Когда вы, сойдя в Буэнос-Айресе с трапа рейсового самолета «Аэрофлота» и пройдя все формальности, входите в зал прилета, вам бросается в глаза, что многие встречающие говорят по-русски и держат над головой плакатики с текстами на нашем языке. Так происходит первое знакомство с аргентинскими русскими. Под ними здесь понимаются либо «чисто» русские люди, или же те, кто себя ими считает. Только по официальным данным, на начало 90-х гг. в Аргентине проживали 50 тыс., а в соседней Бразилии — 60 тыс. русских.

Откуда же появилась эта достаточно крупная национальная прослойка в Южной Америке? Для этого надо заглянуть в далекое прошлое. Еще в последней четверти XIX в. на берега Аргентины и Бразилии высадились первые переселенцы из России — в основном крестьяне из Украины, Белоруссии и Центральной России. Обольщенные щедрыми посулами вербовщиков, перспективами избавиться от нищеты и безземелья у себя на родине, они в поисках земли и хлеба все увеличивавшимся потоком вливались в эти две страны, а также в Уругвай.

Но щедрые посулы обернулись суровой действительностью: русским эмигрантам пришлось осваиваться в тяжелых экономических и природных условиях, поднимать нетронутые земли без какой-либо материальной поддержки от государства. Далеко не все выдержали трудности. Некоторые вернулись на родину, но так или иначе число переселенцев из России возрастало, и уже в 1913 г. русская колония только в Аргентине превысила 100 тысяч человек. Впрочем, к тому времени среди них были не только крестьяне, но также рабочие (в основном на мясохладобойнях), торговцы. В Южной Америке находили убежище и политэмигранты, в том числе потемкинцы.

Выходцы из России внесли заметный вклад в развитие сельского хозяйства тех стран, где они селились, в особенности в развитие зерновых и огородно-овощных культур. Например, гречиха здесь была введена в оборот именно россиянами. Работали здесь и русские ученые. Среди них, например, Николай Альбов, ставший одним из крупнейших исследователей Огненной Земли.

А после гражданской войны в России сюда хлынул поток белоэмигрантов, хотя и не такой многочисленный, как предыдущий. После 1945 г. «белая» колония вновь пополнилась. Среди ее представителей было немало известных фамилий: потомки и родственники великого русского дипломата А. М. Горчакова (недавно в Буэнос-Айресе скончался его правнук), генерала Алексеева, известного фабриканта и мецената Саввы Морозова, князей Волконских и др.

Оригинальная русская община сложилась в Парагвае, стране, расположенной в самом центре Южной Америки. Сюда в начале 20-х гг. по призыву генерала Ивана Беляева, служившего до этого у Врангеля, приехала большая группа офицеров бывшей царской и белой армий, много казаков. Идея Беляева состояла в создании в Парагвае своего рода «русского очага». Однако вспыхнувшая вскоре война с Боливией на время перечеркнула эти планы. Казаки вступили в ряды парагвайской армии, заняли в ней немало командных постов; сам Беляев был одно время начальником генштаба парагвайской армии. Сражались русские с умением, смело, проявляя порой подлинный героизм. С тех пор они и их потомки пользуются в стране большим уважением и авторитетом, их община одна из наиболее состоятельных и крепких в Южной Америке.

Имена целого ряда этих офицеров теперь запечатлены в названиях улиц столицы Парагвая — Асунсьона. И здесь, в Парагвае, среди русских немало интересных личностей: бывший полковник Виктор Бутлеров — правнук знаменитого русского химика, Всеволод Канунников — видный бизнесмен, Наталия Срывалина — первая в Парагвае женщина-инженер. Интересной была и дальнейшая судьба самого Беляева — впоследствии он стал ученым-этнографом, горячо отстаивавшим права коренного индейского населения. Впрочем, деятели культуры — выходцы из России тоже внесли свою весомую лепту. В Аргентине в 20-40 гг. творил скульптор с мировым именем, выходец из Мордовии Степан Эрьзя, в Южной Америке выступали с большим успехом Ф. И. Шаляпин, балерина А. Павлова, С. Рахманинов. В Буэнос-Айресе стал чемпионом мира по шахматам А. Алехин.

В годы второй мировой войны в рядах белой эмиграции, до этого враждебно относившейся к Советскому Союзу, произошел раскол: многие ее представители встали на патриотические позиции и поддержали борьбу советского народа и Красной Армии против фашистских захватчиков.

После 1945 г. В Южную Америку пошел третий эмигрантский поток, состоявший в основном из среды так называемых перемещенных лиц, не пожелавших возвращаться в Советский Союз.

Сейчас таких переселенческих потоков в Южную Америку уже нет, но ряды русской эмиграции пополняются: русскими женами латиноамериканцев, лицами, оформляющимися через те или иные вербовочные фирмы, людьми, приезжающими по приглашению родственников и потом всякими правдами и неправдами остающимися на постоянное жительство. Встречаешь там и бывших наших моряков, и русских преподавателей в университетах. На сегодняшний день в странах Южной Америки проживают примерно 120-130 тыс. русских. Как складывается их судьба? Значительная их часть продолжает заниматься сельским хозяйством, осела в деревне, заметно вросла в местную жизнь. В аргентинской провинции Мисьонес, например, есть городок Овера, где половина жителей — выходцы из России, они свято соблюдают ее праздники и традиции. В городах же русские, как правило, принадлежат к средним слоям латиноамериканского общества. Это служащие, инженеры, преподаватели, некрупные бизнесмены, много пенсионеров. Русской эмиграции (впрочем, видимо, как и другим) хлеб достается нелегко, приходится напряженно работать, порой в двух-трех местах. Трудятся все — и простые рабочие, и потомки Горчакова. Высокая квартплата, налоги, постоянно растущая стоимость жизни заставляют повседневно думать о хлебе насущном.

Как и другие национальные меньшинства в странах Южной Америки, русские тоже стремятся к различным формам объединения. Одна из наиболее заметных — русские клубы: в Буэнос-Айресе — им. Горького, Маяковского, Белинского, Островского. Для русского человека, которому особенно присуще чувство тоски по родине, такие клубы — просто отдушина. Сюда приходят семьями, слушают музыку, концерты, лекции, танцуют, вспоминают — одним словом, отдыхают. Сейчас, когда съездить в Россию стало значительно легче, в таких клубах часто слышишь и рассказы о подобных поездках. Своего рода клубами являются и действующие в столицах стран этого региона православные храмы, где верующие после службы, как правило, встречаются за чашкой чая. Держится так называемая монархистская эмиграция в Аргентине, объединяющая несколько сот потомков бывших белых. У них своя церковь, дом престарелых, школы для детей и даже газета «Наша страна» — единственное в Южной Америке издание на русском языке. По-прежнему дружной и сплоченной является русская община в Парагвае, дружески настроенная по отношению к нынешней России.

Ассимиляция в местное общество — неизбежный и в целом полезный процесс, оборачивается, с другой стороны, негативным качеством: утратой родного языка, корней и культуры. В том же Парагвае, например, сплошь и рядом видишь родителей, которые вынуждены общаться со своими детьми только на испанском языке. В здешних странах немало встретишь людей с русскими именами и фамилиями, но это вовсе не значит, что они говорят по-русски. Общины делают попытки организовывать для молодежи курсы русского языка, но это далеко не всегда помогает. В этом деле нужна помощь из России — пособиями, книгами, газетами, а также преподавателями, но она оказывается крайне слабо.

В последние годы совсем почти заглохла работа в регионе российской ассоциации «Родина». Причины понятны — наши экономические трудности, но их надо преодолевать, если мы не хотим утратить связи и российское влияние в русскоязычном мире Южной Америки. Один из перспективных путей в этом направлении лежит в создании и активной деятельности культурно-информационных российских центров, прежде всего в Аргентине, Бразилии и Уругвае, где осела большая часть наших соотечественников. Подобного рода центры давно уже созданы США, Японией, многими странами Западной Европы. Не исключено, что созданию таких центров могли бы материально помочь и сами русские общины. Они же могли бы также стать одним из инструментов нашей внешнеэкономической деятельности в Южной Америке. Хотя русские не занимают командных высот в экономике региона, однако они могли бы стать важным связующим звеном в укреплении и расширении деловых связей между Российской Федерацией и южноамериканскими странами.

Видимо, активизировать свою работу в том же направлении могли бы и посольства РФ. На наш взгляд, работе с нашими соотечественниками в Южной Америке придается пока еще явно недостаточно внимания, а между тем это один из тех резервов в российско-латиноамериканских отношениях, которые мы ищем и далеко не всегда используем в полной мере.