Люди, о которых хочется рассказать, "не врубались ломом в землю" – они несли культуру и духовный свет на далекий континент. Ныне в Аргентине – около 1,5 миллионов выходцев из бывших советских республик. Не так уж мало при населении около 35 миллионов. В их числе – более полумиллиона русских. Придя в "чужой монастырь", они оставили "свой устав" за его порогом, приняв обычаи своего нового дома. Но и традиции исторической родины сохранили. В этой латиноамериканской стране, например, есть десятки православных церквей. Из четырех, действующих только в Буэнос-Айресе, две принадлежат Московской патриархии. Первая из них построена и освящена в 1911 году. Самый же старый православный храм в Аргентине – Покрова Святой Богородицы – возведен еще в 1904 г. в небольшом поселке Трес Капанес в северной провинции Мисьонес. Знаменит он тем, что установленный на нем колокол подарен прихожанам Николаем II: он был привезен и водружен на колокольню в 1906 году.

     Но наши соотечественники обосновались и в других странах Латинской Америки. В Мексике, например, в долине реки Гуадалупе раскинулся поселок русских поселенцев, основанный религиозной сектой молокан, которые прибыли сюда в 1906 году. В Уругвае русские послеления есть в департаментах Рио-Негро и Сан-Хавьер; в Парагвае – в провинции Чако. Живут выходцы из России в Чили, Эквадоре, Перу, Бразилии. Правда, не в таком количестве, как скажем, в Аргентине, Парагвае или Уругвае.

     Россияне, оказавшиеся на континенте, не только "способствовали своим трудом процветанию" латиноамериканских стран. Их влияние ощущалось и в быту, и в привычках, которые охотно перенимали местные жители. Смотришь иной раз, как аргентинцы, например, пьют свой традиционный чай мате, приготовленный из листьев каа – особых пород дерева, что выращивают на юге континента, и невольно вспоминаешь картину Б.Кустодиева "Купчиха за чаем". По душе пришлось им такое чаепитие: по-российски не спеша, с наслаждением, вприкуску. А в Уругвае с удовольствием лузгают семечки, как в российской деревне: приезжие россияне широко внедрили здесь подсолнечник. Для других целей, конечно.

     Но куда более глубокий след наши соотечественники оставили в культурной жизни стран далекого континента.

    Поэтесса Римма Ивановна Покровская (1903-1964) (литературный псевдоним – Марианна Колосова) появилась в Сантьяго в 1959 г. и сразу оказалась в центре литературной жизни чилийской столицы. Она дружила с Пабло Нерудой, будущим нобелевским лауреатом, Никанором Паррой, другими поэтами. Марианна Колосова знакомила чилийцев с русской литературой (у нее была прекрасная библиотека, которой пользовались все желающие). Она часто выступала с беседами и лекциями, рассказывала о творчестве русских классиков и молодых авторов, собирая многолюдные аудитории. Кто знает, сколько чилийцев приобщила она к творчеству Толстого, Достоевского, Чехова. Не без содействия Марианны Колосовой видный чилийский писатель, критик и политик Володя Тейтельбойм издал монографию "Человек и человек" – единственный в Латинской Америке труд, посвященный русской литературе. Колосова, хоть и не разделяла его политических взглядов (Тейтельбойм был коммунистом, членом Политкомиссии Компартии Чили, а в конце 1980-начале 1990-х гг. – ее генеральным секретарем), но их уважала, а встречаясь с Володей, несомненно говорила с ним о русской литературе, которую он хорошо знал и любил. Колосова писала много, но публиковаться не было возможности – не позволяла политическая ситуация тех лет. Стихи расходились в рукописи среди соотечественников и друзей-чилийцев.

     Более 20 лет прожил в Аргентине замечательный российский скульптор Эстебан Эрьзя (настоящая имя и фамилия – Степан Нефедов). В Аргентину Эрьзя попал случайно. В начале 1920-х гг. Нефедов выполнил несколько работ для одного аргентинца. Тот работы принял и … исчез, не заплатив ни копейки. Будучи в 1927 г. с выставкой в Париже, Эрьзя решил разыскать проходимца в Аргентине. Аргентинца-прохвоста он, разумеется, не нашел. Но неудача была компенсирована успешной выставкой, вызвавшей самые благожелательные отклики в местной прессе, и неожиданными заказом, который получил русский ваятель: сделать портрет президента Ипполито Иригойена. Заказчикам портрет понравился. Его установили во дворце как ценное произведение искусства. Это был первый портрет иностранного президента, сделанный российским мастером. Однако скульптуру постигла печальная участь. В сентябре 1930 г. в результате военного переворота президента Иригойена свергнули, а скульптуру уничтожили.

     Политические пертурбации не сказались на творчестве Эрьзи, который решил остаться в Аргентине. Здесь он создал самые значительные свои произведения – "Толстой", "Моисей", "Бетховен", "Сократ", "Христос", "Иоанн Креститель". В Аргентине Эрьзя надеялся осуществить и свою давнюю мечту – использовать горный рельеф как основу для грандиозного монумента. На горных отрогах Кордильер, в районе г. Кордовы, Эрьзя задумал поставить изваяния генерала Сан-Мартина или О'Хиггинса, национальных героев Аргентины и Чили, в XIX веке возглавлявших в своих странах восстание против испанских завоевателей. Однако очередной государственный переворот 1944 г. сломал эти планы.

     Тем не менее, в Аргентине российскому скульптору в основном сопутствовал успех. Его работы выставлялись в самых престижных залах, включая Национальный салон Буэнос-Айреса. Экспозиции следовали одна за другой. Аргентинское правительство и муниципалитет столицы не раз отмечали Эрьзю разными премиями. Газеты Буэнос-Айреса называли его "русским Роденом", гениальным художником, а его работы "единственными и неповторимыми". Российскому скульптору даже предложили аргентинское гражданство, но он отказался. В 1950 г. 74-летний Эрьзя принял твердое решение вернуться в Советский Союз. Аргентина, которую он ощущал как свою вторую родину, хранит память о российском скульпторе и вряд ли кого из художников чтит так глубоко и достойно, как Эрьзю.

     Русские имена вписаны в летопись культуры многих латиноамериканских стран. В Венесуэле чуть ли не своим национальным художником считают живописца Николая Фердинандова, многие годы прожившего в этой стране и нашедшего в ней последнее пристанище. Его картины выставляют в лучших музеях страны, в том числе и в Национальном в Каракасе, венесуэльской столице. Его творчеству посвящены многочисленные монографии и исследования. В Бразилии широкой известностью пользовалась основанная русской балериной Евгенией Федоровой хореографическая школа, которую окончили многие танцовщики и знаменитые хореографы этой крупнейшей страны Латинской Америки. При участии российских архитекторов был построен Асунсьон – столица Парагвая.

     Евгения Васильевна Лабунская (1899-1995) известна как "первая леди йогов" Индре Деви. Дочь известной актрисы, сама профессиональная актриса, Лабунская 25 лет прожила в Индии, где изучала йогу, став первой европейской женщиной, пропагандировавшей и распространявшей это учение в Старом и Новом Свете. Восемь лет она преподавала йогу в Шанхае, 15 лет – в США. Среди ее учеников были такие звезды Голливуда, как Грета Гарбо, Глория Свенсон, Мэрилин Монро, Юл Бриннер.

     Дальнейшая судьба привела Евгению Лабунскую в Латинскую Америку. В Мексике она создала первую в мире Академию по подготовке преподавателей йоги. С 1985 г. она постоянно жила в Аргентине, где возглавляла Центр йоги, который теперь носит ее имя.

     Хотя Индира Деви-Лабунская 70 с лишним лет прожила вдали от России, она оставалась истинно русской женщиной и всегда близко к сердцу принимала все, что происходило в нашей стране. В 1993 г. она побывала в Москве в связи с изданием на русском языке ее книги "Йога для нас", известной во все мире.

     Собирая по крупицам истории россиян, оказавшихся в Латинской Америке, делаешь приятное открытие: наши соотечественники всегда по-российски щедро делились знаниями и опытом с гражданами далеких стран, оставляя в их жизни благотворный след. И были вознаграждены. Их помнят и чтут.