У русских людей есть талант, принимая культуру европейских стран, сохранять в то же время своё русское наследие. Это позволяет им любить обе страны: и страну проживания, и родину.

И всё же, русским, живущим за границей, случается переживать минуты, когда они задаются вопросом о своей национальности: они могут чувствовать, что разрываются между двумя культурами. И я нахожусь именно в таком положении.

Имея глубокие русские корни, я родился в Австралии, и, как большинство русских, был воспитан моей бабушкой. Я вырос и был воспитан на русском православии, на сказках о «богатырях» и на русской кухне. Однако в школе меня учили сказкам австралийских аборигенов и австралийской культуре. И в то время как мои одноклассники могли чувствовать связь со всем этим через опыт своих предков, я чувствовал себя посторонним. Только тогда, когда нам рассказывали об участии России в мировых войнах и о русской революции, я ощущал некую причастность, подобную той, что испытывали они.

Это заставило меня прийти к выводу, что, несмотря на то, что по рождению я австралиец, я не англо-австралиец, как большинство людей здесь: я сформирован в значительной степени под влиянием моего русского наследия.

Сначала я просто стал интересоваться своими предками, желая выяснить, откуда родом моя семья. Однако в результате я обнаружил, что мои предки играли большую роль в жизни России и в ее истории, участвуя в созидании ее величия. Это побудило меня к изучению русской истории. Я узнал, что Россия долгое время была сверхдержавой, влиявшей на жизни миллионов людей не только в ней самой, но и во всем мире.

Именно славная история России помогла мне возвратиться к культуре предков. Мало кто может ассоциировать себя со страной, которая бы влияла на мир столь сильно. За последние триста лет Россия внесла огромный вклад в мировую литературу, политику, культуру, промышленность, в развитие техники и науки. Вычеркнуть всё это равносильно культурному самоубийству.

Во время своей первой поездки в Россию в январе этого года, я открыл для себя страну, полную контрастов. Бывший премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль описывал Россию как «загадку внутри секрета, окруженного тайной» (a riddle wrapped in a mystery inside an enigma). Многие иностранцы говорят, что никто не может постигнуть России. Мне кажется, что теперь я понимаю вполне землю моих предков. Я чувствую ту же любовь к березе, что и мои дедушка с бабушкой. Это невозможно описать, и, в то же время, это настолько естественно! Я переживаю огромное счастье, слушая традиционные русские песни. И я чувствую ту же любовь к моей родине, что и русские в России.

Когда я был в России, все волнения и заботы, которыми я был окружён в Австралии (а австралийцам тоже приходится о многом беспокоиться) исчезли. Когда я ехал со своим дедушкой в переполненном троллейбусе по Тверской улице, я не чувствовал разницы между мною и москвичами, стоящими рядом со мной. Я разделял их мысли и чувства. В других частях света, где я бывал прежде, я ощущал себя иностранцем, и чувствовал, что местные жители знают это. Но моя поездка в Москву показалась мне огромным семейным собранием – вокруг меня были братья, сестры, тёти, дяди – в прямом и переносном смысле. Мои соотечественники обходились со мной просто как с таким же русским. Не было ничего, похожего на привилегированное или какое-то особенное, по сравнению с остальными русскими, обращение. Может быть, всё это раздуло пламя из искры моей любви к России. Я вернулся в Австралию с единственным желанием – возвратиться обратно.

На стенах моей спальни развешены трехцветный бело-сине-красный русский флаг, величественно и гордо взирающий на мою комнату, фотографии Красной площади, Сергиев Посада и Покровского собора (известного как собор Василия Блаженного). Воспоминания о России по-прежнему ясны в моём сознании. Я помню имя каждой улицы, по которой я гулял, имя каждого человека, с которым я встречался, каждую станцию метро, где я ждал поезда.

Поездка в Россию, возможно, отчасти раскрыла меня самого и, может быть, приоткрыла мне будущий путь. Русское наследие – не то, что можно потерять или забыть. Оно остаётся с каждым русским навсегда. Оно обнаруживается в том, как русские действуют – с гордостью и уверенностью, в том, как русские говорят – со страстью и глубиной, в том, как русские любят – с нежностью и теплотой. И в том, как они живут – всегда в борьбе не просто за существование, но за процветание и за то, чтобы быть свободными.