 |
 |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Проекты ПНПО "Россия в красках":
Почтовый ящик интернет-портала "Россия в красках"
(Окончание, начало)
Начало миссионерской деятельности
Вскоре некоторые жители Сеула и его окрестностей стали приходить к отцу Хрисанфу с просьбой познакомить их с православным вероучением. Самой большой трудностью для членов миссии было незнание корейского языка, но неожиданно для себя они получили помощь со стороны православных корейцев, ранее проживавших в Уссурийском крае, а впоследствии переехавших в Сеул. Когда стало известно о прибытии в Корею членов Русской духовной миссии, они пришли к архимандриту Хрисанфу и предложили ему свои услуги в качестве переводчиков.
Их было здесь немного, всего 25 человек, но живя в нехристианской среде, без священников и православного храма, эти корейцы забыли даже то, как нужно полагать на себя крестное знамение. Православных корейцев пришлось собирать на квартире архимандрита Хрисанфа, вести с ними религиозно-нравственные беседы. Он наделил их крестиками, иконами, молитвенниками и евангелиями. Эти наставления не остались бесплодными: крещеные корейцы стали регулярно посещать храм, а в Великом посту большинство из них причастилось Св. Таин.
Одного из наиболее способных корейцев, владевшего русским языком, привлекли к огласительным беседам с некрещеными. Многие корейцы, приезжая в Сеул по своим делам, часто – просто из любопытства, заходили в здание православной миссии. Познакомившись здесь с христианским вероучением, некоторые из них оставались в Сеуле на несколько недель, принимали крещение и затем отправлялись к себе домой в провинцию. Отдельно от мужчин огласительные беседы велись и для женщин. Таким образом православная миссия приобрела учеников, большая часть которых проживала по северо-западному побережью Кореи: Хе-чжу, Сон-хоа, Мунь-хоа, Ань-Ак и др.
В октябре 1900 г. при Русской духовной миссии была открыта школа для корейских мальчиков. Правда, в ней училось первоначально всего 12 человек, и в следующем году их число не увеличилось. "В самые последние годы была учреждена в Сеуле и православная миссия во главе которой стоит архимандрит Хрисанф. Он прибыл в Корею в 1900 г., и в конце этого же года была открыта в Сеуле православная миссионерская школа и начата постройка церкви. Православных корейцев, однако, пока еще немного", – писал П. Ю. Шмидт о начальном этапе истории русской миссии.
Но тем не менее число корейцев, принимавших Православие, постоянно росло. Скромные масштабы школьного просвещения в определенной степени восполнялись благодаря симпатиям корейцев к обрядам Православной Церкви. "Будучи воспитаны на конфуцианских книгах, предписывающих своим последователям исполнение всевозможных церемоний, – писал псаломщик миссии Иона Левченко, – большинство корейцев являются поборниками внешнего обрядового служения, в котором выражается та или иная религиозная идея. Все наши православные обряды отличаются той именно драгоценной особенностью, что весьма наглядно выражают христианские истины, которые через эти обряды и легче воспринимаются, глубже вкореняются в сознании. Вот почему и корейцы с таким вниманием наблюдают за всеми действиями священника во время богослужения, с детской любовью и почтительностью относятся к священным изображениям и предметам, с особенной тщательностью полагают на себя крестное знамение и вообще питают благорасположение ко всей обрядовой стороне нашего православного богослужения".
Перевод богослужебных книг
Сотрудники Русской миссии придавали большое значение переводу вероучительных и богослужебных книг, но при этом возникли трудности, связанные с особенностью переложения церковно-славянских текстов на корейский язык, поскольку добровольные переводчики не владели церковной терминологией. С большим трудом удалось перевести начальные молитвы, Символ веры и десять заповедей Моисеевых. Но вскоре переводческая деятельность миссии была значительно облегчена и сделалась более эффективной.
Этому способствовало то обстоятельство, что до конца XIX в. в Корее письменно-литературным языком был ханмун – кореизированный стиль китайского вэньяна. Корейское фонетическое буквенно-слоговое (лигатурное) письмо было изобретено еще в 1444 г., но много веков официальным письмом в стране оставалось китайское, и лишь в 1894 г. было введено смешанное (иероглифо-буквенное) китайско-корейское письмо.
Поэтому, зная о знакомстве корейцев с китайской письменностью, архимандрит Хрисанф обратился к русскому начальнику Пекинской Православной миссии с просьбой прислать китайские переводы вероучительных книг. Книги были пересланы из Пекина в Сеул, и с тех пор корейцы могли читать в китайских книгах то, что им до тех пор излагалось только устно через переводчика.
В 1900 г. для православных корейцев были переведены с китайского языка "Православное исповедание" св. Димитрия Ростовского, Часослов и "Чин крещения язычников". Корейцы, принимавшие Православие, нуждались также в ознакомлении с Библией. Помощь в этом деле пришла благодаря трудам находившейся в Корее протестантской миссии методистов. В 1900 г. ее сотрудниками был закончен перевод на корейский язык книг Священного Писания Нового Завета, а в 1902 г. – книг Ветхого Завета.
Первые шаги, предпринятые сотрудниками Русской духовной миссии, постепенно стали приносить плоды. Но слишком кратким было время пребывания ее сотрудников в Корее, и влияние католической и протестантских миссий в стране ощущалось в гораздо большей степени. В связи с этим возникла потребность в подготовке собственных переводческих кадров. Эту задачу взяла на себя Казанская "инородческая учительская семинария", куда были направлены на учебу 7 корейцев. "Учатся корейцы в семинарии очень усердно, особенно же старательно изучают они русский язык", – отмечалось в "Православном благовестнике" в 1902 году.
В те годы в Казани имелась Переводческая Комиссия, учрежденная на средства православного Миссионерского Общества. Эта Комиссия занималась переводом и изданием книг для тех народностей, среди которых действовали миссии Русской Православной Церкви. Приезд в Казань корейцев существенно продвинул переводческую деятельность Комиссии. Для начала была напечатана и издана "Азбука для корейцев", с приложением отдельных терминов и выражений, а также обширного материала для чтения в форме рассказов (всего 91).
Затем Комиссия приступила к печатанию на корейском языке избранных песнопений и чтений из литургии. (Литургия и Евангелие были переведены еще в начале 1880-х гг., но за неимением в Казани "носителей" корейского языка, эти рукописные подстрочники лежали без употребления. С появлением в Казани "природных" корейцев появилась возможность проверить правильность и удобопонятность перевода, исправить текст, а затем напечатать).
В дальнейшем переводческая деятельность православных миссионеров была продолжена. При этом язык перевода несколько отличался от языка, принятого в других корейских миссиях. Так, англиканская миссия приняла терминологию, основанную на римско-католической практике, бытовавшей в то время в епархии Северного Китая. Ее удобство заключалось в том, чтобы по крайней мере внешне не обнаруживать разъединенности христианского мира. Миссионеры других протестантских Церквей, наоборот, хотели подчеркнуть свою обособленность от Рима и придумали новую терминологию, пользуясь разговорным корейским языком в противовес возвышенному языку англиканской литургии.
Православные книги по языку стоят отдельно: их церковная терминология большей частью совпадает с англиканской, кроме одного слова – "священник", который в католическом и англиканском переводе значит "предстоящий в жертвоприношении", а в православном же переводе значит "духовный отец". Также и со словом "диакон", – которое при сходстве смысла иначе звучит и имеет в письме другой знак. Для таинства Евхаристии англикане употребляют слово "Misa", а православные и по-корейски говорят "литургия", хотя в 1950-е годы вошло в употребление и у православных слово "Misa". "Таинство" православные миссионеры перевели как "omyo", "тайна", в противоположность католическому и англиканскому "songsa", "святое действие", хотя последнее слово стоит в заглавии корейского православного молитвенника.
Лингвистические особенности, которые имеются в тексте православной литургии, это, во-первых, употребление чисто корейского слова "Hunanim", "Небесный Дух" для Бога, вместо производного от китайского языка "Ch'onju", "Господь Неба", употребляемого католиками и англиканами, и затем транслитерации с русского всех собственных имен, как "Jisus Hristos", вместо западного "Jesu Kristo".
Русско-английские связи в Сеуле
Архимандрит Хрисанф прибыл в Корею в то время, когда там уже укоренились катехизаторы ряда инославных Церквей. Вот что сообщал он, например, о деятельности англиканских миссионеров: "В сравнительно недавнее время – в 1890 году – в Сеуле открыла свои действия англиканская миссия Епископальной высокой Церкви. Во главе миссии стоит известный (на Востоке) по своей подвижнической жизни епископ Корф. Главный миссионерский стан этой миссии находится верстах в 60 от Сеула на острове Кан-хоа; в Сеуле же имеется две англиканские церкви, из коих одна при английском посольстве, а другая – специально миссионерская – находится в корейской части города. Эта последняя церковь украшена между прочим, иконами русской живописи, подаренными епископу Корфу преосвященным Николаем Японским. В распоряжении епископа имеется 20 человек миссионеров, которые трудятся в разных местах Кореи. В Сеуле и порте Чемульпо устроены два госпиталя (мужской и женский) и амбулатория; уход за больными, а также и миссионерствование среди женщин-кореек находится в ведении сестер общины святого Петра в Лондоне. При главном миссионерском стане существует собственная типография, в которой печатаются миссионерские издания на корейском языке. Англиканская миссия, кроме ежегодной правительственной субсидии в размере 2.000 фунтов стерлингов (20.000 рублей), получает солидное вспомоществование от офицеров английской восточно-океанской эскадры. Количественный успех англиканской миссии весьма незначителен: за одиннадцатилетний период существования миссии в Корее ими окрещено всего 80 человек корейцев обоего пола. По правилам миссии срок оглашения определен трехгодичный, без всякого сокращения и послабления…"
С англиканскими миссионерами архимандрит Хрисанф установил дружеские отношения. В сентябре 1900 г. в местном англиканском храме было совершено рукоположение катехизатора Джорджа Брайля. Как отмечал в своем миссионерском журнале епископ Корф, русский архимандрит присутствовал при этом и "выказал свою братскую любовь к нам тем, что присоединился к моему духовенству при возложении рук на посвящаемого – знак (как я решился ему об этом сказать в притворе) грядущего еще более тесного единения".
В Корее Англиканская Церковь именовалась Songgonghoe – "Святое Общество для всех"; Православной Церкви было усвоено название Chonggyohoe – "общество правильной доктрины". Английский автор А. Гамильтон, побывавший в Корее в начале ХХ в., так оценивал положение русской миссии: "Живет в Сеуле русских очень мало; это собственно персонал посольства, посольская стража, православные священники и несколько торговцев".
Перед христианскими миссионерами из разных стран и Церквей, жившими в Корее, стояла общая задача – противодействие нехристианским религиям, имевшим большое влияние в стране и, в первую очередь, буддизму. По словам А. Гамильтона, "в настоящее время буддийские догматы пользуются везде в Корее большим уважением, буддийские храмы и монастыри созидаются в различных частях империи, и японские и корейские буддийские жрецы сообща ведут борьбу с западными миссионерами. Корейский император, со своей стороны, охотно поощряет распространение этой религии и жертвует крупные суммы на восстановление разрушенных храмов, лежащих вне Сеула…Буддизм занял первенствующее положение в стране, и хотя чисто этическое учение Конфуция там и поныне признается, тем не менее Корею следует причислить к государствам, исповедующим религию буддийскую".
Однако, как свидетельствовал тот же английский автор, в Корее "ныне терпимость к западному вероучению сделалась всеобщей", и это значительно облегчало работу христианских миссионеров. Что же касается членов Русской миссии, то в тяжелые для них времена они неоднократно пользовались помощью англичан.
Русско-японская война 1904-1905 гг.
В конце ХIХ в. Россия усилила свое влияние не только в Корее, но и в Маньчжурии. В 1896 году китайское правительство подписало договор, предоставлявший России право строить железную дорогу в Северном Китае (КВЖД). В 1898 г. у Китая были взяты в аренду две южные гавани Маньчжурии: Порт-Артур и Да-лян-ван (Дальний), причем Порт-Артур был превращен в крепость. Одновременно началась военная оккупация Маньчжурии и подготовка к оккупации Кореи. Все эти действия вызывали недовольство Японии, которая тоже имела виды на эти земли. Японское правительство пыталось завязать переговоры, предлагая раздел сфер влияния: предоставить России права на Маньчжурию, а Японии – на Корею. Однако царское правительство отказывало Японии в праве держать в Корее войска и требовало нейтрализации Северной Кореи. Наиболее проницательные политики понимали, что рано или поздно произойдет столкновение Японии с Россией. А тем временем деятельность Русской миссии в Корее продолжалась.
Благодаря трудам о. Хрисанфа молодая православная община в Сеуле зажила полнокровной жизнью. За время его миссионерской деятельности были крещены 14 корейцев; это только один пример плодотворной деятельности энергичного начальника миссии. Готовилась к печати книга первоначальных наставлений в вере; в окрестностях Мунсана, города в 35 км к северу от Сеула действовали корейские катехизаторы. (Мунсан был разрушен во время корейской войны 1950-1953 гг., в нем не осталось ни одного прежнего здания).
В отчете о деятельности Русской духовной миссии в Корее за 1902 г. сообщалось, что в школе для корейских православных мальчиков обучалось 10 человек, из которых 6 находились на полном содержании миссии. "Дети воспитываются в строго православном духе, – отмечалось в отчете, – они изучают Символ веры, заповеди, краткие рассказы из Священной истории Ветхого и Нового Завета. С корейским же учителем они проходят "Тысячесловие" (Чхёнь-чжа-мунь). Посещая неопустительно церковные службы, ученики поют на корейском языке "Верую", "Отче наш" и "Господи, помилуй", а на славянском языке принимают участие в прочих песнопениях литургии и всенощной".
В 1905 году в Москве вышла в свет книга "Корейцы-христиане". Ее автор – архимандрит Павел (Ивановский) (будущий начальник РДМ в Корее) писал: "Протестантские миссии главный тормоз своей деятельности усматривают в почитании корейцами предков – в культе предков. Это понятно, потому что почитание родителей и предков у корейцев является краеугольным камнем общественной и религиозной жизни. Протестанты же не признают молитв за умерших. Другое дело – Православная Церковь; ее высокохудожественный, умилительный погребальный чин, служение сорокоустов, панихид, особые дни поминовения усопших – общие и частные – все это должно прийтись по сердцу корейцам. И вот, если отбросить недостойное и незаконное в корейском культе предков – поклонение духам, то все остальное послужит не помехой, а, наоборот, помощью в делах православной миссии".
В своей книге архимандрит Павел пишет: "Дай Боже, чтобы над Кореей скорее воссияло солнце Православия, воссияло уже светом невечереющим...".
Все шло хорошо до того момента, когда разразилась катастрофа. Япония прервала долго тянувшиеся переговоры с Россией, и в ночь с 26 на 27 января 1904 г. начала военные действия. Без объявления войны японцы напали на три русских корабля и потопили их в гавани Инчон (в то время она была известна под именем Чемульпо, название, принадлежащее всему району гавани). Японцы принудили корейского императора подписать договор, предоставлявший японским войскам свободный проход через страну. Война была короткая – немногим более года – и на Корейском полуострове военных действий не велось. Но война перечеркнула все планы России в Корее, а русская крепость Порт-Артур была потеряна.
Корея подверглась японской оккупации, и все русские граждане были вынуждены покинуть ее пределы. 12 февраля 1904 г. русская дипломатическая миссия на французском крейсере "Паскаль" покинула Корею. С большой скорбью расстался с паствой и о. Хрисанф. В феврале 1904 г. вместе со своими сотрудниками он выехал из Кореи. Имущество миссии было описано и вверено на сохранение французскому посольству.
Перед отъездом архимандрит Хрисанф обратился за помощью и к англиканским миссионерам. Он оставил экземпляр своего корейского катехизиса в англиканской миссии, и о. Вильфред Герней с помощью "доброго плотника по имени Николай" посещал и поучал 20 или 30 семейств в Сеуле и Мунсане.
Сотрудники православной миссии были высланы из Сеула японской военной администрацией и нашли временный приют в Шанхае в отделении Пекинской Православной миссии. По возвращении в Россию о. Хрисанф был рукоположен во епископа Елизаветградского, но его архипастырское служение длилось недолго – в 1906 г. он скончался от туберкулеза, прожив всего 37 лет.
Миссионерская деятельность о. Павла (Ивановского) (1906-1912 гг.)
В ноябре 1906 года Корея была вынуждена подписать договор признания над собой японского протектората. Император Коджон безуспешно пытался призвать на свою сторону иностранных государственных деятелей во время Гаагской мирной конференции в 1907 году. В ответ на это проявление неповиновения японцы вынудили Коджона отречься от престола в пользу его сына Сунджона.
Новый период в истории Русской миссии в Сеуле наступил после нормализации отношений между Россией и Японией. Достойным преемником о. Хрисанфа стал архимандрит Павел (Ивановский). С четырьмя помощниками, прибывшими вместе с ним из России в Сеул, он энергично трудился на миссионерском поприще.
За 6 лет своего пребывания в Корее отец Павел широко развернул проповедническую деятельность и создал 5 миссионерских станов, 7 школ на 220 мест для корейских детей, а также ряд молитвенных домов. Все они находились вокруг столицы в направлении к Мунсану на расстоянии не более 40 км от Сеула. Число христиан в каждом из этих мест составляло от 50 до 100 человек (к сожалению, все эти церкви были упразднены в 1920-х гг.). Отцу Павлу удалось построить церковно-приходскую школу даже во Владивостоке, где, как известно, с давних времен жили выходцы из Кореи.
Архимандрит Павел имел при себе русского диакона. Первого корейца, которого он представил к рукоположению, звали Канг Джон. Это был молодой человек 34 лет. Архиепископ Токийский Сергий (Тихомиров) рукоположил его в сан диакона в 1911 году и в сан иерея в 1912 году. (Несколько лет спустя о. Канг Джон устранился от исполнения своих обязанностей. Умер он в Харбине в 1939 г.)
Значительное внимание о. Павел уделял переводу богослужебных книг на корейский язык. Часть переводов была отпечатана в нескольких изданиях. Эти переводы давали возможность совершать все богослужения и требы для корейцев на их родном языке. Отцу Павлу удалось продолжить дело своего предшественника архимандрита Хрисанфа. Вместе с корейским переводчиком Каном они проделали большую работу, переведя молитвослов, часослов, паримийник, служебник, требник, избранные службы из Октоиха, Триоди и праздничной Минеи, а также краткую историю Ветхого и Нового Завета, катехизис, последование ко Святому Причащению и чин панихиды. Многие переведенные книги были вскоре отпечатаны в типографии; часть переводов так и осталась в рукописях. В свою очередь, рясофорный послушник Федор Перевалов с помощью М. Г. Кима положил на ноты многие песнопения на корейском языке, сохранив при этом основы русских церковных мелодий.
В 1910 г Корея потеряла независимость и стала японской колонией. 22 августа 1910 г. японский генерал Тераути Масатаке вынудил корейского премьер-министра Ли Ван Яна подписать документ об аннексии, по которому Корея отказывалась от своей автономии. Это было официальным концом королевства династии Чосон.
Установление колониального режима не означало для немногочисленных сеульских россиян ничего хорошего. Японцы воспринимали русских как своих недавних противников, так что отношение властей к русским сеульцам было не слишком доброжелательным. Большинство русских предпринимателей, которые вели с Кореей дела до 1910 г., предпочли покинуть Корею. Поэтому в 1910-1917 гг. русская община в Сеуле была очень невелика. Состояла она в основном из консульских чиновников, православных миссионеров, да десятка-другого торговцев и предпринимателей.
В 1912 г. архимандрит Павел был отозван в Россию и возведен в сан епископа Никольско-Уссурийского, викария Владивостокской епархии. Но и на родине он не оставил попечения о корейской миссии, продолжая управлять ею из Владивостока и оставаясь фактическим начальником вплоть до самой кончины в 1919 г. Период руководства архимандрита Павла корейской миссией стал самым ярким во всей ее истории до начала Второй мировой войны. Главной сферой деятельности миссии этого времени была неустанная проповедь Православия местному населению, и результаты этой проповеди были плодотворными.
Со времени своего основания Русская духовная миссия в Корее находилась в подчинении митрополита Петербургского, а в 1908 г. перешла в ведение епископа Владивостокского. Это подчинение сохранялось и в период существования Дальневосточной республики (1920-1922 гг.).
Русская миссия в 1912-1930 гг.
Когда в 1912 году архимандрит Павел принял епископский сан, на его место в Корею был назначен архимандрит Иринарх (Шемановский). К этому времени Корея была официально аннексирована Японией (1910 г.) В 1914 году о. Иринарх уступил место игумену Владимиру (Скрижалину). В 1917 г. в течение трех с половиной месяцев миссия была на попечении иеромонаха Палладия (Селецкого), но в том же 1917 году в Сеул прибыл архимандрит Феодосий (Перевалов). Число корейцев, обращенных в Православие, непрерывно увеличивалось и дошло до 500 человек. В 1913 г. Ким Люк, второй кореец, был рукоположен во диаконы. Он был российским подданным из Сибири и был воспитан в православной вере. (Скончался он в 1930 году).
(В "нижнем" храме преп. Максима Грека (Сеул) хранится подлинник грамоты, извещающей о том, что "Павел, архиепископ Владивостокский и Камчатский, рукоположил в сан диакона Луку Кима в 11-й день августа 1913 года".)
Октябрьская революция 1917 года многое изменила в положении русских, живших в Корее. В Сеуле в первые послереволюционные годы оказалось немало россиян. Японские колониальные власти в целом относились к их присутствию терпимо. Ведь "белые русские", во-первых, воспринимались как потенциальные союзники в борьбе с "красной Москвой", а, во-вторых, просто вызывали человеческое сочувствие. В течение нескольких недель после занятия Владивостока Красной Армией, в Вонсан, наиболее близкий к Владивостоку корейский порт, прибыло 15 тысяч русских беженцев. Примерно половина из них тут же отправилась дальше в Китай, но около семи тысяч остались в Корее на несколько месяцев или даже лет. Японские и корейские благотворительные организации собрали пожертвования, которых хватило на то, чтобы как-то прокормить беженцев и помочь им с билетами на дальнейший путь.
Утрата связей с Россией значительно осложнила деятельность миссии. Так, при иеромонахе Палладии пришлось закрыть все школы из-за отсутствия средств на их содержание, а при иеромонахе Феодосии в связи с революционной обстановкой прекратилась высылка денег из России. Миссия оказалась в бедственном положении. Тогдашний англиканский епископ в Корее Марк Троллоп принял большое участие в судьбе Русской миссии. В 1918 г., в праздник Воздвижения, он написал епископу Монтгомери (члену Общества распространения Евангелия), что ввиду уменьшения числа его собственного духовенства на 7 человек (служивших в то время в Европе), он употребил излишек оставшихся у него сумм Общества на жалованье русскому священнику о. Феодосию, платя ему по 250 иен в месяц (около 30 фунтов), и этим давая возможность продолжать миссионерскую работу.
Письмо это вызвало неоднозначную реакцию у архиепископа Кентерберийского Рандела Дэвисона, заявившего, что "вопрос о Троллопе и о Русской Церкви ставит ряд важных проблем". "Но, – закончил он, – вероятно мы поступим правильно, если разрешим и впредь давать деньги с условием смотреть на это как на временную помощь в тяжелую минуту для поддержки братьев-христиан". (Видимо он опасался того, что Троллоп будет постоянно субсидировать Русскую православную миссию).
Помощь англикан продолжалась до конца 1919 года. К этому времени Русская миссия снова могла существовать самостоятельно. Для того, чтобы выйти из бедственной ситуации, русским миссионерам пришлось сдавать в аренду помещения и земельные участки. С этого времени аренда земли стала для миссии единственным источником дохода на долгие годы. К счастью для работников миссии, в их собственности имелось небольшое рисовое поле, что позволило им получать пропитание и часто спасало от голода. По этим и другим причинам деятельность миссии, столь активная при архимандрите Павле, пришла в упадок. Из миссионерских станов к 1930 г. уцелело только два – в городах Кёхе и Каругай. Их опекал священник Ким.
Аннексировав Корею, японцы по-прежнему проводили там антикорейскую политику. Первый этап японской колонизации был отмечен жестокими репрессиями в отношении сил сопротивления оккупантам. Эти репрессии еще больше обострили чувство национального унижения, так как были запрещены собрания и любые публикации на корейском языке. В Маньчжурии, куда в начале 1920-х гг. эмигрировало более 2-х миллионов корейцев, сформировалось вооруженное сопротивление. В 1919 г. в Шанхае под председательством Ли Сын Мана было сформировано временное правительство. 1 марта 1919 г. в Сеуле была выпущена прокламация с призывом к сопротивлению во имя обретения независимости, подписанная 33 деятелями корейской науки и искусства. Они призывали к началу всенародного сопротивления оккупантам.
Но японцы в ответ на это начали проводить либеральную политику "бунка седжи", желая хотя бы внешне сделать свою колониальную политику либеральной. Право издавать газеты и журналы на корейском языке было возвращено в 1920 году.
В своей политике декореизации японцы никогда не вмешивались в вопросы языка христианских общин, и само преследование христиан в Корее не было так сильно, как в Японии. Тем не менее они насаждали в Корее синтоизм, о чем свидетельствовал, например, русский путешественник и ученый П. Ю. Шмидт, побывавший в Сеуле в 1926 году. Он остановился в советском консульстве, размещавшемся в том же здании прежней русской миссии, в которой много лет назад он прожил несколько недель. Как отмечал Шмидт, японцы построили в Сеуле "новый синтоистский храм в честь богини Аматерасу и в память императора Мейджи… Но население плохо пока это воспринимает. Оно погрязло в суевериях, опутано сотнями буддийских бонз! – объясняли мне мои спутники".
К середине 1920-х гг. русское население Кореи сократилось, но все равно составляло две-три тысячи человек. В большинстве своем корейские русские бедствовали, многим приходилось заниматься контрабандой, мелкой торговлей, работать прислугой, а в тогдашнем квартале "красных фонарей" Нандаймон появились и российские красотки.
Однако постепенно дела как-то устраивались, и большинство эмигрантов покинуло Корею. Однако уехали не все, и в Сеуле образовалась новая русская община, которая в конце 1920-х гг. насчитывала около 100-200 человек. Наиболее заметную роль в русском Сеуле в те времена играли молодой Сергей Чиркин и его жена Наташа, дочь ташкентского генерал-губернатора. Сам Чиркин, дипломат-арабист, в свое время недолго служил в российском консульстве в Сеуле. После революции молодая пара бежала в Индию. Оттуда они перебрались в Сеул, где Сергей устроился на хорошую должность в банк. Дочь генерал-губернатора оказалась неплохой парикмахершей, и вскоре салон госпожи Чиркиной стал одним из самых модных в Сеуле. Сергей впоследствии стал преподавать иностранные языки в Сеульском императорском университете. Заметную роль играли в русской общине и священники – архимандрит Феодосий (умер в 1932 г.) и отец Сергий, а также последний царский консул Максимилиан Хеффтлер.
Некоторые из русских оказались неплохими коммерсантами. В середине 1920-х гг. появилась в Сеуле и русская кондитерская, открытая семьей Сызранских, и конфетный магазин "Флора", который принадлежал Гончаровым. Немало было в тогдашнем Сеуле и русских портных. Наконец, весь Сеул знал Ивана Тихонова, которому принадлежала небольшая мастерская по производству косметики.
В течение десятилетий православные корейцы отрицали тот факт, что они когда-либо формально подчинялись Японской епархии. Но документы свидетельствуют, что таково было распоряжение Патриарха Тихона в 1923 году. По-видимому архиепископ Токийский Сергий (Тихомиров) совершал все рукоположения для Кореи с 1911 года; он же был частым гостем в доме англиканского епископа Троллопа.
Отец Феодосий (Перевалов) оставался со своей паствой до начала 1930-х г. Деятельность миссии приостановилась. Это был период, когда рост других общин также задержался. Все увеличивающееся политическое напряжение было благоприятно обращению в христианство в некоторых областях Кореи, но Православная Церковь потеряла все приписанные к миссии храмы и состав ее духовенства переменился.
Русская миссия в 1930 – 1940-х гг.
В 1930 г. управление Корейской Православной миссией взял на себя архиепископ (впоследствии митрополит) Японский Сергий (Тихомиров, скончался в 1945 г.). С 1931 по 1935 гг. по его назначению в Сеуле нес миссионерское послушание священник Александр Чистяков, прибывший сюда из Японии. За эти годы он окрестил 87 корейцев, что в трудных для миссии условиях было немало. В 1936 г. митрополит Сергий направил в Сеул иеромонаха Поликарпа (Приймака, 1912-1989 гг.). Молодой энергичный пастырь в 1941 г. стал архимандритом и начальником Духовной миссии. Ему было поручено заниматься преимущественно церковно-приходской работой.
Деятельность о. Поликарпа распространялась на весь Корейский полуостров. Его паства проживала во многих городах, таких как Пхеньян, Хопучин, Кайсю, Каругай, Кёхе, Ресин и других – всего в семнадцати. В основном эти общины состояли из русских, корейцев же, по данным архимандрита Поликарпа, насчитывалось около 150 человек. По этой причине богослужения и проповеди совершались на церковно-славянском и русском языках и только ектении – на корейском.
В 1929 году мирянин Павел Афанасьев, окончивший Владивостокский университет, по слухам, обратил в Православие 120 корейцев, живших в Пхеньяне (по-японски – Heijo). В 1932 году он стал иеромонахом; имел домашнюю церковь, но паства его была немногочисленной. Англиканский настоятель пастор Чадвел (впоследствии епископ) знал русского миссионера, и тот не раз пользовался его материальной поддержкой. (После 1939 года никаких сведений об о. Афанасьеве не было. Вероятно он и его дело не пережили коммунистического режима и корейской войны 1950-1953 гг.)
В 1930-е гг. в Корее существовал небольшой русский курорт Новина. Располагался он на северо-восточном побережье страны, у порта Чхонджин, что ныне находится в Северной Корее. Санаторий принадлежал семье Янковских, основатель которой – Михаил – поселился на Дальнем Востоке еще в 1870-х гг. Польский шляхтич Михаил Янковский был сослан в Сибирь, остался там на всю жизнь и со временем стал знаменитым охотником и биологом. В октябре 1922 г. его сын Георгий вывез в Корею все свое имущество, свою большую семью и многих своих работников. Семейство Янковских обосновалось на северо-восточном побережье полуострова вблизи порта Чхонджин. В 1926 г. Янковские основали под Чхонджином курорт, который они назвали Новина. На протяжении почти двух десятилетий Новина и открывшийся по соседству второй курорт Янковских – Лукоморье – были главным местом отдыха для состоятельных "белых русских" из Кореи, Харбина, Пекина и Шанхая. В те годы в Корее жила Виктория Юрьевна Янковская (1909-1996); ее перу принадлежит книга, озаглавленная "Это было в Корее…". Повесть и рассказ. Корея. Новина. Изд. авт., 1935.
С 1936 года новый губернатор Кореи Минами Хиро начал проводить жесткую политику с целью полной японизации корейцев и их полной ассимиляции с подданными японской империи. Корейцы должны были носить японские имена, не говорить на родном языке в общественных местах, газеты и журналы на корейском языке были снова вне закона.
Война на Тихом океане 1937-1945 гг. не очень повлияла на жизнь не только "белой" но и "красной" русской колонии. Даже после того, как 8 августа 1945 г. Советский Союз официально объявил войну Японии, сотрудники консульства не были арестованы Японские власти лишь запретили им покидать территорию консульства. Эти ограничения действовали лишь неделю, так как 15 августа война в Корее завершилась и страна освободилась от 35-летней оккупации. Вот тогда и начались настоящие перемены.
После 1945 г. русские семьи одна за другой стали покидать неспокойный, бурлящий Сеул. В Корее постепенно разгоралась гражданская война. Да и с обывательской точки зрения жить в городе становилось все сложнее: цены росли, привычные связи разрушались, новые власти относились к русским с подозрением. В 1946 г. американцы закрыли советское консульство и выдворили его персонал, обвинив его в поддержке нелегальной левой оппозиции. Но, несмотря на то, что общины перенесли много лишений, они смогли сохранить свою корейскую паству. По окончании Второй мировой войны Корея была разделена по 38-й параллели.
Советы оккупировали северные провинции и быстро превратили их в коммунистическое государство. Американцам достался юг, но они сделали там очень мало. В 1947 г. в Сеуле, во дворце "Добродетельного многолетия" собралась конференция для обсуждения вопроса об объединении Кореи. Советская делегация остановилась в здании старого российского консульства и превратила весь этот угол Чонг-Донга в центр коммунистической пропаганды в Сеуле. Дом о. Поликарпа находился по соседству. Советские делегаты посетили его; произошел публичный скандал в церкви.
После окончания Второй мировой войны южнокорейские власти и американская оккупационная администрация в течение нескольких лет вели борьбу за овладение Русской Православной миссией в Сеуле, пытаясь вывести ее из-под юрисдикции Московской Патриархии. Не имея возможности сделать это каким-либо законным путем, власти Южной Кореи незаконно выслали из страны архимандрита Поликарпа, отказавшегося передать миссию в юрисдикцию митрополита Феофила (Пашковского, 1874-1950 гг.) – главы так называемого "американского раскола".
В середине декабря 1948 г. архимандрит Поликарп был арестован и находился в тюрьме Кемукван до конца года. Выйдя из тюрьмы, он жил подаянием, но, несмотря на это, принял все меры, чтобы вернуть миссию через суд, так как имел для этого все законные основания. Однако 18 июня 1948 г. он был снова задержан. В отделении полиции архимандрита Поликарпа допросили и заявили, что поскольку стало известно о принятии его в советское гражданство, то он подлежит высылке по распоряжению южнокорейских властей. 29 июня в сопровождении полицейских архимандрита Поликарпа и его мать доставили к 38-й параллели и предложили идти. Через несколько часов они достигли северокорейского пограничного пункта, где их доставили к офицеру. Здесь архимандриту Поликарпу была оказана необходимая материальная и медицинская помощь.
Так власти Южной Кореи незаконно изгнали главу Русской Православной миссии архимандрита Поликарпа, отказавшегося передать ее в юрисдикцию раскольничьего митрополита Феофила (Пашковского). (После возвращения в Советский Союз архимандрит Поликарп был назначен начальником Русской Духовной миссии в Иерусалиме (1951-1955), с 1957 г. – епископ Кировский и Слободской, с 1962 г. – епископ Архангельский и Холмогорский).
По своему юрисдикционному положению о. Поликарп был "persona non grata" в глазах нового епископа Вениамина (Басалыги), подчиненного Американской митрополии. Последний вызвал корейского диакона Алексея (Ким Ли Хан) в Токио, рукоположил его во иерея и утвердил его в должности начальника Корейской миссии. Вернувшись в Сеул в декабре 1948 г., о. Алексей появился в церкви, но часть прихожан не приняла его, и произошли беспорядки. Новый начальник миссии смог занять храм лишь с помощью полиции. Он сохранял власть на приходе до 1950 года.
Корейская война 1950-1953 гг. и послевоенные годы
В июне 1950 года, когда коммунисты вторглись в Южную Корею, они депортировали о. Алексея Кима на север, где он, вероятнее всего, и погиб. Во время битвы за Сеул здание русского консульства было разрушено. Здания миссии, давно не ремонтированные, сильно пострадали, а церковь была взорвана. Православные верующие вынуждены были распустить общину. Православие в Корее оказалось под угрозой исчезновения.
Почти все "белые русские" покинули Сеул к 1950 г., а немногие оставшиеся выехали уже во время Корейской войны 1950-53 гг. или сразу после нее. "Красные" уехали еще раньше и не по своей воле, – в 1946 году. На сеульском кладбище "для иностранцев" нашли свое упокоение миссионеры, дипломаты, предприниматели из разных стран Европы и Северной Америки. Здесь сохранилось и до 20 надгробных плит с русскими именами. На многих плитах – выбоины от осколков снарядов, это недобрая память о Корейской войне 1950-53 гг. Некоторые надписи еще можно прочитать. Вот некоторые из них.
Команды мореходной лодки "Бобр" матрос Иван Наумов Корнеев (1869-1894);
Штабс-капитан Неклюков Николай Петрович (ск. 1912 г.);
Троицкий Виталий (ск. 1924 г.);
Сухотин Аркадий Павлович;
Васильев Константин Александрович;
Сухотина Мария Иоакимовна (ск. 1945 г.);
Конон и Наталья Фундер (ск. 1950 г.).
Остальные надгробные плиты – 1930-1940- гг. – с трудно читаемыми надписями; у 2-3-х могил – свежие букетики цветов. (Май 2003 г.)
После смерти Сталина, по приказу которого была развязана война в Корее, между Севером и Югом было заключено перемирие. Беженцы начали возвращаться в города и восстанавливать храмы. Велико было изумление тех американских солдат, которые принадлежали к Православию, когда они обнаружили приход собственной Церкви в Корее.
В составе войск ООН, противостоявших северокорейским агрессорам-коммунистам, были военнослужащие из ряда стран мира, в том числе и православных. Греческая бригада особенно щедро жертвовала доллары на ремонт храма и на устройство школы в старом миссионерском доме. Эфиопские войска отнеслись к корейским православным по-братски. И их полковой священник авва Арайя Селассиэ держал себя с о. Борисом как с равным.
На приходе появилось даже несколько белых эмигрантов, вроде пожилого, обросшего седой бородой господина Ширинова, старожила Сеула, не знавшего ни одного языка, кроме русского. "Трогательно было присутствовать на литургии весной 1954 года, которая служилась и пелась на корейском языке, но по русским напевам, с несколькими ектениями по-славянски и по-гречески, причем солдаты отвечали хором на свой распев, – вспоминал Ричард Ратт. – Было еще любопытнее принимать участие в приходском пикнике с корейцами, греками и эфиопами. Каждая группа со своей национальной пищей, и я – один неправославный среди всех. Я долго буду хранить теплую память об "агапе", последовавшей за освящением новой школы при церкви".
Стараниями архимандрита Андреоса (Халкиопоулоса), прибывшего в Корею вместе с греческими вооруженными силами, и при участии православных верующих был воссоздан церковный приход в Сеуле. Здание церкви было восстановлено. Обездоленные войной обрели защиту, сотни новых прихожан приняли святое крещение и были обучены основам христианской веры. Прежде чем покинуть Сеул и вернуться доиой отец Андреос приложил все усилия для того, чтобы его преемник, благочестивый мирянин Борис, избранный членами православной общины в Сеуле, смог принять духовный сан в Токио. Он был сначала рукоположен в диакона, а на следующий день во иерея (9 февраля 1954 г.) С этого времени богослужения в сеульском храме стали совершаться регулярно.
Переход в юрисдикцию Константинопольского Патриархата
Американская митрополия недолго простирала свою власть над корейской миссией. Ее подчинение Японской епархии создало непреодолимые трудности. После Второй мировой войны борьба за политическое влияние в Корее завершилась окончательным уходом японцев. Освободившись от многолетнего гнета, корейцы считали совершенно неприемлемой любую зависимость от Японии. Поэтому подчинение Японской епархии, даже формальное, стало для корейской миссии невозможным. Но, в соответствии с церковными законами, Корейская Православная Церковь не могла существовать автономно.
Это и было причиной того, что съезд корейских православных христиан, состоявшийся 25 декабря 1955 г., после долгих обсуждений и молитв, принял решение присоединиться к Константинопольскому Патриархату в лице Греческой архиепископии в Америке. Юрисдикционно вопрос был урегулирован признанием власти архиепископа Михаила, греческого экзарха Патриарха Константинопольского в Северной Америке. Таким образом Церковь получила новое название: "Корейская Православная Церковь (диоцез) Греческой Северо-Американской Православной Церкви". (Сегодня Корейская Православная Церковь является экзархатом Константинопольского Патриархата во главе с Его Преосвященством Митрополитом Дионисием Новозеландским).
После окончания войны (1953 г.) греки покинули Корею, взяв с собой двух корейских студентов – Кима Костаса и Чанга Александра, которые были зачислены в семинарию в Коринфе. На память о себе греки оставили в Сеуле прекрасный храм и целый ряд греческих имен, заменивших собою русские имена, бывшие раньше в большом употреблении.
После Корейской войны русская община в Сеуле практически прекратила свое существование, из "довоенных русских" остались в городе считанные единицы. Православная Церковь и корейская православная община перешли под покровительство единоверцев-греков, что ее, по сути, и спасло от полной гибели. Советских дипломатических представительств в Корее не было, так что в Сеуле осталось только несколько русских семей. Обладателей советского паспорта в Южную Корею пускали только в исключительных случаях и ненадолго.
С середины 1950-х годов основную тяжесть приходской деятельности в Сеуле нес священник-кореец Борис Мун, отдавший миссионерскому делу 21 год своей жизни. К концу 1950-х гг. в стране насчитывалось около 400 православных корейцев. Спустя два десятилетия православная миссия в Южной Корее активизировала свою деятельность благодаря трудам новых пастырей, прибывших сюда из Греции.
Долог и труден был путь восстановления и укрепления Православия в Корее. Прилагая огромные усилия, отец Борис и его верные соратники старались сделать всё возможное, чтобы поддержать это "маленькое стадо" верующих, чтобы сохранить церковные ценности, конфискованные корейским правительством, и чтобы вновь в 1978 году воздвигнуть церковь Святого Николая Мирликийского (здание этой церкви, выстроенное в византийском стиле по сей день стоит на том же самом месте).
Православная миссия в 1970-х гг.
1970 г. стал важной вехой в жизни православных корейцев: решением патриарха Константинопольского Афинагора и Синода Константинопольской Церкви была учреждена специальная митрополичья кафедра. Она объединила под своим управлением православные приходы в Новой Зеландии, Индии, Корее, Японии, на Филиппинах, Сингапуре, Индонезии, Гонконге. В 1990-х гг. Корейская православная миссия находилась под омофором митрополита Новозеландского Дионисия (Псиахас, р. 1916 г.).
Помощь ему, начиная с 1975 года, оказывал архимандрит Сотириос (Трампас).
В конце 1970-х – начале 1980-х годов работниками православной миссии в Южной Корее являлись два священника: настоятель-грек архимандрит Сотириос (Трампас) и молодой клирик-кореец о. Даниил На. В их ведении находились три православных общины, расположенные в самых густонаселенных центрах страны: в Сеуле (8 млн. жителей), Пусане (3 млн.) и Инчхоне (1 млн.). В миссионерском центре Сеула имеется храм в честь Успения Богоматери.
Главное направление работы православной миссии в Корее – евангельская проповедь среди корейцев-нехристиан. Эта задача осуществляется двумя путями – укреплением и подгжотовкой кадров, способных вести такую проповедь, и ее непосредственным проведением во всех тех местах, где она может быть услышана. Одним из основных препятствий для работы иностранных миссионеров в Корее по-прежнему является языковой барьер. За последнее время эта проблема успешно решается – кадры проповедников готовятся непосредственно из числа самих корейцев. В 1980-х гг. эту задачу решали о. Даниил На и секретарь миссии Савва Ли.
Решен вопрос об издании религиозной литературы на корейском языке. Уже в течение ряда лет в Сеуле выходит еженедельник "Ио Бо". В Греции в синодальном издательстве при "Апостолики Диакония" христианин-кореец Николай Пак с конца 1970-х годов занимался переводом богословских книг на родной язык. В 1968 г. для маленьких православных корейцев было построено здание воскресной школы, которую посещает около 500 детей. В распоряжении молодежи имеется летний лагерь "Фавор", где юноши и девушки, а также дети проводят каникулы. Для взрослых прихожан были разработаны катехизические программы; церковные приходы разработали программы для поддержки бездомных, пожилых, осиротевших и немощных.
В конце 1970-х годов глава Православной миссии в Сеуле архимандрит Сотириос (Трампас) представил своему правящему архиерею – митрополиту Новозеландскому, экзарху Индии, Кореи и Японии Дионисию доклад о проделанной им двухлетней работе в период с 1977 по 1978 гг. Из представленного доклада видно, что Православная миссия обращала большое внимание на издательское дело. На корейском языке были изданы: Литургия св. Иоанна Златоуста, молитвенник, календарь праздников, толкование "Символа веры" и содержания молитв, краткие поучения о таинствах, а также катехизические издания для детей и молодежи. Особая забота была уделена проповеди и духовному окормлению прихожан. Наконец следует отметить и открытие в Сеуле храма Святителя Николая, освящение которого 24 сентября 1978 г. совершил митрополит Новозеландский Дионисий.
Корейская Православная Церковь в новейшее время
1982 г. был отмечен двумя новыми событиями в жизни корейских христиан. Был освящен новый храм в честь Благовещения Пресвятой Богородицы во втором по величине городе страны – Пусане. Настоятель храма – о. Александр Хан (уроженец Сеула) – 10 лет учился на богословском факультете Афинского университета. По возвращении в Корею он был назначен настоятелем храма в Пусане. В 2000 г. храм был существенно перестроен. Из-за нехватки земли он был возведен в нетрадиционном для Православия стиле. В большом 4-этажном здании Благовещенский храм располагается на последнем этаже. На третьем этаже – храм меньших размеров, – для будущей русскоязычной общины, – построен "на перспективу". Первые два этажа отданы под православную школу для детей и для других социальных служб. Приход объединяет примерно 200 православных корейцев, и на их скромные пожертвования вести пастырскую деятельность затруднительно. И поэтому Элладская Православная Церковь выплачивает жалованье о. Александру, а также покрывает часть расходов на содержание общины.
В портовых городах Пусане и Инчоне существует пасторская служба для греческих моряков, которые останавливаются в этих гаванях. Со временем православные храмы для церковных приходов были построены в Инчоне, Чонджу и Палангли, а в конце 1990-х гг. в городе Ислан была возведена часовня. В Капьёнге был построен монастырь "Metamorphoseos tou Sotiros" (Преображения Господня), на послушании в котором находятся две монахини.
В 1982 году начала работу духовная семинария в Сеуле; ее первыми воспитанниками стали 12 человек. Лучшие из них могут продолжать образование на богословском факультете Афинского университета.
Работа духовной семинарии в Сеуле проходит в тесном контакте с Ассоциацией православной молодежи Кореи. Активисты этой организации проводят тематические встречи, лекции, ведут работу с детьми. Одна из главных задач Ассоциации – проведение миссионерских рейдов в школах, институтах, домах престарелых, приютах и на предприятиях. Ассоциация православной молодежи Кореи является членом Международной молодежной православной организации Синдесмос. На проходящих каждые три года ассамблеях Синдесмоса молодые христиане из Южной Кореи имеют возможность встречаться не только с православной молодежью Запада, но и с представителями православных духовных школ из стран Восточной Европы и нашей страны.
Наряду с положительными моментами в жизни миссии, остается еще целый ряд нерешенных проблем. К ним можно отнести трудное финансовое положение, нехватку духовенства, из-за чего литургия регулярно совершается только в Сеуле, а в других приходах не чаще, чем раз в месяц, и многое другое. Миссия также занимается и социальной работой. Жизненный уровень многих православных христиан Южной Кореи относительно невысок. Поэтому при миссионерском центре функционируют "Общество любви к бедным" и "Касса стипендий для нуждающихся студентов". Основной бюджет миссии складывается из добровольных взносов верующих, перечислений из фондов "Апостолики Диакония" и частных пожертвований через общество корейско-греческой дружбы.
Для поддержки Православной миссии в Австралии, Новой Зеландии и других странах этого региона в 1986 году Константинопольский Патриархат основал, с одобрения корейского правительства, "Православную Восточную миссию", которая находится под покровительством Экзархата Новой Зеландии.
В 1990-х г. пастырские труды епископа Сеульского Сотириоса, викария митрополита Новозеландского Дионисия, разделяли священники из Греции и Америки. В разных местах страны служат православные корейцы: пять священников и один диакон.
Православная миссия регулярно организует богословские семинары. Один из таких семинаров проводился с января по апрель 1990 г. Был прочитан курс лекций по проблемам христианской жизни, ежедневно проводились теоретические и практические занятия. В семинаре участвовало много молодежи. По окончании его приняли крещение еще 16 корейцев. Миссионеры часто проповедуют в учебных заведениях, среди работающей молодежи. О популярности Православия в Корее говорит уже тот факт, что во время Олимпийских игр в Сеуле (1988 г.) на центральном стадионе была сооружена православная часовня.
Корейская Православная миссия поддерживает братские контакты с поместными Православными и другими христианскими Церквами. Так, из восьми англиканских миссионеров, работавших в 1950-х гг. в Корейской англиканской миссии, четверо состояли членами Англо-русского православного Содружества (Fellowship). Весьма символично, что в 1990 г. верующие Кореи собрали 1,5 млн. долларов для выпуска значительного тиража Библии на русском языке в рамках проекта гуманитарной помощи нашей стране. Можно предполагать, что определенная лепта в этой сумме принадлежит и православной общине.
В марте того же 1990 г., во время Всемирной конференции Всемирного совета церквей "Справедливость, мир и целостность творения", проходившей в Сеуле, Корейская Православная миссия гостеприимно встречала у себя представителей матери – Русской Православной Церкви, участников этой конференции; а в 1992-1993 учебном году в стенах Санкт-Петербургской Духовной академии начали стажировку два православных студента из Южной Кореи – священник Иустин (Канг Те Янг) и чтец Владимир (Юнг Кил Ли).
В 1993 году Константинопольский Патриарх возвёл архимандрита Сотириоса (Трампаса /Трамбоса/), который живёт и служит в Корее с 1975 года, в сан епископа Новозеландской епархии. А в апреле 1995 года Константинопольский Патриарх Варфоломей впервые посетил Православную Церковь в Корее. Во время этого визита православные корейцы получили особое благословение Патриарха, после чего Православная Церковь в Корее была официально признана корейским правительством.
В 1995 году Миссионерский центр в Сеуле выстроил и освятил новое здание богословской семинарии. Она была освящена во имя Святителя Николая, архиепископа Мирликийского. В 1996 году православные христиане из Индии, Индонезии и Филиппин прослушали в этой семинарии интенсивные курсы и по их окончании четыре выпускника были посвящены в сан священнослужителей и один в дьяконство. Впоследствии сан священника получили еще три выпускника семинарии.
Истекшие десятилетия существования Православной Церкви в Корее являются временем её непрерывного развития. Все основные литургические тексты, богословские и духовные книги, а также 70 катехизических книг были переведены на корейский язык. Греческие иконописцы-волонтеры полностью расписали собор Свт. Николая в Сеуле, а также сеульские часовни, монастырь в Капьёнге и часовню Воскресения Христова на православном кладбище.
В 1998 году в Сеул для пастырского служения прибыл греческий архимандрит Амвросий (Зографос); ныне он является настоятелем храма Свт. Николая. Помимо православных корейцев прихожанами храма являются православные американцы, а также индийцы, принадлежащие к Малабарской Ортодоксальной Церкви Индии. Один раз в месяц для них совершается литургия на английском языке.
В конце 1980-х гг. в Сеуле опять появилась небольшая русская община; между двумя странами были установлены дипломатические отношения. В 1992 году российское посольство в Сеуле выступило с настоятельным призывом к южнокорейским властям вернуть России два гектара законно принадлежащей ей земли, где с 1896 года располагалась царская дипломатическая миссия.
Участок земли в Сеуле под российскую миссию был приобретен в конце ХIХ-го века русским посланником К. Вебером. На его территории по проекту инженера А. Сабатина было возведено здание посольства. Впоследствии купили и прилегающие к участку территории под строительство небольшого православного храма. В 1925 году там было открыто генеральное консульство СССР в Сеуле, которое функционировало до 1949 года. Москва не признала тогда образование Республики Корея. И наши дипломаты вскоре покинули посольство.
В начале 1950-х гг., во время корейской войны, посольское здание в результате массированных бомбардировок было разрушено, постройки сгорели, и от былого великолепия осталась трехэтажная башня. Участок российской земли долгие годы оставался без хозяина, но Москва от него не отказывалась, хотя официальных заявлений МИД СССР по этому поводу не делал. (Как считали юристы-дипломаты, согласно нормам международного права, таких заявлений делать не требуется).
В начале 1970-х годов корейцы национализировали участок советской земли. Часть ее распродали различным компаниям, которые развернули там строительство. Другая часть перешла в муниципальную собственность Сеула. Надо отдать должное корейцам, – в 1973 году остатки православной церкви они восстановили и организовали там небольшой музей с экспозицией, рассказывающей о бывшем здании Русской миссии.
В начале сентября 1992 г. МИД России официально обратился к южнокорейской стороне о восстановлении права собственности на этот участок. Корейцы же выразили свое нежелание возвратить участок земли россиянам. Они обосновали это тем, что земля национализирована, претензии Москвы не имеют юридической силы. Корейцы аргументировали свой отказ тем, что им не были предоставлены документы, подтверждающие право собственности России на земельный участок. Однако в те же дни представители МИД заявили, что такие документы на Смоленской площади имеются.
Выяснилось также, что корейцы предпочитают решить спорный вопрос на основе обмена земельными участками: Россия выделяет участок под корейское посольство в Москве, Республика Корея дает участок под российское посольство в Сеуле. Однако российские дипломаты напомнили, что у корейцев в Москве никогда не было права собственности. А стоимость российского земельного участка в Сеуле на 1992 год оценивалась в 375 миллионов долларов США.
В Москве также считали, что реально получить участок земли в Сеуле в связи с тем, что он частично продан частным фирмам, нереально. Однако возможен компромисс: например, денежная компенсация за строительные работы и выделение участка под российское посольство в другой части южнокорейской столицы. Российские дипломаты выразили уверенность, что вопрос этот будет решен сторонами в ближайшее время в рабочем порядке на уровне экспертов.
(К 2000 году в Сеуле было выстроено новое здание российского посольства; оно расположено в центре столицы, сравнительно недалеко от территории бывшей Русской миссии. Участок земли под застройку был выделен бесплатно и, по словам дипломатов, необходимо лишь вносить за аренду чисто символическую плату – 1 доллар в год).
В конце 1990-х г. в корейской столице стала выходить на русском языке газета "Сеульский вестник". В мае 1999 г. президент Республики Корея Ким Де Чжун во время своего официального визита в Россию посетил Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. В ходе их встречи обсуждался вопрос об открытии храма Русской Православной Церкви в Южной Корее. Вскоре такой храм был открыт близ собора Свт. Николая, в одном из помещений приходского дома. (В 1995 году вокруг сеульского храма были возведены здания, в которых расположился Миссионерский центр, а также две небольшие церкви – Успения Пресвятой Богородицы и Преп. Максима Грека). Церковь освятили в честь Преп. Максима Грека, чья судьба была связана с Россией. Русскую общину в Сеуле духовно окормляет иеромонах Феофан (Ким), гражданин России, родившийся в корейской семье из потока "спецпереселенцев", высланных в конце 1930-х гг., по приказу Сталина, с Дальнего Востока в Среднюю Азию. О. Феофан окончил Смоленскую семинарию и в 2000 году был направлен в Сеул для пастырского служения.
Для русскоязычных православных верующих, которые живут и работают в Корее, богослужения совершаются на церковно-славянском языке. Прихожане периодически приезжают в монастырь Преображения Господня (Капьенг, близ Сеула), присутствуют там за богослужениями, а в свободное время безвозмездно трудятся на хозяйственных работах по благоустройству обители. Так была открыта новая страница в истории русского Православия в "Стране утренней свежести".
Таков далеко не полный обзор современного положения Православной Церкви в Корее, находящейся ныне в юрисдикции Константинопольского Патриархата, но своим возникновением обязанной самоотверженной и бескорыстной деятельности миссионеров Русской Православной Церкви.
Копирование материалов сайта разрешено только для некоммерческого использования с указанием активной ссылки на конкретную страницу. В остальных случаях необходимо письменное разрешение редакции: ricolor1@gmail.com