О милых спутниках, которые наш свет
Своим сопутствием животворили,
Не говори с печалию: их нет!
Но с благодарностию: б ы л и.
В. Жуковский

С.-Петербург, Набережная Мойки, дом 12. Январь 1837 года. На втором этаже лежит тяжело раненный Александр Пушкин. У постели врачи - Спасский и Даль, друзья - Вяземский, Данзас, Жуковский, Арендт, Загряжская. В соседней комнате жена и дети - их Пушкин не хотел тревожить. Лестница и передняя полны народу, людей всех состояний.

Умирающего мучает боль и еще более - тоска предсмертная. За несколько минут до кончины попытался подняться. "Мне пригрезилось, что я с тобой лезу вверх по этим книгам и полкам!", - вспоминает Жуковский слова поэта. Очень может быть, что прощался Пушкин и с друзьями-книгами. Не дописал, не дочитал, не вернул книги в библиотеку... На каждой - наклейка: "Из библиотеки А. Смирдина. Желающим пользоваться благоволят подписаться и платить: за целый год - 30 руб., а с журналами сверх того - 20 руб.". Пушкин был ее завсегдатаем, хотя и подсмеивался над хозяином:

К Смирдину как ни придешь,
Ничего не купишь,
Иль Сенковского найдешь,
Иль в Булгарина наступишь.

Александр Филиппович Смирдин боготворил поэта, а тот отшучивался:

Смирдин меня в беду поверг,
У торгаша семь пятниц на неделе,
Его четверг на самом деле
Есть "после дождичка в четверг".

Чем же досадил Пушкину этот "торгаш"? Уплатил за стихи чуть позже срока? Так ведь и поэт не раз бывал у него в долгу.

Кто же такой А. Ф. Смирдин?

Он немного старше Пушкина (родился в 1795 году), но детство его тоже протекало в Москве. Не принадлежал к дворянскому сословию, с пятнадцати лет служил в книжной лавке. Товар был пестрый: от "Истории Ваньки Каина" и "Повести английского милорда" до журналов "Трутень", "Адская почта", "Северная пчела", "Полезное и приятное", "И то и сио"... Будущий писатель Стендаль, очутившись вместе с наполеоновской армией в Москве, был поражен обилием книг. А Саше Смирдину вместе с друзьями пришлось спасать их от пожаров. Хотел вступить в ополчение - не взяли, да и враг уже "убрался восвояси". Поздней осенью 1812 года направился в Петербург. Раньше там не бывал, но знал о Северной Пальмире немало - из книг и журналов.

 

Маститым петербургским книгопродавцом и издателем слыл тогда Василий Алексеевич Плавильщиков (1768-1823). Вместе с братом он арендовал с начала XIX века Театральную типографию, расширил торговлю, создал при магазине библиотеку. Бывал у них и лицеист Пушкин, в одном из первых стихотворений он записал:

Виргилий, Тасс с Гомером,
Все вместе предстоят.
Здесь Озеров с Расином,
Руссо и Карамзин,
С Мольером-исполином
Фонвизин и Княжнин.
Ты здесь, лентяй беспечный,
Мудрец чистосердечный,
Ванюша Лафонтен.

Конечно же Саше Смирдину возмечталось работать у Плавильщикова. И тот взял его по рекомендации книготорговца П. Ильина, как знающего книжника, в приказчики, а потом сделал и управляющим магазином.

"С лица был он человек постоянно серьезный, сосредоточенный, чрезвычайно привязанный к своему делу и трудолюбивый до смешного", - писал о Смирдине один из его современников. В магазин и в библиотеку захаживали чуть ли не все литераторы, историки, художники. Привлекали их не только книги, но и честный, обходительный, стремящийся к просвещению приказчик. Крылов и Карамзин, Жуковский и Батюшков, Федор Глинка и Карл Брюллов впоследствии стали его друзьями. А Плавильщиков, завещая приказчику свою торговлю, за небольшую сумму продал ему библиотеку. Правда, оставил после себя и немалые долги: около трех миллионов рублей ассигнация ми пришлось выплачивать Смирдину, чтобы сохранить книжный магазин у Синего моста.

...Шел 1823 год. Над Россией, "от хладных финских вод до пламенной Колхиды", всходило "солнце Пушкина". Из южного изгнания поэт прислал поэму - называли ее то "Ключ", то "Фонтан". Поэма расходилась в списках, а вскоре была издана с рисунком на титуле. Получив книжицу, Пушкин написал другу Вяземскому: "...Начинаю почитать наших книгопродавцов и думать, что наше ремесло, право, не хуже других".

Очевидная в том заслуга издателей братьев Глазуновых, Ширяева и Смирдина. На сочинениях Державина и Капниста, на прекрасно иллюстрированных баснях Крылова появилась марка фирмы: "Издано иждивением А. Ф. Смирдина". Тогда же он был "записан в с.-петербургское купечество".

Возник своеобразный "почерк Смирдина" - добротность и прекрасный вкус издателя. Содружество писателей и поэтов со Смирдиным гарантировало, что книга будет быстро распродана и труд автора достойно оплачен. Особенная щедрость издателя проявлялась по отношению к произведениям Пушкина: он прекрасно понимал желание поэта жить за счет литературного труда. Смирдин одним из первых осознал огромное значение творчества поэта для духовной жизни России. Потому и стал добровольным посредником между "Творцом" и "Народом". В 1827 году за немалую по тому времени сумму - 20 тысяч - он покупает у Пушкина три поэмы. Платит независимо от того, как они будут распроданы. Поэмы издавал отдельными книжками с иллюстрациями. В "Руслане и Людмиле" впервые появляется портрет поэта работы Ореста Кипренского. Чуть позже у Смирдина же выходят "Борис Годунов", "Повести Белкина" и семь глав "Евгения Онегина".

Но Пушкин далеко не всем доволен. Возмущался, например, тем, что Смирдин издавал О. Сенковского и Ф. Булгарина. На отношения поэта к издателю позже, возможно, влияла и Наталья Николаевна. Авдотья Панаева в "Воспоминаниях" (издательство "Academia", 1929 г.) приводит по этому поводу рассказ самого Смирдина:

"- Характерная-с, дама-с. Мне раз случилось говорить с ней. Я пришел к Александру Сергеевичу за рукописью и принес деньги; он поставил мне условием, чтобы я всегда платил золотом, потому что их супруга, кроме золота, не желает брать других денег. Александр Сергеевич мне и говорит: "Идите к ней, она хочет сама вас видеть". Я же не смею переступить порога, потому вижу даму, стоящую у трюмо, а горничная шнурует ей атласный корсет.

 

 

В. Гау. Портрет Натальи Николаевны Пушкиной. 1842 год 

- Я вас для того позвала к себе, чтобы вам объявить, что вы не получите от меня рукописи, пока не принесете сто золотых вместо пятидесяти... Прощайте!

Все это проговорила скоро, не поворачивая ко мне головы, а смотрясь в зеркало... Я поклонился, пошел к Александру Сергеевичу, и они сказали мне:

- Нечего делать, надо вам ублажить мою жену, ей понадобилось заказать новое бальное платье".

В тот же день требуемые деньги Смирдин принес.

Новоселье

В 1832 году смирдинская "Лавка" и библиотека переехали на Невский проспект (рядом с лютеранской церковью). Только за наем бельэтажа было уплачено 12 тысяч ассигнациями . Роскошный по тому времени магазин все восприняли как невиданный скачок в истории русской книжной торговли.

 

Перед открытием магазина "Северная пчела" сообщала: "А. Ф. Смирдин, снискавший уважение всех благомысленных литераторов честностью в делах и благородным стремлением к успехам литературы и любовь публики.., захотел дать приличный приют русскому уму и основал книжный магазин, какого еще не бывало в России... Книги покойного Плавильщикова обрели наконец теплый магазин... русская наша литература вошла в честь". Прежде книжная торговля происходила под открытым небом или в помещениях неотапливаемых. Смирдин переселил ее "из подвалов в чертоги".

 

Его отношение к литературе тем удивительнее, что сам он не был широко образованным человеком, даже в грамоте не слишком силен. Но приказчики у него обладали библиографическими знаниями, с ним водили дружбу библиофилы Ножевщиков и Цветаев, переводчик и поэт Василий Анастасевич - при его участии впоследствии была составлена так называемая "Роспись", то есть каталог смирдинского собрания. Четыре томика этой Росписи сохранились до наших дней в Русском фонде питерской Публички.

Торжественное открытие магазина и библиотеки состоялось 19 февраля 1832 года. В большом зале перед массивными шкафами, заполненными красивыми фолиантами, накрыли обеденный стол. Собралось около ста гостей. Потом "Северная пчела" обнародовала их фамилии со своим комментарием: "Любопытно и забавно было видеть здесь представителей веков минувших, истекающего и наступающего; видеть журнальных противников, выражающих друг другу чувства уважения и приязни, критиков и раскритикованных..." На председательском месте - библиотекарь и баснописец Крылов, рядом - Жуковский и Пушкин, с другой стороны - Греч и Гоголь, чуть в стороне - смиренно склонивший голову Смирдин. Так запечатлел их художник А. П. Брюллов на эскизе титульного листа альманаха "Новоселье" (1832-1833).

 

 

 

Почтенный ветеран поэзии граф Д. И. Хвостов прочел хозяину стихи:

Угодник русских муз,
свой празднуй юбилей,
Гостям шампанское
для новоселья лей;
Ты нам Державина,
Карамзина из гроба
К бессмертной жизни вновь воззвал.

Наконец в бокалах запенилось шампанское и прозвучал тост во здравие государя императора. Потом - за хозяина. Пили и за его гостей-друзей. "Веселость, откровенность, остроумие и безусловное братство одушевили сие торжество", - вспоминал Греч. Уютная "лавка Смирдина" очень скоро стала местом встреч петербургских литераторов - прародительницей писательских клубов.

На этом же торжественном обеде было решено общими трудами создать альманах. Придумали название - "Новоселье" - и попросили Смирдина его возглавить. В первый номер альманаха вошли кроме стихов и очерков драматический опус историка Погодина и часть гоголевского "Миргорода". "Новоселье" выходило вплоть до 1839 года.