Русские в Австралии

 

     Нет на земном шаре места, куда бы в свое время не ступила нога нашего беспокойного соотечественника и где бы он не сумел обосноваться. Не миновал русский человек и Южной земли, как в XVIII веке первооткрыватели именовали Австралию. Впрочем, существование этого континента теоретически было доказано еще в древности: считалось, что не будь неизвестного материка, который служил противовесом северным странам, "Земля бы опрокинулась". Позднее континент получил название Новая Голландия.

     В XIX веке для русского флота началась эпоха кругосветных плаваний. Предпринимались научные и военно-стратегические экспедиции, призванные заявить о морском могуществе России. Впрочем, эти путешествия были обусловлены и экономической необходимостью: нужно было поддерживать связи между метрополией и русскими колониями в Америке, а транспортировка людей и грузов через малоосвоенную Сибирь стоила куда дороже, чем кругосветные рейсы. По дороге корабли заходили в порты Сиднея, Мельбурна и Аделаиды, чтобы пополнить запасы и дать экипажам отдых после многомесячного плавания.

АРХИПЕЛАГ GOOD LUCK
     Непосредственное знакомство русских с Австралией произошло в 1807 году, когда шлюп "Нева" под командованием Леонтия Гагемейстера, будущего губернатора Русской Америки, пришвартовался в порту Джексон. Корабль был встречен салютом, затем для моряков устроили торжественный ужин, бал и фейерверк. С тех пор российские корабли стали частыми гостями в портах Новой Голландии.

 

     Многие путешественники отзывались об этой земле с большой теплотой. Так, профессор Казанского университета астроном Иван Симонов, участник экспедиции Фаддея Беллинсгаузена к Южному полюсу, писал в своем дневнике: "После утомительного и опасного плавания, продолжавшегося 130 дней, порт Джексон показался нам раем". Хотя подобный восторг от знакомства с этой достаточно дикой британской колонией, служившей тогда для метрополии своего рода "ГУЛАГом", испытывали далеко не все. Нравы здесь были простые, не было ни театров, ни ресторанов, ни прочих развлечений, коими изобиловали, к примеру, Рио-де-Жанейро или Буэнос-Айрес. Дмитрий Завалишин, впоследствии член Северного общества, совершивший в 1820 году кругосветное плавание на фрегате "Крейсер", которым командовал Михаил Лазарев, охарактеризовал пребывание в Австралии так: "Скучная стоянка в одном из скучнейших мест земного шара". Впрочем, будущему декабристу было всего 17 лет.

 

     На самом деле наши соотечественники умудрились проникнуть на южный материк еще до того, как первый русский корабль бросил якорь у его берегов. В 1823 году порт Хобарт в административном центре Земли Ван-Димена (так в те времена назывался остров Тасмания) посетили фрегат "Крейсер" и шлюп "Ладога" под командованием Михаила и Андрея Лазаревых. Там они обнаружили четверых выходцев из России, среди которых был пожилой белорус, армейский офицер эпохи Екатерины II, "судьбами превратного счастья занесенный в Англию, а оттуда в 1804 году отправленный на Вандименовский остров в числе преступников". В английских документах он значился как Джон Потаскин, из чего можно предположить, что звали его, скажем, Иваном Потоцким. Этот человек в далекой земле представлял родное Отечество не лучшим образом. После освобождения Потаскин женился и начал было заниматься сельским хозяйством, но, превратно истолковав законы свободного предпринимательства, "предпринял" кражу овец и опять попал за решетку.

 

     В дальнейшем русская часть населения этой земли пополнялась в основном за счет беглых матросов и авантюристов, число которых возросло во времена "золотой лихорадки", охватившей Австралию в 50-е годы XIX века. Согласно одной полулегендарной истории, некий золотоискатель по имени Лассетер прибыл в Аделаиду с огромным золотым самородком и заявил, что нашел богатейшее месторождение благородного металла. Старатель, однако, скоропостижно скончался, и все попытки его "коллег" найти золото завершились неудачей. Молва утверждает, что этот Лассетер был русским и в действительности носил фамилию Лазарев.

 

     Официально зарегистрирован только побег весной 1871 года одного унтер-офицера и двух матросов с клипера "Гайдамак", стоявшего на якоре в Мельбурне. Дезертиры были изловлены при помощи местных властей. В донесении капитан корабля М. Е. Колтовский объяснял инцидент происками агентов золотопромышленников.

ДРУГ ЛЮДОЕДОВ
     В 1871 году борец за культурное многообразие Николай Николаевич Миклухо-Маклай поднял на берегу Новой Гвинеи, в непосредственной близости от берегов Австралии, российский флаг. Эта территория стала называться Берегом Маклая. Знаменитый исследователь и антрополог был хорошо знаком с Австралией. Впервые он приехал туда в 1878 году и надолго поселился в Сиднее в большом красивом доме с видом на порт. В местном зоологическом музее он работал над систематизацией материалов, с австралийских берегов отправлялся в экспедиции на острова Океании. Миклухо-Маклай был фигурой авторитетной и влиятельной. Немаловажно было и то, что женат он был на дочери премьер-министра Нового Южного Уэльса Джона Робертсона. Австралийские власти были, с одной стороны, заинтересованы в исследованиях Миклухо-Маклая, поскольку готовились к колонизации Новой Гвинеи и островов Океании. С другой стороны, их смущало русское подданство исследователя. Беспокойство усилилось после появления в 1882 году у берегов Австралии русской военной эскадры Авраамия Асланбекова. Тогда мельбурнская газета "Аргус" и задалась вопросом, "не связана ли крейсировка русской эскадры по водам Южного полушария с пребыванием Миклухо-Маклая в Австралии? Не имеет ли Россия видов на Новую Гвинею?".

 

     Подозрения возникли не на пустом месте. Еще в 1875 году Миклухо-Маклай распространил заявление, в котором говорилось, что он не станет "спокойным зрителем этой аннексии (имеется в виду аннексия Англией Новой Гвинеи. - Ф. П.). Я обещал им (папуасам. - Ф. П.) вернуться, когда они будут в беде. Теперь я знаю, что это время наступило, и что им угрожает опасность, так как я убежден, что колонизация Англии кончится истреблением папуасов. Я хочу и должен сдержать слово, данное хотя и папуасам, хотя, может быть, людоедам, но данное мною".

 

     Надо сказать, австралийцы побаивались русских кораблей еще со времен Крымской войны и даже установили на береговых скалах артиллерийские батареи. Беспокойство это не было лишено оснований. По свидетельству писателя И. А. Гончарова, капитан фрегата "Паллада" всерьез обдумывал возможность рейда к австралийским берегам и захвата английских кораблей. Остановили его только ветхость судна и неуверенность в том, находится ли Россия с Англией в состоянии войны (вести тогда шли медленно). Страх перед Россией (но не перед русскими моряками, которых принимали радушно) сохранился в Австралии надолго. Так, в 90-х годах XIX века бестселлером был роман "Желтая волна", рассказывающий о том, как русские корабли доставляют на континент сонмы вооруженных пулеметами "максим" и трехлинейными винтовками китайцев и монголов, которые убивают всех подряд "с неудержимой яростью диких зверей".

 

     Когда в 1884 году Новая Гвинея была поделена между Англией и Германией, Миклухо-Маклай решил действовать. Для начала он отправил Бисмарку телеграмму, в которой сообщалось, что "туземцы Берега Маклая отвергают германскую аннексию". Затем приступил к реализации давно вынашиваемого плана. Проект был отчасти утопический, но очень любопытный. Миклухо-Маклай предлагал ввести формальную зависимость Берега Маклая и островов Океании от России, призванную, по мысли автора, защищать эти территории от посягательств колониальных держав, но при этом там бы не было полицейско-государственного аппарата. Иными словами, эта колония должна была пользоваться широкой автономией и демонстрировать всему миру образец идеального человеческого общежития. Привожу некоторые положения из этого документа: "Колония устраивается на частные средства лиц, изъявивших желание переселиться. Переселенцы, сознавая свое единство с Россией - их отечеством, подчиняясь установленному в ней правительству и сохраняя все права русских граждан, пользуются следующими правами: самоуправления, самообложения налогами, религиозной свободы, беспошлинного ввоза и вывоза продуктов, … введения обязательных постановлений и правил, касающихся общежития и внутреннего управления. Колония составляет общину и управляется старшиной, советом или общим собранием поселенцев".

 

     В 1886 году Миклухо-Маклай отправился на родину и посетил императора Александра III в Ливадии, где представил государю готовый проект колонии. Одновременно он дал в газетах объявление, в котором приглашал всех желающих отправиться в Новую Гвинею. В письме государю он писал: "Охотников нашлось больше, чем я рассчитывал, и хотя число их дошло в настоящее время до 320, но письменные предложения поселиться на Берегу Маклая продолжают поступать с разных концов России". А вот строки из другого письма царю: "Желающих переселиться и образовать колонию … набралось уже более 1400 человек. Необходимо немедленно командировать в Тихий океан военные корабли для занятия островов".

 

     Проект вызвал живой отклик в русском обществе. В частности, в петербургской газете "Новости" появилась статья под заголовком "Русская колонизация Австралии". Был организован специальный комитет, занимавшийся этим вопросом. Однако в декабре 1886 года план Миклухо-Маклая был отвергнут. Русское правительство не захотело обострять отношения с Англией. В письме брату Николай Николаевич писал: "Государь был, кажется, не прочь, но г.г. министры решили иначе и, в конце концов, одолели". Интересно, как бы повернулась мировая история, не будь господа министры столь малодушны…

РУССКИЕ ИДУТ
     По данным переписи 1891 года, в Австралии проживал 2881 выходец из России. Это были преимущественно представители нацменьшинств - евреи, прибалты и татары. К последним поначалу отнеслись с подозрением в связи с введением "Политики белой Австралии", призванной оградить страну от азиатской иммиграции. Однако в конце концов решили, что "хотя татаре и похожи на азиатов, но кожа их все-таки бела".
В 90-х годах XIX века российско-австралийские отношения более или менее наладились. Русофобия постепенно сходила на "нет", во многом благодаря усилиям русского консула Алексея Путяты. Укреплялись экономические связи. В Австралии высоко ценился русский строительный лес, который поставляли в основном финские предприниматели, и свечи, употреблявшиеся рудокопами. Спрос на них был настолько велик, что евреи -- выходцы из России наладили в Мельбурне производство поддельных свечей с этикеткой Невского завода. Популярны были и российские машины, применяемые при золотодобыче. Выяснилось также, что импорт нефтепродуктов из России обходится значительно дешевле, чем покупка дорогой американской нефти. В 1908 году для этих целей было образовано "Австралийско-майкопское нефтяное общество".

 

     Австралия была заинтересована в белой рабочей силе, и в России (главным образом в Сибири) развернули деятельность эмиграционные конторы. Пресса рекламировала "австралийский рай для рабочих", а "Вестник промышленности, финансов и торговли" публиковал информацию об условиях переезда и о правительственных льготах. В Австралию потянулись русские батраки, шахтеры, всевозможные охотники за удачей. Работали в рудниках, на уборке сахарного тростника, на строительстве железных дорог. К 1913 году число наших соотечественников в Австралии, по официальным данным, перевалило за пять тысяч. Особый контингент составили "политические" -- профессиональные революционеры и те, кто оказался вовлечен в беспорядки 1905--1907 годов.

 

     Оседали выходцы из России обычно в Квинсленде, но, как писал один эмигрант, "нет в Австралии такого уголка, где живут культурные люди, куда не ступила бы нога русского эмигранта". Благо проникнуть в Австралию было просто: пограничникам цвет кожи был важней документов. Иногда русские использовали по нескольку раз один и тот же паспорт, а некоему революционеру удалось миновать контроль, предъявив пограничнику… театральную московскую программку.

ПОД ЗНАМЕНЕМ МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ
     Пламенных революционеров всех мастей, бежавших в Австралию из ссылки или с каторги (были здесь и большевики, и левые эсеры, и анархисты, которых скопилось в Австралии около полутысячи), ждало разочарование. Большевик Федор Сергеев по кличке Артем сетовал на то, что товарищи, прибывая в эту страну, забывали о социал-демократии и исторической роли пролетариата и предпочитали наслаждаться благами демократии австралийской. Левый эсер Герман Быков в какой-то момент даже решил было стать австралийским джентльменом и уже начал носить белые туфли и соломенную шляпу. Не получилось. Пришлось вернуться к революционной борьбе. Товарищ Артем писал впоследствии: "Людям надо было менять не только свои имена в соответствии с новыми паспортами, но и отказываться от борьбы за те идеи, которые уже стали частью повседневной жизни австралийского народа. Пока здесь рабочий имеет все к своим услугам, чувствует себя спокойно, уверенно, нет кричащей безумной роскоши командующих классов, все одинаково одеваются, одинаково едят".

 

     Идеи социализма были популярны разве что среди люмпенов. К тому же местный пролетариат вопреки учению Маркса был настроен националистически и всячески старался ущемить права русских рабочих, видя в них азиатов. Что же оставалось делать бедному революционеру?

 

     Начали с создания организации - Союза русских эмигрантов, завели газеты "Эхо Австралии" и "Девятый вал", связались с наиболее радикальными элементами среди местного отребья и с угнетаемыми китайцами. Потом устроили демонстрацию протеста против запрета проводить социалистические собрания по воскресным дням, попытались взорвать железную дорогу и столкнуть с рельсов вагон. В результате окончательно испортили отношения с властями и в корне изменили восприятие австралийцами русских. Местная пресса так отзывалась о наших соотечественниках: "Среди них почти нет настоящих крестьян, желающих сесть на землю. В основном это грязные, опустившиеся личности". Революционеров собрались было отправить домой, но их спасли расисты. Премьер-министр Австралии Джозеф Кук постановил, что "негоже высылать русских, принадлежащих к европейской расе, только лишь потому, что у них нет паспортов".

 

     Австралийцы с облегчением вздохнули, когда после Февральской революции Временное правительство обеспечило "политическим" бесплатный проезд в Россию. "Халявой" воспользовались около пятисот человек. Многие, однако, остались мутить воду во имя торжества мировой революции. В 1917 году Союз русских эмигрантов переименовали в Союз российских рабочих-коммунистов. Лев Троцкий отстранил от должности российского консула в Австралии князя Александра Абаза и назначил на его место уголовника Петра Симонова, эмигрировавшего в 1911 году. Он развернул антиправительственную деятельность, направленную против участия Австралии в Антанте. Власти отказались признать новоявленного дипломата. Симонов пытался бежать, но был пойман и посажен в тюрьму. Тогда русские большевики спровоцировали вооруженные беспорядки в Брисбене. Тут уже терпение австралийцев лопнуло. Добровольные дружины местных жителей разгромили штаб-квартиру и клубы социалистов. Газета "Брисбен курьер" в те дни писала: "Впервые большевики добились того, что законопослушные граждане Квинсленда пришли в ярость".

 

     Многих возмутителей спокойствия арестовали и отправили в Одессу. Оставшиеся объединились в Общество друзей Советского Союза при советском консульстве. После второй мировой войны организация иммигрантов-революционеров полностью распалась.

СТРЕЛОЧНИКИ И ИХ ПОТОМКИ
     В начале 20-х годов в Австралию стали съезжаться белоэмигранты и беженцы из Сибири, с Дальнего Востока и из Манчжурии. В основном это были солдаты разбитых белых армий и контингент, обслуживавший КВЖД. Аристократы и дворяне среди них попадались редко, поэтому высокородные европейские эмигранты относились к этой публике с некоторым презрением и называли их "стрелочниками". Среди беженцев было много забайкальских и оренбургских казаков. Так, Ижевский полк в составе 66 уральских казаков под командованием генерала Владимира Толстовича прибыл в Брисбен из Манчжурии с развернутыми полковыми знаменами.

 

     Иммигранты приезжали, не зная языка и, как правило, не имея средств к существованию. Помимо этого, из-за действий большевиков, которых австралийцы называли "болшами", на русских в целом смотрели косо. Мало кому удавалось сразу устроиться работать по специальности. Трудились на шахтах, на плантациях тростника, не брезговали никакой черной работой. Но старались поддерживать связи, хранить культуру и традиции. Казаки занялись земледелием: правительство Австралии выделило им участки для выращивания хлопка. Некоторые создали фермы по разведению страусов и крокодилов.

 

     Возникали целые русские поселения. Улица в одном из таких районов до сих пор носит название Рашен клаб роуд. В 1924 году в Сиднее, где осело около трехсот русских, был учрежден "Русский дом". Там собирались, отмечали традиционные русские праздники, принимали русских артистов, приезжавших на гастроли в Австралию. Целью этого клуба было налаживание контактов между русскими, разбросанными по всей стране. Активисты помогали новоприбывшим найти работу и жилье.

 

     Как и в других странах, где волею судеб оказывались наши соотечественники, объединяющей силой становились не политические партии, которые скорее сеяли раздор среди эмиграции, а Православная Церковь. Первый русский храм открылся в Брисбене в 1935 году. Его настоятелем был бывший армейский священник Валентин Антонов, прошедший в рядах Белой армии всю гражданскую войну. Позже он стал главой русского прихода в штате Квинсленд. Церкви строились также в Новом Южном Уэльсе и Виктории. При них работали русские школы и библиотеки. Сейчас на австралийском континенте действует более тридцати православных храмов и один монастырь. К празднованию тысячелетия крещения Руси в университете Брисбена на деньги православной общины был установлен памятник св. князю Владимиру.

 

     Очень много для сохранения русской культуры в изгнании сделал священник Иннокентий Серышев, стремившийся консолидировать общину вокруг журналов "Церковный колокол", "Церковь и наука", "Австралазия", "Путь эмигранта", которые он издавал на средства церкви. Эти издания рассказывали о жизни изгнанников и преследовали прежде всего религиозно-просветительские цели. Поскольку средств было мало (журналы выпускались фактически на деньги о. Иннокентия), на обложках стояла надпись: "Непериодическое издание". Серышев выступал одновременно как редактор, издатель, наборщик и печатник.

 

     Событием колоссальной важности в жизни русской диаспоры стали гастроли в Австралии Анны Павловой в 1926-м и 1929 году. Ее выступления произвели подлинный фурор. Имя великой балерины в Австралии начали использовать для рекламы всего на свете -- от парфюмерии до такси. Один предприимчивый ресторатор изобрел десерт из взбитых сливок с фруктами Pavlova, который, с годами трансформировавшись в Pav, превратился в популярное национальное блюдо. Некоторые танцоры из труппы Павловой осели в Австралии и открыли собственные школы и студии. По сути, возникновением национального балета австралийцы (как и многие другие народы) обязаны русским.

 

     Важную роль в австралийской промышленности сыграли русские инженеры- выпускники Харбинского политехнического института, который китайские власти закрыли в 1935 году. Многие из них перебрались в Австралию, где хорошо зарекомендовали себя на строительстве электростанций, мостов и газопроводов. Они учредили стипендии для русских студентов в австралийских университетах.

 

     Резкое деление на "болшей" и белоэмигрантов стерлось во время второй мировой войны, когда был организован "Русский комитет помощи Родине", объединивший и тех и других. Комитет вошел в качестве секции в австралийское общество Russian Medical Aid & Comfort, занимавшееся сбором медикаментов, одежды и денег для СССР. После войны Австралия подписала соглашение с Международной организацией по правам беженцев. Среди "перемещенных лиц", ставших австралийскими гражданами, было много наших бывших соотечественников. К середине 50-х годов число русских австралийцев превысило 14 тысяч.

 

     В начале 60-х, когда "великая дружба" между Китаем и СССР дала трещину, маоистское правительство устроило травлю русских, которые все поголовно были обвинены в ревизионизме. Им выдавались выездные визы с уведомлением о "нежелательности их дальнейшего пребывания в Китае во избежание возможных неприятностей". Большинство нашли прибежище в Австралии, которая принимала ежедневно по 100-150 русских. Среди вновь прибывших было много старообрядцев, которые сохранили традиции артельного производства и специализировались главным образом на обшивке стен домов. В австралийском строительстве возник даже термин "позвать русских", означающий, что пора обшивать стены построенного здания.

 

     Наши соотечественники опять потянулись на далекий континент в 90-е годы. Как и до революции - за "длинным рублем". Но сегодня Австралии нужны не чернорабочие, а квалифицированные специалисты - врачи, программисты, инженеры и предприниматели, готовые способствовать развитию экономики страны. Есть простор и для искателей приключений. В австралийской пустыне находится место, которое называется Огненные холмы. Там в начале века были обнаружены богатейшие залежи опалов. Каждый желающий может получить бесплатно участок и попытать счастья. Некоторые счастливчики в одночасье становятся миллионерами, другие, наоборот, десятилетиями роют пустую породу. Среди тамошних старателей есть и русские. Один из них в "прошлой" жизни был музыкантом, выступал с сольными концертами в "Карнеги-холле".

 

     Эмигранты последних лет держатся обособленно и, как правило, не участвуют в жизни русских общин. Они любят ругать родину и стараются как можно быстрее ассимилироваться в чужой стране. Впрочем, это в основном молодые люди. Понимание того, что гражданин другой страны вовсе не обязан отрекаться от своих корней, приходит с возрастом.