120-летие со дня рождения русского поэта Николая Гумилёва

(15 апреля 1886 г. — 25 августа 1921 г.)

Знал он муки голода и жажды,
Сон тревожный, бесконечный путь,
Но Святой Георгий тронул дважды
Пулею не тронутую грудь.

Николай Гумилёв («Память»)

Мы медленно восстанавливаем свою историческую память. Первая мировая война все еще остается в России без героев, без их имен, без памятников воинам, павшим в мировой войне. Памятная дата, 90-летие начала Первой мировой войны, у нас в стране впервые отмечалась в 2004 году.

Исторических источников, документальных, а тем более вещественных, периода Первой мировой войны сохранилось крайне мало. В редчайших случаях в домашних и семейных архивах остались фотографии родственников — участников войны 1914–1918 гг., тем более в офицерской форме, награды, Георгиевские кресты. Это были бы явные улики. Чтобы выжить в годыгражданской войны и репрессий, уничтожалось все: письма с фронта, фотографии, газеты, журналы, книги, любые косвенные свидетельства. Многие представители известных дворянских фамилий вынуждены были их сменить, скрывая свое не рабочее происхождение. И самое драматичное — люди замолчали, глубоко запрятав в себя прошлое, унося в вечность свою память.

Между тем в самом начале войны Русское историческое общество, губернские ученые архивные комиссии призвали общественность к собиранию и сохранению свидетельств войны. Председатель Тверской ученой комиссии И.А. Иванов в своем обращении от 9 декабря 1914 г. к членам комиссии, а их было более 250, писал: «Настоящая великая европейская война, несомненно, в самом недалеком будущем сделается предметом серьезного исторического изучения. Для этой цели необходимо накопление возможно большего количества материалов. Вследствие чего архивная комиссия покорнейше просит Вас принять участие в собирании материалов для истории настоящей войны (всякого рода печатные и рукописные известия, сообщения, статьи, доклады, объявления, афиши, картины, рисунки, портреты и т.п.) и материалы эти направлять в кабинет Исторического Архива на Мытной площади по почте или лично от 6–9 часов вечера ежедневно»¹. Так бы и было. Но это уже сослагательное наклонение, которому в Истории места не отведено. У России не было победы в великой европейской войне, хотя добывалась она трудом русских воинов. Из Первой мировой войны Россия выведена революцией 1917 года под влиянием зарубежных сил. Отечественная для России война была превращена в гражданскую с резней, с великим голодом и великим мором. Так что уже не архивные, а партийные комиссии выполняли заказ новой советской власти и подчистую выбирали из архивов бывших учреждений документы о династии Романовых, скрупулезно собирали документы о Ленине и Октябрьской революции. Со всех сторон Первую мировую войну ожидало забвение. Как оказалось, на многие годы. Тем ценнее для нас художественная литература как важнейший исторический источник о войне². К счастью, есть эпопеи М.А. Шолохова, А.Н. Толстого, А.И. Солженицына, литература русской офицерской эмиграции, представляющая, скорее, беллетризированные мемуары. Но особую ценность имеют произведения, вышедшие из-под пера писателей-фронтовиков, хроникеров, по свежим следам фиксировавших живые картины Первой мировой. Один из них — ярчайший представитель поэзии Серебряного века Николай Степанович Гумилёв. Он добровольцем ушел на фронт: «В немолчном зове боевой трубы / Я вдруг услышал песнь моей судьбы». Но его не берут. У него «белый билет». Еще в 1907 г. Гумилёв был освобожден от воинской повинности из-за болезни глаз. Он добивается зачисления на военную службу и разрешения стрелять с левого плеча. Он выбирает кавалерию. За отдельную плату, частным образом, обучился владению шашкой и пикой: «Променял веселую свободу / На священный долгожданный бой». «Не одному мне показалась странной идея безо всякой необходимости надевать солдатскую шинель и отправляться в окопы. Гумилёв думал иначе», — вспоминал о нем поэт Георгий Иванов³.

24 августа 1914 г. Гумилёв был зачислен в 1-й эскадрон лейб-гвардии Ее Величества государыни императрицы Александры Федоровны уланского полка и 28 сентября, получив боевого коня, отправился на передовую, к границе с Восточной Пруссией.

Та страна, что могла быть раем,
Стала логовищем огня,
Мы четвертый день наступаем,
Мы не ели четыре дня.
И залитые кровью недели
Ослепительны и легки,
Надо мною рвутся шрапнели,
Птиц быстрей взлетают клинки.

«Мало того, что он добровольно пошел на современную войну — он — один он! — умел ее поэтизировать. Да, надо признать, ему не чужды были старые, смешные ныне предрассудки: любовь к родине, сознание живого долга перед ней и чувство личной чести. И еще старомоднее было то, что он по этим трем пунктам всегда готов был заплатить собственной жизнью», —написал А.И. Куприн в статье «Крылатая душа» сразу после гибели Гумилёва⁴.

Поэт, романтик, «рыцарь счастья» верил, что не погибнет: «Я, носитель мысли великой, /Не могу, не могу умереть». Эйфория в обществе, эйфория в душе поэта. Все верили в скорую войну. К своему участию в войне Гумилёв отнесся очень серьезно. Он подготовил себя к сражениям. Он был отличный стрелок. Он был отважен. Уже в декабре 1914 г. улан Гумилёв был награжден Георгиевским крестом 4-й степени, а в январе 1915 г. произведен в младшие унтер-офицеры.

«…В жизни пока у меня три заслуги — мои стихи, мои путешествия и эта война. Из них последнюю, которую я ценю менее всего, с досадной настойчивостью муссируют все, что есть лучшего в Петербурге… Меня поддерживает только надежда, что приближается лучший день моей жизни, день, когда гвардейская кавалерия одновременно с лучшими полками Англии и Франции вступит в Берлин», — писал Гумилёв из действующей армии 2 января 1915 г. другу М. Л. Лозинскому⁵.

Николай Гумилёв ведет подробнейший дневник военных дней. Корреспонденция Гумилёва с фронта печаталась весь 1915 год в петербургской газете «Биржевые ведомости» под названием «Записки кавалериста». 17 октября 1914 г. Гумилёв принял «боевое крещение». «Этот день навсегда останется священным в моей памяти, — писал Гумилёв в «Записках кавалериста». — Я был дозорным и первый раз на войне почувствовал, как напрягается воля, прямо до физического ощущения какого-то окаменения, когда надо одному въезжать в лес, где, может быть, залегла неприятельская цепь, скакать по полю, вспаханному и поэтому исключающему возможность быстрого отступления»… «Но вот наступила и моя очередь вступить в бой. Послышалась команда: «Ложись… прицел восемьсот… эскадрон, пли», и я уже ни о чем не думал, а только стрелял и заряжал, стрелял и заряжал. Лишь где-то в глубине сознанья жила уверенность, что все будет, как нужно, что в должный момент нам скомандуют идти в атаку или садиться на коней, и тем или другим мы приблизим ослепительную радость последней победы»⁶. Храбрость в том и заключается, — всегда говорил Гумилёв, — чтобы подавлять страх и делать то, что надо. Бой — это умение справиться со страхом⁷. Вот как Гумилёв описывает наступление: «Через несколько дней в одно прекрасное, даже не холодное, утро свершилось долгожданное. Эскадронный командир собрал унтер-офицеров и прочел приказ о нашем наступлении по всему фронту. Наступать — всегда радость, но наступать по неприятельской земле — это радость, удесятеренная гордостью, любопытством и каким-то непреложным ощущением победы. Люди молодцеватее усаживаются в седлах, лошади прибавляют шаг»⁸.

С внутренним убеждением выходил Гумилёв на поле брани, сражаясь за веру, царя и отечество, как делали его отцы и деды: «В конце недели нас ждала радость. Нас отвели в резерв армии, и полковой священник совершил богослужение. Идти на него не принуждали, но во всем полку не было ни одного человека, который бы не пошел. На открытом поле тысяча человек выстроились стройным прямоугольником, в центре его священник в золотой ризе говорил вечные и сладкие слова, служа молебен. Было похоже на полевые молебны о дожде в глухих, далеких русских деревнях. То же необъятное небо вместо купола, те же простые и родные, сосредоточенные лица. Мы хорошо помолились в этот день»⁹. О том же стихотворение «Война», написанное на фронте в ноябре 1914 г.

Тружеников, медленно идущих
На полях, омоченных в крови,
Подвиг сеющих и славу жнущих,
Ныне, Господи, благослови.

«Патриотизм его был столь же безоговорочен, как безоблачно было его религиозное исповедание»¹⁰. И совсем не чужды психологии молодого воина размышления: «Я всю ночь не спал, но так велик был подъем наступления, что я чувствовал себя совсем бодрым. Я думаю, на заре человечества люди так же жили нервами, творили много и умирали рано. Мне с трудом верится, чтобы человек, который каждый день обедает и каждую ночь спит, мог вносить что-нибудь в сокровищницу культуры духа. Только пост и бдение, даже если они невольные, пробуждают особые, дремавшие прежде силы»¹¹.

Наступил тяжелейший для России 1915 год. Фронт растянул силы России на гигантской территории, от Балтии до Багдада. В тылу плелись интриги и возникали сплетни. Из письма Гумилёва к жене Анне Ахматовой: «…Рождается рознь между армией и страной. Но это не мое личное мнение, так думают офицеры и солдаты…»¹².

В марте 1915 г. стояли сильные морозы. Из «Записок кавалериста»: «Во многих разъездах я участвовал, но не припомню такого тяжелого, как разъезд корнета князя К., в один из самых холодных мартовских дней… Я не догадался слезть и идти пешком, задремал и стал мерзнуть, а потом и замерзать…»¹³. Гумилёва привезли в Петроград с воспалением легких. В лазарете он пролежал два месяца. По состоянию здоровья Гумилёв был признан негодным к военной службе, но, как и в начале войны, ему удалось переубедить врачей, и в мае он снова на фронте. Летом 1915 г. Гумилёв награжден вторым Георгиевским крестом 3-й степени за спасение пулемета под огнем противника.

28 марта 1916 г. Гумилёв получил первый офицерский чин прапорщика с переводом в 5-й Александрийский гусарский полк. Полк стоял севернее Двинска, на правом берегу Западной Двины. В апреле полк был направлен в окопы. 6 мая Гумилёв заболел и был эвакуирован в Петроград. С обнаруженным процессом в легких его поместили в лазарет Большого дворца в Царском Селе, где старшей медицинской сестрой работала императрица Александра Федоровна, шеф тех полков, в которых служил Гумилёв. В госпиталях Царского Села с начала войны медсестрами работали дочери императора Николая II великие княжны Ольга и Татьяна, помогали им и младшие дочери Мария и Анастасия. 5 июня 1916 г. великой княжне Анастасии исполнилось 15 лет. В «Новоромановском архиве», который после расстрела царской семьи был привезен в Москву, сохранилась рукопись стихотворения Николая Гумилёва, посвященного Анастасии. Оно подписано прапорщиком Гумилёвым и всеми офицерами, лечившимися в лазарете. Великая княжна сохранила подарок. К этому времени поэт Николай Гумилёв уже был кумиром современной молодежи. Юная красивая Анастасия была счастлива вниманием знаменитого поэта и бесстрашного воина.

Сегодня день Анастасии
И мы хотим, чтоб через нас
Любовь и ласка всей России
К Вам благодарно донеслась.

. . .

И мы уносим к новой сече
Восторгом полные сердца,
Припоминая наши встречи
Средь Царскосельского дворца¹⁴.

25 июля 1916г. Гумилёв снова выехал на театр военных действий. В сентябре — октябре 1916 г. в Петрограде держал офицерский экзамен на корнета. Не сдав (из 15) экзамен по фортификации, Гумилёв снова отбыл на фронт. Новый 1917 год встретил в окопах, в снегу. Завершилась служба Гумилёва в 5-м Гусарском полку неожиданно. Полк был переформирован, а прапорщик Гумилёв направлен в Окуловку Новгородской губернии для закупки сена частям дивизии; там застала его Февральская революция и отречение императора Николая II от престола. Гумилёв разочарован. Себя считает неудачником, прапорщиком разваливающейся армии. В апреле 1917 г. из штаба полка пришло сообщение о награждении прапорщика Гумилёва орденом Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом, но поэт не успел его получить. Он добился командировки на Салоникский фронт, и 17 мая Анна Ахматова проводила мужа на крейсер. Но поскольку Россия была выведена из войны неслыханно позорным Брестским миром, Гумилёв в апреле 1918 г. возвратился домой, в Россию. Царское Село переименовано в Детское Село, дом Гумилёвых реквизирован. Анна Ивановна, мать Гумилёва, с сыном Лёвушкой живут в Бежецке. Анна Ахматова попросила развод…

Началась новая жизнь в новой стране. Популярность Гумилёва в Петербурге была фантастической. Он издает книги, выступает в различных аудиториях, читает лекции, преподает в студиях и кружках, занимается переводческой деятельностью и литературной критикой. Он входит в состав редакционной коллегии издательства «Всемирная литература», его избирают председателем Петроградского отделения Всероссийского Союза поэтов, который до этого возглавлял Александр Блок. В своем дневнике Блок оставляет запись: «Все под Гумилёвым»¹⁵. Вспоминает поэт Г.Иванов: «Он, идя после лекции, окруженный своими пролетарскими студистами, как ни в чем не бывало снимал перед церковью шляпу и истово, широко крестился. Раньше о политических убеждениях Гумилёва никто не слыхал. В советском Петербурге он стал даже незнакомым, даже явно большевикам открыто заявлять: «Я монархист». Помню, какой глухой шум пошел по переполненному рабочими залу, когда Гумилёв прочел:

Я бельгийский ему подарил пистолет
И портрет моего государя¹⁶.

В конце августа 1921 г. Петроградская губчека расстреляла русского воина, талантливого поэта Николая Степановича Гумилёва. Убили его за участие в мировой войне, за любовь и преданность России. Могила его неизвестна.

Примечания

 ¹ ГАТО (Государственный архив Тверской области). Ф. 103. Оп. 1. Д. 755. Л. 61.

 ² Зверев В.В. Новые подходы к художественной литературе как историческому источнику // Отечественная история. 2003. №4. С.161–166.

 ³ Иванов Г. О Гумилёве. В кн.: Высотский О.Н. Николай Гумилёв глазами сына. М., 2004. С. 465–466.

 ⁴ Цит. по кн.: Лукницкая В. Николай Гумилёв: Жизнь поэта по материалам домашнего архива семьи Лукницких. Л., 1990. С. 298–299.

 ⁵ Гумилёв Николай. Избранное. М., 1990. С. 288–289.

 ⁶ Гумилёв Н. С. Соч. в 3 т. Т. 2. Записки кавалериста. С. 287, 297.

 ⁷ Иванов Г. Там же. С. 471.

 ⁸ Гумилёв Н. С. Соч. в 3 т. Т. 2. Записки кавалериста. С. 292.

 ⁹ Там же. С. 304.

 ¹⁰ Левинсон А. Гумилёв. В кн.: Высотский О. Н. Николай Гумилёв глазами сына. М., 2004. С. 551.

 ¹¹ Гумилёв Н. С. Соч. в 3 т. Т. 2. Записки кавалериста. С. 322.

 ¹² Цит. по кн. Лукницкая В. Николай Гумилёв: Жизнь поэта по материалам домашнего архива семьи Лукницких. Л., 1990. С. 298–299; Там же. С. 173.

 ¹³ Гумилёв Н. С. Соч. в 3 т. Т. 2. Записки кавалериста. С. 332–333.

 ¹⁴ Николай II. Семья императора // Альманах «Сокровища России». Вып. 13. С.96.

 ¹⁵ Гумилёв Н. С. Соч. в 3 т. Т. 3. Николай Гумилёв. Хроника. С. 419.

 ¹⁶ Иванов Г. Там же. С. 469.