Я потомственный врач, кандидат медицинских наук, практикую вот уже двадцати лет, из них десять лет проработал в стационаре одной из городских московских больниц. В 1990-е годы без первичного капитала мы создали оригинальные небольшие клиники по собственной модели с пропускной способностью более 50 человек в сутки, которые успешно работают по сей день.

Несмотря на многочисленные бюрократические препоны чиновников, модель первичного звена медицинской помощи, которую мы создали и внедрили, дает нам возможность выживать в любых условиях, обслуживать все слои населения, и даже оказывать бесплатную медицинскую помощь малоимущим пациентам на сумму, превышающую миллион рублей в год.

Мои врачи никому не отказывают в помощи. И хотя на сегодняшний день зарплата в наших частных клиниках значительно меньше, чем в государственных (25000-30000 рублей), больных никто не обирает - за это увольняю. У нас созданы хорошие условия для работы, в частности, организовано бесплатное питание для сотрудников (полноценный обед, завтрак и если необходимо ужин), что позволяет сохранять кадры.

Кадры, как известно, независимо от формы собственности предприятия решают все. Мне бывает не по себе, когда начинают ругать частную медицину. Медицина у нас одна. Лишь разные формы собственности. Врачи работают одни и те же. Частные клиники ведомства проверяют так, что осталось только отпечатки пальцев брать при входе. Разумеется, некоторые частные клиники нередко создаются лишь для получения дохода любыми путями. Иногда я бываю в шоке от перечня исследований, «накрученных» лечебных мероприятий и липовых диагнозов, с которыми приходят к нам больные, побывавшие в подобных, с позволения сказать, медицинских учреждениях.

Наша медицина уже давно катится в пропасть, и сравнительно небольшое число в стране частных клиник положение не спасает. На то есть принципиальные причины. Здравоохранение требует комплекса знаний, и руководить этой весьма специфической областью деятельности могут только весьма компетентные люди. Однако в последние годы этим занимаются люди, знакомые с медициной только как пациенты врачей. Любопытно, согласилась ли бы нынешний руководитель Минздравсоцразвития, финансист по образованию и опыту работы, на предложение директора Большого театра станцевать партию, допустим, Одетты в Лебедином озере?

Между тем незнание предмета приводит к тому, что даже финансовые затраты министерства без понимания сути организации здравоохранения и его целей оборачиваются пустой тратой значительных сумм бюджетных средств. Об этом свидетельствует и провал национального проекта «Здоровье», и строительства медицинских центров… Бездумное вливание огромных сумм денег в здравоохранение выгодно тем, кто при этом набивает себе карманы, получая откаты от производителей медтехники, и это не является новостью. Это наша жизнь по понятиям.

Я полностью согласен с мнением главы Росфиннадзора Сергеем Павленко, что нацпроект «Здоровье» засорен проблемами, нестыковками и правонарушениями. О каком качественном лечении можно говорить, если стационарам вычеркнули из без того нищенского финансирования еще 20% расходов на лекарства и столько же на питание. В стране есть больницы, где кормят на 16-30 рублей, а лечат на 10-30 рублей в сутки. В то же время, по данным Росздравнадзора, на больничных складах ряда регионов были обнаружены остатки дорогостоящих лекарств на общую сумму 11 млрд. рублей.

Я могу бесконечно говорить о грубейших ошибках в диагностике и лечении, как в государственных, так и частных клиниках, которые приводят больных к инвалидности, потому что тот же самый формальный подход к больному по медицинскому стандарту лечения болезни объективно не заставляет врачей думать о конкретном больном.

Многие проблемы могли бы решить поликлиники, в том числе частные, если возродить в стране профилактическую медицину. Для этого, прежде всего, необходимо привести в порядок финансовые взаимоотношения пациентов с лечебными учреждениями разных форм собственности, унифицировав их. Ведь финансовые схемы этих отношений в нашей стране, невзирая на наличие в министерстве крупного специалиста по финансам, сугубо порочны и практически непреодолимы.

Возьмем добровольное медицинское страхование и его разновидность - страхование корпоративное, в рамках которых выплачиваются немалые средства. И хотя существует закон о правах потребителей, запрещающий навязывать кому-либо услуги, эти деньги почему-то заставляют пропускать только через страховые компании, то есть людям навязывается страховая услуга, вместо того, чтобы предоставить выбор, в том числе выбор клиники.

Но у страховых компаний существуют свои предпочтения, и они не хотят заключать с нами и нам подобными договора на медицинское обслуживание, так как мы считаем деньги. Поэтому дело доходит до абсурда. Так как у нас своя оригинальная система обслуживания, с использованием последних достижений науки, то многие люди, будучи прикреплены к другим поликлиникам по «добровольному» и обязательному медицинскому страхованию, лечатся за наличные у нас. Всех их привлекает выгодное сочетание качества лечения, профессионализма наших специалистов, и адекватности цены.

Если бы существовала должная организация здравоохранения, частные клиники на конкурсной основе могли бы также выполнять госзаказы по диспансеризации населения.
Мы в свое время на собственные средства организовали обследование около 60 000 человек по созданной нами методике диагностирования, получили уникальный опыт и ошеломляющие результаты, одобренные компетентными организациями. Ведь профилактика заболеваний способствует решению и демографической проблемы, о которой сегодня много говорят.

Хотя мероприятие не очень затратное, никого новая система диспансеризация не интересует, и мы плюнули на ее внедрение. Ведь по тому объему бумаг, которые надо было собрать, и по тем бюрократическим препонам, которые требовалось преодолеть, сделать это невозможно. Хотя заводы, которые мы обслуживали в течение трех-четырех лет, подсчитали, что за счет профилактики и своевременного лечения снизилось количество листов нетрудоспособности и получения рабочими инвалидности. Это позволило предприятиям на треть увеличить прибыль.

Мы по этому поводу неоднократно обращались в министерство, но всегда встречали только безразличие. Поэтому созданная нами технология используется пока лишь у нас в клинике. Обидно, что сотни гениальных идей российских врачей остаются на бумаге из-за безразличия чиновников.

Чиновники же придумали нынешнюю систему лицензирования медицинской деятельности, приводящую к коррупции, и дающую им возможность получать зарплату, ни за что не отвечая. Нам повезло, мы открылись в 1989 году, когда не было ни лицензирования, ни надуманной сертификации врачей, хотя по закону подтверждается соответствие только продукции, ни аккредитации и прочих систем поборов. Я проработал 20 лет в клинике, имею диплом врача, плюс диплом кандидата наук, плюс четыре свидетельства о повышении квалификации, но не смогу работать, если у меня не будет платного сертификата, как выдаваемого на бутылку водки. Мне ещё акцизной марки на лбу не хватает.

Ну, зачем директору института, преподавателю кафедры, профессору, сдавать экзамен своим же коллегам на кем-то придуманную и, как представляется, противоправную сертификацию? Чтобы получить сертификат, я, которая двадцать лет лечит людей, врач с ученой степенью, должна отменять прием больных для длительного повторного обучения порой у преподавателей, которые ни дня не работали в практической медицине. Это же абсурд! Да и сертификат дублирует диплом о высшем образовании.

Спрашивается, почему бы в таком случае и министру Татьяне Голиковой не пройти длительное обучение в вузе по специальности «Организация здравоохранения», и не получить сертификат, дающий право работать министром в этой стратегически значимой социальной сфере? Может быть, тогда обученный министр внедрит в здравоохранение хотя бы эффективную систему финансирования?

Сегодня для получения лицензии на медицинскую деятельность нужно представить множество документов, часть из которых вообще не предусмотрена законодательством, но их требуют чиновники, и с ними бесполезно спорить. К примеру, требуют упоминавшийся сертификат врача. Или санитарно–эпидемиологическое заключение, которое по положению выдается однажды, если клиника не меняет «места жительства», но чиновники требуют его получения при каждой перерегистрации. А за все приходится платить немалые деньги, хотя то же упомянутое заключение должно по соответствующему положению выдаваться бесплатно. Последняя перерегистрация заняла у нас целый год и обошлась почти в миллион рублей.

До введения лицензирования нас контролировало только районное управление здравоохранения, сотрудники которого знали нас всех в лицо. Они неоднократно убеждались, что мы соблюдали соответствующие законы и положения, регламентировавшие деятельность медицинских учреждений. Сегодня проверяющих множество, причем, приходят они все порознь, и когда им вздумается, отвлекая нас от лечения больных.

Вот еще примеры дискриминации бизнеса, в том числе малого и среднего, к коему относится и наша клиника. Чтобы заменить информационную вывеску над входом в здание, где мы обитаем, нам понадобилось пройти семь инстанций и заплатить около 50 тысяч рублей официальных государственных поборов.

Каждый раз мы ждем - продлят нам аренду помещения на следующий год или нет. А у нас ежегодно обслуживается около 20 000 человек. Спрашивается, почему Мэрия Москвы установила такой порочный порядок аренды нежилых помещений? Ведь он тоже создает потенциал для коррупции, так как человек, который может лишиться всего за один день, если он теряет помещение, готов платить любые деньги чиновнику, ведающему арендой.

Совершенно очевидно, что требуется серьезная реорганизация российского здравоохранения. В частности, чтобы приблизить консультации узких специалистов-профессионалов к народу, надо создавать поликлиники на базе специализированных клиник. Те поликлиники, которые уже существуют, представляется целесообразным замкнуть на многопрофильные стационары, т. е. сделать их подшефными. Раньше так и было. Мы прямо в больницах консультировали больных, которых направляли к нам из поликлиник, и решали вопросы о госпитализации.

В поликлиниках, кроме того, надо широко внедрять амбулаторное лечение. Ведь многие заболевания не требуют обязательной госпитализации в стационаре. Мы, например, в своем дневном стационаре лечим ежедневно около тридцати человек, у которых язвы, хронические панкреатиты, очаговые пневмонии, хронические вирусные заболевания, нуждающихся в профилактике сосудистой патологии и др.

При диспансеризации населения не нужно создавать бригады из безумного количества врачей как это было раньше. Хороший терапевт или врач общей практики в состоянии осмотреть пациента и оценить его здоровье. Мы ввели специальную анкету, которую заполняет пациент, проводим исследование крови по специальной системе, клинический анализ крови, делаем ЭКГ и УЗИ, определяем онкомаркеры, и уже пятнадцать лет успешно осуществляем диспансеризацию работников ряда крупных предприятий.

К примеру, на одном из предприятий нефтехимии из трех тысяч обследованных работников мы выявили 28 человек с опухолями различной локализации и стадии, и только двух не удалось спасти из-за запущенности болезней. Мы обследовали, направляли к специалистам, отслеживали каждого больного и забирали после операции на реабилитацию. Тем самым человека находился под наблюдением одного ведущего врача. Но такое возможно только при взаимодействии поликлиник и специализированных клиник.

Несколько слов о компьютеризации документации, что позволит избавить врачей от возни с бумагами. Прежде всего, надо внести изменения в законодательство и регламентировать, что единственным юридическим документом для врача является написанная на бумаге история болезни. При этом соответствующая система программирования должна быть унифицированной для всех медицинских учреждений России.

Мы пытались компьютеризировать бумажную работу каждого врача, но получается, что он должен по-прежнему и историю болезни писать, и в электронном виде все фиксировать. Когда же в этом случае лечить пациентов? В результате единую базу оставили только в регистратуре.

Уверен, что в интересах дела и для устранения коррупционных возможностей необходимо коренным образом изменить также правила лицензирования медицинской деятельности. Ведь есть законы и положения, которые клиники обязаны соблюдать. Поэтому, думается, что достаточно ввести заявительный принцип получения лицензии и раз в год проводить комплексную проверку работы клиник. Сегодня нас проверяют все кому положено и не положено, причем порознь, что серьезно нарушает прием пациентов и отрицательно сказывается на их здоровье, наносит нам громадный материальный ущерб, а тем самым и казне.

Между тем в той же Москве работает множество знахарей без всяких лицензий. Так что лицензия до первой проверки работы клиники не является гарантией ее качества. Это просто система поборов, как с государственных, так и негосударственных предприятий. Ведь раньше прекрасно обходились без лицензий, и медицинское обслуживание было хорошим. По сути, лицензирование сводится к тому, что нас заранее проверяют, как мы будем выполнять законодательство.

В интересах наших пациентов лицензию нам надо выдавать не «на кота в мешке», а на представляемый к сдаче готовый объект. Принимать его должна государственная комиссия, состоящая из специалистов соответствующих ведомств, надзирающих за медициной, и публично. Если выявятся какие-то упущения, то об этом будет сказано не в кулуарах и не устно, как нередко сегодня бывает. Тогда и коррупции тоже будет меньше.

И ещё одно обстоятельство. Многие санитарно-эпидемиологические нормы, которые мы должны выполнять, написаны в середине прошлого века. Тогда отсутствовала современная техника, в частности, нынешние бактерицидные приборы, а также современные строительные материалы. Поэтому для безопасности здоровья пациентов нормами предусматривались огромные размеры консультативных и лечебных кабинетов.

Сегодня использование новой медицинской техники и новых строительных материалов позволяет уменьшать площади кабинетов в клиниках. Это снижает стоимость их строительства и обслуживания, а также позволяет более эффективно их использовать. Однако об этом министр здравоохранения и его подчиненные просто не догадываются, потому что занимается не своим делом, вследствие чего сохраняются допотопные нормативные положения.

Может быть, эти и другие наши идеи и предложения пригодятся, хотя я уже ни во что не верю.

От редакции
^{Зная нравы некоторых чиновников, мы с ведома автора не указываем его фамилии и места работы.}