время вести духовный дневник. Его книга "Моя жизнь во Христе" уже вскоре после своего выхода в свет была переведена на несколько иностранных языков. В отношении к нашей родине — России — отец Иоанн явил собою образ грозного пророка Божия. Он говорил: "Если Россия не очистится от множества плевел, то она опустеет, как древние царства и города, стерт правосудием Божием с лица земли за свое безбожие и за свои беззакония".

     Велико было и остается заступничество св. праведного Иоанна Кронштадтского за эстонское православие. Уже более ста лет, пройдя суровые испытания, стоит в Эстонии, на Богородицкой горе, благословленный им Пюхтицкий Успенский женский монастырь- Сион Прибалтийского края,- служа страждущему человечеству молитвой, милосердием, любовью. Про него о.Иоанн скажет: «Идите в Пюхтицу, там три ступени до Царства Небесного. Обитель эта будет стоять до пришествия Господня, а вы, сестры, не будете испытывать особенной нужды во всем». Память о.Иоанна глубоко чтят сестры обители и все православные верующие Эстонии.

     К тяжелому подвигу служения людям в последние годы жизни отца Иоанна присоединился мучительный недуг — болезнь, которую он кротко и терпели переносил, никому никогда не жалуясь. 20 декабря 1908 г. великий наш праведник мирно отошел ко Господу, заранее предсказав день своей кончины. В погребении отца Иоанна участвовали десятки тысяч людей. Похоронили отца Иоанна в церкви-усыпальнице, специально устроенной для него в подвальном этаже сооруженного им на Карповке монастыря.

Память -20 декабря (2) января.

     Священномученик протоиерей Иоанн Кочуров родился 13 июля 1871 года в селе Бигильдино (Сурки) Данковского уезда Рязанской губернии в благочестивой и многодетной семье сельского священника Александра Кочурова и его супруги Анны. Его отец многие годы успешно совмещал своё приходское служение с исполнением обязанностей законоучителя Бигильдинского народного училища.

     Следуя стопам отца, юноша поступил в Данковское Духовное училище, а затем в Рязанскую Духовную Семинарию, которую закончил в 1891 году. В этом же году он поступил в Петербургскую Духовную Академию.

     По окончании Академии отец Иоанн в соответствии с его давним желанием был направлен на миссионерское служение в Алеутскую и Аляскинскую епархию. Здесь он был рукоположен в сан священника преосвященным Николаем, епископом Алеутским и Аляскинским, и назначен настоятелем церкви святого Владимира в городе Чикаго. Уже в первые три года своего приходского служения отцом Иоанном были присоединены к Православной Церкви 86 униатов и 5 католиков, а число постоянных прихожан в храмах Чикагско-Стриторского прихода возросло до 215 человек в Чикаго и 88 человек в Стритоле. При обоих храмах работали детские церковные школы. Трудами отца Иоанна был построен новый храм в Чикаго в честь Пресвятой Троицы. Возведение нового храма благословил Святитель Тихон, будущий Российский Патриарх. Деньги на его постройку были собраны отцом Иоанном в 1900 году во время отпуска в Россию.

     В 1907 году отец Иоанн вернулся на родину и приписан к клиру Преображенского собора города Нарвы. В этом же году он стал исполнять обязанности законоучителя Нарвских гимназий. С ноября 1916-го года отец Иоанн назначается приходским священником Екатерининского собора Царского Села. С первых месяцев отец Иоанн зарекомендовал себя не только как ревностный и благоговейный совершитель службы Божией, но и как красноречивый эрудированный проповедник, собиравший под своды Екатерининского собора православных христиан со всех концов Царского Села. 30 октября 1917 года во время артиллерийского обстрела Царского Села (в котором находились казачьи отряды генерала атамана Краснова) в Екатерининском храме отцом Иоанном был совершён особый молебен. После него, несмотря на продолжающийся обстрел, прошёл крестный ход с чтением нарочитых молений о прекращении междоусобной братоубийственной брани, на котором батюшка в проповеди призывал взволнованный народ к спокойствию в виду грядущих событий.

     31 октября (13 ноября н. ст.) 1917 года отряды большевиков вступили в Царское Село, оставленное казаками. Священники были арестованы. В тот же день отец Иоанн за бесстрашную проповедь подвергся избиению, а затем его, полуживого, красногвардейцы долго волокли по шпалам, к царскосельскому аэродрому. Там на глазах сына-гимназиста его расстреляли. Смерть батюшки не была мгновенной... Убийцы таскали его за волосы, предлагая друг другу «прикончить как собаку». Тело убитого пастыря было вечером доставлено в часовню Дворцового госпиталя, оттуда перенесено в Екатерининский Собор, где 4 ноября 1917 года было совершено отпевание. Погребли батюшку по просьбе прихожан в усыпальнице под Собором, который был затем взорван в 1939 году, Через три дня, не выдержав потрясений, скончался и его сын, 17-летний юноша.

     Отец Иоанн стал первым священномучеником, пострадавшим от коммунистов после революции. Святейший Патриарх Тихон, лично знавший отца Иоанна, писал его вдове: «Храним в сердце твёрдое упование, что украшенный венцем мученичества, почивший пастырь предстоит ныне Престолу Божию в лике избранников верного стада Христова».

Канонизован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви в 1994 году.

Память -31 октября (13) ноября.

     В январе 1919 года, на второй день Рождества Христова, в праздник собора Пресвятой Богородицы, по распоряжению властей Эстляндской Трудовой Коммуны в Нарве были расстреляны два священника: протоиерей Димитрий Чистосердов и иерей Александр Волков. Оба пастыря, плечом к плечу принявшие свою смерть, вместе несли свою службу, имели сходные вехи в своих биографиях. Они служили в соседних храмах города Нарвы на ивангородской стороне. Отец Александр – в Успенской церкви в крепости, а отец Димитрий – в Знаменской церкви у Петербургского тракта.

     Исполненной трудов на благо Церкви была жизнь нарвского пастыря о. Димитрия Чистосердова. Он был уроженцем Санкт-Петербургской губернии, родившимся 14 октября 1861 года в семье диакона. Окончив Петербургскую семинарию по первому разряду в 1882 году, выпускник Димитрий Чистосердов, как и о. Александр, первое время трудился в Александро-Невском училище в качестве комнатного надзирателя. В 1889 году 3 февраля он был определен и рукоположен во священника к Знаменской церкви Ивангорода, в которой он прослужил настоятелем 30 лет, вплоть до своей мученической кончины. Отец Димитрий занимал многие руководящие посты в церковной жизни епархии. Он являлся благочинным одновременно двух округов: церквей города Нарвы и 1 округа Ямбургского уезда. Помимо этого протоиерей Димитрий был председателем Ямбургского отделения епархиального училищного совета и уездным надзирателем церковно-приходских школ. Несмотря на загруженность, он не оставлял и школьного дела, преподавая Закон Божий в трех школах: в школе при своем приходе, в Нарвском мужском училище и в Нарвском приюте П.Орлова. Об уважении окружающих к о. Димитрию можно судить по прочувствованному слову, произнесенному протоиереем Иоанном Кочуровым, будущим священномучеником, в день двадцатипятилетия служения о. Димитрия, в котором о. Иоанн охарактеризовал юбиляра как ревностного, неутомимого пастыря Церкви и насадителя просвещения среди населения Принаровского края. Авторитет его был столь велик, что даже в 1917 году, когда население и многие прихожане были революционизированы, и духовенство везде отстранялось от управления приходами и братствами, он на общем собрании приходов города был избран членом совета нарвского отделения Братства Пресвятой Богородицы. Ни один священник Нарвы и Ивангорода, за исключением протоиерея Димитрия Чистосердова, не вошел в состав совета Братства.

     Октябрьский переворот 1917 года со временем дал знать о себе и в Нарве. В ноябре месяце немецкая военная власть, утвердившаяся в Эстляндии в ходе Первой мировой войны, сменилась диктатурой большевиков. Совершив насильственный захват власти и объявив Эстонию Трудовой Коммуной, представители нового режима первым делом взялись за очищение страны от «религиозного дурмана». 10 декабря 1918 года Совет Эстляндской Трудовой Коммуны издал декрет о выселении из страны всех лиц духовного звания, как распространителей ложного учения. Через два дня вышло новое постановление, запрещавшее совершение богослужений. А 30 декабря Управление внутренних дел передало все культовые здания в распоряжение местных исполнительных комитетов. Фактически эти декреты преследовали цель полного уничтожения Церкви в пределах Эстонии. На основании этих указов все нарвское духовенство было арестовано. Священникам было выдано предписание – покинуть страну в течение 24 часов. Депортации избежали только трое из них: о. Александр Волков, о. Димитрий Чистосердов – они были расстреляны – и о. Владимир Бежаницкий, священник Нарвской Кренгольмской Воскресенской церкви, которого подвергли издевательствам.

Память священномучеников Ивангородских -26 декабря (8) января.

     Иерей Александр Павлинович Волков родился в Нарве в 1873 году, в семье священника. Отец его, Павлин Алексеевич Волков, был протоиереем и настоятелем Нарвской Ивангородской Успенской церкви. Почти полвека (47 лет) прослужил он в приходе Успенской церкви. За свою долгую священническую жизнь он имел назначение только в один приход – в приход Ивангородской крепости. Автор некролога писал об отце Павлине: «он пользовался редкой любовью прихожан, среди которых были не только жители Нарвы, но и окрестных деревень». Вырастив сына, ивангородский настоятель отдал его в Санкт-Петербургскую семинарию, которую Александр окончил в 1893 году по первому разряду.

     По окончании курса семинарии двадцатилетний Александр Волков был направлен учителем в Меррекюльскую церковно-приходскую школу. Меррекюль – дачная местность в окрестностях известного летнего курорта Усть-Наровы, лежащего на берегу Финского залива. Нарвское взморье пользовалось популярностью у нарвитян и петербуржцев, и в 1890-х годах здесь был возведен деревянный храм во имя Казанской иконы Божией Матери, служивший преимущественно в летнее время приезжавшим сюда дачникам. При этом храме и происходило первоначально служение будущего пастыря. Через три года молодой учитель подает прошение о переводе в Александро-Невское Духовное училище, в котором ему предстоит трудиться на протяжении 10 лет, вплоть до своего отъезда в Нарву. Здесь он сменил несколько должностей, и эта разносторонняя деятельность была его дальнейшей подготовкой к пастырскому служению. В училище он исполнял обязанности надзирателя за воспитанниками, преподавателя русского языка и священной истории, а также обязанности эконома. 6 ноября 1901 года епископ Гдовский Константин (Булычев) рукоположил Александра Волкова в сан диакона.

     Сослуживцы по училищу отмечают, что во всех должностях диакон Александр Павлинович Волков отличался аккуратностью, усердием, трудолюбием и старательностью, деятельность его всегда сопровождалась успехами. В 1904 году за усердную службу был награжден орденом святой Анны III степени.

     6 ноября 1904 года о. Александр был рукоположен во священника преосвященным Кириллом (Смирновым), епископом Гдовским, викарием Санкт-Петербургского митрополита.

     Еще три года отец Александр служит в Санкт-Петербурге. Он преподает в Александро-Невском Духовном училище и служит священником в церкви преподобного Сергия Радонежского при Громовском приюте.

     В 1907 году произошли серьезные перемены в жизни о. Александра. 27 сентября в возрасте 71 года уволился на покой его отец, протоиерей Павлин Алексеевич Волков, прослуживший в течение всей своей священнической биографии в Ивангородской Успенской церкви. В связи с уходом за штат своего отца иерей Александр в 1907 году был определен на вакансию к Успенской Нарвской Ивангородской церкви. Этот храм был и остается одним из древнейших храмов нашего края. Построен он был в 1507-1509 годах предположительно архитектором Маркусом Греком, несколько раз перестраивался, но в настоящее время восстановлен в первоначальном виде. Когда-то эта церковь являлась частью так называемого Большого Бояршего города, размещавшегося за крепкими стенами Ивангородской крепости. Впоследствии, в послепетровское время, она превратилась в приходской храм Нарвы. Более полстолетия – 59 лет – священнический род Волковых совершал свое служение Богу и людям в одном из древнейших приходов Санкт-Петербургской епархии.

     Свободное от служения время ивангородский настоятель посвящал преподаванию Закона Божия. В те годы пастыри не ограничивали свою деятельность отправлением богослужения и требоисполнением. Большая часть времени уходила на катехизическое и миссионерское служение Церкви. Поэтому навыки, полученные в Духовном училище, весьма пригодились о. Александру на новом месте служения. В Нарве в начале двадцатого столетия не было недостатка в учебных заведениях. Несмотря на существование нескольких приходов в городе и на немалое количество пастырей-педагогов, о. Александр состоял законоучителем сразу трех учебных заведений. Прежде всего надо назвать Первое женское нарвское училище, состоявшее из восьми учебных классов и предоставлявшее своим воспитанницам педагогическое образование. Одновременно о. Александр преподавал в школе при нарвском Доме трудолюбия, который оказывал срочную и непродолжительную помощь неимущим. Помимо предоставления крова здесь давалась возможность трудиться по мере сил. Наряду с этим пастырь Успенского прихода являлся законоучителем нарвской Коммерческой школы, принадлежавшей к разряду средних учебных заведений и находившейся в ведении Министерства торговли и промышленности. Училище предоставляло учащимся общее среднее и коммерческое образование. Таким образом, учительская деятельность о. Александра имела широкий диапазон и охватывала детей самых различных слоев населения г. Нарвы.

     Отец Александр Волков и о. Димитрий Чистосердов были расстреляны как черносотенцы, хотя в политической деятельности они замешаны не были, в противном случае в следственных делах обязательно появились бы соответствующие документы и характеристики. Но как пастыри они, вероятно, не могли не говорить пастве о своих взглядах и убеждениях в то трагическое время. Только за это – за искренность и пастырское прямодушие, за верность взрастившей их Родине и Церкви – они были приговорены к расстрелу. На второй день Рождества Христова, в праздник собора Пресвятой Богородицы, 8 января 1919 года их вывели за пределы города и предали мученической смерти.

     История не сохранила нам подробностей гибели двух ивангородских священников. Тела расстрелянных были брошены в нечистоты. Когда красные ушли, священник Никольской Ивангородской церкви о. Константин Колчин позаботился об отпевании мучеников и христианском их погребении.

Память священномучеников Ивангородских -26 декабря (8) января.

     Протоиерей Сергий Флоринский родился в древнем городе Суздале 4 марта 1873 года в семье священника церкви святых бессребреников Космы и Дамиана Феодора Флоринского. По окончании в 1893 году Владимирской семинарии он поступил на должность учителя в Яксаевское земское училище Суздальского уезда и только в 1900 году распоряжением протопресвитера военного и морского духовенства был определен на вакансию священника в церкви 151-го пехотного Пятигорского полка. Получив назначение, он венчается с Елизаветой Ивановной Смоленской, дочерью полкового священника лейб-гвардии Уланского Ее Величества полка – протоиерея Иоанна Смоленского. Через два месяца, 5 марта 1900 года преосвященным Вениамином (Муратовским), епископом Гдовским, викарием Санкт-Петербургской епархии, Сергей Федорович Флоринский был рукоположен во священника за Божественной литургией в Исаакиевском кафедральном соборе Санкт-Петербурга. Прямо из Петербурга новопоставленный иерей отправляется на место своего служения, в Гродненскую губернию, в местечко Береза-Картузкая, где был расквартирован 151-й пехотный Пятигорский полк.

     Этот полк, несмотря на свою молодость, в это время имел уже славную историю. Сформированный 28 ноября 1863 года 151-й пехотный полк отличился в русско-турецкую войну 1877-1878 гг. и был награжден Георгиевским знаменем с надписью «За взятие Карса 6 ноября 1877 года». После войны полк продолжал нести службу на Кавказе до 1894 года, когда он был переведен в Варшавский военный округ.

     С началом русско-японской войны 1904-1905 гг. Пятигорский полк выделил из себя 7-ю роту, которая отправилась в Маньчжурию. В течение войны полк посылал добровольцев, солдат и офицеров, на пополнение. Отец Сергий вместе с воинами своего полка почти год проводит в действующей армии. Затем, с началом I мировой войны в 1914 г., также отправляется со своим полком на передовую. Его служение на фронте было отмечено тремя наградами: орденом святой Анны III степени, святого Владимира IV степени и памятной бронзовой медалью на Александро-Георгиевской ленте.

     Обязанности полкового священника не ограничивались совершением богослужений, но включали в себя проведение бесед с военнослужащими и членами их семей, воспитания в них духовно-нравственных качеств, а на поле боя ободрение и поддержку. Порой полковые священники шли в атаки вместе со своими частями, вместо оружия держа Святой Крест, и во время гибели не покидали своих подопечных, оставаясь на тонущих кораблях вместе с ранеными и умирающими.

     После февральской революции 1917 года положение военного духовенства в частях стало очень трудным. Опасность смерти угрожала не столько от пуль и снарядов противника, сколько от своих же солдат, взбудораженных революционной пропагандой. И в полку, где служил отец Сергий, дела не были лучше. 22 июня 1917 года отца Сергия переводят священником в 29-й полевой запасной госпиталь, который в это время располагался в Эстляндии, в г. Везенберг (г. Раквере) и занимал здание городской гостиницы.

     В госпитале, как и на предыдущем месте своего служения, о. Сергий своими качествами пастыря и человека в скором времени покорил сердца всех сотрудников госпиталя. Когда через 6 месяцев после его назначения, в январе 1918 года, последовал приказ народного комиссариата об увольнении всего духовенства из военного ведомства, то госпитальный комитет решительно воспротивился этому постановлению новой власти и вынес решение об оставлении о. Сергия на службе в госпитале «по желанию всего состава служащих».

     Недолго пришлось прослужить отцу Сергию в госпитале. В феврале 1918 года Эстляндия была занята немецкими войсками с установлением оккупационного режима. 22 марта госпиталь был расформирован, и отец Сергий остался в чужой стороне без средств к существованию.

     Когда же власть в Везенберге, как и на большой части Эстляндии, взяла Эстляндская Трудовая Коммуна, то 19 декабря 1918 года протоиерей Сергий Флоринский был арестован как «представитель старого реакционного режима».

     По делу о. Сергия не было долгого разбирательства и суда. В конце своего единственного и краткого допроса, протокол которого занял всего одну страницу рукописного текста, протоиерей Сергий Флоринский заявил: «Считаю одно: вина моя в том, что я священник, в чем и расписываюсь». 26 декабря комиссия вынесла постановление о расстреле. Расстрел был совершен в лесу Палермо, где ныне установлен памятный камень всем расстрелянным в то время.

Память -(13) 26 декабря.

     Священномученик Платон, епископ Ревельский (в миру Павел Петрович Кзельбут (Кульбуш), родился 13 июля 1869 года в Рижской губернии в эстонской семье псаломщика. В 1893-м году окончил Санкт-Петербургскую Духовную Академию и принял сан священника. В 1904-м году назначается настоятелем Эстонского Православного Свято-Исидоровского храма в Санкт-Петербурге и занимает эту должность в течении 13 лет. Отец Платон сумел объединить православных эстонцев столицы в один приход.

     24 декабря 1917 года он принимает монашество и возводится в сан архимандрита, а 31 декабря 1917 года хиротонисуется священномучеником митрополитом Петроградским Вениамином (Казанским, память 31 июля) во епископа Ревельского в Александро-Невском соборе города Ревеля. Владыка ревностно восстанавливает в Эстонии приходскую жизнь, объезжает дальние приходы, ободряя смятенные революционными событиями души верующих. От духовенства он требовал близости к народу: «Ныне сила в народе, в единении с ним, — писал он в своём Послании, — нужно духовенству искать частого общения с ним, встреч, разговоров, знакомства с их настроениями, надеждами, исканиями».

     В 1917-1918-м годах Святитель принимает участие в Поместном Соборе Русской Православной Церкви. Но чтобы не быть отрезанным от своей паствы, Владыка спешно возвращается в Ревель за несколько дней до прихода туда германских войск. Чтобы быть ближе к пасомым, он переносить свою кафедру в город Юрьев.

     С 1918 по 1919 годы Владыка временно управляет и Рижской епархией. После того, как немецкие войска, оккупировавшие Эстонию, покинули Тарту (бывший Юрьев), город заняли большевики. 20 декабря 1918 года Владыку арестовали вооружённые красноармейцы прямо в алтаре храма во время всенощной. Причём один из них сел на Престол, как был, в шапке и закурил. Епископа грубо разоблачили.

     Святителя и арестованных с ним 17 человек заключили в подвал бывшего кредитного Банка, превращённого большевиками в тюрьму, где они подверглись всяческим издевательствам. Владыку заставляли под конвоем носить через весь город пятипудовые мешки, под тяжестью которых он падал. Так мучили его 12 дней. Вскоре пришло известие о приближении Белой Армии. В ночь на 1 января Владыку вызвали на ночной допрос. Комиссар настаивал, чтобы он перестал проповедовать Евангелие, на что Святитель ответил: «Как только меня выпустят на свободу, я буду вновь повсеместно славить Господа».

     В ту же ночь 1 (14 н. ст.) января 1919 года Владыка принял мученическую кончину, будучи зверски убит вместе с другими соузниками (в их числе протоиереи Николай Бежаницкий и Михаил Блейве).

     В этот же день белые войска отбили город. Верующие поспешили в подвал, в котором большевики производили расстрелы. Гора ещё тёплых трупов с раздробленными черепами предстала их взорам.

     На теле епископа Платона были найдены следы семи штыковых и четырёх огнестрельных ран, правый глаз Святителя был поражён разрывной пулей. Персты его правой руки были сложены для крестного знамения. Священнику Михаилу Блейве разрывная пуля была пущена в затылок, поэтому от лица у него ничего не осталось.

     Отпевание мучеников было совершено в Успенском соборе города Тарту. 27 января 1919 года честные останки Владыки были торжественно перевезены в Таллин и погребены у левого клироса Спасо-Преображенского собора. А 4-5 января 1931 года было совершено торжественное освящение мраморного саркофага над могилой священномученика Платона.

     Причислены к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

Образ написан таллинским иконописцем Николаем Меркурьевым в 2000 году.

Память -(1) 14 января.

     С большой энергией принялся о. Михаил трудиться на благо своего прихода. Он заботится о церковном пении, произносит прочувствованные проповеди, занимается в школе, пишет всевозможные прошения бедным людям, помогает им в тяжелом положении, особенно вдовам. В 1905 году во время действий карательного отряда он берет под защиту невинно осужденных на смертную казнь.

     20 февраля 1908 года о. Михаил переводится священником к Ниггенской церкви. Здесь он организовывает сбор средств в пользу храма, украшает его приличествующей святости места утварью. Во время военных действий проводит особые вечерние богослужения, дабы совершить сугубую молитву за ушедших на фронт, посещает и утешает плачущих матерей и жен. С 7 декабря 1910 года о. Михаил был назначен благочинным 1-го Юрьевского округа и несколько раз за время своей пастырской деятельности ездил в Ригу на съезды епархиального духовенства в качестве депутата. С 22 июля 1915 года до 6 октября 1916 года он состоял священником при Рингенской церкви, а затем был переведен в город Юрьев к Успенскому собору третьим священником.

     Профессор Юрьевского университета Иван Лаппо, трудившийся в приходе Успенского собора в качестве старосты, говорил об отце Михаиле, что это был человек тихий и скромный, с тем кротким и чистым взглядом ясных глаз, который бывает у людей, живущих глубоко духовной жизнью. Однако, несмотря на свою скромность и даже некоторую застенчивость, он обладал твердым характером, и, где это было необходимо, без долгих колебаний, просто и естественно шел на самопожертвование. Вот почему приходской совет Успенского собора 2/15 июня 1918 года обращается к правящему архиерею Епископу Платону с просьбой об утверждении 3-го священника церкви о. Михаила Блейве в должности настоятеля. "Во внимание к переживаемым обстоятельствам, - писал в своей резолюции Владыка Платон, - требующим твердой и ответственной власти, соглашаюсь на удовлетворение ходатайства приходского совета и утверждаю о. Михаила Блейве в должности настоятеля с возведением, по штату, в сан протоиерея. Первенство же за служением может оставаться за о. А. Брянцевым" (Eesti ajalooarhiiv. F. 1979. N 1. S. 366). С 7/20 июня 1918 года до дня мученической кончины о. Михаил служит здесь, руководя в эти нелегкие дни всей жизнью Успенского прихода. Можно сказать, что несение этого бремени в то время само по себе было бескровным мученичеством и исподволь подготавливало о. Михаила к последней вершине его земной жизни. (Предыдущий настоятель собора прот. Василий Алеев, не выдержав тягостных условий наступившей жизни, оставил служение в приходе и удалился в Россию.) Упомянутый выше проф. И. Лаппо писал в своем кратком очерке об отце Михаиле: "Помню, как мучительно мы задумывались с ним в этих тяжелых условиях жизни. Вставали трудноразрешимые вопросы, в том числе и материального свойства. Жалованье членам причта, отпускавшиееся из казны, прекратились. На какие средства он будет существовать дальше? <...> Из Успенского собора уходили псаломщики. Они переходили на службу в села, где можно было быть хотя сытыми, - в городе уже не только не было белой муки, но стало трудно добывать вообще какие-либо припасы. Нужно было искать бесплатную замену ушедшим, добывать средства на содержание причта и храма. <...> Забот требовала и Свято-Исидоровская церковно-приходская школа. Нужно было не только содержать и отапливать довольно большое новое здание, но и найти учителей для школы, не говоря уже о постоянных хлопотах перед германскими властями, поначалу совершенно не признававшими за русскими прав на свою особую школу. <...> Никогда ни одной жалобы, ни одного резкого слова о ком-либо я не слышал от о. Михаила за все это время. Его истовое, подлинно прекрасное в своей простоте и молитвенной чистоте богослужение, его вдохновенная проповедь никогда не отражали на себе усталости. А она была велика. Он ведь был не только настоятелем собора, но и благочинным Юрьевского округа. И это в то время, когда жизнь была так нарушена большевиками и германцами, и когда сельские церкви благочиния приходилось обходить пешком!" (Памяти новых мучеников за веру, пострадавших в Юрьеве. Издание Юрьевского Успенского собора. Б. г. С. 17,19,20,21.)

     В этот самый период о. Михаил приобрел дар поэтического слова. Свои некоторые проповеди он начал облекать в стихотворную форму. Вероятно, он чувствовал приближение конца и хотел поделиться самыми сокровенными своими чувствами и мыслями. Традиционно выстроенная проповедь не позволяла этого сделать. Откинув условности и сложившиеся стереотипы церковно-ораторского искусства, он обратился к той форме слова, которая позволяла ему установить отношения душевной близости с прихожанами. Следует обратить внимание и на то, что о. Михаил начал писать стихи в самый разгар кровавой смуты, что свидетельствовало о том, что сатанинское ниспровержение устоев прежней жизни не только не пошатнуло его души, но и вызвало новый виток внутренней жизни.

     О чем же говорил, к чему призывал о. Михаил в этих стихах-проповедях? Прежде всего, следует отметить, что в них нет ни изящества формы, ни безупречного ритма, ни привычной рифмованности. Но, несмотря на свои явные литературные недостатки, они дышат простотой и безыскусственностью, задушевностью и искренностью, глубиной религиозного чувства и проникновенностью. Некоторые из его стихов имеют обличительный характер, но при этом лишены гнева и жажды мщения. Они исполнены христианской скорби и печали. В поэзии о. Михаила, написанной в самый трагический период российской истории, нет ни проклятий, ни истеричных криков. В ней содержится тихий отеческий призыв к тем христианам, которые, будучи вовлеченными в водоворот истории, теряли духовное равновесие в потоке времени. Достоинство его стихов заключается еще и в том, что они имеют не отвлеченный характер, а тесно связаны с литургийными евангельскими чтениями воскресных и праздничных дней, вставлены в строгие рамки церковной жизни. Не в бесплодных умствованиях, а в слове Божием, в своем богослужебном опыте находил о. Михаил ответы на страшные вопросы современности. Так, он видел, что больному, расколовшемуся на два враждебных лагеря обществу избавления от бед следует ожидать не от победы одних над другими, а в действии исцеляющей силы Божества. Он понимал, что только в обращении ко Христу и тех и других заключается залог будущего единства народа. Он призывал не бояться смерти и не иметь страха перед насильственным уничтожением, ибо Христос - победитель смерти - через скорби настоящего века ведет душу христианскую к веку будущему, непреходящему.

     В атмосфере всеобщего отступления от Истины, помрачения и безнадежности он учил не терять всецелого упования на Бога ("В неделю 25-ю", 15.12.1918). В стихотворном слове на погребение прихожанки он напоминал о сокровенном смысле человеческих страданий, приводящих христианина в светлые обители царства Христова. В стихотворении на память свт. Николая он назидал, по примеру святых, твердо пребывать в правде Божией и заповедях Господних, вопреки широкому потоку зла, разлившемуся на пространствах российской жизни. В слове на Рождество Христово хаосу, дисгармонии и ужасу окружающей жизни он противопоставлял благодатное пребывание в Боге, духовное единение со Спасителем, увеселяющее душу и сердце необъяснимой радостью. В другом стихотворении, произнесенном на Рождество Христово, революционным мечтам о земном рае, захватившим общество, о. Михаил противополагал убожество и нищету Вифлеемских яслей, в которых родился Бог и Спаситель мира; построению сытого муравейника - устремленность к блаженству небесной жизни; крови, жестокости и лжи революции - вечную красоту и правду Евангелия. В слове на новый, 1919, год он говорил, что для христианина есть только один путь борьбы с богоборческим режимом: покорность воле Бога, молитва о ниспослании вождей, у которых ум сочетается с совестью, об избавлении от власти порочной и продажной, а также посильный и постоянный труд в винограднике Божием. В последних стихах, написанных за две недели до гибели, о. Михаил бесстрашно вскрывал суть большевизма, указывал на гибельность и бесперспективность революционных путей и в противовес кровавому переделу мира выставлял незыблемые идеалы христианской жизни. Вместе с тем, в революционных событиях своего времени он прозревал высший, скрытый смысл происходящего: красный террор, развернувшийся широким фронтом, должен был, по его мысли, произвести необходимое отделение веры от неверия, пшеницы от плевел, очищение того зерна, которое в предреволюционном обществе пребывало в перемешанном с различным сором состоянии. Он пророчески указывал, что усиление гонений не только не уничтожит Церкви Христовой, но породит только укрепление веры и откроет новую жизнь в народе Божием.

     В конце ноября 1918 года в Юрьев на смену германской оккупационной власти пришли большевики, а вместе с ними пришло и то время, когда делом надлежало исполнить все то, о чем о. Михаил говорил в своих стихах. Поначалу новая власть не предпринимала ничего враждебного по отношению к духовенству. Но недели через две запрещено было богослужение в храмах. Как страдали в это время прихожане собора и как особенно должен был страдать о. настоятель! Он ежедневно несколько раз ходил к собору, обходил его вокруг и печальный возвращался домой. Скоро начались аресты. 20 декабря/2 января арестовали Преосвященного Платона, первого Епископа Эстонии, который едва оправился после тяжелой болезни. Арест Владыки произвел на о. Михаила такое сильное впечатление, что он ни о чем больше думать не мог, как только о своем походе к коменданту. Он хотел просить последнего, чтобы освободили Епископа, как ни в чем не повинного и слабого после болезни, а вместо Платона взяли бы его, о. Михаила, в качестве заложника. Когда домашние по причине еженощных арестов и обысков уговаривали его куда-нибудь скрыться, он так возмущался этим, что невозможно было что-либо советовать ему. "Вы говорите, сами не зная что. Могу ли я, здоровый, прятаться в то время, когда полубольной Владыка арестован!" - говорил он своим родным. 3 и 4 января о. Михаил провел в лихорадочном состоянии. Он торопился закончить спешные служебные дела, сделать по дому необходимые распоряжения. Одним словом, готовился идти к коменданту. Но 5 января, в воскресенье, он был арестован в алтаре Успенского собора вместе с о. Александром Брянцевым. Его обвинили в нарушении запрета совершать богослужение. Девять дней протомился он в заключении, ожидая расстрела. Как прошли эти долгие дни, то ведает один Сердцеведец Бог. Были в них и свои радости: отрадно и утешительно было, что удостоил Господь разделить участь с Владыкой Платоном, которому о. Михаил был безгранично предан. Что ни говори, а находиться вместе в застенке было легче, чем на свободе терзаться душой за любимого Архипастыря.

     Дни сменяли друг друга и приближали узников к венцу мученическому. Наступил день памяти свт. Василия Великого и праздник Обрезания Господня. В камеру вошел комиссар и, выкрикнув имя Епископа Платона, велел следовать за ним. Через несколько минут в подвальном помещении раздались глухие выстрелы. О чем думал, что пережил о. Михаил в то утро 1/14 января 1919 года, когда вдруг услышал эти доносящиеся из-под земли залпы, предназначавшиеся для Владыки Платона? Нет, за себя он не боялся. Он давно приготовился умереть за своего Архипастыря. Прислушиваясь к тому, как большевики расправлялись с Владыкой, он с нетерпением ждал своей очереди и уже видел, как в сияющем Царстве Христа сослужит вечную литургию Богу, навсегда оставаясь неразлучным с теми, кого возлюбил больше своей жизни.

Память -(1) 14 января.

     Протоиерей Николай Бежаницкий был в городе заметной личностью. Главной чертой, выделявшей его из среды юрьевских горожан и местного духовенства, была отзывчивость, исключительная доброта и снисходительность. Он всегда был готов поспешить на помощь нуждающемуся. Своей всегдашней готовностью выручить человека, попавшего в любую беду, он походил на доброго самарянина из известной евангельской притчи. Холодный ригоризм, рефлективное бездействие и себялюбивый эгоизм были ему неведомы. Если он мог помочь хоть чем-нибудь, он без долгих раздумий устремлялся к действию.

     За 36 лет своего служения в священном сане о. Николаю пришлось сменить 5 приходов. Частые переезды не сделали из него наемника, относящегося к новому месту назначения как к временному пристанищу. Всей душой он привязывался к месту своего служения, быстро располагая к себе прихожан своей открытостью и неравнодушием, и с большой неохотой, а иногда и со скорбью уезжал на новый приход.

     Самая, пожалуй, яркая страница жизни о. Николая Бежаницкого приходится на 1905- 1906 годы, гогда он служил в Феллине (Вильянди). Это было время первой русской революции. Во всем Прибалтийском крае было объявлено военное положение и введена должность временного генерал-губернатора всей Прибалтики. В декабре 1905 года весь край был разбит на зоны действия карательных отрядов, присланных для усмирения революционного бунта. Последовавшие за этим январские расстрелы в губерниях не были ни неоправданной жестокостью, ни кровавым произволом "царского режима". Подавлять и усмирять было что. Революционные митинги с призывами свержения самодержавия проводились повсюду, незаконный захват власти происходил повсеместно. Активизировалась и преступная среда, воодушевившаяся возможностью безнаказанного грабежа. Поэтому Совет Министров на заседании, проходившем 20 января 1906 года, "...не сомневаясь в необходимости принятия самых крайних и решительных мер для водворения нарушенного революционным движением спокойствия, не мог не выразить убеждения, что применение воинской силы во всех случаях встреченного сопротивления или для прямого подавления мятежа должно быть производимо без колебаний и теми же способами, как это совершается на войне". Вот тут-то, в самый разгар кровавого подавления бунта, раздается голос православного пастыря с призывом быть милосердным к невинным людям, оказавшимся втянутыми в революционное движение. В то время, когда губернии находились в паническом страхе от карательных расстрелов и экзекуций, когда приказы о расправах исходили свыше, искать снисхождения и милости было делом почти безнадежным и небезопасным. Легко можно было попасть в список сочувствующих революции и навлечь гнев властей. Не церемонились даже со священством, некоторые служители были под подозрением. В приходе о. Михаила Блейве, например, был расстрелян псаломщик Рятсепп, служивший в его храме. Но о. Николай, "стоявший далеко от всякой политики", видя, как водворителей порядка захлестывает ничем не оправданная жестокость, не мог молчаливо стоять в стороне и оставаться малодушным наблюдателем происходящего. Как писали "Рижские епархиальные ведомости", о. Николай в тяжелые дни первой революции "...почти ни одного дня не пропустил, чтобы не посетить арестованных, утешить и ободрить их".

     Необыкновенная, незаурядная отзывчивость и сострадание о. Николая нашли отклик в душах феллинских горожан: 2 раза он был избираем ими выборщиком в Государственную Думу. Это говорит о той всеобщей симпатии и доверии, какие снискал о. Николай среди жителей Феллина. А ведь в то время этот город считался центром лютеранства, и русских в нем было мало. Какой же силой любви и искренности надо было обладать, чтобы в столь короткий срок расположить к себе души людей в среде чуждой и полувраждебной!

     Непомерное жизненное напряжение, острое переживание о. Николаем всего того, что происходило вокруг него, не могли не сказываться. 21 декабря 1918 года, когда в город Юрьев вошли красные комиссары, в свои неполные 60 лет он выглядел согбенным, совершенно седым старцем.

     Новую власть ему пришлось встречать одному: матушка, младшая дочь и внучка были в далеком Тифлисе, где они надеялись переждать военное неспокойное время. Большевистские указы не заставили себя долго ждать. 28 декабря все помещики и пасторы были объявлены вне закона. Приказом от 29 декабря совершение богослужений воспрещалось под страхом смерти. Распоряжение от 31 декабря предписывало всем "попам" оставить Юрьев, которому православное духовенство не подчинилось. 4 января был обнародован приказ о конфискации всего имущества церкви. В этот же день объявлялось, что "православному попу" Бежаницкому разрешено ввиду преклонного возраста оставаться до 20 января в городе. Но на следующий день после появления этого распоряжения он был арестован в 15 часов дня в Георгиевской церкви. День был воскресный, и о. Николай совершал богослужение, вероятнее всего, без разрешения властей. Его отвели в здание Кредитного банка, где к тому времени уже находились Епископ Платон (Кульбуш) со своим секретарем протодиаконом Константином Дориным, протоиереи Успенского собора Михаил Блейве и Александр Брянцев.

     Заключение было недолгим. В камере в эти предсмертные дни много было тех, кто нуждался в поддержке и ободрении. На двухъярусных нарах, а также на немногих столах и скамьях не только нельзя было лечь, но и сесть. Большинство узников сидели прямо на полу. К 14 января в Кредитном банке находилось около 230 человек арестованных. Смерти о. Николай не боялся. И в заключении о. Николай, не привыкший думать о себе, ищет тех, кто мог в нем нуждаться.

     Наступило утро 1/14 января. В камере появился комиссар, увел сначала Владыку, вслед за ним печника Луйка, отца Михаила Блейве, а затем и отца Николая. "Я как сейчас вижу мужественную фигуру седовласого отца Бежаницкого, которого мы называли своим патриархом, спокойно и твердо оставляющего камеру в своем последнем странствии", - вспоминал один из оставшихся в живых заключенных. В большом серединном зале о. Николая заставили снять верхнюю одежду и положить ее на стол. На этом столе он увидел личные вещи, принадлежавшие Владыке и о. Михаилу. Босого и без верхней одежды его вывели под конвоем ко входу в погреб банка. Здесь, стоя на снегу и слыша все, что происходило в погребе, о. Николай молчаливо ожидал своей участи. Через несколько минут он услышал приказ спускаться вниз. Отсчитав положенное количество ступенек и оказавшись внизу, о. Николай пересек помещение погреба и подошел к находившейся в левом углу низкой сводчатой арке. Это был тесный вход в камеру смерти. Согнувшись, он вошел внутрь. Слева от входа о. Николай увидел бочку. На ней стояла заплывшая свеча, освещавшая мрачное помещение. На полу едва различимы были изуродованные и окровавленные тела, застывшие в жутких, неестественных позах. Последовал приказ войти на середину камеры. Идти пришлось прямо по человеческим трупам. От колыхавшегося пламени свечи падала на сырую стену тень, исходящая от одинокой старческой фигуры. Через несколько мгновений из сводчатого входа в камеру раздались выстрелы, оборвавшие земную жизнь настоятеля Георгиевской церкви. Так мученически окончил свою жизнь протоиерей Николай Бежаницкий. Всю свою пастырскую жизнь он любил Бога и человека деятельной, христианской любовью. Неоднократно и без всякой боязни он шел против себя во имя этой любви, совершенно этого не замечая. Невозмутимо, уверенно спускаясь за своим убийцей в подвал Кредитного банка, он восходил в ту минуту на свою последнюю жизненную вершину, шествовал к логическому итогу своего земного пути. Его гибель стала торжеством Церкви, победой Истины, ибо сильнее любых других аргументов убеждала в справедливости апостольского изречения о том, что "совершенная любы вон изгоняет страх" (1 Ин. 4, 18).

Память -(1) 14 января.

     Святитель-исповедник Агафангел, митрополит Ярославский (в миру Преображенский Александр Лаврентьевич) родился 27 сентября 1854 года в селе Могилы Кормовской волости Веневского уезда Тульской губернии, в семье священника Лаврентия. Родители будущего Святителя в жизни своей воплощали традиционные черты тысяч безвестных семей русского сельского духовенства, самоотверженными трудами которых не прекращалось благовестие Христово на бескрайних просторах русской земли. Аскетическое воспитание шестерых детей через приобщение их к простому крестьянскому труду, добросовестное пастырское служение в скромном деревенском храм, смиренное приятие бедности, глубокое литургическое благочестие — вот что определяло повседневный уклад семьи отца Лаврентия.

     В 1871 году юноша поступил в Тульскую Духовную семинарию и здесь пережил первые серьёзный духовные искушения. Особенности обучения и воспитания не соответствовали полученным в семье традициям церковного благочестия. Александр подумывать о профессии врача, но постоянное о6щение с отцом помогло ему преодолеть эти искушения и в 1877 году он поступает в Московскую Духовную Академию. Здесь он смог приобщиться к тому пастырскому подвижничеству, коим всегда славилась Троице-Сергиева Лавра.

     В 1881 году Александр Преображенский успешно окончил Московскую Духовную Академию. За своё исследование на тему: «Шестоднев экзарха Болгарского. Опыт исследования языка и текста по списку 1263 года» он был удостоен степени кандидата богословия. В 1881 году Александр Лаврентьевич был назначен на должность преподавателя латыни в Ранненбургское Духовное училище Рязанской епархии, а 7 декабря 1882 года он становится помощником смотрителя Скопинского Духовного училища той же епархии. В том же 1882 году он вступает в брак с дочерью протоиерея Вознесенского Анной. Но не прожив и года счастливой семейной жизни, Александр Лаврентьевич потерял супругу и новорождённого младенца почти одновременно. «Жизненный путь, избранный мною — не мой жребий... я поспешил оставить мир, взять свой крест и приобщиться к лику иноческому» — так он вспоминал урок, вынесенный из этих страшных испытаний. 7 марта 1885 года Александр Лаврентьевич принимает монашеский постриг с именем Агафангел (в память мученика IV века, ученика священномученика Климента Анкирского), а затем принимает сан иеромонаха.

     В 1886 году отец Агафангел назначается на должность инспектора Томской Духовной Семинарии с возведением в сан игумена — лишь через двадцать лет вернётся он в центральную Россию, уже уважаемым архипастырем.

     В 1888 году отца Агафангела назначают ректором Иркутской Духовной семинарии с возведением в сан архимандрита, а 10 сентября 1889 года он принимает хиротонию в Иркутском Вознесенском монастыре во епископа Киренского, викария Иркутской епархии, и с 1893 по 1897 годы управляет епархией Тобольской и Сибирской; затем в 1897 году становится епископом Рижским и Митавским. Его стараниями в Эстонии были обновлены и построены многие храмы. Так, в 1898г. епископ Агафангел освятил храмы в Силламяэ и Валга, в 1900 г. - Александро-Невский кафедральный собор в Ревеле и церковь в Раквере, в 1902 г. - подворье Пюхтицкого Успенского женского монастыря в Таллине, в 1904 г. - храм в Тапа. В 1910 г. он освятил соборный храм Пюхтицкого женского монастыря в честь Успения Пресвятой Богородицы.

     С 1910 года занимает кафедру Виленскую и Литовскую. В 1904 году Владыку возводят в сан архиепископа.

     В 1912 году Владыка награждается бриллиантовым крестом на клобук. В Постановлении о награждении подчёркивалась его неизменная благожелательность к духовенству и мирянам, соединённая с твёрдостью.

     С 1913 года Владыка был назначен на Ярославскую и Ростовскую кафедру. Вскоре его возводят в сан митрополита. Начавшаяся летом 1914 года война не дала Владыке полностью отдаться мирной архипастырской деятельности. Он организовывает госпитали, отправляет священников в действующую армию. В 1917-1918 годах является членом Предсоборного присутствия и затем членом Поместного Собора. С 1918 года он — член Высшего Церковного Управления и Священного Синода при Патриархе Тихоне.

     Тюрьма, ссылка, угроза церковных расколов сильно подорвали здоровье Владыки. Сердечные приступы участились и в середине сентября он слёг в постель. Перед кончиной Святитель часто приобщался Святых Таин. 3 (16 н. ст.) октября 1928 года митрополит Агафангел скончался. Двенадцать ударов тридцати ярославских храмов возвестили о кончине Святителя. Погребли Владыку лишь на седьмой день в склепе под Леонтьевским храмом на Ярославском Леонтьевском кладбище. Лицо его было как в первый день после кончины: светло, бело, покойно, а от гроба веяло благоуханием.

     Причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

Память -(3) 16 октября.

     Священномученик Карп родился 5 февраля 1869 года в деревне Оло Феллинского уезда Лифляндской губернии. Происходил он из крестьянской семьи, но по стопам своего отца не пошел, а нашел свое первое призвание в педагогической деятельности. Любовь к Церкви Христовой и любовь к детям – вот те две черты, которые во многом определили первоначально его жизненный путь.

     Отец Карп получил приглашение от настоятеля эстонского прихода С.-Петербурга священника Павла Петровича Кульбуша (будущего священномученика Платона, епископа Ревельского) занять открывшуюся штатную должность диакона. Отец Павел, благочинный эстонских приходов Санкт-Петербургской епархии, был человеком весьма разборчивым и избирательным в вопросе подбора церковных кадров, и тот факт, что пюхтицкий диакон, не имевший духовного образования, был определен в столичный приход, лишний раз говорил о незаурядных качествах отца Карпа Эльба.

    Несмотря на то, что в то время в Петербурге было немало квалифицированного, образованного духовенства, органы церковной власти сочли необходимым определить его законоучителем сразу в два учебных заведения – во 2-е и 4-е Коломенские женские начальные городские училища. Наряду с этим, диакон-педагог преподает Закон Божий в эстонской церковно-приходской двухклассной школе. Впоследствии, в 1914 году, его приглашают быть законоучителем в образцовый приют барона А.А.Штиглица, который обучал около 200 петербургских мальчиков и девочек из малообеспеченных семей. Таким образом, в бытность свою в Петербурге диакон Карп преподавал одновременно в четырех учебных заведениях столицы, причем в двух из них – в приюте и в эстонской школе – обучал безвозмездно.

     Его педагогическая деятельность неоднократно была отмечена правительственными наградами. 13 февраля 1902 года он был награжден серебряной медалью с надписью "За усердие" для ношения на груди на Александровской ленте, 6 мая 1904 года за отлично-усердную службу преподано ему было благословение Святейшего Синода с выдачей установленной грамоты, а в мае 1911 года отец Карп за труды на поприще народного просвещения был представлен к ордену св. Анны третьей степени.

     Между тем, приближался 1917 год, до неузнаваемости изуродовавший жизнь России – величайшей державы мира. В этом году православный эстонский приход в Петрограде остался без настоятеля. Прот. Павел Кульбуш – славный основатель, строитель храма и первый его незабвенный настоятель – по рукоположении его 31 декабря в сан епископа отбыл в Эстонию, на новое место своего служения. За день до этого события, 30 декабря, состоялось собрание прихода Исидоровской церкви, на котором было принято решение просить Петроградского митрополита Вениамина (Казанского) рукоположить диакона Карпа Эльба во иереи с оставлением его в Исидоровской церкви вторым священником. 8 января диакон Карп Эльб был рукоположен священномучеником Вениамином, митрополитом Петроградским, во пресвитера. Наступал новый этап в жизни о. Карпа – период пастырских трудов, который продлился без малого двадцать лет и завершился мученической кончиной.

     Он стал пастырем в 1918 году, когда служение в Церкви не сулило ни материальных выгод, ни почестей, ни благоустроенной жизни. Впереди его ждало медленное, растянувшееся на 20 лет, сдавливание тисками безбожного режима, завершившееся в конечном итоге расстрелом.

     Остались все же скупые, но многозначительные отметки, по которым до некоторой степени можно воссоздать облик духовенства Исидоровской церкви в послереволюционные годы. Прежде всего следует отметить, что Исидоровский приход был одним из немногих приходов города, не уклонившимся в обновленчество. Также священники эстонской церкви не сочли возможным перейти на новый стиль после известного указа св. Патриарха Тихона о реформе богослужебного времени. При этом свящ. Карпу Эльбу и прот. Александру Пакляру – настоятелю храма – никогда не приходило в голову выйти из послушания правящему архиерею. Не было в них ни слабодушия, ни трусости. Как и многие другие, они посчитали, что церковная политика митр. Сергия, хоть и является вынужденной и унизительной уступкой богоборческой власти, но не посягает на чистоту догматов Православной веры. Самым, пожалуй, убедительным свидетельством верности и глубочайшей преданности Истине свящ. К.Эльба является протокол допроса, который вообще можно считать редчайшим памятником исповедничества и мученичества того времени.

     Вероятно, отец Карп внутренним чутьем догадывался, что стоит ему только хоть на миг согласиться со следователем – и натасканный во лжи сотрудник ГПУ, перефразировав его слова и вывернув их наизнанку, тут же припишет к показанию и то, чего никогда он не говорил. Вовлекаться в беседу с умом, озадаченным единственной целью погубить как можно большее количество людей, отцу Карпу было недопустимо.

     Первый допрос оказался и последним. 24 сентября 1937 года приговор тройки УНКВД по Ленинградской области о вынесении протоиерею Карпу Эльбу высшей меры наказания был приведен в исполнение.