Россия в красках
 Россия   Святая Земля   Европа   Русское Зарубежье   История России   Архивы   Журнал   О нас 
  Новости  |  Ссылки  |  Гостевая книга  |  Карта сайта  |     
Главная / История России / Армия и флот императорской России / НА НЕВИДИМОМ ФРОНТЕ. Будни армии / Персидская казачья бригада под руководством В.К. Бельгарда (май 1893 – май 1894 гг.) Гоков О.А.

ПАЛОМНИКАМ И ТУРИСТАМ
НАШИ ВИДЕОПРОЕКТЫ
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 2-я
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 1-я
Святая Земля и Библия. Часть 3-я. Формирование образа Святой Земли в Библии
Святая Земля и Библия. Часть 2-я. Переводы Библии и археология
Святая Земля и Библия. Часть 1-я Предисловие
Рекомендуем
Новости сайта:
Новые материалы
Павел Густерин (Россия). Дмитрий Кантемир как союзник Петра I
Павел Густерин (Россия). Царь Петр и королева Анна
Павел Густерин (Россия). Взятие Берлина в 1760 году.
Документальный фильм «Святая Земля и Библия. Исцеления в Новом Завете» Павла и Ларисы Платоновых  принял участие в 3-й Международной конференции «Церковь и медицина: действенные ответы на вызовы времени» (30 сент. - 2 окт. 2020)
Павел Густерин (Россия). Памяти миротворца майора Бударина
Оксана Бабенко (Россия). О судьбе ИНИОН РАН
Павел Густерин (Россия). Советско-иракские отношения в контексте Версальской системы миропорядка
 
 
 
Ксения Кривошеина (Франция). Возвращение матери Марии (Скобцовой) в Крым
 
 
Ксения Лученко (Россия). Никому не нужный царь

Протоиерей Георгий Митрофанов. (Россия). «Мы жили без Христа целый век. Я хочу, чтобы это прекратилось»
 
 
 
 
Кирилл Александров (Россия). Почему белые не спасли царскую семью
 
 
Владимир Кружков (Россия). Русский посол в Вене Д.М. Голицын: дипломат-благотворитель 
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). Мы подходим к мощам со страхом шаманиста
Борис Колымагин (Россия). Тепло церковного зарубежья
Нина Кривошеина (Франция). Четыре трети нашей жизни. Воспоминания
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). "Не ищите в кино правды о святых" 
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). «Мы упустили созидание нашей Церкви»
Популярная рубрика

Проекты ПНПО "Россия в красках":
Публикации из архивов:
Раритетный сборник стихов из архивов "России в красках". С. Пономарев. Из Палестинских впечатлений 1873-74 гг.

Мы на Fasebook

Почтовый ящик интернет-портала "Россия в красках"
Наш сайт о паломничестве на Святую Землю
Православный поклонник на Святой Земле. Святая Земля и паломничество: история и современность
Гоков О.А.
Персидская казачья бригада под руководством В.К. Бельгарда
(май 1893 – май 1894 гг.)
 
Oleg A. Gokov The Persian Cossack Brigade under the leadership of V.K. Belgarde (May 1893 – May 1894)  
 
 
Аннотация
 
В статье рассмотрен неисследованный период в истории Персидской казачьей бригады, когда её возглавлял ротмистр В.К. Бельгард. За год командования ротмистр вернул русским инструкторам благорасположение шаха, укрепив положение русской военной миссии. Ранний отзыв В.К. Бельгарда из Персии был вызван неверной информацией о его деятельности от нового командира бригады. В результате расследования ротмистр был оправдан.
 
Summary
 
The article considers an unexplored period in the history of the Persian Cossack Brigade, when it was headed by Captain VK. Bellegarde. During the year of command the captain returned the favor of the shah to the Russian instructors, reinforcing the position of the Russian military mission. An early review of V.K. Belgard from Persia was caused by incorrect information about his activities from the new brigade commander. As a result of the investigation, the captain was acquitted.
 
Персидская[i] казачья бригада (далее – ПКБ; официальное название – Казачья его величества шаха бригада) – уникальное воинское соединение персидской армии, существовавшее под руководством русских инструкторов с момента формирования первого полка в 1879 г. до 1920 г. (в 1916 г. была переформирована в дивизию). Её создание было инициировано российским посланником в Тегеране Иваном Алексеевичем Зиновьевым. Оно находилось в тесной связи с завоеванием русскими Ахалтеке и борьбой с Великобританией по этому поводу, а также за влияние при шахском дворе [3, c. 348–423]. Несмотря на имеющиеся публикации [19–21; 26; 27; 28; 32; 33; 35], некоторые фрагменты её истории требуют более детальной проработки. Цель нашей статьи – рассмотреть неисследованный в историографии период существования бригады, когда на должности исполняющего обязанности Заведующего обучением персидской кавалерии (далее – Заведующий) или командира ПКБ находился ротмистр В.К. Бельгард.
 
В конце 1892 г. ПКБ оказалась в кризисной ситуации из-за проблем с финансированием со стороны персидского правительства [18; 22]. В результате вмешательства русских дипломатов кризис был отчасти разрешён шахским указом (дестихатом) 5 декабря 1892 г., устанавливавшим новые правила управления бригадой.
 
В первой половине января 1893 г. Заведующий полковник Генерального штаба (далее – ГШ) Н.Я. Шнеур подал иранскомувоенному министру смету в 82 000 туманов, исходя из которой должна была определяться списочная и наличная численность чинов ПКБ. На основании бюджета и дестихата русская Миссия, полковник и шахское правительство заключили новое соглашение по бригаде [6, л. 4]. В.А. Косоговский указывал, что «число “казаков” было показано фиктивно в 500. На самом деле в Тегеране было всего около 300, из коих 170 конных» [26, c. 394]. К сожалению, не совсем ясно, откуда он взял эти цифры. Согласно соглашению января 1893 г., определённого штата ПКБ не имела – полковник был должен сам определять количество людей, которые он мог содержать на выделяемые средства. В ПКБ полагалось иметь по спискам 158 офицеров и 563 нижних чина, то есть 721 человека. Налицо же должно было быть, не считая пенсионеров, 471 офицера и нижних чинов: «150 офицеров, 142 пенсионера, 27 нижних чинов трубаческого хора, 55 артиллеристов, 18 пеших, 21 вольнонаёмных и 200 строевых “казаков”». Остальных людей «недостающих до определённой условием численности, положено содержать в постоянном отпуску на половинном жаловании» [12, c. 799]. Таким образом, численный состав ПКБ был минимизирован максимально. Однако, как показала дальнейшая практика, в строевом отношении бригада от этого выиграла мало. Проблемы ПКБ – «пенсионеры» («казаки» и их наследники, получавшие пенсии от правительства по старости или по смерти мужа, но не нёсшие службу), перебор офицеров, недостаточное финансирование – также не были сняты. 
 
Несмотря на то, что в 1892 г. с Н.Я. Шнеуром был заключён контракт на обучение персидской кавалерии, на Кавказе уже в конце ноября – декабре 1892 г. стали задумываться о возможности сэкономить на его должности. Между Главным штабом и кавказским начальством завязалась переписка относительно командирования в Иран нового инструктора на освободившееся место: в Россию по окончании контракта был отозван руководивший артиллерией ПКБ штабс-капитан (с 1891 г.) К.Н. Блюмер [ii]. В связи с сокращением численности ПКБ Петербург запрашивал военное начальство Кавказа, следует ли сокращать количество инструкторов. К началу января 1893 г. этот вопрос был снят с повестки дня. Количественный состав русской военной миссии было решено сохранить в прежнем виде: полковник, 3 обер-офицера и 5 урядников. «Командующий войсками (на Кавказе – О.Г.) не находит возможным уменьшить число трёх офицеров, – сообщал телеграммой от 16 января 1893 г. управляющему делами Военно-учёного комитета Главного штаба генерал-лейтенанту ГШ Ф.А. Фельдману исполнявший обязанности начальника штаба Кавказского военного округа генерал-лейтенент ГШ А.С. Зеленой, – … так как один офицер – помощник полковника Шнеура по хозяйственной части, второй – командир батареи, а третий необходим как инструктор кавалерии» [6, л. 45]. Поэтому на освободившуюся должность по рекомендации Главноначальствующего Кавказской администрацией генерал-адъютанта князя Сергея Алексеевича Шереметева стали продвигать «лично ему известного» ротмистра 33-го драгунского Изюмского полка В.К. Бельгарда [10, л. 67]

 
В.К. Бельгард в первой половине 1890-х гг. [36].
 
 
В.К. Бельгард происходил из старинной дворянской семьи [iii]. Первоначально он был крещён католиком под именем Карл, но в 6 лет отец – генерал-лейтенант русской армии – перекрестил его в православие, дав новое имя Владимир. С 1871 г. В.К. Бельгард учился в 1-й Петербургской мужской гимназии, а с 1876 г. – в Пажеском корпусе. После его окончания по первому разряду был выпущен корнетом в августе 1883 г. в Конный лейб-гвардии полк. В марте 1885 г. В.К. Бельгард был переведён поручиком в 33-й драгунский Изюмский Его Королевского Высочества Наследного Принца Фридриха Вильгельма Прусского полк. В 1887 г. он окончил Николаевскую академию ГШ по второму разряду.  В феврале 1887 г. был произведён в штаб-ротмистры, а в феврале 1891 г. – в ротмистры. К началу 1891 г. В.К. Бельгард успешно окончил Офицерскую кавалерийскую школу. На момент назначения в Персию ротмистр командовал эскадроном Изюмского драгунского полка, располагавшегося в Кавказском военном округе [10, л. 67].
 
Скорее всего, в ходе его назначения у руководителей российского военного ведомства возникла идея расширить миссию ротмистра. Документы свидетельствуют (хотя и не прямо), что он должен был заменить полковника и провести ревизию дел ПКБ [iv]. Назначение В.К. Бельгарда исполняющим обязанности командира бригады позволяло сэкономить значительную сумму на содержании Заведующего. Это играло в глазах шаха важную роль в условиях обострявшейся нехватки средств. Одновременно ротмистр должен был дать Петербургу ясное представление о состоянии дел в ПКБ. Хотя назначение его в Иран лоббировал Главноначальствующий гражданской частью на Кавказе и командующий Кавказским военным округом Сергей Алексеевич Шереметьев, однако реальную продержку и протекцию В.К. Бельгарду составил управляющий делами Военно-учёного комитета Главного штаба генерал-лейтенант Ф.А. Фельдман. Особенностью этого назначения было то, что В.К. Бельгард окончил Академию ГШ (хотя и не являлся офицером ГШ, поскольку окончил её по второму разряду). До этого среди российских инструкторов всегда был только один офицер с высшим военным образованием, полученным в Академии – полковник ГШ, возглавлявший бригаду, а все требования предыдущих Заведующих о присылке дополнительных офицеров ГШ наталкивались на отказы военного министра.
 
На основании резолюции военного министра от 21 января 1893 г. 22 января было издано распоряжение о командировании ротмистра В.К. Бельгарда в Тифлис [10, л. 107]. В связи с тем, что ему было поручено по пути собрать сведения военно-статистического и военно-географического характера о провинции Мазандеран, а также сделать рекогносцировку пути из Решта в Казвин, и составить топографическое описание пути из Казвина в Тегеран [10, л. 108], приезд ротмистра к новому месту службы задержался. Он попал в ПКБ только в мае. 18 мая вступил во временное командование ею [1]. Полковник Н.Я. Шнеур убыл в отпуск в Россию, а В.К. Бельгарду было приказано его замещать [10, л. 109].
 
Судя по изученным нами документам, российское начальство не планировало возвращение Н.Я. Шнеура, хотя командиром ПКБ он продолжал числиться [v]. Кроме того, решено было сэкономить и на одном инструкторе. Место К.Н. Блюмера, заведовавшего артиллерийской частью ПКБ, осталось вакантным. Вместе с ним были отозваны и другие обер-офицеры ещё кто-то из унтер-офицеров. Но кто именно – нам установить не удалось. В итоге, в бригаде осталось два офицера – ротмистр В.К. Бельгард и подъесаул Александр Фердинандович Рафалович.
 
По приезде ротмистр сделал ревизию дел во вверенной ему части. Итог был неутешителен. «Тяжёлым бременем, – писал он Ф.А. Фельдману, – лежит прошлогодний дефицит около 13 000 туманов, в числе этих денег частям бригады не было уплачено жалование за прошлый год» [10, л. 109]. Правда, как отмечал В.К. Бельгард, «бригада получает деньги, хотя всегда неаккуратно, но в конце-концов всегда получает. Остальные же части персидской армии получают жалование фактически в неопределённые сроки» [10, л. 110].
 
Руководствуясь приказаниями кавказского начальства, ротмистр произвёл существенные изменения в финансовой отчётности бригады, переведя её на русские образцы. За основу был взят отчётный месяц, а не определённые (точнее, исходя из реалий, неопределённые) промежутки времени.
 
Кроме того, в штаб Кавказского округа В.К. Бельгардом были переданы итоги приблизительных расходов по различным отделам за время его командования ПКБ с 18 мая до 1 июня [10, л. 109]. Введение русской финансовой отчётности смело можно назвать началом нового этапа в развитии ПКБ. Не зря впоследствии одной из заслуг В.К. Бельгарда за время его службы в Иране было на первом месте названо «заведение русской отчётности по хозяйству бригады» [11, л. 68]. Это был очередной шаг в превращении её из персидской части, возглавляемой российскими инструкторами, в «европеизированную» часть персидских вооружённых сил. Вплоть до середины 1890-х гг. этот процесс шёл спонтанно. Политикой он станет лишь при следующем Заведующем  В.А. Косоговском.
Кроме того, одним из первых шагов В.К. Бельгарда стала проверка состояния чинов ПКБ. В первой половине января Н.Я. Шнеур подал военному министру смету в 82 000 туманов, исходя из которой должна была определяться списочная и наличная численность чинов ПКБ. В.А. Косоговский указывал, что «число казаков было показано фиктивно в 500. На самом деле в Тегеране было всего около 300, из коих 170 конных» [26, с. 394]. Цифры эти нуждаются в уточнении. Как отмечалось, по соглашению начала 1893 г. в ПКБ полагалось иметь налицо, не считая пенсионеров, 471 офицера и нижних чинов. Остальных людей «недостающих до определённой условием численности, положено содержать в постоянном отпуску на половинном жаловании» [12, с. 799]. «По контракту этого года, – доносил В.К. Бельгард в Военно-учёный комитет Главного штаба, – численный состав бригады уменьшен до 200 строевых казаков», всего же насчитывалось 294 строевых чина [10, л. 110]. «Кроме того, – отмечал ротмистр, – на постоянном жаловании тут находятся 173 офицера из которых около 40 конных» [10, л. 110]. Реальный состав ПКБ продемонстрировал шахский смотр 28 мая 1893 г. «Все выходили очень охотно [vi], – сообщал В.К. Бельгард, – поэтому на эти цифры следует смотреть как на максимум того, что может дать бригада». На смотру было 122 «казака», 36 артиллеристов, 23 «трубача» (музыканта) и 70 офицеров, то есть общей сложностью 251 «конных чинов» [10, л. 110].
 
Шах остался доволен смотром и, видимо, это сориентировало дальнейшую деятельность В.К. Бельгарда. В условиях недочёта личного состава, слабой дисциплины, недостатка финансовых средств ротмистр пошёл по наиболее верному для Персии пути, за который его критиковал впоследствии его сменщик В.А. Косоговский. Он «занялся обучением наличных конных казаков, обращая главное внимание на показную сторону дела: прохождение церемониальным маршем, джигитовку, прыгание через барьер и рубку чучел» [26, с. 394]. Как отмечалось в переписке штаба Кавказского военного округа с Главным штабом, В.К. Бельгард «в короткое время привёл бригаду в блестящее, с персидской точки зрения, состояние … Он развил молодцеватость в людях порученной ему части, улучшил их строй и поднял их дух, что тот час же отразилось на внешнем виде бригады» [11, л. 2–3]. В специальной литературе указывалось, что с 1893 г. «казаки» стали нести полицейские функции в районе резиденции шаха и военного министра, сменив на этом «посту» «команду иррегулярной конницы» [13, с. 705–706]. Поскольку для сохранения и упрочения ПКБ нужно было произвести впечатление на персидского правителя, ротмистр занялся в обучении бригады тем, что больше всего любил Насреддин-шах – улучшением её внешнего вида во всех отношениях. Результат не замедлил сказаться. «Улучшения эти вызвали изменения настроения шаха по отношению к бригаде» [11, л. 3] После летнего смотра он «пришёл в восторг» и решил увеличить количество человек в бригаде до 1 000 [8, л. 6]. В.К. Бельгардом, по приказу шаха, была составлена и предоставлена правителю Каджарской империи смета расходов сверх бюджета из расчёта роста численности части. Однако, до 1894 г. вопрос так и не сдвинулся с места.
 
Тем не менее, деятельность В.К. Бельгарда в конце весны – лета 1893 г., не смотря на во многом показной характер её результатов, действительно имела успех. Французский поверенный в делах сообщал своему правительству, что это единственный эксперимент с иностранными военными инструкторами, которые добились видимого успеха [24, с. 139]. Доверие шаха к русским инструкторам было восстановлено, ПКБ сохранена. Кроме того, работа ротмистра проходила в курсе политики, проводившейся в Персии российским посланником Евгением Карловичем Бюцовым. Укрепление русского влияния за счёт ослабления британского любыми средствами – так можно её охарактеризовать [vii]. Именно от него исходили и поддержка В.К. Бельгарда на его новом посту и новые инициативы относительно ПКБ.
 
В конце июля – августе 1893 г. барон Е.К. Бюцов высоко отзывался о деятельности ротмистра на посту Заведующего. Он ходатайствовал перед Военным министерством и кавказским начальством об оставлении В.К. Бельгарда исполнять должность «с тем, чтобы окончательное его назначение было отсрочено на 9 месяцев или на год, а содержание, причитающееся за это время Заведующему, обращено на пополнение недочёта по содержанию бригады» [6, л. 13–15]. Е.К. Бюцов апеллировал к тому, что «расстройство денежных дел бригады вызывает необходимость изыскивать способы соблюдать возможную экономию в расходовании средств». Поэтому предлагал отложить возвращение полковника ГШ Н.Я. Шнеура (или его преемника) из отпуска в Тегеран, а ротмистра оставить руководить ПКБ «впредь до полного восстановления порядка в денежных делах бригады» [6, л. 15]. Дальнейшие события показали, что причин такой просьбы было несколько. Во-первых, финансовое положение русской военной миссии было действительно неважным. Поэтому экономия средств предложенным способом могла быть полезна. К тому же это могло закрепить благорасположение скупого до жадности Насреддин-шаха к «русскому делу». Очевидно также, что Е.К. Бюцов нашёл в В.К. Бельгарде хорошего помощника в исполнении своих планов относительно укрепления влияния России при шахском дворе – старательного, исполнительного, без лишней инициативы.
 
Рекомендации посланника были уважены. Вопрос о возвращении Н.Я. Шнеура был снят окончательно – в ноябре 1893 г. он был назначен командиром 100-го пехотного Островского полка [16, с. 273]. Ротмистр остался исполнять должность Заведующего. Судя по его донесениям и другим документам, хранящимся в РГВИА, делал он это старательно, хотя энтузиазм его был направлен, скорее, на достижение внешнего эффекта.
 
К началу декабря 1893 г., согласно по рапорту ротмистра управляющему делами Военно-ученого комитета Главного штаба от 9 декабря, состав ПКБ был следующим [8, л. 5]:
 

Название частей

По списку

Налицо

 

офицеров

нижних чинов

трубачей

офицеров

нижних чинов

трубачей

 

 

всего

конных

 

всего

конных

всего

конных

 

Трубаческий хор

7

34

7

7

34

Гвардейский эскадрон

11

57

37

5

4

42

27

1-й полк

51

143

83

42

26

89

52

2-й полк

33

130

94

25

21

79

57

3-й полк

47

143

109

37

24

82

54

ИТОГО

149

473

323

34

116

82

292

190

34

 

656

442

Батарея

9

56

56

8

55

55


 
В.К.Бельгард отмечал, что 22 офицера и 41 «казак» находились в командировках, а остальные из числившихся по списку – в постоянных отпусках на половинном жаловании. «Из офицеров, – сообщал он, – 23 в строю и 7 в трубаческом хоре. Из годных к службе офицеров в этом году сформирован офицерский эскадрон в 86 человек. Безлошадным офицерам выдаются на учение казённые лошади, коих в бригаде 68. Трубачи на казённых лошадях по положению. Все остальные чины – на собственных. При третьем полку состоят 110 человек пенсионеров, получающих наследственное мухаджирское жалование. 1/3 их – инвалиды, а 2/3 – женщины и дети (вдовы и сироты) умерших на службе мухаджиров … Казачья бригада вооружена четырьмя русскими пушками и состоит из 8 офицеров, 55 нижних чинов, 67 лошадей»[8, л. 6–7].
 
Как видно из рапорта, надежды предыдущего Заведующего разрешить проблемы ПКБ новым соглашением с шахом реализованы до конца не были. Несмотря на сокращение численного состава и, отчасти, упорядочения финансовых дел, по-прежнему сохранялись старые недостатки. Среди них можно выделить «мухаджирский вопрос» [viii], наличие «мёртвых душ» в бригаде, переизбыток офицеров, недостаток лошадей и финансов. Достаточно сказать, что из 712 чинов бригады налицо имелось только 505. Но даже эту цифру нужно воспринимать осторожно, поскольку реально в строй В.К.Бельгард мог вывести не более 200 человек. Остальные находились в отпусках на половинном жаловании. В этих условиях естественным было стремление ротмистра к улучшению внешнего эффекта от вверенной ему части, особенно учитывая то, что высшее начальство не поощряло её качественного развития. В этом он явно достиг успеха. Свидетельством тому служат не только донесения посланника и восторги Насреддин-шаха, но и то, что «казаков» постоянно использовали для различного рода командировок по стране. Они представлялись (и были) наиболее надёжным воинским контингентом персидской армии. Ещё одним доказательством популярности ПКБ было формирование офицерами бригады по казачьему образцу четырёх отрядов: в Тебризе из 100 человек по штату, в Мешхеде – из 100 человек, в Кирмане – из 200 штатных, в Исфахане – из 400 человек. Как сообщал В.К.Бельгард, «они содержатся в половинном составе и находятся в распоряжении: в Тебризе и Исфахане – сыновей шаха (валиат (Мозаффарэддин – О.Г.) а и Зелл ос-Солтане), в Хорасане и Кирмане – губернаторов»[8, л. 6].
 
В начале 1894 г. положение ПКБ оставалось по-прежнему двойственным. Над бригадой висел дефицит, оставшийся от Н.Я.Шнеура. За время пребывания на посту исполняющего обязанности командира ПКБ, ротмистр сократил его с 13073 до 10160 туманов. Однако за тот же год он вынужден был израсходовать 11890 туманов на содержание «лишних людей и лошадей»[11, л. 111]. Сам В.К.Бельгард позже, отчитываясь перед русским начальством, писал, что за год им было сделано экономии около 15000 туманов. Однако «лишние люди» «съели» почти 12000 из него[11, л. 111]. В результате, вместо возможности погасить дефицит и сделать ещё 2000 туманов экономии, бюджет бригады снова оказался с долгами. Ситуация осложнялась также нерегулярными выплатами из казначейства. Хотя существовал дестихат от 5 декабря 1892 г. и новое соглашение января 1893 г., начисление денег в бригадный бюджет оставалось в зависимости от сопутствующих обстоятельств – наличия средств в государственной казне, желания шаха и военного министра, от которого зависела вся финансовая составляющая ПКБ. В результате задержек ротмистр вынужден был содержать значительное число «казаков» в отпуску на половинном жаловании. Сменивший его В.А.Косоговский, не слишком ещё разобравшись во «внутренней кухне» ПКБ, писал в рапорте посланнику от 19 августа 1894 г.: «из 762 человек, считая 110 пенсионеров, с которыми 872 человека … мне было сдано 18 мая 1894 г. всего 175 конных, из коих вполне годных к кавалерийской службе оказалось только 112 человек». К тому же за время командования ротмистра было загнано и пало 47 лошадей[11, л. 40]. Возмущение полковника было справедливым, но лишь при незнании условий существования ПКБ. В дальнейшем он сам будет выкручиваться из подобных ситуаций теми же методами, что и В.К.Бельгард.
 
Ситуация для ротмистра действительно была сложной. Не имея реальной власти Заведующего, при постоянном недофинансировании и враждебном отношении персидского военного министра[ix], при отсутствии достаточного количества боеприпасов и изношенной материальной части, он должен был делать вид, что ПКБ не только существует, но и представляет собой реальную силу. И, как уже отмечалось, В.К.Бельгард, не без поддержки Е.К.Бюцова, сумел этого добиться. Внешний эффект от бригады не вызывал сомнения. Ротмистр выкручивался из финансовых неурядиц и наличными людьми производил впечатление на шаха и окружающих. Насреддин был доволен работой русского офицера, хотя врядли представлял, чего ему это стоило, и как реально обстояли дела в элитном подразделении персидской армии.
 
В.А.Косоговский обвинял В.К.Бельгарда, что тот «самовольно напроизводил офицеров и векилей». «Мне уже неловко их возвращать в первобытное состояние», – замечал он в своём дневнике[5, л. 417]. Однако, исходя из изложенного материала, очевидно, что несоразмерная численность офицерского состава не была виной ротмистра. Да и вызывает сомнение её рост. Летом 1893 г. В.К.Бельгард доносил, что в ПКБ насчитывалось 173 офицера, из которых лишь 40 были конными[10, л. 110]. А в декабре их численность сократилась до 158, причём конных было 86[8, л. 5–6]. В то же время к февралю 1899 г., то есть уже после пяти лет командования В.А.Косоговским, офицерский состав возрос до 200 человек[9, л. 37]. То есть тенденция продолжала сохраняться. Обвинения полковника были до некоторой степени беспочвенны, поскольку В.К.Бельгард не обладал правами Заведующего. Поэтому он не мог производить «казаков» в офицеры. Что касается векилей, то здесь он действительно имел «карт бланш» и, вполне возможно, пользовался им для того, чтобы заинтересовать своих подчинённых в несении службы.
 
Из финансовых неурядиц выходить было сложнее, поскольку привыкшие к сравнительно хорошей жизни «казаки» настаивали на своевременных выплатах жалования. Кроме того, необходимо было содержать хозяйство бригады, что также требовало средств. В.К.Бельгард обеспечивал бригаду фуражом, продовольствием и прочим необходимым путём закупок у персидских торговцев. Не имея достаточных средств, он прибегал к распространённому в Иране способу торговых операций – покупал товар в долг, под вексель («тамассок»), с тем, чтобы оплачивать его после выплат из казначейства[x]. Такая практика была характерна и для предыдущих командиров ПКБ да и вообще для Ирана. «Система затянутых и сокращённых платежей» преобладала во всём финансовом устройстве Каджарской монархии[3, с. 132]. При наличии денег, расплачивались сразу, а при их отсутствии – по векселям. В последнем случае бюджет части проигрывал, поскольку тамассок предполагал более высокую цену плюс проценты. Однако в условиях, когда правительство не обеспечивало ПКБ необходимым, такое ведение дел было неизбежным. К тому же оно негласно поддерживалось российской Миссией, поскольку заимодатели не требовали от неё засвидетельствовать долговые обязательства[11, л. 80]. Этот факт, к слову, свидетельствует о высокой степени доверия представителей тегеранского базара к российским командирам и о престиже ПКБ в глазах простого населения. В первой трети 1894 г. ротмистр «разновременно» взял из денежного ящика бригады 720 (позже они трансформировались в 800) туманов[11, л. 90]. Деньги были изъяты им с ведома заведующего хозяйственной частью ПКБ А.Ф.Рафаловича в счёт причитавшегося В.К.Бельгарду содержания и израсходованы на хозяйственнее нужды. Именно эти деньги стали в дальнейшем поводом для очередного скандала и кризиса вокруг бригады, который вновь поставил её на грань существования.
 
С января 1894 г. в высших военных кругах России развернулось своеобразное соревнование. На кону стояла должность Заведующего обучением персидской кавалерии. 17 января датируется первая известная записка (к сожалению, без подписи) начальнику Главного штаба Н.Н.Обручеву. В ней отмечалось, что В.К.Бельгард на своём посту вполне справился с поставленными задачами, «привёл бригаду в блестящее с персидской точки зрения состояние», добился этим благорасположения к ПКБ со стороны шаха. По мнению автора записки, ротмистра необходимо было оставить командиром бригады. Однако загвоздка заключалась в том, что Насреддин-шах требовал на пост Заведующего штаб-офицера. Поскольку В.К.Бельгард окончил Академию ГШ (хотя и по второму разряду, но имел высшее военное образование), безымянный корреспондент предлагал произвести в следующий чин и сделать официально начальником «казачьей» части[11, л. 2–4].
 
Видимо, решение возвратить в ПКБ официального Заведующего в начале года было принято окончательно. В феврале 1894 г. генерал-лейтенант С.А.Шереметев ответил Н.Н.Обручеву на его запрос. Он хорошо характеризовал В.К.Бельгарда как человека, но отмечал, что тот не является штаб-офицером, молод, специально не подготовлен (не знает языка, страны, её вооружённых сил). Интересно, что данные недостатки не брались во внимание при назначении ротмистра в 1893 г. К тому же вопрос о специальной подготовке выглядит сомнительным. В.К.Бельгард вначале действительно не знал персидского языка и страны. Но этот недостаток был характерен для многих предыдущих офицеров-инструкторов. За год, проведённый в Иране, он ознакомился не только с его особенностями, но частично освоил язык и изучил армию. Об этом свидетельствуют его работы, предоставленные в Главный штаб и донесения посланника в Тегеране. Тем не менее, С.А.Шереметев настаивал на назначении другого офицера. Из двух кандидатур – офицеров ГШ полковника Руткевича и подполковника Владимира АндреевичаКосоговского – он ходатайствовал за второго. Кавказский начальник особо отмечал, что подполковник владел несколькими иностранными языками (в особенности – персидским и «азербайджанским наречием» татарского), «ознакомился со страной по описаниям и во время неоднократных поездок своих в Персию»[xi]. С.А.Шереметев просил сделать Заведующим В.А.Косоговского при сохранении В.К.Бельгарда в бригаде в качестве инструктора[11, л. 6–8].
 
22 февраля 1894 г. последовало высочайшее соизволение на командирование В.А.Косоговского в Персию. 31 февраля он был откомандирован в распоряжении командующего войсками Кавказского военного округа, а 7 марта официально назначен состоять на должности Заведующего с отчислением от занимаемой должности[11, л. 23, 153][xii]. Одновременно на должность третьего инструктора обер-офицера по согласованию Главного штаба со штабами Кавказского военного округа, войск гвардии и Петербургского военного округа 2 мая был назначен поручик Николай Алоизиевич Орановский[11, л. 15–23; 29].
 
Но в Тегеране командиром бригады желали видеть другое лицо. В начале марта Е.К.Бюцов через Министерство иностранных дел донёс в Военное министерство желание шаха оставить ротмистра на занимаемом посту. Судя по активности, с которой посланник отстаивал кандидатуру В.К.Бельгарда, он сам был против назначения В.А.Косоговского. В своём письме Е.К.Бюцов подчёркивал, что ротмистр за короткое время изменил ПКБ и просил сохранить за ним командование[11, л. 27–28]. Такое отношение к В.К.Бельгарду, как нам представляется, объяснялось тем впечатлением, которое тот производил на шаха и интересами российской политики. Главной задачей ПКБ по-прежнему оставалось «приобрести влияние на персидское правительство и помешать другим, враждебным … (России – О.Г.) правительствам взяться за это дело»[11, л. 28]. Ни создание подконтрольной России персидской армии, ни иные цели на тот момент не ставились. Шах в феврале 1894 г. через военного министра Камран-мирзу обратился к Е.К.Бюцову с просьбой ходатайствовать перед Петербургом о сохранении ротмистра на командном посту. Был также поставлен вопрос о производстве его в подполковники, поскольку Заведующим мог быть только полковник или подполковник. Судя по всему, остаться в Персии хотел и сам В.К.Бельгард. Ради этого он частично освоил персидский язык. Посланник сообщал, что Насреддин-шах был восхищён тем, что на последнем смотре ротмистр говорил с ним на фарси без переводчика. В качестве подтверждения своего благоволения иранский правитель пожаловал В.К.Бельгарду орден Льва и Солнца 2-й степени[11, л. 32–33].
 
Но в России просьбу шаха не уважили. И император, и военный министр, и командующий войсками Кавказского военного округа остались при мнении о необходимости замены ротмистра В.А.Косоговским. 19 марта 1894 г. Александр ІІІ «высочайше повелеть соизволил оставить в силе состоявшееся назначение подполковника Косоговского в Персию для занятия должности Заведующего обучением персидской кавалерии»[11, л. 34]. Отклонено было и предложение о производстве В.К.Бельгарда в следующий чин. Объяснялось это тем, что ротмистр на службе находился всего 10 лет, а в настоящем чине 3 года. Необходимый же срок для очередного присвоения составлял от 4-х до 6-ти лет[11, л. 34][xiii].
 
О неудаче ходатайства, видимо, было сразу сообщено в Тегеран. В.К.Бельгард, оставив надежду стать Заведующим без приставки «и. о.», стал готовить ПКБ к сдаче новому командиру. Как часто бывало в таких случаях, внешние показатели теперь имели большое значение. Внутренние дела бригады следовало хотя бы в общем привести в порядок. Прежде всего, это касалось бюджета. Как уже отмечалось, здесь дела обстояли неважно. Сохранялся дефицит полковника Н.Я.Шнеура к которому добавились около 800 туманов, изъятых ротмистром на хозяйственные нужды в счёт будущего бюджета. Именно последняя сумма волновала В.К.Бельгарда, поскольку формально могла служить к обвинению в растрате. Поэтому, через два дня после подтверждения утверждения В.А.Косоговского и отклонения просьбы о производстве в следующий чин, 21 марта ротмистр оформил частный заём на 1000 туманов в Ссудном банке Персии (так стало с 1894 г. именоваться Ссудное общество Персии Я.С.Полякова)[11, л. 87–90], таким образом, покрыв образовавшийся долг.
 
В начале мая 1894 г. состоялась очередная попытка шаха и русской миссии отстоять В.К.Бельгарда. Вновь она шла через Министерство иностранных дел – в Военное и императору. Поверенный в делах А.Н.Шпейер (Е.К.Бюцов убыл в Россию в отпуск) писал, что на аудиенции у шаха 5 мая тот объявил ему, что «чрезвычайно доволен успехами, сделанными ПКБ под руководством ротмистра Бельгарда и его русских помощников». Чтобы сохранить офицера Насреддин-шах даже пошёл на необычный в тех условиях шаг. Он распорядился включить в бюджет бригады на новый год (с 9 мая) те «16000 туманов, которые были у неё отняты полтора года назад при полковнике Шнеуре». «При этом шах выразил надежду, – сообщал А.Н.Шпейер, – что прибавка эта позволит довести число “казаков” бригады до 500 человек»[6, л. 18]. Тем не менее, в Военном министерстве успехи В.К.Бельгарда воспринимали по-иному. Об этом свидетельствует запись начальника Главного штаба Н.Н.Обручева, сделанная им на сопроводительной записке директора Азиатского департамента МИД от 14 июня 1894 г. к донесению поверенного в делах в Тегеране об успехах В.К.Бельгарда: «Лучше бы ротмистр Бельгард менее (так в тексте– О.Г.) усердствовал для шаха и Персии»[6, л. 17]. Того же мнения был и военный министр генерал от инфантерии Пётр Семёнович Ванновский. Он приказал сообщить в Министерство иностранных дел, что «упомянутое донесение вызывает опасения, не приложил ли ротмистр Бельгард слишком много усердия к образованию персидской конницы»[6, л. 20][xiv]. Отчасти указанное сомнение было вызвано незнанием в Петербурге реального состояния дел в ПКБ. Как показали дальнейшие события, полностью о ситуации в бригаде были осведомлены лишь её инструкторы и кавказское начальство. Естественно, исходя из сообщений о «качественной» деятельности В.К.Бельгарда, в Военном министерстве опасались получить в перспективе в лице Ирана сильного противника. Однако была и вторая причина – изменения во внешнеполитическом курсе империи Романовых относительно Каджарской монархии, которые были инициированы С.Ю.Витте. Думается, одной из причин являлось также то, что среди высших военных чинов в связи с этим (а возможно и без этой связи) наметилась линия на то, чтобы создать из ПКБ действенное орудие в русских руках. Недовольство В.К.Бельгардом и в Петербурге, и на Кавказе, скорее всего, объяснялось тем, что он пошёл на поводу у представителя Министерства иностранных дел. Мнение же того относительно места ПКБ в политической жизни Персии и внешней политике империи Романовых расходились с мыслями военных. Кавказское начальство и чины Главного штаба рассматривали варианты использования ПКБ с военной точки зрения в случае смерти шаха для обеспечения беспрепятственного перехода власти в руки лояльного России законного наследника престола Мозаффарэддина. Для этого бригада нужна была в укомплектованной в достаточном количестве, руководимая авторитетным офицером, с чётким осознанием своей миссии в интересах России. Но это требовало перетряски всей организации ПКБ и, главное, – более независимой роли Заведующего. В.К.Бельгард не был полковником ГШ и не мог им стать в ближайшее время. Донесения Е.К.Бюцова о его успехах перед шахом не знавших нюансов внутриперсидской жизни высших военных чинов естественно раздражали, так как создание боеспособной части в руках Насреддин-шаха не входило в их планы. Курировавшие ПКБ кавказские начальники не видели в ротмистре того человека, который мог бы преобразовать часть в нужном ключе. Однако назначение нового Заведующего спровоцировало новый кризис в истории ПКБ, который чуть не привёл к её ликвидации.
 
11 мая 1894 г. произведённый 17 апреля в полковники ГШ В.А.Косоговский прибыл в Тегеран, а 18 мая принял у В.К.Бельгарда бригаду с объявлением ему благодарности приказом. Однако 12 мая, на встрече с российским поверенным в делах, полковник заявил, что прибыл отчислить ротмистра. В 20-х числах того же месяца состоялось представление В.А.Косоговского шаху, военному министру и садразаму. В присутствии полковника они крайне хорошо отзывались о В.К.Бельгарде, а шах выразил желание, чтобы тот остался в ПКБ. Автор «Краткого очерка отношений полковника Косоговского к ротмистру Бельгарду», составленного уже после удаления В.К.Бельгарда из Персии для российского военного министра сообщал, что во время представления В.А.Косоговский высказывал перед высшими сановниками явное нетерпение, когда те хвалили ротмистра. «Вообще, – отмечалось в «Кратком очерке», – он крайне поразил персидские власти, откровенно и свободно характеризуя с дурной стороны деятельность прежде обучавших персидскую бригаду русских офицеров»[11, л. 66]. Следующим шагом в конце мая Заведующий объявил ротмистру в присутствии А.Н.Шпейера, что не желает служить с ним в одной части. В.К.Бельгард пообещал в марте 1895 г., когда оканчивался срок его контракта, подать рапорт на отчисление с правом воспользоваться отпуском для оплаты долга. Полковник не возражал. Он «дал ему слово, что раз решившись на отъезд, ротмистр может во всём всемерно рассчитывать на него для облегчения своей дальнейшей службы». Кроме того, «обещал ему, что не постесняется выдать ему, в счёт содержания, какую угодно сумму, лишь бы последовало разрешение посланника»[11, л. 66].
 
Первая половина лета прошла сравнительно спокойно – полковник разбирался с делами вверенного ему подразделения. Основное, что беспокоило В.А.Косоговского, был финансовый вопрос. Чем больше он вникал в ситуацию внутри ПКБ, тем более обострялась его неприязнь к В.К.Бельгарду в официальных документах. С 25 июля по 20 августа тот болел. Была ли эта болезнь реальной или же ротмистр пытался таким образом избавиться на время от общения с командиром, сказать сложно. Тем не менее, показательно, что ни один из товарищей по указанию полковника его не посетил[11, л. 66–67]. О мотивах нерасположения В.А.Косоговский не сообщил ни поверенному, ни посланнику, ни ротмистру. Последний вообще узнал о том, в чём его обвинял командир, только по прибытии в Россию[11, л. 67, 69].
 
19 августа В.А.Косоговский сформулировал свою позицию. Он составил два рапорта. Первый – на имя посланника, второй – начальнику отдела ГШ штаба Кавказского военного округа. В.А.Косоговский обвинял В.К.Бельгарда по трём пунктам. Во-первых, в недостойном поведении относительно порученного дела и старшего по чину, своего начальника. Во-вторых, полковник считал, что ротмистр разрушил дисциплину в ПКБ и фактически превратил её в небоеспособную часть. Но самым важным было третье обвинение – в неумелом ведении денежных дел бригады, финансовых злоупотреблениях и махинациях [11, л. 40–41]. В штаб округа полковник сообщал также, что ротмистр ввёл в заблуждение посланника относительно своей деятельности[11, л. 43–44]. В.А.Косоговский ходатайствовал о возвращении В.К.Бельгарда в 33-й драгунский полк и о назначении на его место есаула 1-го Лабинского конного полка Кубанского казачьего войска Сушкова (об этом он позже подал два отдельных рапорта). Относительно ротмистра, то полковник считал, что наказание ему должен установить военный министр. Интереснее всего было его предложение о компенсации долга в 1800 туманов. Если в рапорте посланнику В.А.Косоговский брался выплатить его из бюджета бригады, то в донесении на Кавказ предложил растрату покрыть из другого источника. В качестве такового он указал на средства, выделяемые ему на военную агентуру и военные надобности[11, л. 45].
 
В середине сентября состоялось предварительное решение российского командования относительно конфликта в бригаде. После доклада начальника штаба, командующий войсками Кавказского военного округа генерал-адъютант, генерал-лейтенант С.А.Шереметев решил немедленно удалить из Персии как ротмистра В.К.Бельгарда, так и есаула А.Ф.Рафаловича[xv], быстро и без особых разъяснений для персидской стороны, поскольку гласность его могла нанести ущерб русскому влиянию[11, л. 39]. О последнем, впрочем, он беспокоился зря – конфликт, пусть и не «во всей красе» уже отчасти выплыл наружу и стал известен иранской стороне. Решение кавказского начальника было сообщено в Главный штаб и доложено военному министру, который одобрил отозвание. Основываясь на указаниях российского начальства, В.А.Косоговский приказал бывшему исполнявшему обязанности Заведующего срочно покинуть Иран. Полковником было запрещено ротмистру сделать традиционное в таких случаях представление шаху и военному министру[11, л. 68]. По возвращении в Россию В.К.Бельгард был откомандирован в свой полк, а в Военном министерстве было начато дознание относительно его вины[11, л. 46–47][xvi]. О А.Ф.Рафаловиче точных сведений нет. Но, судя по переписке начала следующего года, он остался в бригаде до окончания расследования из-за недостатка инструкторов.
 
В марте 1895 г., на основе собранных сведений Командующий войсками Кавказского военного округа составил личное заключение по делу В.К.Бельгарда, предназначавшееся Н.Н.Обручеву, а через него – военному министру и императору. «По рассмотренным данным по обвинению ротмистра Бельгарда полковником Косоговским, судя по документам, включающим показания российского императорского посланника Бюцова, обвинения полковника Косоговского и объяснения ротмистра Бельгарда, дело представляется в следующем виде», – резюмировал С.А.Шереметев. «Ротмистр Бельгард был назначен в Персию по представлению кавказского начальства. В течение годичного командования ПКБ он впервые ввёл хозяйственную отчётность по русскому образцу и приобрёл полное доверие шаха, выразившееся в увеличение при нём бюджета бригады опять до прежних размеров. Он значительно поднял строевое образование бригады, и вообще вёл всё дело как к полному удовольствию его величества шаха, так и русской императорской миссии». Последнее выражалось, по мнению Главноначальствующего гражданской частью на Кавказе, в хлопотах посланника об утверждении В.К.Бельгарда командиром ПКБ, а также в том, что Е.К.Бюцов сообщил о неосновательности обвинений полковника начальнику Главного штаба. Кроме того, ротмистр предоставил значительное количество работ по военной агентуре, что свидетельствовало о его профпригодности для занимаемой должности[11, л. 121]. «Часть обвинений полковника Косоговского, – писал далее С.А.Шереметев, – указывает на крайнюю односторонность и пристрастие в обсуждении поступков ротмистра, другие обвинения – что они были сделаны полковником тогда, когда он ещё не успел ознакомиться с условиями бригадного хозяйства»[11, л. 121]. В результате, по мнению С.А.Шереметева, «хозяйственные распоряжения ротмистра, давшие благие результаты, искажены и им предан характер преступлений»[11, л. 121]. «Наконец, – докладывал С.А.Шереметев свои замечания, – рапортом от 15 января сего года № 2 и в письме, которое полковник пишет ротмистру Бельгарду ... полковник Косоговский в значительной мере противоречит обвинениям, изложенным в его первом рапорте № 26 (от 19 августа 1894 г. – О.Г.) и ходатайствует об освобождении ротмистра Бельгарда от всякой служебной ответственности». «В результате, – резюмировал кавказский начальник, – получается ... что офицер, оказавший значительные услуги как путём своей общей распорядительности и добросовестным отношением к делу, так и суммой представленных им работ и сведений по военной агентуре, не только не был за это надлежащим образом поощрён, но даже поставлен в положение подследственного»[11, л. 121].
 
В конце марта 1895 г. основные документы, относившиеся к «делу В.К.Бельгарда» с сопроводительным письмом кавказского начальника были отправлены в Главный штаб и 12 апреля дошли до адресата[11, л. 123]. 20 апреля Н.Н.Обручев сообщил С.А.Шереметеву решение высшего военного начальства. «Согласно Вашему ходатайству, – писал он, – изволил признать ротмистра Бельгарда виновным лишь в легкомыслии и нерешительности, которые не должны иметь вредного влияния на его дальнейшую службу. Полковнику же Косоговскому военный министр приказал указать, что он действовал неискренне по отношению к посланнику и недоброжелательно по отношению к Бельгарду»[11, л. 141]. Главной виной В.А.Косоговского было признано, что тот, возводя обвинения по поводу долгового обязательства на ротмистра, «должным образом не проверил этого дела»[11, л. 142]. Таким образом, «дело Бельгарда» решено было «замять» к обоюдному удовольствию всех сторон. Одной из главных причин «сего прискорбного дела» признан был «беспорядок в денежной части, господствовавший в бригаде с самого её основания»[11, л. 142–143].
 
Таким образом, со своими задачами за год руководства ПКБ В.К.Бельгард в целом справился. Он вернул русским инструкторам расположение шаха, регулярно доставлял на Кавказ и в Санкт-Петербург текущую информацию о состоянии дел в бригаде и успешно собирал военно-статистические и военно-географические сведения о Персии. Обвинения, которые выдвинул против него сменщик ротмистра В.А.Косоговский, привели к его отзыву из Персии раньше срока. Причинами негативной оценки со стороны полковника были его неопытность в ведении бригадных дел и личные амбиции. Ротмистр пользовался большой популярностью у иранского правителя[xvii], что задевало самолюбие В.А.Косоговского. В результате расследования ротмистр был полностью оправдан, его деятельность признана в целом успешной[xviii].
 
 
В.К.Бельгард (стоит в центре) с делегацией Персии
на коронации Николая II. Москва, май 1896 [36].
 
В заключении следует остановиться на выводах, сделанных российской учёной О.И.Красняк. Характеризуя деятельность ротмистра, она, опиралась на мнение В.К.Косоговского, изложенное в его опубликованной истории ПКБ [26, с. 394] поэтому оценила её исключительно негативно. По мнению исследовательницы, ПКБ при нём пришла в окончательный упадок. «Чётко осознавая пошатнувшееся положение бригады, кавказское начальство, как нам представляется, оправдывало неумелое управление ротмистра Бельгарда его молодостью и неопытностью», – констатировала она[27, с. 5; 28, с. 82]. Однако упадок бригады начался не при В.К.Бельгарде. Ротмистр, напротив, сумел сохранить вверенную ему часть и завоевать благорасположение шаха. Другое дело, что высшему руководству империи Романовых не нужна была боеспособная персидская армия. Задача ПКБ заключалась в том, чтобы «застолбить место», не допустив английских инструкторов, и поддерживать в шахе расположение к России через внешний эффект, производимый бригадой. Утверждение О.А.Красняк, что при ротмистре «существенно снизился уровень боевой подготовки личного состава» вообще не соответствует действительности. На уровень этот обращал внимание лишь первый Заведующий. Для остальных же более важным моментом было умение бригады держать строй, джигитовать, рубить, выглядеть по-молодецки и т.п. Такая позиция объяснялась политикой российского правительства, для которого ПКБ была лишь «инструментом влияния», призванным крепче привязать Насреддин-шаха к интересам России. К тому же бригада испытывала постоянный недостаток в боеприпасах и вооружении[7, л. 20, 38]. Поэтому командиры ПКБ вынуждены были обращать особое внимание на строевую подготовку подчинённых в ущерб боевой, и В.К.Бельгард не составлял исключение.
 
Харьковский Национальный Педагогический Университет им. Г.С.Сковороды Материал прислан автором порталу "Россия в красках" 23 ноября 2017 года  
 
 
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
 
1. Бельгард Владимир Карлович // Список генералам по старшинству. Составлен по 1 июля 1908 года. – СПб.: Военная типография, 1908. – С. 831.
 
2. Высоцкий. Персидская казачья бригада // Военная быль. – 1968. – №89. – С. 11–17.
 
3. Извлечение из отчёта генерал-майора Гордона о путешествии его из Тегерана на р. Карун и в г. Мохаммера через Кум, Султанабад, Буруджир, Хурешабад, Дизфуль и Ахвец // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. – 1891. – Вып. 49. – С. 127–145.
 
4. ЛамсдорфВ.Н.Дневник. 1894–1896. – М.: Международные отношения, 1991. – 453 с.
 
5. Российский государственный военно-исторический архив (далее – РГВИА). – Ф. 76. – Д. 217.
 
6. РГВИА. – Ф. 401. – Оп. 5. – Св. 1335. 1893. – Д. 43.
 
7. РГВИА. – Ф. 401. – Оп. 5. 1899. – Д. 61/№173-259.
 
8. РГВИА. – Ф. 401. – Оп. 5. 1901. – Д. 481.
 
9.  РГВИА. – Ф. 401. – Оп. 5. 1901. – Д. 515.
 
10. РГВИА. – Ф. 446. – Д. 46.
 
11. РГВИА. – Ф. 446. – Д. 47.
 
12. Сборник новейших сведений о вооружённых силах европейских и азиатских государств. – СПб.: Военная типография, 1894. – 4+12+821 с.
 
13. Сборник новейших сведений о вооружённых силах европейских и азиатских государств. – СПб.: Военная типография, 1895. – 12+776 с.
 
14. Смирнов К.Н.«Интеллидженс» Кавказского фронта в период 1878–1918 годов // Тер-Оганов Н.К. Из истории разведки ШКВО в Турции и Иране (1870–1918). К истории разведывательной деятельности негласных военных агентов Штаба Кавказского ВО в Турции и Иране (1870–1918 гг.). – Саарбрюккен: LAP Lambert Academic Publishing, 2015. – С. 162–262.
 
15. Список генералам по старшинству. Составлен по 1 июля 1909 г. – СПб.: Военная типография, 1909. – 1085 с.
 
16. Басханов М. Русские военные востоковеды до 1917 года. Биобиблиографический словарь. – М.: Восточная литература, 2005. – 294 с.
 
17. Волков С.В. Русский офицерский корпус. – М.: Центрполиграф, 2003. – 414 с.
 
18. Гоков О.А. К вопросу о кризисе в Персидской казачьей бригаде (1892–1893 гг.) // Вісник Харківського національного університету ім. В. Н. Каразіна. – Х., 2003. – № 594. Історія. – Вип. 35. – С. 74-81.
 
19. Гоков О.А. Кризис в Персидской казачьей бригаде 1889–1895 гг. // Клио. – 2008. – № 2. – С. 91–98.
 
20. Гоков О.А.Персидская казачья бригада в 1882–1885 гг. // Восток. – 2014. – № 4. – С. 48–60.
 
21. Гоков О.А. Российские офицеры и персидская казачья бригада (1877–1894 гг.) // Canadian American Slavic Studies. – 2003. – Vol. 37. – № 4. – Р. 395–414.
 
22. Гоков О.А. Русская военная инструкторская миссия в Персии под руководством полковника Генерального штаба Н. Я. Шнеура // Русский Сборник: Исследования по истории России. –2017. – Т. XXI. – С. 154–208.
 
23. Гоков О.А. Создание и начальный этап существования Персидской казачьей бригады (1879–1882 гг.). – Saarbrücken: LAP Lambert Academic Publishing, 2014. – 128 с.
24.Казем-Заде Ф. Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии. – М.: Центрполиграф, 2004. – 544 с.
 
25 .Кириченко О.Б. Є.К.Бюцов на службі у дипломатичних установах Російської імперії в Японії // Вісник Луганського національного університету імені Тараса Шевченка. – 2012. – № 6 (241). – С. 37–48.
 
26.Косоговский В.А. Очерк развития персидской казачьей бригады // Новый Восток. – 1923. – Кн. 4. – С. 390–402.
 
27.Красняк О.А. Русская военная миссия в Иране (1879−1917 гг.) как инструмент внешнеполитического влияния России [Электронный ресурс]. – URL: http://www.hist.msu.ru/Science/Conf/01_2007/Krasniak.pdf (дата обращения: 21.08.2017).
 
28.Красняк О.А. Становление иранской регулярной армии в 1879–1921 гг. – М.: URSS, 2007. – 160 с.
 
29.Орановский Николай Алоизович [Электронный ресурс]. – URL: http://regiment.ru/bio/O/46.htm (дата обращения: 21.08.2017).
 
30.Сахаров И.В. Материалы научной конференции «Выходцы из Франции и их Российские потомки» [Электронный ресурс]. – URL: http://www.nlr.ru/news/rnbinfo/2004/78-2.pdf (дата обращения: 21.08.2017).
 
31.СеидовР.А.Иранская буржуазия в конце ХІХ – начале ХХ века (начальный этап формирования). – М.: Наука, 1974. – 246 с.
 
32.Тер-Оганов Н.К. Персидская казачья бригада 1879–1921 гг. – М.: Институт востоковедения РАН, 2012. – 352 с.
 
33.Тер-ОгановН.К.Персидская казачья бригада: период трансформации (1894–1903 гг.) // Восток. – 2010. – № 3. – С. 69–79.
 
34.Хидоятов Г.А. Из истории англо-русских отношений в Средней Азии в конце ХІХ(60–70-е гг.). – Ташкент: Издательство Фан Узбекской ССР, 1969. – 456 с.
 
35.Rabi U.,Ter-Oganov N.The Russian Military Mission and the Birth of the Persian Cossack Brigade: 1879–1894 // Iranian Studies. – 2009. – Vol.42. – №3. – Р. 445–463.
 
36.http://novbelgen.net/index.php/gal_bg.
 
37.http://www.onomastikon.ru/proishogdenie-familii-belgard.htm.
 
38.http://regiment.ru/bio/K/343.htm.
 
Примечания

 
[i] В тексте названия «Персия», «Иран», «Каджарская монархия» (от династии Каджаров, которая правила в Персии в 1796–1925 гг.) будут употребляться как синонимы. Ираном (Высочайшее государство Иран) называли свою страну сами её жители, а Персией её именовали европейцы. Слова «Россия», «Русское государство» и производные от них (русский, российский и т. п.) мы будем употреблять в тексте (если это не оговорено) в политическом, а не в этническом значении. То же касается слов «Персия» и «Иран», а также производных от них.
 
[ii] За свою службу он в награду от шаха получил почётную саблю с драгоценными камнями [16, с. 35].
 
[iii]Фамилия на российской арене появилась с переходом двух Александров – французских эмигрантов-роялистов, отца и сына – на русскую военную службу в конце XVIII в. Замечательно, что двое из трех сыновей младшего Александра, а затем и четверо внуков из одиннадцати, тоже стали генералами русской армии (в том числе трое – генерал-лейтенантами и один генералом от инфантерии) [30]. Впрочем, существует и другая версия происхождения фамилии, что якобы «жители с этой фамилией были важными персонами из славянского новгородского дворянства в XVI–XVII в., имевших определенную царскую привилегию» [37].
 
[iv] Чётко об этом свидетельствует рапорт В.К.Бельгарда генерал-лейтенанту Ф.А.Фельдману от 19 июня 1893 г., где офицер благодарил высокого начальника за содействие в назначении в Персию [10, л. 108]. Важность миссии В.К.Бельгарда подтверждает также то, что до этого все командиры ПКБ свои рапорты посылали в штаб Кавказского округа, в то время как ротмистр первоначально отсылал их непосредственно в Санкт-Петербург.
 
[v] Отчисление Н.Я.Шнеура от должности произошло в июне, а сам процесс этот растянулся до осени 1893 г. Как ни парадоксально это выглядит, но контракт, заключённый на его имя в 1892 г., продолжал действовать и после смерти Н.Я.Шнеура 23 декабря 1894 г.
 
[vi] Что не удивительно, поскольку смотр был реальным шансом проявить себя и заслужить какую-либо милость от правителя.
 
[vii] Вообще, Е.К.Бюцов – «чопорно натянутый» человек, как охарактеризовал его товарищ министра иностранных дел России В.Н.Ламсдорф [4, с. 65] – одна из многих недооцененных фигур российской дипломатии. Его деятельность в Иране практически не изучена (больше известна его работа на Дальнем Востоке. См.: 25. Здесь же содержится список литературы о Е.К.Бюцове), хотя именно он заложил основы для усиления русского влияния в этой стране с конца ХІХ в.
 
[viii] Мухаджирами называли выходцев с Кавказа, переселившихся в Иран после русско-иранской войны 1828 г. При создании ПКБ они составили костяк бригады. Эта группа населения находилась на привилегированном положении в Персии, что создавало для Заведующих постоянные проблемы с установлением среди них дисциплины.
 
[ix] Камран-мирза, занимавший этот пост, видел в ПКБ препятствие своим планам на занятие престола в случае смерти отца.
 
[x] Детальнее о формах торговли и ростовщичества в Иране рассматриваемого времени см.: 31, с. 58–103.
 
[xi] Вполне возможно, что навыки языковой подготовки В.А.Косоговский получил у сотрудника Отдела ГШ переводчика коллежского асессора мирзы Шерифа Мирзаева. «Все, отправлявшиеся в Персию или Турцию, учились у него», – вспоминал К.Н.Смирнов [14, с. 191].
 
[xii] В некоторых источниках неправильно указан месяц – апрель [38]. В.А.Косоговский формально оставался на должности Заведующего до 30 сентября 1902 г. [15, с. 847], но Иран покинул, видимо, лишь в 1903 г. – именно эта дата фигурирует в его воспоминаниях и в исторических работах [26, с. 401].
 
[xiii] Согласно Временным правилам 1884 г. производство из капитанов в подполковники могло иметь место по следующим параметрам: за боевые отличия, по выслуге лет (старшинству) и по выбору начальства за отличие (при чём и «за особые отличия» – вне правил). Помимо обладания соответствующими физическими, нравственными и служебными качествами, иметь удостоение начальства, командовать ротой неменее 2лет подряд, быть нестарше 50лет, состоять на действительной службе в офицерских чинах неменее 12лет и прослужить в чине капитана: для производства постаршинству– неменее 6лет, для производства заотличие– неменее 4, но не более 6лет и для производства заотличие «вне правил»– неменее 3лет. С некоторыми незначительными изменениями эти правила действовали до начала ХХ в. В 1885г. они были распространены на ротмистров армейской кавалерии (которые должны были еще пройти курс в офицерской кавалерийской школе) [17, с. 88–106]. Как видим, при желании начальства В.К.Бельгард мог быть произведён в следующий чин на вполне законных основаниях. Именно на это делал упор Е.К.Бюцов, отмечая его заслуги. Однако решение относительно Заведующего было принято не в пользу ротмистра.
 
[xiv] Ситуация такой оставалась вплоть до Первой мировой войны. Служивший в ПКБ в 1914–1918 гг. в качестве инструктора поручик Высоцкий вспоминал: «Когда я как-то увлёкся полевой службой и начал часто выводить полки в поле и на стрельбу, начальник бригады (в 1914–1916 гг. ПКБ временно возглавлял подполковник Николай Васильевич Прозоркевич (был одновременно и инструктором по артиллерийскому делу), затем с 16 октября 1916 г. по ноябрь 1917 г. начальником бригады был генерал-лейтенант ГШ барон Владимир Николаевич фон Майдель – О.Г.) сказал мне: “Пусть части будут хорошо дисциплинированы, прекрасно джигитуют и маршируют, пусть отчётливо отдают честь... Но не увлекайтесь полевой службой, еще неизвестно, как могут повернуться события”» [2, с. 14]. В этом не было ничего особенного: большинство военных инструкторов из европейских армий именно по такому принципу и готовили вверенные им для обучения подразделения. Исключение составляли разве что немцы в Османской империи в начале ХХ в.
 
[xv] Есаул поставил свою подпись на векселе, согласно которому долг, сделанный ротмистром, нужно было уплатить из бригадной казны.
 
[xvi] Естественно, не было удовлетворено и ходатайство о производстве ротмистра в следующий чин. Подполковником он стал только в феврале 1896 г.
 
[xvii] Об этом свидетельствует то, что шах через посланника неоднократно просил русское правительство оставить В.К.Бельгарда командиром ПКБ. Сохранилась также фотография 1896 г., на которой запечатлена делегация Персии на коронации Николая II. Характерно, что одним из двух русских офицеров, сфотографировавшихся вместе с персами, был произведённый в подполковники В.К.Бельгард – на тот момент числившийся в 33-м Изюмском драгунском полку, дислоцировавшемся в Луцке.
 
[xviii] В дальнейшем он проходил службу в в 33-м Изюмском драгунском полку, 26-м драгунском Бугском полку, командовал 54-м Новомиргородским драгунским полком, 1-й бригадой 14-й кавалерийской дивизии, был начальником 3-й кавалерийской дивизии. В.К.Бельгард погиб в августе 1914 г. в ходе боёв в Восточной Пруссии.
 

[версия для печати]
 
  © 2004 – 2015 Educational Orthodox Society «Russia in colors» in Jerusalem
Копирование материалов сайта разрешено только для некоммерческого использования с указанием активной ссылки на конкретную страницу. В остальных случаях необходимо письменное разрешение редакции: ricolor1@gmail.com