Француз и россиянка восстановили церковь в разрушенной деревне

 

 

 

Корреспондент "РГ" встретился с ним и его женой.

 

- Юра, я найду тебе твое имение! - известный писатель Камил Икрамов, приехавший в разгар перестройки в Сен-Женевьев-де-Буа хоронить своего тестя, дал слово русскому французу, сыну эмигрантки из России, показать ему родину матери. Но не смог сдержать, вскоре заболел и умер. Его вдова Ольга, вспомнив про обещание покойного мужа, стала снаряжать экспедицию.

 

Барский дом в Ровном стоял на берегу реки - без окон, без дверей. Гость узнал его сразу - по выросшим на месте цветочной клумбы елям, по реке внизу. И когда встал на пороге и шагнул в несуществующую дверь, даже московский таксист заморгал, закурил и куда-то убежал.

 

В 150 метрах от усадьбы грохотала музыка, в Ровном начиналась дискотека. Юрий Всеволодович внимательно посмотрел на здание дискотеки и сказал: "Это храм".

 

- Мы с ним тогда словно остановились на рубеже двух Россий, - вспоминает Ольга Ростиславовна. - Я выросла среди разрушенных церквей, и меня не огорчали их романтичные и величественные развалины. А у Юрия Всеволодовича при виде пляшущей в храме молодежи подкосились ноги.

 

К его следующему приезду в Ровное танцев в храме уже не было. Крутые парни из райцентра свернули свой увеселительный бизнес... по мистическим причинам: то аппаратура перегорит, то молния ударит в дискотеку, то часто сменяемым сторожам по ночам хор слышится.

 

- Я говорю, Юра, давай войдем, подметем. Вошли в темноту, поставили стул на сцену, постелили полотенце и на него икону, у меня была с собою Иверская, - вспоминает Ольга Ростиславовна первые шаги в разрушенном храме.

 

Тут же вокруг стали собираться люди, односельчанин Володя покосил траву, другой тут же побежал за краской, чтобы закрасить черта на стене возле бара, дочь Володи привезла цветы.

 

А наутро наслышанный про все это от местных священников благочинный приехал служить молебен. И все, даже отчаянно отнекивающиеся "ой, у меня корова! ой, у меня ремонт", почему-то пришли.

 

А возле развалин барского дома стоял большой стенд с фотографиями. Тех, кто когда-то в этом имении жил. Как будто вся семья из разрушенного дома вышла навстречу тем, кто живет здесь сейчас.

 

- Люди словно ударялись об эти лица, - вспоминает Ольга Ростиславовна.

 

Интересно, что в районном музее, куда Юрий Всеволодович рискнул обратиться за деталями истории своего рода, милые люди смело говорили ему в глаза про крепостников-эксплуататоров что-то бесконечно советское. Но, тормознув машину возле кладбища в деревне Егла, они наткнулись на старинное надгробье "коммерцсоветника", лютеранина Александра Фердинанда Бергштейна. Староста восстанавливающегося неподалеку храма, увидев валявшееся надгробье, сказал: "Этот человек давал деньги на нашу церковь!"

 

Памятник подняли, поставили, а через год пред ним предстал правнук.

 

И твердо решил, что с помощью Ольги Ростиславовны сделает книгу о трех сестрах и одном брате, когда-то живущих в этом имении, о том, как их перемололи война и скитания, оставив в живых только его маму. И поместит их записанные в альбом стихи, фотографии стриженых елок, воспоминания о том, как они молились в храме.

 

Поскольку мечты найти спонсоров на восстановление храма как-то очень быстро иссякли, французский инженер на пенсии, вовсе не владелец заводов и пароходов, полез в кубышку своей накопительной пенсии.

 

- Я жил среди французов, а они бережливый народ. И я все откладывал деньги по-французски, думая: может, понадобятся...

 

И они понадобились, когда он принял решение строить церковь. Первая жена у него умерла, дети устроены, а сам он, как и положено старому альпинисту, не очень требователен к удобствам жизни.

 

На восстановление храма ушло 12 лет. Каждое лето они приезжали с Ольгой в Ровное и работали на стройке. Таскали кирпичи, крутили лебедку. Глава сельского поселения Татьяна Долотова аккуратнейшим образом вела расчеты и тратила деньги.

 

Местная бабка Татьяна по прозвищу Ботиха, приволокшая на спине из рушимого в 1938-м храма икону святой великомученицы Екатерины, строго приказала внучке: будут восстанавливать, икону вернешь. Внучка узнала, что храм восстанавливают, и решила выполнить наказ бабки. Долго стоявшую в нетопленой деревенской кладовке, с налипшим мусором, с испорченным изображением, икону взяли из вежливости. Привезли вместе с хозяйкой в храм. Поставили у стены. Долго ходили за бабушкой, критикующей воссоздателей за скромность: "Наша-то церковь была богатая", и... замерли, оглянувшись на икону. Она стояла чистая и светлая.

 

- Не пишите, что мы восстанавливали храм, пишите, что храм восстанавливал нас, - настаивают мои собеседники.

 

И советуют, если я приеду в Ровное, разыскать людей, чью жизнь тихо и счастливо поменял храм. Но не одни идиллии вокруг. Неподалеку в селе Опеченский Посад была убита подкармливаемым ею пьяницей Мария Кузьминична Краснова, удивительной судьбы и веры человек, благословившая их на строительство храма старинной иконой.

 

Храм не только "перестроил" судьбу жителей заброшенной деревни Ровное, но и "достроил" их собственную.

 

В Кламаре, в русских окрестностях Парижа, Юрий обвенчался со своей состроительницей и новой женой Ольгой. ("Моя подружка, поэтесса Таня Бек, все повторяла: "Оля, твоя история - нам всем надежда, счастливая любовь возможна в любом возрасте", - смеется Ольга Ростиславовна.) В Москве в Доме русского зарубежья, в Петербурге, Париже, Пскове, Твери Ольга Ростиславовна презентовала книгу "На что душа моя оглянется" и еще две, посвященных Ровному. "Я бы не поверила, скажи мне кто-нибудь, что после 60 буду переживать такой творческий подъем!" - смеется она.

 

- А у меня в 70 лет появился в жизни человек, который вернул мне Россию, - улыбается Юрий Всеволодович.

 

Дом, из которого его мать уехала в 1917-м, включен в федеральное финансирование по программе восстановления старинных усадеб. Вербицкие говорят, что ни одна копейка до Ровного так и не дошла.