В уставе было записано: «Основная цель общества «Родина» – объединение всех выходцев из России и их потомках на принципах: взаимопомощи, общности духовных и культурных интересов без различия расы, национальности, происхождения и религии, помня, что в единении – сила!».

Одной из задач, зафиксированных в основополагающих документах, стало собирание реликвий русской истории и культуры, по тем или иным причинам оказавшихся за границей. И что самое поразительное: основатели общества решили (и зафиксировали это в уставе), что когда Россия станет свободной, то ценности эти должны быть переданы на Родину. Спустя сорок три года это пожелание сбудется. Усилиями Музея Вооруженных Сил и Российского Фонда Культуры, где главную роль в труднейшей организации передачи огромной коллекции сыграла Директор Дирекции Президентских Программ Российского Фонда Культуры Елена Николаевна Чавчавадзе, собрание «Родины» теперь возвращено в Россию и хранится в коллекциях Центрального музея Вооруженных Сил и Российского Фонда Культуры.

Но вернемся в пятидесятые годы. В 1956-м, всего через два года после организации общества, Николай Ковур открывал большое здание « Родины». С просторными залами, сценой, библиотекой, помещениями под выставки. Рядом с собором Святого Александра Невского, также выстроенном в середине XX века. В своей речи Николай Андреевич много говорил о значении события, о том, что появился еще один островок России за ее пределами, за границами страны, которую они так любили. Фрагмент его выступления: «Родина» – малый осколок Родины – России. Родина – сколько тепла таится в этом слове. Я не помню, кто сказал: «Истина, Мать и Родина произносятся только чистыми устами». Поэтому прошу помогать, оберегать, а, если нужно, и защищать ее». Почти сразу же в новом здании заработала русская школа, при которой был создан «Кружок русской культуры». Фактически это был развернутый факультативный курс. Затем было объявлено о создании спортивного клуба « Витязь». Естественно, начала складываться библиотека. Работали театральные, художественные студии. « Родина» щедро предоставляла свои помещения для съездов русских кадетов, Общества военных инвалидов, Георгиевских кавалеров. Беспрерывным потоком шли благотворительные вечера в пользу больных и престарелых соотечественников.

Наверное, всего вышеперечисленного вполне достаточно для того, чтобы низко поклониться людям, сумевшим отстоять свою страну и свою культуру на чужой земле. Но «Родина» была не только общеобразовательным и духовным центром. Лейквуд на долгие годы превратился в один из главных музеев русской эмиграции. Начало ему положил человек неистощимой энергии, настоящий подвижник – Всеволод Павлович Стеллецкий. Первыми экспонатами музея стали погоны Крымского и Владикавказского корпусов, ассигнация достоинством в сто рублей, десятикопеечные монеты и портреты Корнилова и Деникина. А дальше хлынул поток даров. Одно за другим «Родина» приняла собрания Музея Николаевского кавалерийского училища – знаменитого военно-учебного корпуса, который в свое время заканчивал Лермонтов, Музея русской конницы, Музея Константиновского артиллерийского училища, лейб-гвардии Семеновского, Измайловского и Павловского полков, Музея морского объединения. Ведь гвардейцы офицеры и солдаты Белой Армии, уходя из России, забирали с собой знамена, штандарты, наградные серебряные трубы и литавры, ордена, оружие, полковые иконы. То, что сохраняло ту Россию, за которую они воевали. Это было их наградой « За веру и верность». Перечислить всех. кто помог становлению собрания, просто невозможно. Здесь можно вспомнить и князя С.С. Белозерского, и председателя Союза георгиевских кавалеров генерала В.Г. Харжевского, и многих, многих других. Прошло еще несколько лет, и 12 ноября 1967 года княжна Вера Константиновна перерезала ленточку на торжественном открытии Исторического музея, в котором большой раздел был посвящен истории русского императорского дома.

Это была особая и святая тема. Слишком многое связывало русских изгнанников с воспоминаниями о последнем императоре и его семье. Очень многие, покинув Россию, осознавали, что их отношение к царской власти было по меньшей мере несправедливым, и что, вольно или невольно, отвергая монаршее правление, они явились виновниками русской катастрофы. Естественно, память о монаршем правлении особенно сохранилась в военных кругах русского зарубежья. В историческом музее общества «Родина» хранились и автографы царя – миротворца Александра III, и рескрипты последнего русского императора, и коллекция пасхальных яиц, сделанных по заказу семьи Николая II. Материалы были фантастической ценности – чего стоили, например, записки, которые великие княжны посылали «на волю» из заточения или подлинные письма последней русской императрицы. Или альбом генерала Александра Сыробоярского с фотографиями Александры Федоровны и ее дочерей во время работы в военном госпитале в годы первой мировой войны. Сыробоярский, будучи раненным, находился на излечении в Царскосельском госпитале. Александра Федоровна связала ему шерстяные гетры, ныне хранящиеся в Музее Вооруженных Сил в Москве. Александр Васильевич Сыробоярский, в конце своей трудной жизни оказавшийся в США хранил как самую драгоценную реликвию, свою «Скорбную памятку» – небольшой альбом, куда им вклеивались фотографии императрицы, великих княжон, Царскосельского госпиталя. Или другой альбом – свод фотографий, сделанных во время расследования обстоятельств казни царской семьи, проводившегося по поручению Колчака Николаем Соколовым. Посетителей встречали парадные портреты российских императоров. Например, портрет Александра I в мундире Лейб-гвардии Преображенского полка – когда-то упраздненном Павлом I , темно- зеленом с красным воротником и обшлагами, с золотым екатерининским шитьем на воротнике и обшлагах. Однако этот портрет значительно отличался от других. Знаменитый коллекционер и составитель «Словаря русских иллюстрированных портретов» Дмитрий Александрович Ровинский называл такие изображения, висевшие во многих присутственных местах, портретами по типу Волкова – Аткинсона.

На другом парадном портрете был изображен в полный рост Николай II в мундире лейб – гвардии Гусарского полка. В музее «Родины» автора так и не установили. Однако, после передачи собрания « Родины» Российскому Фонду Культуры, во время атрибуции была обнаружена подпись: «Н. Шильдер». Академик живописи Николай Густавович Шильдер (1828–1898), – один из первых мастеров, чьи произведения были приобретены Павлом Михайловичем Третьяковым. Автор довольно известных, хотя и несколько прямолинейных работ «Искушение» и «Насильственный брак», посвященных жизни простых людей, он в то же время писал портреты государственных деятелей, запечатлев в конце жизни и облик последнего русского императора в гусарском мундире.

Изображение другого государя – Николая I – в полный рост выполнено неизвестным художником с оригинала, созданного прусским придворным живписцем Францем Крюгером, с удовольствием откликавшегося на заказы российского двора. Создавая музей русской истории, культуры и военной славы, его организаторы не могли не напомнить о царе-освободителе – Александре II. Его парадный портрет в коронационном одеянии, созданный неизвестным мастером, также занимал видное место в экспозиции исторического музея «Родины».

Огромное внимание А.П. Стеллецкий уделял собиранию изобразительного материала. В коллекции, перешедшей от «Родины» Российскому Фонду Культуры сохранилось письмо Марины Александровны Гершельман, жившей в Буэнос-Айресе. Вот что она писала 22 декабря 1979 года Всеволоду Павловичу: «…Надеюсь, что этот посмертный дар моего отца – Лейб-гвардии Конной Артиллерии полковника Александра Сергеевича Гершельмана встретит интерес среди посетителей Вашего музея. При собирании, главным образом, гравюр, касающихся Императорской России, мой отец мечтал о том, что этот материал когда-нибудь попадет в освобожденную Россию. Дал бы Бог, чтобы его мечте было суждено сбыться в скором времени».

Сегодня мы можем сказать: мечты, казавшиеся такими прекраснодушными, сбылись. Сотни гравюр, подаренные эмигрантами со всего мира и хранившимися в обществе «Родина», находятся теперь в России. И в их числе – такие эталонные вещи, как изображение Екатерины Великой в аллегорическом образе Минервы, выполненное со скульптуры великого мастера XVIII века Михаила Козловского, как литография с оригинала Джорджа Доу, запечатлевшая Николая I с императрицей Александрой Федоровной и сыном – великим князем Константином Николаевичем во время прогулки на катере по Неве. Особенно многочисленная часть коллекции – медали с изображением российских государей. Сегодня мы соединяем разорванные звенья нашей истории. И огромные возможности для этого предоставляет русское наследие, сохраненное нашими соотечественниками на «чужих берегах».