В России о хоре Жарова знают немногие. В Австралии, например, таких людей точно не менее 15 человек. Такова численность потомков участников хора Сергея Жарова, оставшихся в Австралии в 1926 году. В 2008 году в Москве прошла конференция «Русское Зарубежье: музыка и Православие». В ней принимала участие Мона Финлей, дочь солиста хора Тихона Аскочинского. Это рассказ Моны о своем отце, хоре и его наследниках.  

Мой отец, Тихон Семенович Аскочинский, родился в 1899 году неподалеку от Воронежа. Учился в семинарии, затем был призван армию, из-за чего был вынужден оставить учебу. Солдатскую службу он закончил в Болгарии, где и познакомился с Сергеем Жаровым.

Как известно, костяк хора был создан в тяжелейших условиях военного времени в турецком лагере Чилингир в 1921 году. 

Мой отец стал певцом 1 состава и выступал с хором Донских казаков под управлением Сергея Жарова пять лет (1923–1928 гг.). Их первый профессиональный концерт состоялся в Вене в 1923 году. Конечно, когда они только начинали выступать вместе, никто их профессионалами не называл. В разное время в хоре было от 32-36 человек, но женщин никогда не было. 

За свою 60-летнюю историю хор под управлением Сергея Жарова объехал почти весь мир.

В 1926 году состоялось первое выступление хора в Сиднее. Путешествие по австралийской земле продлилось семь недель, за это время артисты провели 22 концерта. И даже поучаствовали в записи радиопередачи  на сиднейском радио. 11 участников приняли решение остаться в Австралии навсегда и приняли гражданство. Многие артисты путешествовали с женами и даже с детьми. Естественно, что «жаровцы» на новой земле старались держаться вместе, участвовали в различных концертах, путешествовали по стране, пели в церковном хоре. 

В 1938 году Австралия праздновала 150-летие английской колонизации. В связи с этим был устроен парад народов в Сиднейской ратуше. В этом мероприятии принимали участие и артисты хора Жарова. К слову сказать, первая русская церковь имени Святого Владимира была открыта в 1942 году в Сиднее. Сейчас на австралийской земле всего девять русских церквей.  

Когда я была маленькой, в моей семье все разговаривали по-русски, но я общалась с другими детьми по-английски. Когда моя родная мама, которая была русской, умерла, Тихон Аскочинский женился второй раз на австралийке. Тогда в нашей семье стали разговаривать по-английски, и я совсем забыла русский. Но мы всегда отмечали Пасху: красили яйца, пекли куличи. И это одно из самых сильных моих детских впечатлений.  

Я помню, что отец постоянно рассказывал о хоре, его солистах. Между собой «жаровцы» обсуждались разные темы. Про Сергея Жарова отец любил говорить, что этот маленького роста человек очень любил дисциплину.

Иногда отец пел мне. Я помню, когда была еще маленькой, мы сидели в саду, и он запел какую-то русскую песню. Но она была такой грустной, что я только расплакалась. Но я не раз слышала, как он поет  в церковном хоре.  

Конечно, я была маленькой, мне были неинтересны разговоры и думы взрослых. Позже у меня появился осознанный интерес  к хору Сергея Жарова. Я стала собирать фотографии своего отца и участников хора. Одни были у нас в доме, другие принадлежали иным семьям. Я собрала все иллюстрации воедино, затем пошла в библиотеку. Там я нашла различные материалы об участниках хора. Зачастую это были рецензии об их выступлениях и др.  После этого собрались все потомки сиднеевских «жаровцев». Мы стали рассказывать друг другу истории, которые слышали от своих отцов. Все эти истории я собрала вместе. В скором будущем на основе этих материалов я надеюсь написать книгу о хоре Жарова и его австралийских корнях.