В двадцатых числах октября финские СМИ рассказали о новом рапорте,[1] подготовленном в бюро Уполномоченного по делам меньшинств. Тема его – трудоустройство русскоязычных жителей Финляндии и их дискриминация при устройстве на работу. В сообщениях о рапорте делался упор на то, что более 31% говорящего по-русски населения трудоспособного возраста не имеет работы, тогда как средний показатель безработицы у иностранцев – 17,6%. С подачи Русской службы финской радиовещательной компании ЮЛЕ эта новость быстро достигла российских изданий. И вот с каким комментарием ее представили на сайте «Деловой Петербург»:

 

«...Переезжая в Европу, россияне не забывают прихватить с собой любовь к халяве. Русские иммигранты, особенно те, кто ехал в Финляндию из приграничных городов, нередко бывают рады сидеть на пособии по безработице».[2]

 

Прослушав радиопередачу по ЮЛЕ[3] о проблемах «финских русских», я окончательно усомнился в достоверности сообщений о «нашей» безработице, решил, что журналисты по небрежности слишком вольно обошлись с цифрами.

 

Каково же было мое удивление, когда выяснил, что СМИ не виноваты и что именно такие данные о безработице содержит резюме (дано и на русском языке) обнародованного рапорта. Вот что в нем сказано:

 

«За последние двадцать лет группа русскоязычного населения в Финляндии значительно выросла. В стране проживает около 52 200 русскоязычных граждан, которые составляют крупнейшую языковую группу населения, говорящего на финском и шведском языках. Несмотря на то, что русскоязычные граждане представляют собой высокообразованное меньшинство, уровень безработицы среди них (31,3% на 30.4.2009) превышает средний показатель для иностранцев (17,6%). Вместе с тем, безработица среди русскоязычного населения постоянно снижается».

 

Однако размещенный в рапорте «График 4» противоречит вышеизложенному. Согласно его данным, 31,3% – это уровень безработицы среди граждан Российской Федерации (28 210 чел. на конец 2009 г.) и, за исключением Эстонии, республик, входивших ранее в СССР – 4 921 чел.[4] Как видим, составители рапорта посчитали, что все выходцы из Советского Союза владеют русским языком как родным, а среди граждан Эстонии (25 416 чел.) таковых нет. Даже если принять этот сомнительный способ подсчета, показатель 31,3% следует все же соотносить со значительно меньшим числом людей, чем указано в резюме доклада – «около 52 200 русскоязычных граждан». При верном сопоставлении результат будет иной.

 

Дабы выяснить, из чего складывается средний показатель безработицы для иностранцев, я обратился к отчету Министерства внутренних дел Финляндии.[5] Содержащиеся в нем данные не сильно отличаются от тех, что представлены в рапорте. Согласно отчету, безработица среди граждан России составляла на 30.09.2008 г. 27,3%,[6] а средний показатель у иностранцев – 17,7%.

 

Самый высокий процент безработицы имели граждане следующих государств: Ирака – 61,8%, Судана – 59,3%, Афганистана – 53,4%, Сомали – 46,0, Ирана – 45,7%, Марокко – 34,3%, бывш. Югославии (вкл. Косово, Черногорию и Сербию) – 33,6%. Не надо быть большим специалистом в иммиграционных делах, чтобы знать, что преобладающее большинство уроженцев вышеназванных стран прибыли в Финляндию в качестве просителей убежища, а не как трудовые мигранты или приглашенные на работу специалисты.

 

Именно этим выходцы из перечисленных стран и отличаются от иностранных граждан с относительно низким уровнем безработицы: Германия – 5,4%, Канада – 6,0%, Польша – 6,1%, Нидерланды – 6,5%, Венгрия – 6,6%, Китай – 6,8%, Индия – 7,0%, Дания – 7,3%, Франция – 7,7%, Швеция – 7,7%, Норвегия – 8,1%, Эстония – 8,6%, Великобритания – 8,7%, Япония – 9,4%, США – 10,2%, Италия – 10,3%.

 

Проживающие в Финляндии граждане России входят в среднюю группу, которая состоит из граждан Боснии и Герцеговины (18,4%), Таиланда (18,6%), Украины (19,7%), Турции (21,3%), России (27,3%) и Вьетнама (29,6%), а также из немногочисленных представителей других стран (15,6%).

 

Не будет большим открытием если скажу, что русскоязычное население Финляндии[7] в большой своей части состоит из лиц финского происхождения и членов их семей, приехавших в страну благодаря начатой в 1990 году и продолжающейся до сего времени программы репатриации. Далеко не все при приезде владели финским языком, поэтому большинство из новоприбывших, кто на долгий, кто на короткий срок, сразу вливались в ряды безработных. К тому же среди этой категории иммигрантов немало людей солидного возраста, которым адаптационные и языковые курсы вряд ли могут помочь трудоустроиться, и до 65 лет многим из них суждено числиться за биржей труда. Эти факторы, объясняющие во многом причину высокой безработицы, упомянуты в рапорте, но не в сообщениях СМИ.

 

У меня нет данных о безработице среди всего русскоязычного населения Финляндии. Сомневаюсь, что такая статистика вообще ведется. Поэтому могу сослаться лишь на известные мне примеры. У моих переселившихся в Финляндию многочисленных родственников родной язык – русский, нас отличают разные фамилии (финские и русские), продолжительнсть проживания в стране (от 2 до 20 лет) и уровень образования. Среди работающих родственников – профессор университета и рабочий со строительной специальностью, юрист и продавец, инженер и автослесарь, школьный педагог и тренер по спортивной гимнастике, бухгалтер и почтальон... Есть и безработные – это те, кто приехали последними, хоть и с финской фамилией, но без знания финского языка.

 

Уполномоченный по делам меньшинств Ева Биоде (Eva Biaudet), комментируя подготовленный в ее бюро рапорт, высказала предложение проводить анонимный отбор претендентов на те или иные должности, чтобы русская фамилия соискателя работы не являлась препятствием для ее получения. Возможно, среди работодателей и встречаются лица, относящиеся с предубеждением к русским, однако главная причина неудач в трудоустройстве в другом – в недостаточном знание финского языка и невостребованности имеющейся профессии. Фамилия же – дело третьестепенное, тем более что среди выходцев из бывшего СССР немало людей с финскими фамилиями, унаследованными от родителей или полученными от мужей.

 

В связи с предложением Евы Биоде вспомнилась недавняя история с получением ею поста Уполномоченного. Так вот, при анонимном отборе кандидатов ее отсеяли бы на первом этапе, поскольку у нее нет высшего образовании. На это место претендовали несколько человек, которые соответствовали этому требованию. В числе их был и гражданин Финляндии иммигрантского происхождения, оспаривающий в настоящее время правомерность назначения Биоде на эту должность.[8]

 

Рапорт бюро Уполномоченного по делам меньшинств составлен при содействии Финляндской ассоциации русскоязычных обществ (ФАРО). Исполнительный директор этой общественной организации положительно оценил в финских СМИ его содержание и не подверг сомнению представленные в нем статистические данные. Похоже, что для сотрудников ФАРО нелестная информация о нас, распространившаяся не без их участия, – дополнительный аргумент в пользу оправдания своей деятельности.