Россия в красках
 Россия   Святая Земля   Европа   Русское Зарубежье   История России   Архивы   Журнал   О нас 
  Новости  |  Ссылки  |  Гостевая книга  |  Карта сайта  |     
Главная / Русское Зарубежье / Турция / ТУРЦИЯ И РОССИЯ / КУЛЬТУРНЫЕ НИТИ / «Турецкий стиль» в русском искусстве второй половины XVIII века. А.Н. Спащанский

ПАЛОМНИКАМ И ТУРИСТАМ
НАШИ ВИДЕОПРОЕКТЫ
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 2-я
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 1-я
Святая Земля и Библия. Часть 3-я. Формирование образа Святой Земли в Библии
Святая Земля и Библия. Часть 2-я. Переводы Библии и археология
Святая Земля и Библия. Часть 1-я Предисловие
Рекомендуем
Новости сайта:
Новые материалы
Павел Густерин (Россия). Дмитрий Кантемир как союзник Петра I
Павел Густерин (Россия). Царь Петр и королева Анна
Павел Густерин (Россия). Взятие Берлина в 1760 году.
Документальный фильм «Святая Земля и Библия. Исцеления в Новом Завете» Павла и Ларисы Платоновых  принял участие в 3-й Международной конференции «Церковь и медицина: действенные ответы на вызовы времени» (30 сент. - 2 окт. 2020)
Павел Густерин (Россия). Памяти миротворца майора Бударина
Оксана Бабенко (Россия). О судьбе ИНИОН РАН
Павел Густерин (Россия). Советско-иракские отношения в контексте Версальской системы миропорядка
 
 
 
Ксения Кривошеина (Франция). Возвращение матери Марии (Скобцовой) в Крым
 
 
Ксения Лученко (Россия). Никому не нужный царь

Протоиерей Георгий Митрофанов. (Россия). «Мы жили без Христа целый век. Я хочу, чтобы это прекратилось»
 
 
 
 
Кирилл Александров (Россия). Почему белые не спасли царскую семью
 
 
Владимир Кружков (Россия). Русский посол в Вене Д.М. Голицын: дипломат-благотворитель 
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). Мы подходим к мощам со страхом шаманиста
Борис Колымагин (Россия). Тепло церковного зарубежья
Нина Кривошеина (Франция). Четыре трети нашей жизни. Воспоминания
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). "Не ищите в кино правды о святых" 
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). «Мы упустили созидание нашей Церкви»
Популярная рубрика

Проекты ПНПО "Россия в красках":
Публикации из архивов:
Раритетный сборник стихов из архивов "России в красках". С. Пономарев. Из Палестинских впечатлений 1873-74 гг.

Мы на Fasebook

Почтовый ящик интернет-портала "Россия в красках"
Наш сайт о паломничестве на Святую Землю
Православный поклонник на Святой Земле. Святая Земля и паломничество: история и современность
 
«Турецкий стиль» в русском искусстве второй половины XVIII века
 

«Турецкий стиль» - это условное название одного из ориентальных направлений в искусстве Европы и России XVIII-XIX вв. В искусстве европейских государств, включая Россию, он оставил небольшое число памятников в сравнении с более популярными «китайским» и «японским» стилями. Россия, находящаяся между Европой и Азией, Западом и Востоком, всегда испытывала сильное влияние восточного искусства. Причем к XVII в. оно заметно усилилось. Русские монархи и их приближенные получали с Востока (из Византии, а затем из Турции и Ирана) не только ткани, но даже регалии, тронные кресла, предметы парадного конского убранства и вооружения, предметы роскоши и др. Однако о появлении «восточного» и в частности «турецкого стиля» в русском искусстве того времени говорить рано, ибо все эти восточные произведения искусства, так же как и европейские, повлияли на сложение общерусского национального стиля, окончательно сформировавшегося только в XVII в. Никак не отразились на русском искусстве и военные столкновения с Турцией первой половины XVIII в. Как стилевое направление «турецкий стиль» начал проявляться в русском искусстве только во II-й пол. XVIII в.

В Европе турецкое влияние на искусство и стиль жизни стало заметно с 1720-х гг., с момента приезда в Париж посла Оттоманской империи Мехмета-эффенди. Французское общество с огромным интересом восприняло турецкие экзотические новинки. В моду вошла одежда a la Turc, курильницы и благовония. В кругу французской аристократии стали известны турецкие бани и массаж. Художники стали получать заказы фавориток Людовика XV и придворных на картины в «восточном вкусе». Немало для распространения моды a la Turc в европейском обществе сделал швейцарский художник Ж.-Э. Лиотар, проведший ряд лет в Греции и Константинополе. Популярность в западноевропейском искусстве XVIII в. восточных мотивов была связана с распространением стиля рококо и тягой аристократии к новым удовольствиям, так как Восток предоставлял европейцам новые экзотические впечатления.

В русское искусство «восточный стиль» проник в начале XVIII в. Во дворцах времени Петра I и Елизаветы Петровны «восточные» комнаты не были редкостью, но это были комнаты в «китайском стиле». «Турецких» комнат и павильонов до 1760-х гг. мы не знаем. В 1768 г. началась первая Русско-турецкая война. Каждую победу русского оружия стали отмечать тем или иным памятником. Они появлялись, правда, в основном, в императорских парках или в усадьбах участников боевых действий как садовые павильоны или обелиски. Вскоре в окружении императрицы начал формироваться так называемый «Греческий проект» - план свержения мусульманской Оттоманской империи и возрождения православного Греческого царства под эгидой российской монархини. Турция с давних пор была серьезным противником России на юге. Затеяв борьбу с сильным южным соседом, Екатерина II мыслила себя продолжательницей дела своего великого предка Петра I, который, как известно, не смог разрешить «восточный вопрос». Благодаря военным победам авторитет России на международном уровне значительно вырос. Российская императрица могла считать себя равной не только монархам Европы, но и великим правителям древности. Она видела реальную возможность оказаться у стен освобожденного от турок Царьграда.

Именно политическая подоснова отличала «серьезное» российское «тюркери» от его западно-европейского «увеселительного» варианта. Как писал московский искусствовед Д.О. Швидковский, в Англии и Франции «постройки «шинуазри» и «тюркери» по способам их расположения в пространстве дворцово-парковых ансамблей и по их роли в поэтике сада немногим отличались друг от друга. Разница заключалась в типах сооружений, характерных для Турции или Китая, или же только в декоративных мотивах. В России турецкая архитектурная тема отмечалась серьезностью идей, аллегорически выраженных в ее сооружениях». В России «турецкий стиль» развивался в двух направлениях. Первое направление – это воспроизведение реального памятника на основании непосредственного обмера, увража или описания. И второе направление – это создание архитектурного образа-символа самой Турции, почти незнакомого в то время, далекого восточного соседа-соперника. Две эти линии были достаточно хорошо представлены в архитектуре обеих столиц - Москвы и С.-Петербурга. Понятно, что «турецкий стиль» в XVIII в. не ставил задачи более-менее точно воспроизвести турецкие архитектурные сооружения. Он являлся отражением взгляда европейцев и русских на турецкое искусство, как и вообще на всю Турцию. А взгляд этот был характерен для своего времени.

Турция, или Оттоманская империя, представляла собой в то время огромное по европейским масштабам государство, расположенное в трех частях света - Европе, Азии и Африке. Она занимала ту территорию, которая когда-то принадлежала Византии, наследнице Древнего Рима. Представления о Турции, которая находилась на другом конце мира, были очень приблизительными. Отсутствовали научные описания, редкие изображения были труднодоступны. Во второй половине XVIII в. в Европе отсутствовали даже карты этой части земли, и обладание ими было сродни обладанию какими-нибудь более стоящими предметами. Английская путешественница леди Крейвен с гордостью писала в 1783 г. своему другу, что она имела «несколько карт этой страны, искусно начертанных и раскрашенных», которые она обещала показать при встрече. Позднее она показала их австрийскому императору Иосифу II, и тот «просидел два с половиной часа, рассматривая <…> карты и подарки», и, «как кажется, карты доставили ему большое удовольствие». Не удивительно, что именно в Турции произошел курьезный случай с бароном Мюнгхаузеном, который, спасая от медведя пчелу, бросил в него топорик, но вместо медведя попал на луну, куда потом смог залезть по бобовому стеблю, чтобы вернуть топорик, - настолько Турция была далека от Европы и настолько рядом с ней, как казалось, был космос.

Вид Константинополя со стороны Перы. Гравюра Казачинского по оригиналу Г. Сергеева. 1803 г.
Вид Константинополя со стороны Перы.
Гравюра Казачинского по оригиналу Г. Сергеева. 1803 г.

По своей культуре и политическому устройству Турция рассматривалась как государство, противоположное странам европейского Запада. В значительной степени взгляд на Оттоманскую империю, как на «азиатское», «варварское» государство, распространяли французские просветители, почти канонизировавшие французскую культуру и французские нормы поведения. Наиболее яркими чертами «азиатского» характера тогда считались склонность к роскоши и неограниченной власти, характерные вообще для всего Востока. По определению Монтескье это была страна «чистого деспотизма», что приводило к угнетению и порабощению народа. Нрав турок считался вполне «азиатским», то есть диким и воинственным. Не случайно термин «turquerie» даже в XIX в. означал вовсе не направление в искусстве, а именно черты турецкого характера: «турецкую лютость, свирепость, жестокость» и «турецкие поступки, ухватки».

Россия в XVIII в. желала утвердиться в ряду европейских государств как страна просвещенная и цивилизованная, с культурой, равной европейской. Для россиян этого времени национальным героем был Петр I, царь-просветитель, оторвавший страну от средневекового прошлого и повернувший ее лицом к Западу. По выражению Вольтера, «Петр был рожден, и Россия обрела бытие». Русская просвещенная элита, усвоившая нормы французской культуры, в отношении к Турции заняла позицию европейцев. Здесь свое значение имел также «Греческий проект». Ведь Россия выполняла миссию по освобождению Константинополя от варварства и восстановлению великой Греции! В глазах русских Турция была, конечно же, «варварским» и «азиатским» государством. Такой же им виделась и турецкая культура, такая же далекая, как тогда считали, от культурных традиций античности, как и другие неевропейские культуры. Очень характерной здесь кажется характеристика Бахчисарайского дворца, данная принцем де Линем, путешествовавшим в 1787 г. вместе с Екатериной II по Крыму. Дворец показался ему неопределенно «мавританским, арабским, китайским и турецким». И в самом деле, какая разница, турецкий это стиль или китайский. Они одинаково малоизвестны, странны, причудливы и неправильны с точки зрения европейца, усвоившего за несколько столетий своей истории правила античности. Это, вероятно, объясняет, почему в русском искусстве II-й пол. XVIII в. турецкая тематика быстро объединилась с появившимся тогда же «готическим» стилем.

Вид Константинополя со стороны Перы (фрагмент). Гравюра Казачинского по оригиналу Г. Сергеева. 1803 г.
Вид Константинополя со стороны Перы (фрагмент).
Гравюра Казачинского по оригиналу Г. Сергеева. 1803 г.

«Готический стиль» стал развиваться в России с самого начала 1770-х гг. Как определил московский исследователь Ю. Герчук, «готика» в представлениях того времени – явление очень широкое, не слишком определенное по формам и лишенное национальной принадлежности. Само слово пришло с Запада и применялось к средневековым памятникам, как европейским, так и русским, и к современному творчеству с использованием любых средневековых или вообще «неправильных», неордерных мотивов». Все «готическое» было противоположностью «античному», то есть классицистическому. Характеризуя архитектуру Средневековья, в середине XVIII в. теоретик неоклассицизма аббат Ложье писал: «Варварство позднейших веков (т.е. последовавших после падения Рима - А. С.), похоронившее под руинами империи, единственной сохранявшей вкус и правила, все изящные искусства, породило новую архитектурную систему, в которой пропорции игнорировались, орнаменты приобретали странную форму и наивно нагромождались друг на друга; все представляло собой изрезанные камни, бесформенность, гротескность, чрезмерность». Именно эта характеристика легла в основу стиля «готики» в XVIII в. Его основными определяющими деталями стали стрельчатые окна, зубцы над карнизами и красная кирпичная кладка, оставленная неоштукатуренной. Однако в эпоху культа античности очень часто любое произведение, не важно, старинное или современное, созданное не по классическим правилам, объявлялось неправильным, и, следовательно, «готическим». Подобное определение значительно расширяло границы этого понятия. Вспомним, что просвещенная фрейлина Екатерины II В. Головина «готическим» называла (в 1800-х гг.) дворец в Царском Селе, а Н. Карамзин (в 1817 г.) - Собор Василия Блаженного на Красной площади и церковь Успения на Покровке. Исходя из этих положений термин «готический» с полным правом применим и к турецкой архитектуре.

Одним из первых памятников, который относится к турецкой теме, является совсем нетурецкая по облику Башня-руина в Царском Селе (Ю. Фельтен, 1771 г.). Она представляет собой ушедшую в землю тосканскую колонну циклопических размеров, на верху которой поставлен готический павильон. К колонне примыкает огромная стена, прорезанная такой же огромной аркой. Все сооружение сложено из красного кирпича, на поверхности которого намеренно созданы трещины и выбоины, создающие впечатление глубокой древности. С турецкой темой это сооружение было бы трудно соотнести, если бы не надпись, помещенная на замковом камне арки: «На память войны, объявленной турками России сей камень поставлен 1768 году». Эту «руину» надо рассматривать в контексте «Греческого проекта» как символ. Д. Швидковский сообщает, что Башня-руина, «представляющая собой как бы часть погребенных под землей античных развалин с маленькой турецкой надстройкой - аллегория дремлющей под османской властью великой Греции».

Описание действий, бывших в Москве на Ходынке в 1775 году. Анонимная гравюра, 1775 г.
Описание действий, бывших в Москве на Ходынке в 1775 г.
Анонимная гравюра, 1775 г.

Именно к «готическому» стилю обратился архитектор В. Баженов, которому было поручено к июлю 1775 г. оформить праздник в честь заключения Кучук-Кайнарджийского мира. Празднование должно было проходить в окрестностях Москвы, на Ходынском поле. Самой императрице Екатерине II хотелось увидеть на нем не надоевшие ей триумфальные арки с посвятительными надписями, а что-нибудь новое. Поэтому она предложила В. Баженову «воспроизвести» на поле Черное море, насыпав его контуры из песка, и в определенных местах «расставить» турецкие крепости, взятые русскими. Эти сооружения планировалось построить из дерева, раскрасить под камень и использовать для размещения гостей и участников праздника. В. Баженов и помогавший ему М. Казаков устроили грандиозную композицию. Современник записал: «Ходынское поле представляло великолепную панораму: на нем была целая громада построек, составлявшая целый временный город. Каждое здание, отличавшееся своим цветом, в турецком вкусе, с минаретами, киосками, каланчами имело вид крепости, острова, орды и корабля». Не только архитектурные сооружения воспроизводили турецкие образцы. Слуги императрицы и членов ее свиты были одеты турками, албанцами, сербами, черкесами. Народ развлекали «бухарские канатоходцы», на поле стояли шатры ногайцев и т.п. Это был самый грандиозный в русской истории праздник в «турецком стиле».

Обычно отечественные исследователи в архитектурном стиле павильонов Ходынского праздника и в других «готических» сооружениях московских архитекторов В. Баженова и М. Казакова видят влияние мотивов русской архитектуры XVII в., хорошо знакомой московским зодчим. Это стало неоспоримым фактом. Ю.Я. Герчук, например, пишет, что, планируя праздник на Ходынском поле, архитектор перенес его «как бы прямо на завоеванную землю, где незнакомую ему архитектуру восточных городов символизировали постройки в условно-экзотическом декоративном духе с элементами как западной готики (стрельчатые проемы)», так и, почему-то, сооружения «русской старинной архитектуры (кокошники, килевидные кровли, шатры)». Действительно, общего у этой «готики» и древнерусской архитектуры было много: строительный материал - красный кирпич для стен и белый камень для отделки, архитектурные детали - кокошники, дыньки, столбы-кубышки, стрельчатые завершения окон, провисающие арки и др. Не отрицая влияния древнерусского искусства, мы все же склонны видеть в сооружениях Ходынского поля попытку архитекторов воспроизвести именно турецкую архитектуру, воспроизвести ее такой, какой она виделась. Ведь и Екатерина II поставила определенную задачу, устроить взятые русскими турецкие крепости! Нам кажется, что стилистическую базу «русской готики» можно существенно расширить и говорить о влиянии на нее не только западных и российских образцов, но и восточных, что и породило действительно фантастический архитектурный стиль, одинаково далекий и от древнерусской, и от европейской средневековой архитектуры.

После окончания Ходынских торжеств, словно осколки праздника разлетелись по Москве и ее окрестностям различные «готические» сооружения. Это императорские Петровский дворец (М. Казаков, 1775-1782 гг.) и дворцовый комплекс в Царицыно (В. Баженов, М. Казаков, 1775-1790-е гг., не завершен), построенные с целью увековечить память о великих событиях государственной важности, т.е. военные победы над Османской империей. Более скромные «готические» ворота в виде крепостных башен, караулки и «крепостные» стены-ограды с башнями и зубцами появились так же во многих дворянских усадьбах.

Ворота в Михалково. 1770-е гг. Фото 1955 г.
Ворота в Михалково. 1770-е гг. Фото 1955 г.

Усадьба Михалково (ныне в границах Москвы) принадлежала во II-й пол. XVIII в. герою Русско-турецкой войны П.И. Панину, взявшему в 1770 г. крепость Бендеры. В ней был построен усадебный дом, очевидно, в «готическом» стиле, который воспроизводил «одну из крепостей, взятых Паниным» (не сохранился). До наших дней дошли только «крепостные» башни нескольких въездов, возведенные из красного кирпича.

В Яропольце, принадлежавшем генерал-фельдмаршалу графу З.Г. Чернышеву (в 18 км от г. Волоколамска) в 1774 г. в ознаменование победы над Турцией на главной аллее парка был построен павильон «Мечеть», а рядом установлен обелиск в честь побед графа Румянцева-Задунайского. В другой своей усадьбе Черешенки З.Г. Чернышев приказал построить несколько сооружений в восточном стиле, в том числе «молдавский» дом и турецкий дом с театром. Они были деревянными и так же не сохранились.

Еще одна усадьба, Троицкое-Кайнарджи (в 21 км от Москвы), принадлежала фельдмаршалу и герою войны графу П.А. Румянцеву-Задунайскому. В ней в августе 1775 г., после окончания Ходынских торжеств, продолжилось празднование заключения Кучук-Кайнарджийского мира, по случаю чего к древнему названию села «Троицкое» было присоединено название памятного турецкого местечка «Кайнарджи». В парке соорудили деревянный павильон, напоминавший одну из взятых полководцем крепостей (не сохранился), а площадки в местах пересечения аллей назвали именами крепостей, взятых русскими войсками – Рымник, Кагул и т.д.

Чесменский дворец. Ю. Фельтен. 1774-77 гг. Фото 2007 г.
Чесменский дворец. Ю. Фельтен. 1774-77 гг. Фото 2007 г.

Большое значение в истории «русской готики» имеет Чесменский дворец в С.-Петербурге (Ю. Фельтен, 1774-77 гг.). Нам это сооружение кажется похожим на западноевропейские дворцы, - видимо, не случайно возникла версия о сходстве плана Чесменского дворца с планом Лонгфордского замка в Англии, - но Екатерина II и ее архитектор, очевидно, видели совершенно другие образцы, расположенные в противоположной части света. М. И. Пыляев со слов Д. Бантыш-Каменского сообщал, что дворец был построен в честь графа А. Орлова-Чесменского, дабы отметить тем самым победу героя над турецким флотом в Чесменской бухте 1770-го года, «в азиатском вкусе», «по образцу существующих замков, находящихся на берегах Босфора и Дарданелл».

Наиболее полно турецкая тема была выражена, конечно же, в Царском Селе, любимой летней резиденции императрицы Екатерины II, ведшей победоносные войны. В парке появились многочисленные памятные обелиски. Некоторые из них были украшены турецкой символикой: изображениями полумесяца, турецкого оружия (Крымская и Чесменская колонны, 1770-е гг., приписываются А. Ринальди). Но в отдельных случаях создавались и постройки, на взгляд современников, похожие на турецкие или изображавшие Турцию символически. К таковым относится Башня-руина, о которой мы уже говорили. Здесь можно вспомнить также миниатюрный «Красный» или «Турецкий каскад» (В. И. Неелов, 1770-е гг.) с двумя турецко-готическими башнями из красного кирпича. Он, видимо, должен был знакомить гуляющих по парку с архитектурой далекого государства.

Турецкий киоск. Рис. Дж. Кваренги. 1780-е гг.
Турецкий киоск. Рис. Дж. Кваренги. 1780-е гг.

Огромный интерес представлял «Турецкий киоск», возведенный в 1777-81 гг. по чертежам И. Неелова. Киоск (тур. «кёшк») в Турции – это садовый павильон с фонтаном в центре и диванами, предназначенный для послеобеденного отдыха и приема приближенных. Он был выстроен по модели, привезенной из Турции «в память посольства князя Репнина в 70-х гг. XVIII века. Прототип киоска не известен. Как нам сообщил турецкий исследователь Кемал Ибрагимзаде, в Стамбуле до наших дней сохранилась незначительная часть киосков XVIII в. Как правило, они назывались «касыр» и находились во дворцовых парках на берегу озер, рек или моря. Среди наиболее известных, один из которых мог стать прототипом для царскосельского павильона, были Касры-Нешат (построен в 1723 г., просуществовал до 1815 г.) и Касры-Дженан в Стамбуле.

Современники отмечали, что Царскосельский киоск был убран точно так же, как Константинопольский; диваны и полы были устланы драгоценными материями и коврами, привезенными из Турции», а стены расписали видами Константинополя. Зал был чуть выше альковов и отделялся от них рядом тонких деревянных колонн, оформленных наподобие пальмовых стволов, с вырезанными из жести пальмовыми листьями. Турецкий киоск, очевидно, стал одним из первых русских сооружений, возведенных в настоящем, а не фантастическом «турецком» стиле, созданном фантазией художников и архитекторов. Но некоторые современники почему-то называли его «мусульманским храмом или мечетью», настолько, видимо, необычен был его облик, и настолько неизвестна была культура Турции.

В ходе Русско-турецкой войны в обиходе русских стали понемногу появляться настоящие восточные предметы обстановки, привезенные прямо из Турции. Среди них наибольшей популярностью пользовалась турецкая мебель: оттоманки, софы и диваны. Само слово «диван» арабского происхождения и «на турецком языке означает возвышение (estrade) или софу; обычно это комната совета или трибунала, где в странах Востока, особенно в Турции, вершат правосудие», - так в середине XVIII в. объясняла этот термин французская «Энциклопедия». В Европе это название закрепилось за предметом мебели, очень удобным для отдыха. В 1803 г. «Новый словотолкователь» уже будет объяснять, что «у нас они [диваны] вошли в великое употребление и служат как украшением комнаты, так и отдохновением утомленной нежности». Один из таких диванов в 1779 г. получила в подарок от Г. Потемкина Екатерина II и установила его в одном из залов во дворце в Петергофе. Не смотря на восторженные отзывы, для императрицы он вовсе не был новинкой. Уже в 1773 г. она просила А. Левшину с явным недовольством: «Ты должна справиться у него [И. Бецкого], зачем он поставил в моей комнате, в Зимнем дворце, турецкий диван. Он обыкновенно ставит в мою комнату все, что захочет».

План «Турецкого дивана» (фрагмент плана Гатчинского дворца). Ок. 1791 г.
План «Турецкого дивана» (фрагмент
плана Гатчинского дворца). Ок. 1791 г.

В 1770-х гг. турецкой комнатой обзавелся в своем Гатчинском дворце Г. Орлов. Она находилась на Кухонном дворе (каре) рядом с баней, и ее появление вполне объяснимо. Владелец Гатчины имел отношение к Первой Русско-Турецкой войне 1768-74 гг. как через своего брата Алексея, так и напрямую: в 1772 г. он возглавлял переговоры о мире в Фокшанах. Г. Орлов не только видел подлинные памятники Турции (хотя бы на окраине империи), но, можно не сомневаться, имел и подлинные предметы турецкого производства, например, оружие. Единственный документ, где фигурирует это помещение, - опись 1796 г. (ГДМ-457-XIII) – называет его «Турецким диваном». Если быть правильным, то это был отсек размером приблизительно 5 на 6 м, выгороженный в просторном помещении рядом с баней и ванной. Понятно, что диван предназначался для послебанного отдыха владельца Гатчины. Облик «диванной» можно реконструировать гипотетически на основании описи и сохранившегося плана дворца (ГДМ-146-XII). Ее стены были завешены кисейными занавесами с бахромой и кистями. Сам диван, находившийся на высоте двух ступеней, был скрыт за кисейным занавесом под балдахином, поддерживаемым восемью колоннами или столбами, а на самом диване и перед ним лежали замшевые тюфяки, подушки и валики. Между окон висело зеркало «с бусами», а под ним стоял деревянный столик, выкрашенный белой краской, «с мраморною доскою на четырех ножках с бусами». Из мебели, кроме дивана и столика, в комнате имелось еще шесть табуретов, обитых сафьяном. Как элемент «турецкого стиля жизни» в комнате хранилась «трубка курительная турецкая», а мы знаем, что Г. Орлов курил трубку.

Не всегда диванные комнаты устраивались под прямым влиянием Турции. «Турецкий стиль» в сильно измененном виде проникал в Россию из Западной Европы, в значительной степени из Франции. Образцы «турецкой» обстановки мы находим, например, в альбоме архитектора Ш. Делафосса «IIIе Volume de L,Oeuvre de J. Ch. Delafosse» (1760-е ?). Он предлагал большой выбор кроватей и диванов a la Turque, где единственным, подчас, намеком на турецкий стиль служило изображение полумесяца или чалмы. Сама же мебель представляла собой, как правило, характерные образцы французского рококо. Турецкий диван, мягкая мебель с низкой мягкой спинкой и такими же низкими боковыми частями, а иногда с валиками вместо них, представлял собой наиболее подходящий предмет мебели для так называемых «спален с нишей» (chambre en niche), популярных в XVIII в. Ж.-Ф. Блондель называет в своем трактате по архитектуре пять видов спален, известных в XVIII в.: обычную спальню (chambrе a coucher), парадную спальню (chambre de parade), спальню с альковом (chambre en alcove), спальню с возвышением (chambre en estrade, использовалась в XVII в.) и спальню с нишей (chambre en niche). В отличие от «парадных спален» (chambrе de parade), где кровать стояла перпендикулярно к стене и имела балдахин навесной (lit a la Francois) или в виде шатра на нескольких опорах (lit a la Polonais/ Italien/ Turque), «спальни с нишей», предназначавшиеся только для внутренних жилых комнат, имели небольшой альков, в котором кровать ставилась вдоль стены. Именно по такому принципу в 1770-х гг. были устроены «диванные» спальни в Кусковском дворце под Москвой.

Стоит упомянуть здесь построенный в Гатчинском парке небольшой павильон «Березовый домик» (Ф. Виолье, между 1783 и 1787 г.), внутри которого есть диванная комната. Ее стены покрыты зеркалами, поверх которых закреплены деревянные рейки, расписанные цветами. Такая отделка имитирует садовую беседку с удобным диваном. Но в данном случае стиль отделки интерьера указывает на французские прототипы, и диван здесь представлен уже как элемент европейской культуры, в интерпретации французского неоклассицизма.

Вид Константинополя со стороны Перы. Гравюра Казачинского по оригиналу Г. Сергеева. 1803 г.
Вид Константинополя со стороны Перы.
Гравюра Казачинского по оригиналу Г. Сергеева. 1803 г.

Вторая половина восемнадцатого столетия стала временем активного знакомства России с культурой и искусством Турции. Контакты между двумя государствами, в том числе и культурные, активизировали войны екатерининского времени. Участники военных действий привозили с собой предметы турецкой мебели, одежды, новые знания и впечатления. С конца XVIII в. по заданию русского правительства на присоединенные земли стали выезжать русские художники и архитекторы (Ф. Алексеев, Н. Львов, Г. Сергеев и др.) с целью фиксации облика местности и жителей. Часть этих изображений публиковалась и становилась доступной.

Например, великолепные гравированные иллюстрации, выполненные по акварелям Г. Сергеева, сопровождали трехтомное описание Российского посольства 1793 г. Постепенно, к началу XIX века, в России появились реальные знания о Турции, что вскоре привело к появлению «восточного стиля», более точного и более близкого к первоисточникам. Период же екатерининского царствования (1763-1796) стал первым этапом знакомства с далеким государством и его искусством, и «турецкий стиль» в русском искусстве этого времени выразился в формах, зачастую далеких от реальных турецких образцов.

А.Н. Спащанский


[версия для печати]
 
  © 2004 – 2015 Educational Orthodox Society «Russia in colors» in Jerusalem
Копирование материалов сайта разрешено только для некоммерческого использования с указанием активной ссылки на конкретную страницу. В остальных случаях необходимо письменное разрешение редакции: ricolor1@gmail.com