Последнее десятилетие XX в. предоставило российским историкам необыкновенную возможность прикоснуться к богатому наследию российской эмиграции. Прежде всего речь идет о"первой", "послеоктябрьской" эмиграции, наиболее драматичной по своему массовому и бескомпромиссному исходу и наиболее талантливой по своему составу и творческому наследию. Современный этап исследований истории русской эмиграции достаточно быстро стал очищаться от лжи, тенденционных и безапелляционных суждений, под толщей которых долгие годы скрывалась правда о трагедии нашей великой страны, ставшей полигоном социальных потрясений и массовой эмиграции.

     Одной из первых европейских стран, предоставивших убежище русским ученым, врачам, инженерам, деятелям культуры и искусства, покинувшим Россию после октябрьского переворота 1917 г. и гражданской войны, была Великобритания, или Соединенное Королевство Великобритании и Ирландии, как тогда называлась эта страна (1). Однако в отличие от хорошо известных центров российской эмиграции: Германии, Чехословакии, Югославии, Франции и др., жизнь русской интеллигенции в Англии в 1917-1940 гг. оставалась одной из самых малоизученных страниц российской истории. Появление в 1997 г. монографии О.А. Казниной в значительной мере заполнило пробел, касающийся истории российской литературной эмиграции (2). В данной статье речь пойдет о творческих судьбах и наследии ученых-эмигрантов, работавших в Англии в разных областях естествознания, техники и медицины.

     В обширном списке русских деятелей науки и культуры, эмигрировавших в Англию после 1917г., математик A.C. Безикович, физиологи Г.В. Анреп и Б.П. Бабкин, гистолог Н.К. Кульчицкий, патофизиолог В.Г. Коренчевский, энтомолог Б.П. Уваров, биолог Л.В. Черносвитов, геолог С.И. Томкеев, ихтиолог В.В.Чернавин, химик В.А. Петров, физико-химики Д. Д. Гарднер и Г.Н. Антонов, биохимик Л.Л. Пастернак-Слейтер, доктор медицины М.В. Зернова, инженер-паровозостроитель Ю.В. Ломоносов, металлург Н.Т. Беляев, инженер В.И. Исаев, экономист и историк литературы С.А. Коновалов, историки Н.Е. Андреев, П.Г. Виноградов, М.И. Ростовцев, Г.П. Струве, С.О. Якобсон, Б. В. Геруа, Г. Катков, византолог Д.Д. Оболенский, философы и богословы Н.М. Зернов и Н.Д. Городецкая, экономисты Ю.А. Павловский, С.П. Тюрин, А.М. Байков, лингвист Б.Г. Унбегаун, педагог H.A. Ганс, писательница и журналистка A.B. Тыркова, литературный критик Н.М. Бахтин, философ и переводчица H.A. Даддингтон, писатели В.В. Набоков, Е.И. Замятин, поэт и литературовед Д.П. Святополк-Мирский, филолог E.H. Кутайсова, журналист И.В. Шкловский (Дионео), художники Л.О. Пастернак и Б.В. Анреп, режиссер театра Ф.Ф. Комиссаржевский, юрист и переводчик С.С. Котелянский, поэт, литератор, переводчик Ж.Л. Пастернак и другие.

 

     Здесь, в Великобритании, нашли убежище старые элитные семейные кланы России: Набоковы, Родзянко, Оболенские, Мещерские, Васильчиковы, Игнатьевы, Анрепы, Пастернаки, Зерновы и др.

     Интерес к изучению эмиграции русских ученых в Великобританию - это не только выражение исследовательского любопытства к перипетиям русских в изгнании. "Послеоктябрьская" эмиграция русских в Великобританию представляет собой уникальное историческое явление и отражает сложные процессы ассимиляции и выживания русской интеллигенции в условиях иного социокультурного контекста после пережитых ею в России катаклизмов, стрессов и личных потерь. Особенность её в том, что она приобрела в изгнании характер своеобразной духовной миссии, направленной на поддержание национального единства, сохранение уникальных ценностей и традиций русской культуры и академической науки. Находясь в эмиграции, Иван Шмелев писал в 1935 г.: "Русская эмиграция - смело можно сказать - открыла Россию миру, подлинный лик её, высокую её культуру" (3, с. 229). В то же время, эмиграция помогла многим русским понять свои национальные корни. Дело в том, что в дореволюционной России "не было системы познания России. Русские университеты не знали первой из всех наук - науки о родном, столь для родного важной: науки о России, науки познания России, обязательнейшей для русского. Только теперь, когда нет, увы, у нас близко родины, видится ясно нам эта священная наука. Её мы должны создать. Вернее - должны собрать" (3, с. 250). Поэтому интерес к эмиграции - это во многом еще и интерес к своей собственной истории.

 

     Русская колония в Англии возникла уже в конце XIX века. Так, по данным на 1871 г., в промышленных городах страны: Лондоне, Лидсе, Манчестере насчитывалось 9569 русских и поляков (4, с. 1). Что касается российской интеллигенции начала XX в., то жизнь в Лондоне таких известных эмигрантов, как Александра Герцена (1812-1870), Михаила Бакунина (1814 -1876), князя Петра Кропоткина (1842-1921), M. Степняка-Кравчинского (1851-1895), Д. Файнберга (1886-1957), а позже Ф. Ротштейна (1871-1953), M. Литвинова (1876-1951 ), Ю. Чичерина (1872-1936), носила ярко выраженную политическую активность. Они использовали британские организации для финансирования своих революционных идей. Эмиграция рассматривалась ими как временное состояние. Не случайно, что многие из них при изменении политической ситуации сразу же вернулись в Россию. После октябрьского переворота противников монархии сменила в Лондоне "белая" эмиграция, эвакуированная из России (Архангельска, Мурманска, Новороссийска, Одессы). Из политических партий преимущество в ней составляли "англофильски" настроенные кадеты, члены царской семьи и их ближайшее окружение, представители аристократии, буржуазии, научная интеллигенция, деятели культуры и искусства. В Англии оказались: премьер-министр Временного правительства А.Ф. Керенский, лидер партии кадетов, министр иностранных дел Временного правительства П.Н. Милюков, управляющий делами Временного правительства, член ЦК партии кадетов В.Д. Набоков, товарищ председателя Третьей Думы барон А.Ф. Мейендорф, трудовик, член Третьей Думы А.Ф. Аладьин, бывшие министры Временного правительства M.И. Терещенко (министр иностранных дел), П.Л. Барк (министр финансов), П.Н. Игнатьев (министр образования), одна из ярких представительниц кадетской партии A.B. Тыркова-Вильямс, эсер A.B. Байкалов - лидер Общества Северян и Сибиряков, многие генералы, офицеры и солдаты армий А.И. Деникина и П.Н. Врангеля, которых поддерживала Великобритания.

 

     Из Первой мировой войны Великобритания вышла в качестве державы-победительницы, несмотря на большие людские потери и обнищание казны. Её доминионы расширились за счет ряда бывших германских колоний в Азии и Африке, а также некоторых территорий, принадлежавших Турции. Вместе с Францией Великобритания заняла ключевые позиции в Лиге Наций, созданной в соответствии с Версальским мирным договором в 1919 г. Лейбористскому правительству во главе с Ллойд Джорджем был на руку антибольшевистский характер русской эмиграции, и оно считало борьбу с Советами главной целью своей внешней политики. Тем не менее, это не мешало правительству Англии быстрее всех признать Советское государство (де-факто в 1921 г., де-юре в 1924г.).

     Только с появлением "послеоктябрьской" (1917 г.) волны русских беженцев в Великобританию колония русских в этой стране стала оформляться в достаточно крупный центр с численностью свыше 15 тыс. человек (5, с. 8; 6, с. 44). Вообще вопрос о численности русских в Англии в середине 20-х гг. XX века - один из самых спорных. По некоторым литературным источникам, статистика численности русских оказалась явно заниженной (7; 8). Международные и частные организации (Американский Красный Крест, Центральный информационный офис графини Бобринской в Константинополе и др.) зафиксировали большой приток русских после падения антибольшевистского правительства Северной России в 1920 г. Когда на английских судах из Архангельска в Великобританию было доставлено около 12 000 чел., численность русских в Англии подскочила до 15 000 чел. (9). Однако, по данным О. Казниной, "Русско-Британское 1917 г. Братство" зафиксировало в первые годы более 100 000 русских в Великобритании, "...причем более половины их них в Лондоне" (2, с.9). Такой "разброс" в статистике закономерен, и скорее всего большинство беженцев быстро покинули Англию, уехав в поисках работы в другие страны.

 

     Советник русского посольства в Лондоне, а после смерти посла графа Бенкендорфа поверенный в делах Константин Дмитриевич Набоков (1874-1927) писал о том времени: "После заключения перемирия Британское правительство отменило некоторые ограничения, коими до этого было обставлено прибытие в Великобританию русских граждан. Вместе с тем пути следования из России в Великобританию через Архангельск, Владивосток и порты Черного моря стали более доступны.

     Много россиян стало приезжать в Лондон. Наши соотечественники прибывали и из Скандинавских государств и из Финляндии. Среди русских были политические и общественные деятели. Посольство делало все возможное для установления общения между образовавшимися в Лондоне политическими группами..." (10, с. 255-256).

 

     Лига Наций, действовавшая как основная международная межправительственная организация между двумя мировым войнами, создала специальные учреждения и программы по делам беженцев, задачи которых "заключались в обеспечении правовой защиты беженцев, содействии их переезду на постоянное место жительства и оказании им на первых порах помощи в обустройстве" (11, с. 44). Все русские, имевшие с точки зрения Комитета статус эмигрантов, получали "паспорта Нансена", служившие удостоверением личности владельца и подтверждавшие его статус лица без гражданства. Страна, признавшая паспорт Нансена по Декларации от 1928 и 1932 гг., принимала владельца под свою защиту и должна была предоставить право на жительство и трудоустройство.

Материальная помощь российским беженцам активно распространялась главным образом по каналам Международного Красного Креста и его национальных комитетов, главным образом русского и американского, которые начали свою деятельность еще во время войны. Большую помощь, как материальную, так и духовную, оказывали ИМКА - Американский Христианский союз молодых людей и РХДС - Всемирное христианское студенческое движение. Следует также назвать Американскую администрацию помощи (АРА), организованную Гербертом Гувером во время Первой мировой войны для помощи мирному населению.

 

     Центром объединения русских эмигрантов в Великобритании стало Русское посольство в Англии (Chesham House), представлявшее как Императорское, так и Временное русские правительства. Его возглавлял К.Д. Набоков. После октябрьского переворота 1917 г. посольство просуществовало в режиме полной автономии в течение полутора лет. В сентябре 1919 г., когда пало Сибирское правительство Колчака, поддерживаемое К.Н. Набоковым, он передал управление посольством Евгению Васильевичу Саблину (1875-1949) - бывшему советнику посольства.

 

     До признания Советского государства Великобританией де-факто в 1921 г. Е.В. Саблин оставался поверенным в делах России. Утратив свой официальный дипломатический пост, он стал неофициальным дипломатическим представителем России в Лондоне и фактическим лидером всей русской колонии в Великобритании. Когда в 1924 г. Советы были официально признаны Англией, Е.В. Саблин покинул здание посольства и приобрел на свои средства в одном из лучших и красивейших районов Лондона - Кенсингтоне викторианский особняк. Последний и был превращен в "Русский Дом" - реальный штаб защиты интересов русской эмиграции и культурный центр. Большая часть помещений "Русского Дома" была предоставлена некоторым организациям: Русскому Красному Кресту, Комитету помощи русским беженцам и др.

 

     Свои полномочия перед английскими властями Е.В. Саблин получил официально на общем собрании всех руководителей русских эмигрантских организаций в Великобритании, проходившем 11 февраля 1924 г. в бывшем Российском посольстве. Е.В. Саблин был одним из самых активных членов созданной в эмиграции Конференции послов под руководством В.А. Маклакова (февраль 1921 г.). Организующая роль в русской эмиграции принадлежала также бывшему Российскому Генеральному консульству во главе с консулом А.М. Ону и Русскому правительственному комитету, созданному в годы Первой мировой войны в Лондоне под председательством генерала Э.К. Гермониуса.

 

     А.Л. Казембек писал: "Саблин не считал себя освобожденным от долга и миссии представлять русские интересы в Англии. История установит размеры того вклада, который был сделан им в дело защиты этих интересов в самые трудные для России годы. Ни один из русских послов, оставшихся "не у дел", не сумел занять такого положения, как Саблин в Лондоне. Его продолжали приглашать на придворные церемонии и гарден-пати, на приемы в Форрейн-оффис, как бывало в годы его официального представительства" (12).

     Политический спектр эмиграции повторял в Англии - как и в других странах рассеяния - ситуацию дореволюционной России, хотя в основном раскол шел по двум течениям, оказывавшим влияние на деятельность многих организаций. Первое поддерживало идею реставрации монархии в России, второе симпатизировало умеренным взглядам. Другой повод для разногласий, имевший политическую окраску, возник вследствие раскола в Русской Православной Церкви за границей на приходы и епархии, одни из которых признавали Епископский Синод в Сремски Карловицах, другие считали своим главой митрополита русской церкви в Западной Европе Евлогия, подчинявшегося Московской патриархии. В 1927 г., когда советская власть отменила Московский патриархат, Евлогий перешел под юрисдикцию Константинопольского патриархата.

 

     Русскими в Великобритании был создан целый ряд политических, культурно-просветительных, научных, профессиональных и благотворительных учреждений, обществ, союзов, комитетов, кружков. Их длинный список отражает богатую палитру интересов жизни русской эмиграции, как и высокий уровень организованности творческой интеллигенции. Многие профессиональные ассоциации, защищавшие права и имущество своих членов, зачастую не располагали достаточными средствами, иные "и вовсе существовали только на бумаге" (11, с. 47).

 

     Крупнейшей общественно-политической организацией, созданной в январе- феврале 1919 г. в Великобритании историком античности, археологом и искусствоведом профессором М.И. Ростовцевым (1870-1952) вместе с писательницей, журналисткой и общественной деятельницей A.B. Тырковой (1896-1962), стал Комитет Освобождения России (Russian Liberation Committee), размещавшийся в центре Лондона на Флит Стрит. Этой организации были выделены крупные инвестиции русским предпринимателем и общественным деятелем Н.Х. Денисовым, эмигрировавшим в Англию в 1918 г., и правительством адмирала A.B. Колчака. Своей главной задачей члены Комитета считали информирование мировой общественности, в том числе и членов британского парламента, о состоянии Белой армии и положении дел в большевистской России. Комитет Освобождения России выпускал еженедельный журнал на английском языке "The New Russia. A Weekly Review of Russian Politics, London). Только в 1920 г. вышло 46 номеров журнала. С августа 1921 г. после ухода с поста его редактора журнал стал выходить под названием " Russian Life" (под редакцией А. Тырковой-Вильямс). В Сибири с помощью КОР было создано Телеграфное агентство, напрямую соединявшее армию Колчака с Лондоном. В состав Комитета входили многие крупные общественно-политические деятели и ученые. В их числе: общественно- политический деятель, историк, публицист, бывший министр иностранных дел Временного правительства П.Н. Милюков (1859-1943); общественно-политический деятель, экономист, историк, социолог и публицист П.В. Струве (1870-1944); английский журналист, переводчик Г.В. Вильяме (18??-1928); журналист, сын A.B. Тырковой от первого брака A.A. Борман (1891-1974); общественно-политический деятель, юрист и публицист В.Д. Набоков; журналист, публицист, этнограф, литературный критик И.В. Шкловский (1865-1935); C.B. Денисова (жена предпринимателя - инвестора Комитета). Комитет Освобождения России просуществовал до 1923 г.

 

     Активность русских ученых за рубежом была направлена главным образом на сохранение ядра академической науки, что нашло выражение в создании начиная с 1919 г. т. н. Академических групп русских ученых.

 

     Первые группы возникли почти одновременно в Париже и Белграде. В 1928 г. их насчитывалось уже 14, "причем в некоторых из них число членов доходит до ста" (13, с. 3-4).

     Молодежь составляла основной контингент русских беженцев. Многие из них, вынужденные прервать получение профессионального образования в годы войны и революции, стремились получить его в изгнании, несмотря на языковые проблемы и материальные лишения. С 1921 по 1925 гг., благодаря помощи правительства Великобритании и некоторых филантропических организаций, сотни эмигрантов заполняли лекционные залы и лаборатории британских учебных заведений.

 

     Помощью молодежи, а также российским гражданам в установлении культурных, научных и профессиональных контактов с англичанами занимался Комитет образования при Русско-Британском Братстве (создано в октябре 1917 г. в Лондоне). Комитет проводил в Англии большую культурно-просветительную работу, направленную на сохранение русских национальных традиций в искусстве, образовании, науке, способствуя тем самым объединению и сохранению русского зарубежья в Англии как целостного организма. Комитет возглавил историк-медиевист, правовед, бывший академик Российской академии наук (1914), профессор П.Г. Виноградов (1854-1925). Он приехал в Англию еще в 1902 г. и с 1903 г. преподавал в Оксфордском университете. В феврале 1917 г. "за особые заслуги в науке" ему был пожалован титул лорда. Его заместителем был профессор М.И. Ростовцев, секретарем - бывший профессор Петроградского технологического института физико-химик Д.Д. Гарднер. В состав Комитета образования входили известные русские ученые, члены Русской академической группы Великобритании Г.Н. Антонов, В.И. Исаев, М.В. Трофимов, бывший российский консул А.М. Ону, барон А.М. Мейендорф, С.И. Телепнев, С.П. Тюрин, а также крупные английские ученые, в их числе директор Школы славяноведения сэр Бернард Пэрэс.

 

     Задачу культурного диалога русского и английского народов решала и деятельность еще одной организации Англо-русского общества, созданного по инициативе Е. Саблина в 1930 г. Его возглавляли сэр Б. Пэрэс (председатель) и барон А.Ф. Мейендорф (товарищ председателя). Общество организовывало гастроли в Англии российских деятелей театрального, оперного и балетного искусства, экспозиции и выставки, проводило Дни русской культуры, концерты, вечера, благотворительные акции, спортивные соревнования, утренники для детей. Информацию о всех этих мероприятиях регулярно публиковал "Лондонский справочный листок".

 

     Русская академическая группа в Великобритании играла большую консолидирующую и просветительную роль в 20-40-е годы XX в. На Учредительном собрании группы, состоявшемся 10 ноября 1920 г. в Лондоне, на Честер стрит 26, был утвержден её Устав и выбран Президиум в составе профессоров В.А. Коренчевского (председатель), П.Г. Виноградова (почетный председатель), В.И. Исаева (товарищ председателя), Ю.А. Павловского (секретарь), А.М. Ону (казначей), обсуждены цели и планы организации. Позже РАГ в Великобритании получила собственное помещение на Cromwell Road, 27. Моральная и материальная взаимопомощь ученых (а), их содействие сохранению и развитию академической русской науки на западе (б), установление связей с иностранными учеными и научными обществами (в), официальное представительство перед правительствами, общественными и научными учреждениями в странах русского рассеяния (г), также помощь русской молодежи в получении высшего образования (д) были продекларированы главными задачами группы. Ученые Русской академической группы в Великобритании получили право проводить защиты диссертаций и присваивать степень магистра и доктора наук, что обеспечивало преемственную связь поколений, пополнение редеющей научной среды молодыми силами, сохранение русских академических традиций (14). Русские ученые смогли привлечь к своим нуждам крупные научные силы Великобритании и стран Европы. Об этом свидетельствует активность Международного комитета помощи русским в Лондоне, созданного 4 ноября 1920 г. по инициативе П.Н. Милюкова, графини С.С. Паниной, профессоров В.И. Исаева, М.И. Ростовцева и В.Г. Коренчевского. В его задачу входило выявление вакантных мест в странах Западной Европы для русских ученых, оформление рекомендательных писем, помощь в сборе и распределении пожертвований, выделяемых на проведение научных исследований (в том числе и со стороны Фонда Рокфеллера). Так, судя по данным Русской академической группы Великобритании с конца 1920 до начала 1921 гг., заявки были учтены от 74 ученых (из них профессоров - 31) (14).

 

     В работе Комитета помощи русским ученым приняли участие: секретарь по иностранным делам Королевского общества Великобритании сэр А. Шустер (председатель Комитета), виконт О. Брюс, редактор "Nature" сэр Р. Грегори, президент Британской академии наук сэр Ф. Кэньон, президент Королевского общества Великобритании Ч.С. Шеррингтон, профессор физиологии Лондонского университета Э. Старлинг, профессор юриспруденции Оксфордского университета сэр П. Виноградов, директор Листеровского института в Лондоне Ч. Мартен.

 

     Дополнительные средства русским беженцам шли и с банковских счетов русских посольств, по решению Конференции русских послов, возглавляемой в Париже В.А. Маклаковым. Вопросами здравоохранения и образования успешно занимался Земгор - Союз земств и городов.

 

     Русская академическая группа имела высокий авторитет в Западной Европе и США. На IV съезде Русских академических организаций за рубежом, проходившем в 1928 г. в Белграде, профессор В.Г. Коренчевский, стоявший во главе группы, был избран председателем съезда. Свое выступление он начал со слов: "Ученые - мозг страны. Жутко быть мозгом страны. Для русских в страшные времена революции это - бремя непосильной тяжести. Мы раскололись на две части: большую, задавленную террором и совершенно лишенную основного элемента науки - свободы в исповедании науки и её идей, и другую - меньшую, эмигрантскую, более слабую, но свободную" (13, с. 6). От имени Союза русских академических организаций В.Г. Коренчевский разработал в 1928 г. проект "Делового объединения российской эмиграции", предполагавший соединение нескольких наиболее авторитетных в эмиграции беженских организаций с целью защиты их общенациональных, культурных и экономических интересов, а именно Земгора, Красного Креста, Студенческого Комитета, Союза инвалидов и Союза русских академических организаций (15). К сожалению, этот проект оказался нереализованным, хотя и получил высокую оценку профессора социологии Миннесотского (1924-30) и Гарвардского университетов в США Питирима Александровича Сорокина ( 1889-1968), стоявшего во главе Союза Русских организаций в Америке.

 

     В начале 20-х гг. XX в. был создан Союз русских инженеров и техников Великобритании, издававший с 1922 г. иллюстрированный журнал "Механический транспорт". В 1928 г. организовано Русское медицинское общество Великобритании, объединившее многих известных врачей и ученых-медиков. В его руководстве - профессора Б.А. Перрот, П.А. Дмитриевский, А.И. Орлеанский и др. В члены правления Русского экономического общества в Лондоне, основанного в 1920 г., вошли: П.А. Иванов, К.Е. Замен, Н.Т. Беляев, М.В. Брайкевич (почетный секретарь). В деятельности Русского экономического общества принимали также участие граф П.Н. Игнатьев, профессора Д.Д. Гарднер, С.И. Гаврилов, К.Г. Шиндлер, Д.В. Яковлев, М.Г. Яцевич, А.М. Ону, A.C. Орлов, A.C. Остроградский, С.П. Тюрин и др. Общество издавало журнал "Russian economist", на страницах которого освещались события из жизни русской эмиграции, публиковались обзоры о состоянии промышленности и сельского хозяйства в России и пр.

 

     Менталитет английского общества традиционно определялся его симпатией к высокоинтеллектуальным сферам деятельности. Не удивительно, что русские специалисты и ученые, как и деятели искусства, получили моральную и социальную поддержку в глазах английского правительства, английских филантропических обществ.

 

     В первые десятилетия XX в. английская наука занимала ведущую роль в целом ряде отраслей естествознания и техники и прежде всего в ядерной физике, биохимии, физиологии, микробиологии, ботанике, геофизике и др. Великобритания - университетская страна, в которой свыше 40 университетов и около 50 колледжей. До Первой мировой войны в лабораториях ведущих университетов Англии стажировались многие русские исследователи, и эти предшествовавшие эмиграции научные связи между двумя нашими странами оказались действенными в период изгнания. Эта профессиональная поддержка особенно наглядно проявляется в трудоустройстве в Англии физиологов -учеников нобелевского лауреата Ивана Петровича Павлова: Бориса Петровича Бабкина ( 1876-1950), Глеба Васильевича Анрепа (1889-1955), Владимира Георгиевича Коренчевского (1880-1958), математика Абрама Самойловича Безиковича (1891-1970), энтомолога Бориса Петровича Уварова (1888-1970) и др.

 

     Профессор Б.П. Бабкин был, пожалуй, самой крупной фигурой среди учеников И.П. Павлова: из дворян; окончил Императорскую Военно-медицинскую академию в 1901 г., после чего 12 лет (1901-1912) работал у И.П. Павлова в Физиологическом отделе Института экспериментальной медицины (ИЭМ) и на кафедре физиологии BMA. В 1904 г. защитил докторскую диссертацию. В 1914г. Бабкин стажировался в физиологической лаборатории у известного профессора Лондонского университета Эрнста Старлинга, члена Лондонского королевского общества. С 1915 г. Б.П. Бабкин - заведующий кафедрой физиологии Новороссийского университета (Одесса), где в течение семи лет смог создать свою научную физиологическую школу. В августе 1922 г. Бабкин был арестован и приговорен к административной высылке из России со следующей формулировкой: "Правый радикал, антисемит, активный противник советской власти. Группирует вокруг себя эту часть профессуры. Лекции читал очень мало. Служит в АРА (Американская организация помощи голодающим), где является крупной величиной. Тип вредный" (16). Б.П. Бабкин был выслан из Одессы вместе в другими 17 "инакомыслящими" профессорами на корабле, отплывающем в Турцию. По приглашению Э. Старлинга он в течение последующих двух лет (1922 -1924 гг.) работал в физиологической лаборатории Лондонского университета. В Англии он повторно защитил диссертацию на звание доктора медицины - степень, полученная в Лондонском университете, давала Б.П. Бабкину право на преподавание на Западе. Вскоре при поддержке А. Хилла он получил место профессора физиологии в одном из университетов Канады в Галифаксе (Новая Шотландия), в 1928 r. - в университете Мак-Гилла, в 1942 г., выйдя в отставку, он продолжал работать в лаборатории Монтеальского университета. Б.П. Бабкин, как и многие другие ученики И.П. Павлова, в эмиграции активно пропагандировал учение и методы И.П. Павлова в области физиологии пищеварения и условных рефлексов. Вместе с американскими коллегами У. Гентом и У. Кенноном Бабкин перевел на английский язык книгу Павлова "20-летний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности животных" (17). В 1949 г. он выпустил на английском языке книгу "И.П. Павлов. Биография". За свои фундаментальные работы в области физиологии и гастроэнтерологии Б.П. Бабкин был избран в члены Королевского общества Великобритании, Королевского общества Канады, Германской академии естествоиспытателей и др.

 

     Из материалов личного архива профессора гистологии, последнего министра народного просвещения России Николая Константиновича Кульчицкого (18), бежавшего с семьей из Крыма на британском судне в 1921 г., известно, что профессор явился в Лондон "буквально без единого пени", но благодаря помощи английского физиолога Элиота Смита (Е. Smith) он вскоре получил пост должность "old Professor" в отделе анатомии Лондонского медицинского колледжа, известного своими выдающимися работами. И здесь "...личные контакты и индивидуальные связи играли значительную роль как для сохранения самосознания эмигрантов, так и просто для выживания",- писал М. Раев (11, с.61).

 

     Начав с работы преподавателя, профессор Н.К. Кульчицкий смог получить исследовательский грант от "Medical Research Council", что позволило ему продолжить начатую еще в России (в 1881 г.) работу по изучению нервных окончаний в мышцах. При этом Н.К. Кульчицкому удалось описать два типа эфферентных окончаний в поперечно-полосатой мускулатуре. Работы Кульчицкого получили высокую оценку выдающегося английского физиолога Джона Ирвина Хантера (Hunter), написавшего в январе 1922 г. специальную статью в "British Medical Journal" (от 31 января). Между учеными завязалась дружба, к сожалению, ненадолго ввиду скоропостижной смерти Джона Хантера. Свои воспоминания о нем Н.К. Кульчицкий закончил писать в ночь на 28 января 1925 г. А через день, 29 января, в день своей 69-й годовщины, Н.К. Кульчицкий стал жертвой несчастного случая: войдя в шахту неработавшего лифта в здании Лондонского университета, он разбился насмерть. На панихиде Н.К. Кульчицкого профессор Э. Смит сказал: "Мы никогда теперь не встретим в лаборатории нашего доброго друга. Его трагическая смерть, последовавшая вслед за его не менее трагической жизнью, оставила в наших сердцах горечь личной потери замечательного, мужественного, скромного и любимого человека". При жизни Н.К. Кульчицкий был избран почетным членом Анатомического общества Великобритании и Ирландии, командором Почетного легиона (18).

     Физиолог Глеб Васильевич Анреп был сыном барона В.К. фон Анрепа - профессора судебной медицины, первого ректора Женского медицинского института в Санкт-Петербурге, депутата Государственной думы. Еще в студенческие годы Г. Анреп заинтересовался лекциями И.П. Павлова и с 1912 г. стал специализироваться по физиологии в его лаборатории в BMA. Летом того же года, по предложению И.П. Павлова, Г. Анреп был командирован в Англию, где он продемонстрировал Э. Старлингу в Лондонском университете новый факт наличия наряду с гуморальной также и нервной регуляции секреции поджелудочной железы (в частности, действие блуждающего нерва). Это были плодотворные встречи как для русской, так и английской физиологии, о чем свидетельствует появление в 1915 г. очерка по исследованиям И.П. Павлова и его учеников в известном руководстве по общей физиологии В. Бейлиса, что в немалой степени способствовало популяризации работ И.П. Павлова за рубежом. В 1913 г. Анреп был избран членом Британского физиологического общества (одного из старейших в Великобритании, основанного в 1862 г.) и получил возможность публиковать свои статьи в английском "Journal of Physiology". С началом Первой мировой войны Г. Анреп был мобилизован и работал врачом полевого госпиталя; в 1916 г. был ранен, демобилизован, за воинскую храбрость награжден Георгиевским крестом. Только в 1916-1917 гг. Анреп сдал экзамены на соискание ученой степени доктора медицины. В 1918 г. Анреп вступил в ряды армии Деникина, после поражения которой в 1920 г. эмигрировал в Англию. Работал ассистентом у Э. Старлинга. Как и Б.П. Бабкин, Г. В. Анреп повторно защитил диссертацию на степень доктора медицины. В 1925 г. получил английское гражданство. В 1926 г. перешел на работу в Кембридж, где начал преподавать физиологию. В 1928 г. Г.В. Анреп был избран членом Лондонского королевского общества. В 1931 г. семья Анрепов переехала в Египет, где в Каирском университете Г. Анреп возглавлял кафедру физиологии до конца жизни. Анрепу принадлежит несколько открытий в области физиологии высшей нервной деятельности (явление "статистической иррадиации", открытие "предела торможения", описание особенностей кожного анализатора, синхронно изменяющего свое состояние во всех своих точках и др.). В Англии его работы по изучению условных рефлексов, физиологии пищеварения и кровообращения были удостоены многих научных наград, в том числе и премии Э. Шарпей-Шефера (президента Британского физиологического общества), Б. Майкла и др. (19).

 

     Долгие годы И.П. Павлов поддерживал самые тесные отношения с Г.В. Анрепом. Издание в 1927 г. в Оксфорде "Лекций о работе больших полушарий головного мозга" И.П. Павлова в переводе Г.В. Анрепа (20) сыграло большое значение для пропаганды павловского учения за границей. Изданию этой книги оказывали поддержку выдающиеся английские физиологи: Ч.С. Шеррингтон (Sherrmgton), Эдриан (Adrian), Эванс (Avans), Томпсон (Tompson). Встречаясь с И.П. Павловым на Международных конгрессах, Г.В. Анреп оказывал ему личную помощь в переводе его докладов на английский язык.

 

     Ученые Великобритании помогли с трудоустройством и другому ученику И.П. Павлова по Физиологическому отделу Института экспериментальной медицины в Петербурге - Владимиру Георгиевичу Коренчевскому (21). С 1920 по 1945 гг. В.Г. Коренчевский работал старшим научным сотрудником Листеровского института превентивной медицины (The Lister Institute for Preventive Medicine), а также по совместительству в Центре медицинских исследований (The Medical Research Council). Его интересы были связаны с изучением механизма действия витаминов и гормонов. Этой проблеме посвящено более 100 статей в научных журналах Великобритании и США. Традиционно в Англии исследование механизма действия витаминов развивались с 1914 г. на кафедре биохимии Кембриджского университета биохимиком Федериком Хопкинсом, членом Лондонского королевского общества. В 1929 г. вместе с К. Эйкманом Ф. Хопкинс получил Нобелевскую премию за открытие антиневрического витамина (В1) и витамина роста (А).

     В 1945 г. В.Г. Коренчевский основал Оксфордскую геронтологическую лабораторию (The Oxford Gerontological Unit), которая первоначально размещалась в Отделе зоологии и сравнительной анатомии Оксфордского университета, позже в Физиологической лаборатории этого же университета. После 1952 г., когда В.Г. Коренчевский вышел в отставку, Оксфордская геронтологическая лаборатория была переведена в госпиталь Св. Бартоломью в Лондоне (St. Bartholomew's Hospital). Финансирование лаборатории осуществлял лорд Ньюффельд.

 

     Перу В.Г. Коренчевского принадлежат два больших обзора по геронтологии. Один из них посвящен развитию геронтологии в Великобритании ("Gerontology in the United Kingdom") и опубликован в двух номерах "Journal of Gerontology" в 1951-l952 гг., другой посвящен созданию Международной ассоциации геронтологов и развитию исследований в этой области, опубликован в "British Medical Journal" в 1952 г. В 1961 г., уже после смерти ученого, в США была опубликована монография В.Г. Коренчевского "Phisiological and Pathological Ageing", посвященная исследованию физиологии и патологии старения, с большой библиографией, включающей и труды русских ученых в этой области (22). В.Г. Коренчевский основал в Великобритании "Клуб старения", который вскоре был переименован в "Британское общество по изучению старения" ("The British Society for Research on Ageing"). Он был также основателем Международной ассоциации геронтологов ("The International Gerontological Association") и за свои заслуги избран пожизненным членом её правления.

 

     Известный английский геронтолог Е.В. Коудри, оценивая деятельность В.Г. Коренчевского, писал: "Из всего того, что когда-либо делал Коренчевский, самым важным был тот огромный интерес к исследованиям в области геронтологии, которым он буквально заражал весь мир" (22, р. 1)

 

     Выдающийся русский математик Абрам Самойлович Безикович, выпускник математического отделения физико-математического факультета Петербургского университета (1912), ректор Пермского университета (1919) получил в 1924 г. стипендию Рокфеллеровского фонда. Однако большевики не разрешили ему воспользоваться стипендией, и Безикович вынужден был нелегально покинуть Советскую Россию, перейдя латвийскую границу. Поработав в течение года в Копенгагене у X. Бора, Безикович отправился в Оксфорд к известному математику Г. Харди, высоко оценившему аналитический талант молодого русского ученого. 1926-1927 учебный год Безикович читал лекции в Ливерпульском университете. С 1927 по 1950 гг. он преподает в Кембридже. В 1950 г. после выхода в отставку Дж. Литвуда Безиковичу предоставлено руководство кафедрой математики в Тринити-колледже, где он подготовил немало математиков, многие из которых стали известными профессорами. Основные области математики, которые разрабатывает Безикович в Англии,- теория квазипериодических функций (которые он разрабатывает вместе с X. Бором), теория меры, область плоской топологии, теория функций комплексного и вещественного переменных, мера Хаусфорда и др. В 1932 г. издательство Кембриджского университета опубликовало монографию Безиковича "Почти периодические функции", переизданную в 1955 г. в Нью-Йорке. В 1930 г. за исследование квазипериодических функций Безикович получил премию Д. Адамса от Кембриджского университета, а в 1950 г. - медаль О. де Моргана от Лондонского математического общества. Заслуги Безиковича были отмечены избранием его в 1934 г. членом Лондонского королевского общества и награждением его в 1952 г. медалью им. Дж. Сильвестра (23, 24).

 

     В 1920 г. директору известного в России Энтомологического Бюро в Тифлисе (1915-1920) Уварову Борису Петровичу было предложено место главного специалиста в Императорском Бюро по энтомологии в Лондоне. На годы жизни в Англии приходится расцвет научной и организационной деятельности ученого. Здесь он создал свои классические работы по таксономии и питанию саранчовых. В 1945 г. он организовал (и возглавлял до 1959 г.) Противосаранчовый Центр (Anti-Locust Research Center), который имел статус международного учреждения. Уваров разработал "теорию фаз", снискавшую мировое признание, по которой массовые явления саранчовых, связанные со стадными фазами их существования, происходят вследствие экологического полиморфизма. На основании его идей была сформулирована концепция гелиобиологической зависимости ритмичности и цикличности массовых размножений животных. С 1959 по 1961 гг. Уваров возглавлял Королевское энтомологическое общество в Лондоне. Он был избран также почетным членом энтомологических обществ Франции, Нидерландов, Египта, Индии, России, награжден многими иностранными орденами, в том числе и высшей наградой Великобритании - "Орденом подвязки" (25).

 

     Глава роcсийcкoй жeлeзнoдopoжнoй миcсии Юpий Bлaдимиpoвич Лoмoнoсов (1876-1952), выдающийся ученый в области паровозостроительной техники, в 1926 г. принял трудное для себя решение не возвращаться в СССР, оставшись с семьей в Берлине. После Германии и США (1929 -1930) Ломоносовы переехали в Англию, где Юрий Владимирович рассчитывал получить академическую должность в Кембридже. Членство Ю.В. Ломоносова в Институте инженеров-механиков (The Institution of Mechanical Engineers), в Британской ассоциации для развития науки (The British Association for the Advancement of Science), в Королевском институте международных дел (The Royal Institute of International Affairs) значительно расширило его международные контакты, а его репутация инженера железнодорожного транспорта возросла после выступления на научных конференциях и выхода в 1933 г. в Оксфорде книги "Введение в механику железных дорог" - "An Introduction to Railway Mechanics" (Oxford University Press).

 

     Накануне Второй мировой войны ученому была предложена должность консультанта в фирме Hitchins, Jervis and Partners в Лондоне. Одним из немногих реализованных технических проектов Ломоносова в Англии стала конструкция им сенокосилки, созданной на основе некоторых элементов первого дизельного локомотива. В 1938 г. Юрий Владимирович и его жена Раиса Николаевна Ломоносова (Розен) (1888-1973) приняли решение принять гражданство Великобритании. Возможно, что принятие Ломоносовыми решения отказаться от советского гражданства было тесно связано с событиями, происходившими в СССР: судебными процессами, казнями и исчезновением людей, с которыми когда-то Ломоносов работал. После окончания войны Ломоносов принимал участие в экспертизе некоторых проектов и рассмотрении судебных тяжб между Британскими железнодорожными компаниями и частными владельцами дорог. Тем не менее, эта работа не была постоянной. Давал о себе знать 70-летний возраст Ю.В. Ломоносова. Последние годы Ломоносов провел в США и Канаде (Монреаль), где жил вместе с сыном Юрием и где он умер от сердечного приступа. Богатый архив Ю.В. Ломоносова и его семьи находится в Великобритании в Университете г. Лидса (26).

 

     Центральная организующая роль жизни русской колонии в Англии, как и в других странах рассеяния, принадлежала русской православной церкви и её приходам. Приходы возникали повсеместно в местах русского рассеяния, несмотря на материальные лишения русской эмиграции и неуверенность в будущем. С церковной жизнью связывали не только богослужения, но и открытие школ для преподавания детям закона Божьего, русского языка и истории.

 

     В Лондоне это церковь св. Филиппа, Сестричество св. Ксении, Содружество св. муч. Албания и св. Сергия. Экуменические центры в Оксфорде - св. Григория Нисского и св. Макрины, а в Шотландии - св. Андрея.

 

     Уже осенью 1921 г. у иерархов русской православной церкви обнаружилось два различных подхода к строительству церковной жизни за рубежом. Одни из них (во главе с митрополитом Антонием Храповицким) утверждали, что Церковь должна содействовать восстановлению монархии в России, другие (во главе с митрополитом Евлогием) настаивали на том, что Церковь нельзя вовлекать в политическую борьбу. Постепенно приход русских на Запад приобрел особый смысл, поскольку давал возможность плодотворного общения с христианским Западом, главным образом с католиками и протестантами.

 

     "Испытания не только возродили членов Русской Церкви, но и помогли им покончить с долгим периодом духовной изоляции",- писал Николай Михайлович Зернов (1898 -1980) в книге "Русское религиозное возрождение XX века" (27, с. 265).

 

     В 1923 г. в Лондоне был основан Фонд помощи русскому духовенству и Церкви, задачей которого было поддержание русских христиан на родине и в изгнании. Первым председателем Фонда стал доктор Россел, епископ Уэйкфильдский, почетным секретарем - священник Файнс-Клинтон. Н.М. Зернов писал: "Дружеские связи русских православных с христианами Англии не исчерпывались обменом идей и литургическим опытом, но выражались также в материальной помощи Русскому студенческому движению и Богословской академии св. Сергия в Париже. Ни одна страна не проявила такого участия и такой готовности помочь русским, как Англия... Русская Церковь никогда не имела раньше стольких высокообразованных и даровитых писателей и творческих мыслителей, как в эпоху изгнания многих её членов на Запад. Поэтому её вклад в мировую христианскую культуру оказался особенно значительным именно в наше время коренных перемен в истории человечества" (28, с. XXIV).

 

     Большую роль в религиозной и социальной жизни русской эмиграции играл молодой швейцарец Г.Г. Кульманн (1894-1961), работавший в то время с бывшими русскими военнопленными в Германии, а с 1938 г. до момента своего выхода на пенсию в 1955 г. занимавшийся юридической защитой беженцев как представитель международных организаций. Он опубликовал статьи и лекции о русском православии, о русских богословах и мыслителях, с которыми лично встречался.

 

     В январе 1927 г. под эгидой Британского и Русского студенческого движения в городе Сент-Албанс состоялась первая англо-православная конференция, на которой присутствовало 12 русских (в их числе С. Булгаков, проф. Безобразов, Н. Зернов) и 30 англичан (во главе с епископом Чарльзом Гором, О. Робертсоном, преп. о. Ф. Кларком и др.). Евхаристическое единство, возникшее при этой встрече, проявило себя в желании образовать Содружество, покровителями которого стали английский первомученик св. Албании (IV в.) и преподобный Сергий Радонежский (ум. в 1396). Президентами общества были избраны епископ Уолтер Фрир и митрополит Евлогий, секретарем - К. Брайкевич. С 1961 г. его председателем является архиепископ Кентеберийский. Собрания общества проходили в аббатстве св. Албания. Содружество издавало журнал, переименованный в марте 1935 г. в "Соборность".

     Крупнейшим вкладом в экуменическое движение стала деятельность Содружества св. Албания и преп. Сергия в Англии (основано в 1927 г.). Содружество стало постоянным центром встреч восточных и западных христиан. Конференции Содружества привлекали многих богословов Англиканской и Свободных церквей. Н. Зернов писал: "...Каждое лето Содружество устраивало православных юношей и девушек в колледжи, лагеря и английские семейства. В то же время англиканские студенты посещали Прибалтику, Балканы или ездили во Францию для встреч с православными... Содружество не ограничивало деятельность только богословием. С 1934 г. вместе с Фондом помощи русской Церкви с целью сбора средств оно начало создавать епархиальную организацию, охватывающую всю Великобританию... Особой чертой работы организации были местные конференции, продолжавшиеся обычно один или два дня, во время которых в англиканских церквях совершалась православная литургия с хором, исполнявшим традиционные русские песнопения на английском языке. Эти конференции привлекали внимание английских христиан к Православной Церкви и оставляли после себя группы друзей, готовых помогать гонимым русским христианам" (там же).

 

     Вторая мировая война не остановила эту деятельность. Конференции заменили летние лагеря, оказывавшие помощь в сборе урожая. Когда общество приобрело "Дом святого Василия", в Лондоне был создан постоянный центр с часовней, l библиотекой и залом для собраний (St. Basil's House, 52, Ladbroke Grove, London. W. 11). Аналогичный центр - "Дом св. Григория Нисского и св. Макрины" существует с 1959 г. в Оксфорде (1 Canterbury Road, Oxford). Его директором до 1980 г. был доктор философии и богословия Н.М. Зернов.

 

     Достаточно быстро деловая и талантливая часть русских постаралась "выйти" из эмигрантской жизни: за период между 1921 и 1931 гг. около 9,5 тысяч русских натурализовались, приняв британское гражданство (29). Комплекс социальной неполноценности, тесно связанный с языковым барьером, был успешно преодолен освоением английского. В целом, к середине 1930-х гг. активность "русских для русских" постепенно исчерпала себя. Стало ясно, что писать по-русски исключительно только для своих соотечественников, для тех, кто съезжается на съезды "зарубежных русских ученых", не представляется целесообразным и что в области интеллектуальной культуры и науки нет никаких непреодолимых препятствий между русскими и европейцами. Публикации в иностранных журналах стали действенным способом быть услышанными на родине - Советская Россия к этому времени уже закрыла все каналы для проникновения эмигрантской литературы, и только иностранные научные журналы продолжали свое свободное хождение по её библиотекам и институтам. Это - важная особенность эмиграции представителей русской интеллектуальной научной элиты в Великобритании, поскольку в целом для послеоктябрьской эмиграции был характерен панический страх перед ассимиляцией, или "денационализацией", как они её называли.

 

     Вклад российской эмиграции в науку и культуру Великобритании бесспорен. Избранием в члены Лондонского Королевского общества были отмечены в разные годы выдающиеся заслуги российских ученых Г.В. Анрепа, A.C. Безиковича, М.И. Ростовцева, Б.П. Уварова и др.

 

     Многочисленные труды русских ученых, изданные в Великобритании, свидетельствуют об эффективной ассимиляции русских ученых в научные круги Британии и об их продуктивном взаимодействии со своими английскими коллегами. Русская творческая интеллигенция заново открыла Великобритании и всему миру русскую культуру, литературу, балет, театр, оперу, изобразительное мастерство, традиции русской академической науки. Многие иностранцы отмечали стойкость русской интеллигенции в эмиграции, её высокое достоинство и культуру.

 

     С начала 30-х годов экономическая ситуация большинства европейских стран стала неуклонно ухудшаться. И хотя к этому времени задача сохранения и передачи культурного наследия молодому поколению была решена с явным успехом, включение русского юношества в общественные структуры стран расселения становилось все более и более частым явлением. А дети, рожденные в 30-е годы в Русском зарубежье, оказались полностью включенными в жизнь стран, предоставивших им убежище. "Зарубежная Россия уходит на наших глазах: организм её слишком хрупок, чтобы долго сопротивляться ассимиляции с другими народами. Главы отчета запечатлели её в расцвете, прежде чем исчез её своеобразный нрав и её богатая культурная жизнь". Так было заявлено в 1936 г. в докладе Комиссии, созданной при Королевском институте международных отношений под руководством Дж. Симпсона (30).

 

     Свой обзор об эмиграции ученых в Великобритании как явлении, которое возникло на стыке культур и цивилизаций, обогативших друг друга, можно было бы закончить словами Георгия Адамовича: "Слава Богу, что сотни и тысячи людей в эти трагические для России годы использовали свои силы, дарования и ставшую их уделом свободу для творчества, которое бесследно развеяться в воздухе не могло и которое войдет когда-нибудь в "золотой фонд" русской культуры. Слава Богу, что люди эти не впали в уныние, не соблазнились донкихотством, благородным, но, в конце концов, бесполезным, и продолжали работать в той области, где им удалось проявить себя и послужить развитию русского, а значит и общечеловеческого духа" (31, с.9).

 

Москва 2000 г.

Примечания и литература:

 

Биографическая справка: