|
||||||||||||||||||||||||
Главная / Святая Земля / ПНПО "Россия в красках" в Иерусалиме / Международная научно-общественная конференция "Иерусалим в русской духовной традиции" / Доклад В.Левина. Русская Архитектура на Святой Земле. |
||||||||||||||||||||||||
ПАЛОМНИКАМ И ТУРИСТАМ
НАШИ ВИДЕОПРОЕКТЫ
Авторский канал видео путешествий Павла и Ларисы Платоновых - Israel with Paul and Laura на английском языке
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 2-я
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 1-я
Святая Земля и Библия. Часть 3-я. Формирование образа Святой Земли в Библии
Святая Земля и Библия. Часть 2-я. Переводы Библии и археология
Святая Земля и Библия. Часть 1-я Предисловие
Рекомендуем
Новости сайта:
Новые материалы
Павел Густерин (Россия). Дмитрий Кантемир как союзник Петра I
Павел Густерин (Россия). Царь Петр и королева Анна
Павел Густерин (Россия). Хранительница последнего очага Кима Филби
Павел Густерин (Россия). Особенности языковой подготовки на профильных факультетах российских вузов
Павел Густерин (Россия). Хронология российско-йеменских отношений
Павел Густерин (Россия). Взятие Берлина в 1760 году.
Павел Платонов (Израиль, Иерусалим). К дню памяти протоиерея Василия Ермакова - 3 февраля 2021 года
Павел Густерин (Россия). Комментарии к «Записке Петра Великого о фортециях»
Юлия Бесстремянная (Россия). Православная музыка и живопись в современных изданиях: опыт Российской государственной библиотеки
Никита Кривошеин (Франция). «Дмитрий Сеземан и его двойной исход». К столетию русского Исхода. Беседа с Никитой Кривошеиным. Анна Кузнецова
Документальный фильм «Святая Земля и Библия. Исцеления в Новом Завете» Павла и Ларисы Платоновых принял участие в 3-й Международной конференции «Церковь и медицина: действенные ответы на вызовы времени» (30 сент. - 2 окт. 2020)
Павел Густерин (Россия). Памяти миротворца майора Бударина
Оксана Бабенко (Россия). О судьбе ИНИОН РАН
Павел Густерин (Россия). Судьба Радзивилловской (Кёнигсбергской) летописи
Павел Густерин (Россия). Был ли Александр Невский назван в честь Александра Македонского…
Павел Густерин (Россия). О генеалогическом единстве Русского мира на примере внуков Мстислава Удатного
Павел Густерин (Россия). Список мест, связанных с земной жизнью Иисуса Христа, с упоминанием произошедших событий
Павел Густерин (Россия). Обстоятельства совершения советскими войсками рейда по северным районам Афганистана в 1929
Юрий Кищук ( Россия). Время воздержания. И отчуждения?
Павел Густерин (Россия). Советско-иракские отношения в контексте Версальской системы миропорядка
Павел Густерин (Россия). Установление дипломатических отношений между Советской Россией и Афганистаном
Павел Густерин (Россия). Торговые отношения между СССР и арабскими странами в 1920–1930-х годах
Ксения Кривошеина (Франция). Возвращение матери Марии (Скобцовой) в Крым
Галина Бесстремянная (Россия). История православия в Японии и династия японских священнослужителей
Ксения Лученко (Россия). Никому не нужный царь Протоиерей Георгий Митрофанов. (Россия). «Мы жили без Христа целый век. Я хочу, чтобы это прекратилось»
Павел Густерин (Россия). Академик Мясников об Афанасии Никитине: пародия на науку
Оксана Бабенко (Россия). Надежда Васильевна Туманина - биограф великих русских композиторов
Александр Кан (Великобритания).
Спасение Романовых: иллюзия или упущенные возможности?Кирилл Александров (Россия). Почему белые не спасли царскую семью
Айдын Гударзи-Наджафов (Узбекистан). Жизнь без мифов. Великий князь Николай Константинович 1850-1918
Владимир Кружков (Россия). Русский посол в Вене Д.М. Голицын: дипломат-благотворитель Ксения Кривошеина. (Франция). Памятники чекистским палачам до сих пор украшают страну"
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). Мы подходим к мощам со страхом шаманиста
Жорж Нива (Франция). Четыре трети нашей жизни. «Сюрреалистический фильм» о русской эмиграции
Олег Гоков (Украина). Российская военная миссия 1877 года в Персию
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). "Не ищите в кино правды о святых"
Олег Гоков, Сергей Фалько (Украина). Военно-разведывательная миссия Н.Я. Шнеура и В.А. Бодиско по странам Европы, Северной Америки и Азии в 1880–1881 гг.
Оксана Бабенко (Россия). Тень православия в музыке: русское музыкальное общество и столичные консерватории во второй половине XIX века
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). «Мы упустили созидание нашей Церкви»
Светлана Баконина (Россия). Первый опыт духовного руководства русскими паломниками (из дневника священника, сопровождавшего богомольцев на Святую Землю в 1912 году)
Популярная рубрика
Протоиерей Георгий Митрофанов. "Трагедия России: «запретные» темы истории XX века в церковной проповеди и публицистике" Полемика, отзывы
Проекты ПНПО "Россия в красках": Публикации из архивов:
Русское Александровское подворье близ храма Воскресения. Путь к Александровскому подворью. Извлечение из издания ИППО 1901 г. Храм Воскресения Господня в Иерусалиме и окружающие его святыни
Палестина под властью христианских императоров. (326-636 г.г.) По Альфонсу Курэ. С.Петербург. 1894 год. X. Свв. Савва и Феодосий. XI. Св. Савва и император Анастасий. До 528 г.
Раритетный сборник стихов из архивов "России в красках". С. Пономарев. Из Палестинских впечатлений 1873-74 гг.
Мы на Fasebook
Почтовый ящик интернет-портала "Россия в красках" Наш сайт о паломничестве на Святую Землю
|
Владимир Левин,
Центр Еврейского Искусства
Еврейский Университет в Иерусалиме
Русская Архитектура на Святой Земле [1]
Начиная с 1830-х годов, европейские державы, включая Россию, боролись между собой за влияние на Святой Земле. Строительство церквей, подворий для паломников, госпиталей и школ было одним из важнейших средств в этой борьбе. У построенных европейцами зданий были не только утилитарные, но и политические цели – произвести впечатление на местное население и продемонстрировать присутствие, силу и величие страны, которая их построила. Поэтому европейская архитектура на Святой Земле отличалась от местного зодчества. [2]
Во второй половине 19-го века в европейской архитектуре вообще, и в русской в частности, господствовало направление, которое в советские годы презрительно называлось «эклектикой», а ныне носит название «историзма». В архитектуре использовались исторические стили или их легко узнаваемые элементы, которые выбирались в зависимости от цели и назначения здания. Таким образом, внешний вид здания выражал его назначение и легко «читался» современниками. Историзм в архитектуре позволяет проанализировать идеологические установки заказчиков и архитекторов здания и более или менее однозначно определить, что создатели здания хотели сказать, придавая ему тот или иной внешний вид.
С самого начала борьбы на Святой Земле, у России было два важных преимущества перед другими державами. [3] Во-первых, это постоянный поток русских паломников, посещавших Святые места во все возрастающих количествах. Во-вторых, тут проживало около двадцати тысяч православных арабов, которым Россия могла покровительствовать, и Иерусалимская православная греческая патриархия в течение веков поддерживала тесные отношения с Россией. С другой стороны, отношения между Россией и ее традиционной союзницей и протеже – Иерусалимской патриархией – были неоднозначными, а иногда и просто враждебными. Русские обвиняли контролировавших патриархию греков в небрежении духовными и материальными нуждами их арабской паствы, которая становилась легкой добычей католических и протестантских миссионеров, а также в эксплуатации русских паломников на Святых местах и в греческих монастырях. Кроме того, громадные суммы, которые ежегодно пересылались из России в Иерусалим, расходовались безконтрольно. Одним словом, Россия была недовольна положением дел и стремилась его исправить. Со своей стороны, греки были недовольны непосредственным вмешательством России в дела патриархии и подозревали русских в желании контролировать денежные потоки и даже в намерении изгнать греков и забрать в свои руки Святые места. Поэтому отношение патриархии к русской деятельности в Палестине было настороженным, и, зачастую, она пыталась пресечь те или иные русские инициативы. [4]
Таким образом, русское строительство на Святой земле было призвано решить две практические задачи – упорядочить пребывание русских паломников и уменьшить зависимость от своего союзника – Иерусалимской Православной Церкви. В идеологической сфере русское зодчество обращалось не только к местному населению и к европейским соперникам, но и к греческой иерархии.
Для руководства русской деятельностью в Святой Земле в 1859 г. был создан правительственный Палестинский комитет. Его главной задачей было возведение русских сооружений в Иерусалиме, именуемых в начале «Новым Иерусалимом», а впоследствии более скромно «русскими постройками» (в языке русскоязычных жителей Израиля в наши дни они называются «Русским подворьем»). Комплекс русских зданий за стенами Старого города решал задачи российского представительства перед местным населением и турецкими властями и также создавал независимую от греков инфраструктуру для приема русских паломников: «пора перестать прикрывать личиною единства церквей всестороннее подчинение [греческому духовенству] наших богомольцев […] Пора нам явиться хозяевами в Иерусалиме, где малосильные племена, абиссинцы, копты, сириане, армяне, давно водворились и хозяйствуют по-своему. Ведь мы богаче и сильнее их. […] Руки нам развязаны. Пусть же русские поклонники в Иерусалиме будут у себя дома. Пусть все там познают наше величие по четырем могучим силам нашим, по силам веры, слова, международного права и денег». [5] Комплекс «русских построек» включал в себя собор, здание консульства с башней, здание Духовной Миссии с домовой церковью, больницу и два странноприимных дома для паломников. Комплекс был построен в 1860-1864 гг. петербургским архитектором Мартином Ивановичем Эппингером. [6]
Иностранцы рассматривали русские постройки как крепость, доминирующую над городом («Русское подворье» было одной из первых построек появившихся вне стен Старого города).[7] И действительно, русские гражданские здания похожи на казармы. Их казарменно-казенный характер подчеркивается и вторичным использованием этих двух зданий: женское подворье использовалось англичанами как тюрьма, и ныне в нем расположен музей еврейских подпольщиков, а мужское подворье использовалось как камера предварительного заключения и в этом же качестве оно служит и сегодня.[8] Два фактора определили казарменно-казенный характер русских гражданских построек – внутренняя планировка и стиль зданий. Более трех четвертей русских паломников составляли крестьяне и около половины остальных были выходцами из городских низов,[9] и все они размешались на нарах в громадных залах. Только для паломников из высших классов были отведены отдельные комнаты в здании миссии. Стиль этих зданий можно определить как поздний русский классицизм (его характерными чертами являются массивность, симметрия фасадов, акцент на центральной части здания, треугольные фронтоны, подчеркивающие входы). Само расположение зданий на участке очень классицистично – главное место занимает Троицкий собор, вокруг которого симметрично расположены остальные здания. Еще в 1830-х годах классицизм критиковали именно за его «казарменность»,[10] и к середине XIX-го века он почти вышел из употребления в России. Однако идеологическое содержание классицизма, а именно ярко выраженная идея государственности, оказалась подходящей для зданий, которые должны были олицетворять собой великую Российскую Империю в маленьком и скромном Иерусалиме.
Главным сооружением «русских построек» является Троицкий собор (освящен в 1872 г.). У здания собора, кроме основной религиозной цели, было три задачи. Во-первых, он должен был представлять русскую православную церковь перед жителями Иерусалима и давать им возможность увидеть торжественное русское богослужение. [11] Во-вторых, он был призван уменьшить зависимость русского духовенства от Иерусалимский патриархии, которой принадлежали все православные церкви. В-третьих, собор должен был удовлетворять духовные нужды русских паломников, которые не были привычны к греческому богослужению. [12] Репрезентативная функция собора была выражена в его стиле, который можно определить как русско-византийский. Этот стиль появился в русской архитектуре в 1830-х годах как одно из анти-классицистических направлений, его основой были средневековая русская архитектура, опиравшаяся на византийские традиции, и сохранившиеся византийские церкви, исследование которых только начиналось. [13] По объяснению Б.П. Мансурова – одного из руководителей российской политики в Палестине в 1850-е – 1880-е годы, «план храма, как по внешнему так и по внутреннему его расположению, составлен на точное подобие древних монастырских храмов на Востоке, тип зодчества коих сохранился доселе на Св. Афонской горе и слывет по преимуществу византийским». [14] Строитель собора М.И. Эппингер как нельзя более подходил к выполнению такой программы, т.к. в 1850-х он занимался изучением византийских построек на Афоне. [15] Троицкий собор сочетает в себе типичные греко-византийские черты, как то крестообразный план, образуемый тремя полукруглыми конхами, как принято на Афоне, и черты непосредственно русские – пятиглавие и характерные русские наличники. Даже наличие некоторых элементов итальянской архитектуры, [16] не мешает тому впечатлению «русскости», которое создается внешним видом Троицкого собора.
Появление русско-византийского стиля в Иерусалиме нельзя назвать случайным. Кроме того, что с 1841 он был официально утвержденным стилем для строительства православных церквей в России, его главным идеологическим содержанием было единение самодержавия и русского народа, освященное православием. Обращаясь к древнерусскому зодчеству, этот стиль старался воплотить собой народность, однако корни этой народной самобытности лежали не в самой России, а в Византии. Таким образом, этот стиль подчеркивал связь между вторым Римом – Константинополем и Римом третьим – Москвой и «утверждал», что Россия является истинной наследницей Византийской империи. [17] Несомненно, еще один важный фактор сыграл роль в выборе стиля Троицкого собора. Историзм предполагал строительство новых зданий в стиле, подходящем к месту строительства. Так как современники зачастую видели прообраз византийского зодчества в Храме Гроба Господня, [18] то именно византийский стиль был в их глазах наиболее соответствующим строительству в Иерусалиме.
Вторая стадия русского строительства связана с деятельностью Архимандрита Антонина Капустина, возглавлявшего Русскую Духовную Миссию в Иерусалиме с 1865-го по 1894-й год. В отличие от предыдущих начальников миссии, пытавшихся теми или иными способами исправить положение в Иерусалимской Церкви, архимандрит Антонин сосредоточился на русских паломниках, археологических раскопках, покупке земельных участков и строительстве. По его собственным словам, его задачей было «утвердить и закрепить имя русское в Святой Земле Обетованной так, чтобы мы были в ней не только гостями, а в известной доле хозяевами на утешение своим и на страх чужим по вере и духу». [19]
Гражданские здания, построенные Антонином в 1870-х – 1880-х годах на купленных им участках (приюты для паломников в Яффо, Хевроне и Иерихоне, [20] здание школы в Бейт-Джале, дома на Масличной горе), были простыми, одно- или двухэтажными, и совсем не торжественными. Их единственными украшениями были сдвоенные или строенные окна, объединенные аркой – один из мотивов византийской архитектуры. Архимандрит Антонин долгое время был настоятелем посольских церквей в Афинах и в Константинополе и имел замечательную возможность изучить греко-византийское зодчество.
Еще более сильно влияние византийской архитектуры выражено в церквях Антонина. Архимандрит построил на Святой Земле три церкви – Иконы Казанской Богоматери в Эйн-Кареме (1880-1883), Спаса на Масличной горе в Иерусалиме (1882-1886) и Апостола Петра и Св. Тавифы в Яффо (1888-1893). В опубликованных до революции материалах встречается одно упоминание о том, что церковь в Яффо была построена по проекту самого Антонина, без участия профессионального архитектора, [21] однако на основе сходства всех трех церквей можно было сделать вывод о том, что все три здания были спроектированы им самим. Последние публикации документов подтверждают это предположение. [22] Характерным элементом церквей Антонина являются высокие колокольни – в Эйн-Кареме и на Масличной горе они стоят отдельно, а в Яффо колокольня как бы приставлена к основному объему церкви.
Церкви архимандрита Антонина очень похожи – центральный кубический объем увенчанный низким куполом с сегментированным барабаном, трапецевидные апсиды, сдвоенные окна объединенные аркой (только церковь в Эйн-Кареме прямоугольна в плане). Эти формы заимствованы у Святой Софии в Константинополе и у других сохранившихся византийских церквей, и в одном из своих писем Антонин даже называл церковь на Масличной горе «моя маленькая София с куполом». [23] Таким образом, стиль трех церквей можно определить как нео-византийский. Использование греко-византийских церковных форм в Палестине, на территории Иерусалимской Греческой патриархии, было достаточно ясным идеологическим высказыванием. Они подчеркивали как универсализм православия, так и непосредственную связь между Россией и Византией. Другими словами, не только греки являются наследниками Византии, у России тоже есть часть, и не самая малая, в этом наследстве. Особенно остро звучало использование византийских форм в период латентного конфликта между русскими и греками, в то время как сама патриархия не использовала византийский стиль в своем строительстве. И церкви арх. Антонина действительно вызывали недовольство греческой иерархии.
Особняком стоит в ряду русских построек на Святой Земле Церковь Марии Магдалины. Церковь возведена в память императрицы Марии Александровны, жены Александра II. Ее расположение было подсказано архимандритом Антонином и как нельзя более подходило для мемориальной церкви – на границе Гефсиманского сада, на склоне Кедронского потока вблизи древних гробниц, и в особенности гробницы Богоматери. Церковь была спроектирована петербургским архитектором Давидом Ивановичем Гриммом в официальном «русском стиле» и построена в 1885-1888 под наблюдением иерусалимского архитектора Георгия Франгия. [24] Этот стиль, в отличие от русско-византийского, принимал за образец не средневековую русскую архитектуру, а московское зодчество 16-17 веков. Он возник в 1870-х годах как демократическое направление в архитектуре, однако неожиданно стал официальным стилем для церковных построек, сменив в этом качестве русско-византийский стиль. [25] В 1882 г. во время конкурса на постройку храма на месте убийства Александра II, Александр III отверг все представленные в византийском стиле проекты и потребовал выстроить храм «в стиле московских царей 17 века». Таким образом, «Спас на Крови» определил стилистику русского официального церковного зодчества на последующие десятилетия. Через два года после закладки «Спаса на Крови» в Петербурге, в Иерусалиме состоялась закладка церкви Марии Магдалины. Церковь строилась по заказу и на средства царской семьи, и поэтому кажется совершенно естественным, что стиль церкви был продиктован непосредственно императором. Оба храма – «Спас на Крови» в Петербурге и Мария Магдалина в Иерусалиме составляют один ансамбль, призванный увековечить память родителей Александра III и созданный по его непосредственным указаниям. [26]
Третья стадия русского зодчества на Святой Земле связана с деятельностью Императорского Православного Палестинского Общества (создано в 1882). [27] Общество было организацией идеологической – большинство его руководителей были славянофилами и панславистами, и большинство из них критически относилось к греческой иерархии. Однако идеология Общества проявлялась в основном в его деятельности: создании русских школ в Палестине и Сирии, развитии русского палестиноведения и заботе о русских паломниках. Одним из основных принципов, положенным в основу паломнической деятельности ИППО было создание условий, в которых «паломник не меняет своей жизни и живет как в Матушке России». [28] ИППО стремилось сократить контакты между паломниками и окружающим неоднородным населением Святой Земли – арабами, греками, евреями и западными христианами. Одним из его первых предприятий было открытие лавки, торгующей традиционными русскими продуктами, а позже была открыта лавка для торговли иконами и другими религиозными принадлежностями, которые специально производились в России для продажи паломникам в Иерусалиме. [29] При этом здания ИППО преследовали чисто утилитарную цель – обеспечить русских паломников и учреждения общества удобным пристанищем.
Первым сооружением ИППО было подворье, названное впоследствии Сергиевским.[30] Целью подворья было создать базу для Палестинского Общества, которая была бы независимой от российского консульства, распоряжавшегося «русскими постройками» и противодействовавшего деятельности Общества. Строительство было поручено местному архитектору Георгию Франгиа и выполнено им в 1886-1890 годах во вполне нейтральном стиле с ренессансными элементами, типичными для гражданской европейской архитектуры того времени. Однако в 1889 г. царь передал все паломническое дело, включая приюты на «русских постройках», в руки Общества, с присвоением ему названия Императорского. Тогда же первоначальный план подворья был изменен, и вместо громадных залов для простолюдинов в здании были размещены комнаты для более состоятельных паломников и администрация ИППО. Корпуса подворья расположены по периметру участка, т.ч. в центре образовался закрытый со всех сторон двор. Главный фасад здания обращен на восток (а не в сторону «русских построек»), однако вскоре он потерял свое градостроительное значение, т.к. на противоположной стороне узкого переулка, на который он выходит, было построено здание немецкой школы.[31] Наиболее запоминающимся элементом здания является угловая башня. Притом, что она богато орнаментирована (перемежающиеся ряды красного и белого камня, зубцы, аркатурные пояса), башня не несет в себе какого-либо идеологического содержания. Однако можно предположить ее политическое «высказывание» в контексте напряженных отношений внутри русской «колонии» в Иерусалиме между Обществом, консульством и Духовной Миссией. Башня в собственном подворье ИППО с развевающимся над ней флагом ИППО как бы конкурировала с другой башней в комплексе «русских построек» – башней консульства с российским флагом (позже башня на здании консульства была заменена на жилые помещения). Центральное место в орнаментике башни занимает символический знак ИППО. После передачи в 1889 г. большей части русских построек в ведение Общества, такой же знак был установлен на всех зданиях. Новые ворота на «Русское подворье», построенные Обществом в 1890 г. по проекту Франгия, также украшены символом ИППО, хотя в остальном их вид очень нейтрален. [32]
Подобным образом было выстроено тем же Франгиа в 1887-1890 гг. здание Александровского подворья в Старом городе, возле Храма Гроба Господня. Даже тот факт, что в здании находится порог Судных врат, который ИППО широко рекламировало как третью святыню христианства, [33] не отразился на внешнем виде подворья и церкви во имя Св. Александра Невского, освященной, после длительных проволочек в 1896. [34]
После окончания двух построек в Иерусалиме внимание ИППО обратилось к Назарету. Земля вблизи греческой церкви Благовещения была куплена российским правительством еще в 1864 г., однако она оставалась неиспользованной. В 1891 г. ИППО заказало Франгиа проект приюта для паломников, приходивших в Назарет громадными караванами, однако здание, предназначенное как для размещения паломников, так и для женской школы и поликлиники Общества, было построено только в 1901-1904 гг. немецким архитектором из Хайфы Готлибом Шумахером. [35] В архитектуре этого здания также нет никакого идеологического подтекста, а его внешность и особенно обработка фасадов неотесанным камнем очень похожи на здания, которые строились в тот же период для немецких учреждений в Палестине и отражали новое веяние в европейский архитектуре – неоромантизм.[36] Как и в Сергиевском подворье в Иерусалиме, корпуса здания расположены по периметру участка и образуют закрытый двор. Как и иерусалимские подворья, здание в Назарете тоже использовалось и англичанами и израильтянами для размещения полиции.
Последним крупным сооружением ИППО стало Николаевское подворье в Иерусалиме (1903-1905). В отличие от трех предыдущих зданий, построенных по проектам местных европейских архитекторов, это подворье было заказано петербургскому зодчему А.Е. Элкину. [37] В своем внешнем виде здание сочетает нейтральные формы с чертами неоромантизма и модного в то время стиля модерн (западная пристройка к русскому госпиталю также была выполнена в этом стиле). В нем нет никакой идеологической нагрузки, а основное внимание обращено на практическое удобство – например открытые галереи на фасаде, очень подходящие к иерусалимскому климату. Здание Николаевского подворья было первым русским зданием, которое было открыто к разросшемуся к тому времени городу: в корпусе, выходящем на улицу Яффо, которая стала одной из центральных улиц Нового города, были отведены места для магазинов. Кроме того, это здание изменило и переориентировало ансамбль русских построек. Если ранее все русские здания были обращены в сторону Старого города, то Николаевское подворье создало торжественную перспективу с улицы Яффо к Троицкому собору и оформило площадь перед собором.
Последняя стадия русского строительства на Святой Земле была связана с именем начальника Духовной миссии архимандрита Леонида (Сенцова). [38] Арх. Леонид, руководствуясь примером своего предшественника арх. Антонина, также занимался покупкой земель и возведением зданий. Подобно арх. Антонину, арх. Леонид также не пользовался услугами профессионального архитектора: он самостоятельно проектировал свои церкви и гражданские здания (он окончил Техническое училище в Москве), а строительство производили местные мастера. [39] Но если в зданиях Антонина была видна четкая объединяющая архитектурная и идеологическая программа, то в зданиях Леонида такой программы не было. Из его основных церковных сооружений, церковь Ильи Пророка в Хайфе (1907-1913) и церковь Св. Троицы в Хевроне (1907-1911, освящена в 1925) строились замаскировано – одна как столовая, другая как жилой дом, и при их обращении в церкви к ним быстро пристраивались апсиды и колокольни. [40] Только храм Всех Святых в Эйн-Кареме (1910-е) с самого начала открыто возводился как церковь, и он остался недостроенным из-за первой мировой войны. Судя по каркасу этого храма, который сегодня достраивается, это должен был быть обыкновенный пятиглавый собор.
Таким образом, русская архитектура на Святой Земле ни в коей мере не была однородна. Два ранних ее этапа – этап Палестинского комитета (1860-е гг.) и этап архимандрита Антонина (1870-е – 1890-е гг.) – были насыщены идеологическим содержанием и выполняли репрезентативную функцию. Два же последних этапа - Императорского Православного Палестинского общества (1880-е – 1900-е гг.) и архимандрита Леонида (начало ХХ-го века) были гораздо более функциональными и ориентировались на непосредственную практическую пользу. Церковь Марии Магдалины, которая является самым ярким и запоминающимся русским зданием в Иерусалиме, должна рассматриваться в совершенно отдельном контексте, не имеющем отношения к развитию русского строительства на Святой Земле.
Иерусалим 2 ноября 2005 года.
Конференц-зал им.Маерздорфа в Еврейском университете на горе Скопус. © Владимир Левин
При перепечатке материала - ссылка на сайт "Россия в красках" и адрес http://ric.orthost.ru/ обязательна
Примечания
[1] Данная статья является исправленной версией моей статьи Vladimir Levin, Basic Features of the Development of Russian Architecture in the Holy Land // Jews and Slavs. Vol. 6 (1999). P. 351-371. [2] Обзор иерусалимской архитектуры см. шеститомное издание David Kroyanker, Adrikhalut birushalayim [Архитектура в Иерусалиме], Иерусалим, 1983-1993. Ziva Sternhell. Architecture of the City outside the Walls // Nitza Rosovsky (ed.). City of the Great King: Jerusalem from David to the Present. Cambridge, MA, 1996. P. 417-457. [3] Alex Carmel, Pe‘ilutah shel rusiyah be’eretz-israel beshilhei hatkufah ha‘otmanit [Деятельность России в Земле Израиля в конце оттоманского периода] // Eli Sha’alti’el (ed.), Prakim betoldot yerushalayim bazman hehadash [Главы из истории Иерусалима в новое время]. Jerusalem, 1981. P. 83-91. [4] См., например, Alphonse d’Alonzo, La Russie en Palestine. Paris, 1901. P. 37-52. Ямилинец Б.Ф. Россия и Палестина: Очерки политических и культурно-религиозных отношений (XIX – начало XX века). М., 2003. С. 72-73, 84-86, 171, 176-179, 181-182, 243-245. [5] Безобразов П.В. (ред.), Материалы для биографии епископа Порфирия Успенского. СПб, 1910. Т. 1. С. 432. – Цит. по Ямилинец. Россия и Палестина. С. 91-92. [6] О «русских постройках» см. Лисовой Н.Н. (сост.). Россия в Святой Земле. М., 2000. Т. 1. С. 221-240. David Kroyanker, Adrikhalut birushalayim: habniyah ha’eropeit-notzrit mihutz lahomot, 1855-1918 [Архитектура в Иерусалиме: европейско-христианское строительство в новом городе, 1855-1918]. Jerusalem, 1987. P. 333-359. Shmuel Even-Or, Migrash harusim [Русское подворье] // Kardom 33 (May 1984). P. 22-29. Eli Shiler, Osef tzelumim nadir mimigrash harusim [Редкое собрание фотографий с Русского Подворья] // Kardom 21-23 (August 1982). P. 163-171. Eli Shiler, Osef tmunot nadir mimigrash harusim [Редкое собрание изображений с Русского подворья] // Moreshet eretz-israel, vol. 1, Jerusalem, 1982. [7] Derek Hoopwood, The Russian Presence in Syria and Palestine, 1843-1914: Church and Politics in the Near East. Oxford, 1969. P. 72. Yehoshua Ben-Arie, ‘Ir bere’i hatkufah: yerushalayim hahadashah bereshita [Город в зеркале времени: начало Нового города Иерусалима]. Jerusalem, 1979. P. 105, 409. Piotr Paszkiewicz, In the Shadow of the Black Eagle: Russia’s Imperial Policy and its Impact on the Architecture of Jerusalem // Jewish Art. Vol. 23-24 (1997-1998). P. 484. Piotr Paszkiewicz, W służbie Imperium Rosyjskiego, 1721-1917: Funkcje i treści ideowe rosyjskiej architektury sakralnej na zachodnich rubieżach Cesarstwa i poza jego granicami. Warszawa, 1999. S. 201. [8] Gabriel Tzforni. Rusim “adumim” verusim “levanim” birushalayim [Русские «красные» и русские «белые» в Иерусалиме] // Cathedra 5 (1979). P. 168. [9] Отчет ИППО за 1908/09 и 1909/10 года. СПб, 1911. C. 112. Theofanis George Stavrou. Russian Interests in Palestine, 1882-1914: A Study of Religious and Educational Enterprise. Thessaloniki, 1963. P. 151. Hoopwood. The Russian Presence… P. 116, n. 5. [10] Ср., например, Борисова Е.А. Русская архитектура второй половины XIX века. М., 1979. С. 129-131. [11] Ср. Лисовой. Россия в Святой Земле. Т. 2. С. 427. Ямилинец. Россия и Палестина. С. 244. [12] Даже во время Пасхального богослужения в Храме Гроба Господня сотни русских паломников предпочитали оставаться в Троицком соборе на «Русском подворье» – Дмитриевский А.А. Пасха в Иерусалиме. СПб, 1912. С. 20. [13] О «русско-византийском» стиле см. Кириченко Е.И. Русская архитектура 1830-1910-х годов. М. 1978. С. 75-102, 106-123. Борисова, Русская архитектура… С. 76, 91-111. Кириченко Е.И. Архитектурные теории XIX века в России. М., 1986. С. 97-113. Пунин А.Л. Архитектура Петербурга середины XIX века. Л., 1990. С. 44-54. Кириченко Е.И. Русский стиль: Поиски выражения национальной самобытности, народность и национальность, традиции древнерусского и народного искусства в русском зодчестве XVIII – начала XX века. М., 1997. С. 81-141. Лисовский В.Г. «Национальный стиль» в архитектуре России. М., 2000. С. 53-107. [14] Мансуров Б.П. Отчет о мерах, принятых к улучшению быта русских православных поклонников в Палестине. СПб, 1860 – цит. по Лисовой. Россия в Святой Земле. Т. 1. С. 235. Также воспринимал здание собора и будущий представитель ИППО в Иерусалиме Д. Смышляев – Смышляев Д. Синай и Палестина. Из путевых заметок 1865 года. Пермь, 1877. С. 132. [15] Русский биографический словарь. Т. 24. СПб, 1911. С. 267-268. [16] Необходимо отметить, что в первой половине XIX века преобладало мнение о родстве средневековой архитектуры в Италии и в России – см. Борисова. Русская архитектура. С. 91. [17] Борисова, Русская архитектура, с. 93. Кириченко. Русский стиль. С. 89. [18] Кириченко, Архитектурные теории, с. 76. [19] Письмо арх. Антонина В.Н. Хитрово, 1879 – Дмитриевский А.А. Императорское Православное Палестинское Общество и его деятельность, 1881-1907. СПб, 1907, с. 74-75. Киприан архимандрит. О. Антонин Капустин – архимандрит и начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (1817-1894). Белград, 1934. С. 151. Hoopwood, The Russian Presence…, p. 95. [20] Приют в Иерихоне окончен в 1881 г. – Дмитриевский А.А. Праздник Богоявления Господня на реке Иордане и в Иерусалиме. СПб, 1909. С. 9. [21] Сообщения Императорского Православного Палестинского Общества, апрель 1893, с. 347. [22] Лисовой. Россия в Святой Земле. Т. 1. С. 432. Т. 2. С. 598. [23] Лисовой. Россия в Святой Земле. Т. 1. С. 432. Современники также подчеркивали, что образцом для церкви в Яффо служила Св. София – Сообщения ИППО, апрель 1893, С. 346. [24] О строительстве церкви см. Лисовой. Россия в Святой Земле. Т. 1. С. 411-478. [25] О «русском стиле» см. Борисова. Русская архитектура. С. 220-268. Кириченко. Русский стиль. С. 145-217. [26] Ср. Майкл С. Флайер. Церковь Спаса на Крови // Баталов А., Лидов А. (сост.). Иерусалим в русской культуре. М., 1994. С. 190. [27] Об истории ИППО см. Stavrou. Russian Interests… P. 57-216. Hoopwood. The Russian Presence… P. 96-136. Vladimir Tzivkin. Hahevrah hapalestinit pravoslavit imperialit (1882-1914) [Императорское Православное Палестинское Общество (1882-1914)] // Cathedra 46 (1988). P. 65-90. Carmel. Pe‘ilutah shel rusiyah… P. 102-116. Лисовой. Россия в Святой Земле. Т. 1. С. 256-410. Ямилинец. Россия и Палестина. С. 116-179, 196-219. [28] Палеолог Ф. Императорское Православное Палестинское Общество. Очерк его деятельности. СПб, 1891. С. 25. [29] Седьмой отчет ИППО за 1888-1890 гг. СПб, 1891. С. 47. Путеводитель по святым местам Востока. СПб, 1910. С. 27, 59. [30] О строительстве подворья см. Лисовой. Россия в Святой Земле. Т. 1. С. 479-536. [31] См. фотографии здания в изданиях ИППО 1880-х гг. и David Kroyanker. Rhov hanevi’im, shkhunat hahabashim ushkhunat musrarah [Улица Пророков, эфиопский квартал и квартал Мусрара]. Jerusalem, 2000. P. 112. [32] Проектный чертеж ворот опубликован в Kroyanker. Adrikhalut birushalayim: habniyah ha’eropeit-notzrit. P. 338. Paszkiewicz. In the Shadow of the Black Eagle. P. 483. Paszkiewicz. W służbie Imperium Rosyjskiego. S. 201. Ср. Седьмой отчет ИППО. С. 16. [33] Сообщения ИППО, апрель 1895. С. 140. Ср. также Ямилинец. Россия и Палестина. С. 157. [34] О строительстве подворья и освящении церкви см. Лисовой. Россия в Святой Земле. Т. 1. С. 555-594. [35] О строительстве подворья см. Лисовой. Россия в Святой Земле. Т. 1. С. 626-667. Евгений Капралов. Святая Земля в праздниках Православной церкви. Благовещение Пресвятой Богородицы. СПб, 1907. С. 109-112. Eli Shiler. Natzrat uknesioteha [Назарет и его церкви] // Kardom 19 (March 1982). P. 92-93. [36] О неоромантизме см. Горюнов В.С. и Тубли М.П. Архитектура эпохи модерна. Концепции. Направления. Мастера. СПб, 1994. С. 94-105. [37] О строительстве подворья см. Сообщения ИППО, 1904. С. 73-76. Stavrou. Russian Interests… P. 184-185. Лисовой. Россия в Святой Земле. Т. 1. С. 609-625. Kroyanker. Adrikhalut birushalayim: habniyah ha’eropeit-notzrit. P. 359. [38] О РДМ под руководством архимандрита Леонида см. Лисовой. Россия в Святой Земле. Т. 2. С. 106-169. Ямилинец. Россия и Палестина. С. 180-196. [39] Лисовой. Россия в Святой Земле. Т. 2. С. 146. [40] Дмитриевский А.А. Праздник Святой Троицы на Сионской горе и у Дуба Мамврийского в Хевроне. СПб, 1913. С. 36-37. Киприан. О. Антонин. С. 161, 163, 208 прим. 255. Лисовой. Россия в Святой Земле. Т. 2. С. 147.
|
|||||||||||||||||||||||
© 2004 – 2015 Educational Orthodox Society «Russia in colors» in Jerusalem Копирование материалов сайта разрешено только для некоммерческого использования с указанием активной ссылки на конкретную страницу. В остальных случаях необходимо письменное разрешение редакции: ricolor1@gmail.com |