О.К. – Расскажите о том, как Вы пришли к Богу, как стали священником.

 

О.А. – Моя семья была не то, чтобы верующая, но как сейчас говорят – сочувствующая. Как я помню с детства, дома всегда висели иконы – Спасителя и Божьей Матери, Казанская. Всегда носил крестик, не знаю почему, но мне нравилось его носить. Однажды, – я был тогда в классе третьем, – один активист-пионер увидел на мне крестик и сказал – что это? – попам здесь не место. Он был такой смугленький, так я ему ответил – а чуркам здесь тоже не место. Вот у нас и получилась драка. В храм я заходил часто, меня просто тянуло туда – нравилось пение, запах ладана, вся церковная атмосфера. Перед тем как идти в армию – я зашел в храм, взял благословение у священника. У нас был очень дружный полк. Помню, тогда в Буденовске захватили больницу и 30 человек ребят наших должны были туда отправить – и мы все очень за них переживали. Так вот я подошел к ним и предложил – Ребята, давайте пойдем в храм и поставим свечки, чтобы вы вернулись домой. – И мы все пошли в храм. Так получилось, что они даже не доехали, как их вернули назад. Так я их повел снова в храм – уже поставить свечки в благодарность Богу.

 

После армии меня пригласили работать в детский центр преподавателем юннатского кружка, так как я закончил сельскохозяйственный техникум, и образование мое подходило. А детский центр находится прямо напротив собора. Летом пока работы не было, я все время проводил в соборе, наслаждался службами, церковным пением.

 

Началась работа, и я понял, что преподавательская работа – это не мое. Однажды к нам на педсовет пришла регент из собора и стала приглашать петь в хор, так как не хватало мужских голосов. А я в то время еще работал на второй работе, тяжеловато мы с мамой жили, денег не хватало. Я подрабатывал диск-жокеем на дискотеке в парке и настолько эту работу не любил, что тут же уволился и пришел петь в храм. Меня взяли, так как слух у меня есть, голос тоже, но нотной грамоты я не знал.

 

Как же мне нравилось петь в храме! Я когда первое время ходил – у меня просто все трепетало внутри, как будто огонь горит и все тело жжет. Я всех спрашивал в хоре – что это такое, но они все светские были, говорили – красота музыки. Но я же музыку и раньше слушал – ничего такого не было. И только потом я подошел к матушке Харитине и она мне объяснила, что это меня так благодать коснулась. Стал я ходить каждый день в храм – покойников отпевать, венчать – ну, конечно, дома был жуткий скандал, так как я бросил и дискотеку, и преподавательскую деятельность. Материальное положение у нас с мамой было тяжелое, я получал где-то тысячи полторы, а в церковь пришел рублей на 80. Это было для меня первое испытание. Помню, псаломщица Мария Георгиевна сказала – это тебя Господь проверяет, устоишь ты или нет. А потом Господь тебе даст болезнь, а потом в храме на тебя будут склоки и напасти. Все это ты должен претерпеть – и только тогда пойдешь к Богу так, как надо.

 

Все так действительно и произошло. Мама со временем сама пришла в храм. В соборе считали, что я уже достоин поступать в семинарию. Я поехал сначала в московскую, не поступил, а поступил в саратовскую. Проучился я в семинарии только год, и у нас в соборе освободилось место священника. Мне предложили перевестись на заочное – и начать служить. Я подумал и согласился. Владыка Серафим не очень благословлял на монашество, а на целибатство (неженатый священник, не дававший монашеских обетов) было можно. Маме я ничего не объяснил, а сама она не знала церковных правил. Я ей сказал, что потом женюсь, найду невесту хорошую, достойную матушку и женюсь.

 

1 августа, на Серафима Саровского, меня рукоположили в дьякона, а на следующий Ильин день – я стал священником. Помню, я приехал домой, и мы с мамой пошли по улице – я шел в полном священническом облачении, а она рядом со мной просто вся сияла от радости и гордости, что ее сын достиг таких высот.

 

О.К. – Батюшка, а Вам самому никогда не хотелось семью, детей?

 

О.А. – Нет, мне очень нравится, что я один. Часто ко мне приходят люди со своими проблемами – сын наркоман или дочь родила без мужа. Я помолюсь с ними, а сам подумаю – Господи, как я Тебе благодарен, что я один. После смерти владыки Серафима я поехал к владыке в Мордовию просить разрешение принять монашество. Он благословил, и 12 декабря меня постригли и нарекли Андреем в честь Андрея Первозванного. Вот так я жил и служил в соборе Архангела Михаила, пока не возникла идея написать книгу об истории храмов Сердобска. У меня много друзей историков, материалов и старых фотографий. Но когда встал вопрос о Казанской Алексиево-Сергиевской пустыни, выяснилось, что о ней мы совсем ничего не знали. И меня это как-то задело – я иеромонах, а о мужском монастыре, который находится совсем рядом с городом, ничего не знаю. В 2004 году мы туда поехали с одним из соавторов и отыскали место, где были засыпаны пещеры. Но тут у меня заболевает мама раком и через три месяца умирает. Мне было не до того, чтобы заниматься книгой. Перед смертью мне мама рассказала потрясающий факт.

 

Мне было 2 или 3 годика, мама собирала вишни в саду, а на колодце стоял таз с вишнями и я сидел на крышке колодца и ел вишни. Крышка обломилась, и я улетел в колодец вместе с тазом. Колодец семиметровый – 4 метра до воды, остальные 3 – вода. Сам я все это хорошо помню – и как я упал, и как меня вытащили. Мама бросила ведро, с барабана всю цепь скрутила и кричит – сынок, держись, я тебя вытащу. Я уцепился за ведро, и она меня вытащила. Помню, меня потом долго на автобусе возили, чтобы я как-то отошел от испуга и не стал заикаться. Так вот перед смертью мне мама и рассказала, что когда она меня из колодца вытащила, то стала расспрашивать – Сынок, ты ведь там долго плавал, ты за что держался? – а я ей отвечаю – Меня тетенька в голубом посадила на кораблик и качала. – Какая тетенька может оказаться в колодце рядом с утопающим младенцем? Конечно, это была Матерь Божья. Я думаю, Она меня спасла для того, чтобы я монастырь восстановил, Казанский, в честь Ее иконы. И вот когда мама умерла, у меня не осталось никаких мирских забот, и я решил начать работы по восстановлению пустыни.

 

О.К. – Весь город говорит о том, что вы продали квартиру и пожертвовали деньги на строительство.

 

О.А. – Я монах, и на мне мой род закончится. После моей смерти кто помолится за моих родных? Может быть это совсем мизерная, но все-таки жертва. А потом еще так сложились обстоятельства, что меня обманули – обещали дать денег и не дали. Когда мы начали строительство – денег не было ни копейки. Обещали дать 1,5 миллиона, и не дали. Я тогда уже народ поднял – работа закипела. Все, что можно было сделать вручную – мы сделали. А дальше нужны были деньги – и я подумал, что значит так угодно Господу, чтобы мы деньги собрали всем миром – ведь собирали же на храм Христа Спасителя – так собирали и мы – кто может 500, а кто и 10 рублей.

 

В монастыре был целебный источник, и вот, когда мне в первый раз показали место, где он был, я подумал, что мы ничего не найдем здесь. Там была просто свалка мусора. Так вот раскопали, расчистили. Меня заставили свезти воду на экспертизу – оказалась вода идеальная. Мы освятили источник и пошли крестным ходом 21 июля на Казанскую. Народу было очень много, день был жаркий, а идти от города довольно далеко, несколько километров. А с нами пошли и старые, и больные – но все прекрасно дошли. Было много исцелений. Одна женщина много лет была кровоточивой – а после крестного хода пришла домой здоровой. У другой – на глазу была опухоль, которая мешала глазу открываться и закрываться. Умывшись в источнике, больная ночью исцелилась.

 

Мы теперь делаем записи в книге о чудесах, так как делали раньше монахи. У нас сохранилось несколько листков из дореволюционной книги. Там есть записи об исцелении бесноватых, по молитвам отца Андрея.

 

После освящения источника решили раскопать пещеры. Я человек маловерный – сомневался, что мы источник найдем, и насчет пещер сомневался тоже, но все-таки мы решили начать копать. Первый день мы ничего не нашли, не было народа верующего, некому было молиться – я только один творил молитву Иисусову. Экскаватор покопал – не нашли мы пещеры. А на следующий день я позвал отца Иннокентия – все-таки два монаха помолятся – может быть, откроются нам пещеры. Копали, копали – вдруг тупой стук, слышно – в пустоту бьет кран. Сразу остановили экскаватор, и в яму спустился человек с лопатой. Сделали небольшую лазеечку, и туда пролез самый худенький солдатик. Посмотрел и сказал – да тут есть ходы. Я, конечно, обрадовался и решил сам залезть посмотреть. Мне показалось, что там очень сыро и совсем нет воздуха. Потом мы вызвали спелеологов – они сказали, что пещеры в нормальном состоянии, только им нужно просохнуть. Потом мы уже все откопали и обследовали. Первая комната – вероятнее всего была усыпальница, а дальше храм святителя Николая Чудотворца.

 

О.К. –А что там осталось от храма?

 

О.А. – Человек, который знаком с устройством храма, сразу поймет, что здесь было. Свод от иконостаса, ниши, где стояли иконы, даже сохранились лавочки на горнем месте, чтобы священство сидело во время чтения апостолов. Храм сделан в виде креста – одна комната – алтарь, из нее – большая комната, две боковые и притвор. У нас в плане все расчистить от земли, побелить, покрасить, развесить иконочки и начать служить. Еще хотим перезахоронить отца Андрея с городского кладбища на монастырское. Он же был основателем нашего монастыря. Он был очень богатый человек, распродал все свое имение и на эти деньги построил часовню в честь Казанской иконы Божьей Матери и подземный храм Николая Чудотворца. А потом, уже будучи монахом, стал таким молитвенником, что к нему привозили больных людей со всей округи, в основном, бесноватых. Есть свидетельства, что эти люди, закованные в цепи у ворот монастыря, исцелялись. У нас в городе есть бабушки, которые помнят отца Андрея, так вот одна из них рассказала, что после революции, когда монастырь разгоняли, он предсказал – не плачьте, монастырь восстановится и сделает это тоже отец Андрей.

 

О.К. – Батюшка, можно несколько слов о командире военной части, который вам помогает.

 

О.А. – Это замечательный человек Николай Владимирович  Гончаров. В любое время можно ему позвонить и попросить технику или людей – и он никогда не откажет. Без его помощи мы так скоро ничего бы не раскопали. Проложили дорогу, провели свет, телефон, из леса сделали парк – все благодаря его труду.

 

Историки утверждают, что это уже третье рождение монастыря. Первое было до Пугачевского бунта. Есть предание, что когда смута началась – монахи приняли пугачевцев и за это были зарублены и монастырь упразднили. В 1894 году монах Серафим поселился в пещере, и к нему потом стали присоединяться последователи, в том числе и отец Андрей, главный строитель монастыря. В 1918 году монастырь закрыли. И вот теперь мы его снова открыли и уже даже официально зарегистрировали со старинным названием – Казанская Алексеево-Сергиевская пустынь. Такое название монастыря было в честь рождения царевича Алексея. В честь его небесного покровителя – освятили один из престолов храма. У нас даже сохранилась старинная печать монастыря. Так что есть теперь в Пензенской области свой монастырь, куда можно приехать помолиться, поклониться местам, где жили угодники Божии.