Надежда на долгожданное воссоединение двух разделенных частей Русской Православной Церкви, надежда на то, что мы, наконец, сможем сказать друг другу, служа у Престола Господня: "Христос посреди нас!", побуждает меня обратиться к вам.

Шестьдесят лет моей жизни прошло под гнетом коммунистов-богоборцев. Сын простого русского крестьянина, заклейменного именем "кулака", я был лишен в полуголодные детские годы радости церковной жизни среди закрытых и оскверненных храмов моего родного города Болхова. Лишь в страшные годы войны, испытания которых были не намного ужасней страданий "мирного" советского времени, открылись для меня двери православного храма. И я вошел тогда в 1942 году в храм Божий, чтобы остаться в нем на всю оставшуюся жизнь: сначала мальчиком-алтарником, и вот уже более 50 лет — приходским священником. Я учился православной вере, смотря на молящийся русский народ как военного, так и послевоенного времени, я вместе с ним радовался и вместе с ним страдал. Свое богословское образование я получил в только что восстановленных духовных школах тогда еще Ленинграда у немногочисленных преподавателей и выпускников Санкт-Петербургской духовной академии, которым чудом удалось пережить кровавые коммунистические гонения на Церковь. Учась в духовных школах, я поставил перед собой цель: буду священником, буду призывать обманутых русских людей к вере в Бога, к возрождению духовных традиций, которыми жили поколения наших предков на протяжении веков и которых попытались лишить нас богоборцы-большевики. И с 1953 года с Божьей помощью я служу в нашем городе святого апостола Петра Богу и людям.

Когда наступила так называемая "хрущевская оттепель", из-за границы вместе с иностранцами стали приезжать и наши православные русские люди, которые искренне не верили, что Православная Церковь в обезбоженной совдепии могла сохраниться. Они смотрели на меня, священника Никольского собора, большими глазами и говорили, что я священник на "красной подкладке". Мне очень тяжело и больно было слышать эти слова, тем более, что говорившие их люди не могли представить и малой толики тех страданий, которые должен был переживать каждый советский человек, находивший в себе мужество переступать порог храма, а тем более — стать священником. Для нас привычны были те поношения, которым подвергалась Русская Православная Церковь со стороны "родной" советской власти, но когда нас оскорбляли те, кого мы воспринимали как своих братьев во Христе и сослужителей у Престола Божия, те, чьи свободные церковные голоса мы жадно пытались услышать в радиоэфире сквозь шум советских глушилок, те, кто олицетворял для нас великую Православную Россию в изгнании, — это усугубляло наши страдания.

Одно объяснение находили мы тогда для ваших обвинений — непонимание вами всей невыносимой противоречивости нашего положения, ибо понять неизбывный ужас жизни православного христианина в условиях советской действительности мог только тот, кто обречен был в ней жить. Наша церковная жизнь ни тогда, ни сейчас не была идеальной, но то, что она вообще сохранилась в условиях богоборческого коммунистического режима, должно было вызвать у вас радость о Господе и сострадание к нам, порой, может быть, и не очень достойным служителям гонимой Русской Церкви.

Наступило время свободы, и не вас, а нас, священнослужителей и мирян Русской Православной Церкви Московского Патриархата, сподобил Господь совершать новое Крещение Руси. И именно сейчас, пережив судьбоносную эпоху крушения коммунизма, я с благодарностью и любовью вспоминаю, как все предшествующие десятилетия мы могли слышать именно от вас то, о чем мы не могли говорить открыто сами, — обличение зла, творимого на нашей общей многострадальной Родине богоборческим коммунистическим режимом.

Мне очень хочется пожелать всем присутствующим на этом Соборе Русской Православной Церкви Заграницей: пусть ваше мудрое решение поможет осуществиться выстраданной десятилетиями мечте многих русских православных христиан, мечте о том, чтобы две части растерзанной коммунистами, но в Духе Святом неразделенной Русской Православной Церкви соединились в благодатном единстве общей евхаристической жизни под омофором общей церковной иерархии. Только тогда, когда мы будем жить в одном порыве веры, молитвы, любви и понимания, в чем счастье нашей России, мы сможем исполнить слова Христа Спасителя: "Мы едины вместе". Об этом я молился всю свою жизнь, и особенно усердно молюсь об этом сейчас, когда Господь на исходе моих земных дней подводит меня к осуществлению мечты миллионов русских православных праведников о единстве Русской Православной Церкви.

Уже объединенные на небесах Собором новомучеников и исповедников Российских, объединимся на земле в соборной полноте Вселенского Православия, и да будет у нас единый Пастырь, единый Отец Господь наш Иисус Христос.