Волна эмиграции из России, поднятая Октябрьской революцией, а затем гражданской войной, докатилась и до Египта. Согласно отчетам Лиги Наций, из общего числа беженцев – 1160000 человек на сентябрь 1926 года – до Египта добралось не более полпроцента: отпугивало несхожесть культур, традиций, даже климата. Возможно, именно из-за незначительных размеров о белой гвардии на Ближнем Востоке почти ничего не известно у нас на родине. Как же сложилась судьба тех, кто бежал из России в Египет?

     В подавляющем большинстве это были деникинские и врангелевские офицеры, для которых жизнь на чужбине начиналась в английском лагере для интернированных в местечке Телль аль-Кебир (на полпути между Каиром и Исмаилией). В конце 1920 года лагерь закрыли, а его обитателей перевели в Сиди-Бишр, что в восточном предместье Александрии. Улучшились бытовые условия: в Сиди-Бишр им отвели вместо палаток деревянные бараки. В конце 1921 года там проживали 1800 русских беженцев, из них 1200 мужчин, 400 женщин и 200 детей. Лагерь в Сиди-Бишр занимал территорию примерно в 23 гектара, которая была поделена на четыре части или, по-английски, кампы: "a", "b", "c" (здесь находился гспиталь) и "d". Построенный по типу других военных лагерей, он снабжался электричеством и водой из водопровода, имел свои столовые, душевые, прачечную и… колючую проволоку вокруг этих кампов.

     Беженцев снабжали продуктами, одеждой и обувью. Продовольственный паек выдавался по нормам рациона британских военнослужащих, при этом женщины получали три четверти пайка, а дети до 14 лет – половину. И еще каждому человеку полагалась кровать с тюфяком, 2-3 одеяла и изредка подушка. Белье предоставляли только в госпитале. Жизнь в каждом кампе находилась под контролем русской администрации во главе с комендантом, назначенным британскими властями.

     Русские довольно быстро наладили свой быт в Сиди-Бишр. Там были открыты школы, церковь, лавочки, мастерские, детский сад, организованы три оркестра и театр. Регулярно устраивались концерты, спектакли, литературные и благотворительные вечера. Кроме журнала "На чужбине", издавалась еще и газета "Эмигрант". Из общественных организаций наиболее массовой было Русское культурно-просветительское общество.

     Со временем все больше беженцев стремились вырваться из лагеря, найти работу и включиться в местную жизнь. К концу 1921 года среди эмигрантов появились контролеры, кондуктора и вагоновожатые трамвайного парка, шоферы, механики, мелкие служащие, чернорабочие. Подавляющее число русских работало по найму. Лучше всего среди них было врачам и инженерам. Женщины работали, как правило, гувернантками в европейских семьях, но также в больницах и швейных мастерских, некоторые преподавали языки и музыку.

     Европейцы, жившие в Александрии, относились к русским эмигрантам в целом благожелательно и довольно охотно брали к себе на работу. Что же касается египтян, то между ними и русскими поначалу существовало немало барьеров, в первую очередь языковой. Египтяне в массе своей были безразличны к русским, не выделяя их среди европейцев. Правда, они довольно активно участвовали в разного рода благотворительных акциях в пользу беженцев. Но если русский становился конкурентом в бизнесе, случались и стычки.

     В мае 1922 года англичане ликвидировали "русский лагерь" в Сиди-Бишр. Всех его обитателей, не сумевших адаптироваться в Египте, вывезли в славянские страны – Болгарию и Сербию. Но еще целых три десятилетия русская колония в Египте оставалась довольно значительной.

     Русские эмигранты в Египте не могли не интегрироваться в местное общество, но все же старались держаться друг друга. В Каире, Александрии и Порт-Саиде они создали землячества, центром духовной жизни которых стали клубы и православные церкви.

     Среди русских, осевших в Египте, было немало талантливых ученых, художников, а также потомков старинного рода.

     Владимир Голенищев (1856-1947) не относился к числу тех, кто прошел через лагеря в Телль аль-Кебире и Сиди-Бишр. Покинув Россию еще в 1915 году, он поселился с женой-француженкой в Ницце. Будучи профессором каирского университета имени короля Фуада (и одновременно французского института восточной археологии), Голенищев основал в Каире национальный египтологический центр и составил каталог папирусов Египетского музея. Не удивительно, что первые национальные ученые-египтологи, такие, как Ахмед Фахри, были учениками русского профессора. Как известно, в 1922 году англичанин Г.Картер обнаружил в Луксоре гробницу фараона Туттанхамона – единственную и поныне царскую гробницу, оказавшуюся неразграбленной. Голенищев помогал расшифровать надписи. После смерти Голенищева его архив был перевезен из Ниццы в научный египтологический центр в Париж, который и поныне называется Центром Владимира Голенищева. Коллекция Голенищева – более шести тысяч предметов – является украшением Музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина в Москве.

     В 1923 году в Каир по приглашению Голенищева приехал из Москвы еще один русский египтолог, профессор Владимир Викентьев (1882-1960). Вплоть до своей кончины он преподавал в местном университете древнеегипетский язык. Высокое образование помогло на чужбине и супругам Лукьяновым. Профессор Григорий Лукьянов был знатоком древнеегипетской истории, а его жена Елизавета, работавшая до приезда в Каир в московском Музее изящных искусств, занималась византийской культурой. Они издали в Каире несколько книг.

     Для выдающегося русского художника Ивана Билибина (1876-1942) "египетский период" начался в Телль аль-Кебире. Затем он перебрался в Каир, где снял маленькую виллу неподалеку от Египетского музея. Билибин хорошо знал профессора Голенищева, дружил с супругами Лукьяновыми. В 1936 году он вернулся на родину, в Ленинград.

     Из других художников-эмигрантов наиболее известным был Б.О. Фрейдман-Клюзель, основатель и первый директор Галереи современных изящных искусств "Эхнатон" в каирском районе Замалек. К тому же он преподавал на факультете изящных искусств Каирского университета. Работы русского художника и скульптора выставлены в каирском музее изящных искусств в Гезире.

     В семье русского эмигранта Владимира Николаевича Стрекаловского художниками были все мужчины – он сам и его сыновья Роман, Николай и Всеволод. В 1955 году Николай вышел на пенсию и уехал к Всеволоду в Америку. Роман тоже работал в госпитале Каср аль-Айни, но не в хирургии, а в лаборатории, где рисовал различных насекомых. Умер он в начале 60-х годов в Каире.

     Антимонархическая революция 1952 года спугнула большое число русских. Бежав от одной революции, они опасались новых преследований. Примечательно, что в "русских склепах" на греческих православных кладбищах в Каире и Александрии почти нет захоронений, относящихся к последним четырем десятилетиям.

     Надо сказать, что русские землячества в обеих столицах существовали довольно долго. В Каире, например, помещение "русского клуба" было продано за ненадобностью лишь в начале 80-х годов. Церковь в Александрии (она размещается в просторной квартире) перешла под контроль подворья Русской Православной Церкви. Церковь же в Каирском районе Гелиополис вместе с расположенной при ней "русской богадельней" передал в середине 80-х годов греческой общине последний председатель русского землячества Олег Волков (он активно сотрудничал с французским институтом восточной археологии в Каире; в 60-70-е годы издал несколько исторических книг, одна из которых посвящена русским путешественникам в Египте).

     Ныне колония русских белоэмигрантов в Египте насчитывает едва ли десяток человек. Еще десятка два этнических русских представляют второе поколение. Эти люди практически полностью смешались с местными жителями.