Кто вы, русские харбинцы? 

Исторически так сложилось, что китайский город Харбин прошёл красной нитью через судьбы тысяч русских людей, разбросанных по всему миру революцией и её последствиями. Жизнь этих людей сложилась по-разному, но многие из них неизменно называют себя «русскими харбинцами». Однако такое самоназвание объединяет людей, имеющих совершенно разные исторические судьбы. Анализируя факты, можно сказать, что категория «русские харбинцы» включает в себя три основных группы людей. К первой группе следует отнести потомков тех, кто приехал в Китай в связи со строительством КВЖД и освоением северо-востока Китая, а также лиц, переехавших в Китай до октябрьской революции. Людей данной группы объединяет добровольный характер поездки и служебная необходимость. Вторая группа включает тех, кто оказался в Китае вынужденно, спасаясь от красного террора и революции. Чаще всего это белогвардейцы и члены их семей, интеллигенты, крестьяне Сибири и Дальнего Востока. Третью группу образуют уже советские граждане и члены их семей. Это те, кто приехал в Китай уже после событий 1917 г. по служебной надобности. Главным образом это были дипломаты, партийные служащие, высококлассные специалисты (инженеры, архитекторы, строители, преподавательский состав), прибывшие в страну для оказания помощи дружественному китайскому народу в деле строительства коммунизма и развития экономики, а также студенты.

  

Оказавшись в Китае, русские люди были вынуждены приспосабливаться к новым условиям жизни и выбирать её дальнейшую направленность. И здесь также чётко прослеживаются три основных тенденции. Первая группа людей оседала в Китае. В основном это были те, кто приехал сюда до революции, либо вступили в брак с китайцами. Причиной выбора в пользу Китая был уже относительно сформировавшийся быт и любовь к городам (главным образом к Харбину и близлежащим городам), на благо которых они трудились уже на протяжении многих лет. Родившиеся в самых разных уголках России, эти люди так прирастали сердцем к новой стране, что начинали считать Китай своей второй Родиной. Здесь было рождено целое поколение русских харбинцев, видевших и любивших Россию через призму рассказов своих родителей и зачастую так никогда в ней и не побывавших.

  

Вторая группа рассматривала Китай лишь как этап в их жизни, свою судьбу она с ним не связывала. В рамках этой группы можно выделить ещё две подгруппы. К первой относятся те, кто покинул Китай, уехав в Австралию, Новую Зеландию, США, Бразилию и другие страны практически сразу или в течение нескольких лет по приезде. Ко второй следует отнести тех, кто надеялся вернуться на Родину, как только там возникнут относительно благоприятные условия. Жизнь этих людей в большинстве случаев сложилась трагично. После входа советских войск в Китай часть переселенцев была насильно этапирована в Россию, где многие бесследно пропали в лагерях. Другие вернулись на Родину в середине пятидесятых (чаще всего 1954-1955 гг.), когда СССР предоставил возможность «искупить свою вину перед Родиной» работами на целине.

  

Жизненный путь третьей группы сложился наиболее удачно. Прекрасная карьера на Родине, отличные профессиональные качества и безупречная репутация целого поколения советских кадровиков и специалистов в различных отраслях производства награждалась ответственными командировками в Китай, где «большой старший брат» (СССР) развернул грандиозное строительство сотен промышленных объектов. Яркой иллюстрацией жизни этого поколения служит династия дипломатов и китаеведов Рогачёвых. Игорь Алексеевич Рогачёв, бывший посол Российской Федерации в Китае, в 1932 г. родился в семье дипломата и крупного специалиста по Китаю Алексея Петровича Рогачёва. Его отец в 20-х годах объехал практически весь Китай, работая в качестве переводчика советника СССР  в Народной революционной армии Китая, принимал участие в знаменитом Северном походе, а в период с 1928 по 1934 гг. работал дипломатом в генеральном консульстве СССР в Урумчи[1]. И, хотя сам И.А. Рогачёв родился в Москве, своей второй Родиной он считает Харбин, где прошли три года его детства. Кроме того, с Китаем полностью связана его профессиональная деятельность.

  

Жизнь обычных советских граждан, оказавшихся в Китае по долгу службы, навсегда сохранила неизгладимый след от пребывания на Востоке. Сразу следует оговориться, что из этой группы можно выделить ничтожно малое число людей, которое сочло пребывание в Китае более радужным, нежели жизнь в Союзе, и разными способами растворилось в чужой стране. В 1950-е гг., в период наиболее дружественных советско-китайских отношений поезд «Москва-Пекин» был, пожалуй, наиболее ярким их символом. Сотрудники железной дороги в те годы часто бывали в Китае в кратких и довольно длительных командировках. От той поры в квартирах старых москвичей и в антикварных магазинах города сохранились китайские фонарики, шёлковые ковры, образцы китайской живописи, резьбы по дереву, вышивка шёлком.

  

Держа в памяти вышеупомянутые факты, касающиеся появления русских на китайской земле, попытаемся ответить на вопрос, кто же сейчас называет себя «русскими харбинцами». Безусловно, это, в первую очередь те, кто родился в Харбине или провёл там свои детские или юношеские годы. Эмигрантов первой волны в живых уже не осталось. Также не осталось в живых и тех, кто родился в Китае и прожил там всю жизнь. Четыре последних «коренных» русских харбинца скончались один за другим в 2000, 2001 и в 2006 гг[2]. Тех, кто провёл своё детство в Харбине, ещё достаточно много, но всё это уже пожилые люди. Как уже не раз упоминалось, в основном они проживают в России, в Австралии, Новой Зеландии и Бразилии. За последние два с лишним десятилетия сформировалась новая группа русских харбинцев, совершенно отличная от первоначальной как по своему социальному содержанию, так и по предпосылкам, толкнувшим этих людей на переезд в Китай. «Новые» русские харбинцы – это, прежде всего, студенты, русские «челноки» из Сибири и Дальнего Востока, осевшие в новой стране, люди, приехавшие в Китай с целью заработка (художники, переводчики, русские помощники китайских бизнесменов, официанты, проститутки и пр.) Интересное журналистское расследование было проведено корреспондентом журнала «Русский репортёр» Дмитрием Виноградовым, приехавшим в Харбин по трудовому договору. Оплатив в московской фирме «Перун» услуги в помощи по трудоустройству и визу, он прибыл в «Русскую деревню на о-ве Солнца под Харбином» на работу в качестве официанта («фуяшки»). «Русская деревня» - это местный аттракцион, куда привозят в основном китайцев-южан и показывают им быт и нравы русского народа. Как охарактеризовал автору свою работу один из обитателей «деревни», выступающий по вечерам с русскими песнями перед китайцами: «Крокодил Гена работал в зоопарке крокодилом. Другими словами, я работаю здесь русским». Это действительно так. В обязанности работающих здесь русских входит позирование перед объективами фотокамер, а также ответы на интересующие туристов вопросы. Часть русских выступает вечерами в «Русском золотом театре», другая – работает официантами, танцовщиками и стриптизёрами в клубах и ресторанах, третья – это художники из России, которых пригласили в Китай на работу. Автор позволит себе привести в качестве иллюстрации выдержки из своих путевых заметок, сделанных в ходе экспедиции (июнь-сентябрь) в Харбине:

  

«Танита Владимировна Кунавина. Приблизительно 28-30 лет. Место работы –«Русская деревня на о-ве Солнца под Харбином». Специальность (вообще) – специалист по маникюру и педикюру. Дата опроса 13.08.2009. Родилась в г. Владивосток, некоторое время жила в г. Калининград, затем вернулась во Владивосток. Отец – молдаванин (Владимир Русак). Имя «Танита» дала дочке мама, которой довелось побывать в дальнем плавании, а потому, по словам Таниты, имя имеет латиноамериканское происхождение. Сама Танита высшего образования не имеет. По специальности – специалист по маникюру и педикюру. До её приезда в Китай в русской деревне три года работала её мать, ныне вышедшая на пенсию. Мать китайским не владела, но освоила его немного на уровне бытового общения. Танита приехала в Китай, так как в России «разразился кризис и невозможно было найти работу». Сдала в аренду квартиру во Владивостоке. На момент нашей беседы в Харбине она проживала уже 5 месяцев. Суть работы заключается в том, чтобы сидеть с одном из домиков-магазинов, улыбаться гостям (китайцам) и фотографироваться с ними. Языком не владеет. Пытается освоить его самостоятельно по разговорнику фирмы «Восток-Запад». Себя считает местным старожилом, так как остальные русские постоянно меняются. Зарплата в месяц составляет 1500 юаней (приблиз. 210 долларов, или 7000 рублей). Питание 2 (3) раза в день бесплатно. Причём местные повара пытаются учитывать русские предпочтения. Проживание в деревянном домике на территории. Комната на 1-2 человек. В комнате кровать, стол, шкаф. Без удобств. Воду приходится носить в тазике, из-за которого, по словам Таниты, между русскими происходят постоянные склоки, создаётся нескончаемая напряжённость в общении друг с другом. Работа каждый день с 9 утра до 5 вечера. Но в месяц можно иметь 4 выходных дня. Непосредственное начальство – китаец, не владеющий русским языком. В целом, в числе начальников трое человек. Сама деревня была образована 5 лет назад. Начальство общается с русскими только  том случае, если что-то нужно. За работой русских наблюдают работающие здесь же и с русскими же китайцы. Зарплату выдают раз в месяц. Сама Танита характеризует работу как «не бей лежачего». Её устраивает «красивая природа» и то, что она здесь «на отдыхе». По её рассказам, другие русские – это, во-первых, временно находящиеся в Харбине, например, студенты. Из старожилов – некто Евгений. Он находится в русской деревне уже (приблиз.) несколько лет. Сам он (по словам Таниты) из Комсомольска-на-Амуре, приехал в Китай после развода с женой, чтобы, якобы, заработать денег на воспитание двоих детей, так как на Родине работу найти невозможно. Суть его работы – сидеть у входа вместе с проверяющими билеты и ставить «туристические» печати в «туристические» паспорта входящих на территорию деревни.

  

После разговора с Евгением выяснилось его явное прокитайское настроение: Сталин продал русский Китай японцам, «историю нужно переписать, так как она одна сплошная ложь», в Харбине много фруктов («яблоки, груши, дыни»), мяса («бери, сколько хочешь, и жарь»).

  

Из личных наблюдений: ещё трое русских. Один – очень высокий эффектный рыжеволосый парень, с бородкой, заплетённой в три косички. Встречает китайцев у входа несколькими фразами на китайском языке. Фотографирует их с русскими девушками. На похвалу о владении языком говорит, что владеет им лучше китайцев. Две стройных девушки, молоденькие, с большим желанием позирующие перед камерой. Идя перед группой китайцев, сильно качают бёдрами. Одеты в а-ля советскую форму военных лет, но с сильно укороченными юбками.

  

Из товаров, продающихся в «русских лавках», много шоколада (русского и украинского), рыбные консервы, паштет из гусиной печени, водка, презервативы, бинокли, хлеб, икра, керамические поделки».

  

Таким образом, сейчас «русские харбинцы» – это те, чья жизнь была тесно связана с Харбином, но по разным причинам они были вынуждены его покинуть, а также новое поколение русских, осевших в Китае за последние годы.

  

Русские харбинцы, живущие непосредственно в Китае, стараются поддерживать друг с другом отношения. В Харбине существует два основных места, где происходят встречи соотечественников. Более свободным и молодёжным является ночной клуб Blues Bar, он же «Болозы Джейба». Сюда приходят в основном русские студенты, танцовщицы, проститутки, бизнесмены, хотя доступ открыт для всех. В рекламных целях клуб эксплуатирует русскую тему, что привлекает в него множество самой интернациональной публики. Дм. Виноградов пишет: «В «Болозы джейба» хорошо видно, что есть два Харбина. Один — современный мегаполис с суперпупермаркетами, бутиками, клубами и казино, с «новыми китайцами», дорвавшимися до капитализма. Другой — граничащий с нищетой, проституцией и криминалом грустный мир приехавших на заработки русских»[3]. Весьма показателен диалог, состоявшийся между корреспондентом и обитателями харбинского караоке-клуба, поскольку он частично характеризует образ русского человека, формирующийся в сознании современных китайцев: ««Вы как, за деньги спите? Если да, то сразу скажите: мне надо директора предупредить», — с ходу спрашивает София. На этот раз София — это не храм, а… красивая русская девушка, пару лет назад приехавшая изучать язык из далекого Иванова. Деньги быстро кончились, и теперь она тренирует язык совсем в другом смысле. Одета соответственно — короткие шортики, из-под которых выглядывают чулки в крупную сеточку. В руке сигарета, взгляд уверенный, манера наглая. «Пока не сплю». Сижу и думаю, откуда вырвалось это «пока» и надолго ли его хватит. «Только с красивыми и только с женщинами! - то ли отшучивается, то ли действительно ставит условие Андрей. — Кстати, а сколько платят?» Андрей все время спрашивает про деньги. Он — симпатичный студент из Ростова-на-Дону, закончил школу моделей. В Китай попал случайно: искал, где летом поработать за границей, чтобы мир повидать. Теперь у него задача-максимум —заработать денег на обратный билет и свалить отсюда живым. «Правила работы простые, — инструктирует София нас с Андреем и студенткой Катей, которая за полтора года в Харбине выучила всего пять китайских слов. — Сначала выпиваете с теми, для кого вас пригласили. Потом со всеми остальными. С девушками выпивать не обязательно, только если сами попросят. Пить надо наравне со всеми. Кушать — если угощают. Если попросят, нужно спеть. Клиенты рассчитываются с хозяином, хозяин — с вами»[4].

  

Покровская церковь -  второе место в Харбине, где регулярно встречаются русские. Эта группа людей разительно отличается от первой. В основном она представлена потомками от смешанных русско-китайских браков, унаследовавших православную веру от русского родителя. Каждое воскресенье с 8.30 до 11.00 они приходят в храм помолиться и увидеть друг друга. Сюда также приезжают все те, кто интересуется историей и современной жизнью русского Харбина. Храм являет собой довольно унылое зрелище. Само здание отличается хорошей русской добротностью постройки. Внутри – неяркий свет зажигаемых свеч, облупившаяся краска на стенах и осыпающаяся побелка. За храмом присматривают несколько человек. Официально этим занимается староста – Любовь Николаевна Шитова (Ли), полукровка с двойным русско-китайским сознанием. В годы культурной революции её в течение года держали под арестом и били собственные ученики (она работала учителем русского языка и переводчицей), после чего она поклялась себе не учить своего сына русскому языку, чтобы не навлечь на него горя. Любовь Николаевну знают практически все постоянные обитатели Харбина. Каждую неделю она обязана отчитываться о положении дел в храме и о посетителях в Государственном управлении по делам религии. Кроме неё официально на службе состоит кассир Люба (также полукровка, знает по-русски лишь несколько слов), китаец Миша (он, якобы, православный; состоит на официальной службе во всё том же Управлении и хочет жениться на русской девушке). Все они следят друг за другом и докладывают об этом вышестоящим инстанциям. Помимо них в храме работают ещё несколько человек, являющихся родственниками. После смерти последнего священника отца Григория Чжу в 2001 г. храм остался безнадзорным. Именно в этот момент бывший печник при храме взял ситуацию под свой контроль и привлёк к работе свою семью: жену, её мать и сестёр. Вместе они стали делить церковные доходы и распоряжаться церковной собственностью. После того, как в дело вмешались китайские власти, отняв у них контроль над средствами, эта семья продолжила работу в храме, встав в оппозицию к Любови Николаевне. Теперь на ящичке для пожертвований висит два замочка: один – Любови Николаевны, другой – «семьи». Дополняют завсегдатаев храма ещё несколько человек. Это 76-летняя полуглухая женщина по имени Галя, представляющая себя не иначе как «старая харбинка» (она также метиска, верующая, поправляет свечи в храме). Китаец Вася убеждает всех, разговаривающих с ним русских, что он потомок албазинцев, и его фамилия Романов. По словам Васи он работает врачом, а в храм ходит по велению сердца. Это, однако, также не мешает ему делать регулярные доклады о посетителях в Государственном управлении. Неизменно в храме бывает молодой китаец Саша, учивший в одном из коммерческих ВУЗов Москвы русский язык, и, по его словам, так полюбивший Православие, что по приезде стал прихожанином харбинского храма. Впрочем, вероятней всего Саша не крещён, но на открытие нового православного храма в Лабдарине именно ему было поручено прислуживать старенькому отцу Михаилу – священнику из Шанхая. Из прихожан, по-видимому, не имеющих отношения к государственным китайским структурам, выделяются «белый китаец» - человек, внешне абсолютно русский, но не знающий по-русски ни слова, однако самозабвенно и горячо читающий молитвослов на китайском языке; несколько старых женщин полукровок, приезжающих в Харбин время от времени, чтобы посетить храм; а также колоритный китаец, живущий по соседству с храмом и приходящий к его открытию в неизменных белой майке, шортах, толстой золотой цепи на шее и с бритой головой. Русские туристы приезжают в храм с надеждой найти здесь остатки старого русского Харбина, а потому с интересом расспрашивают и рассказывают о себе, не всегда понимая реальное положение православия в Китае.

  

Клуб и церковь – это те места, где русские встречаются для общения друг с другом, но помимо них есть ещё несколько уголков, где можно встретить наших соотечественников. Это, во-первых, уже упоминаемая «Русская деревня на о-ве Солнца под Харбином». Во-вторых, это ресторан русской кухни «Лосия», принадлежащий китайцу по имени Ху Хун. Отвечая на вопрос, почему он решил открыть такой ресторан в центре города, г-н Ху Хун ответил: «По специальности я архитектор. Вернувшись в родной город, я с горечью отметил, как безвозвратно уходят в прошлое многие его славные страницы, как безжалостно разрушаются русские здания. Мне захотелось как-то помешать этому. Именно тогда мне пришла в голову мысль создать небольшой ресторан русской кухни, интерьеры которого напоминали бы китайцам об истории их города. К огромному сожалению, современные китайцы моложе 40-45 лет слабо представляют себе значение русских для Харбина. А проще говоря, вообще не знают истории создания своего города. А ведь русские познакомили север Китая с живописью, балетом, русской и европейской музыкой. Сколько талантливейших русских зодчих трудились над созданием неповторимого харбинского облика!! Неслучайно Харбин называли «восточной Москвой». Бесконечно жаль, что русские покинули этот город, и теперь изящество русской архитектуры уничтожает безобразие кустарной китайской рекламы и ужасная грязь»[5]. Четыре года и четыре месяца Ху Хун трудился над созданием своего второго ресторана. «Второй ресторан – это настоящее чудо! И говорю я это не для красного словца. Уверена, со мной согласятся все, кто только перешагнёт порог этого заведения. Небольшое двухэтажное помещение полностью возвращает нас в атмосферу ХVIII века в России. Первыми на ум приходят интерьеры дворцов Петербурга. Потолок, стены, мебель, барные стойки – всё выполнено из ореха и красного дерева. Но не в этом красота. Удивительна резьба необычайно тонкой работы! Панно на стенах и потолках нужно рассматривать детально и очень долго. Узор практически не повторяется. А сколько здесь русских сюжетов!! И цветы незабудки, и листья дуба, и охотничий горн, и военный барабан, и разнообразные фрукты – все они мирно уживаются на декоративных панно. Изящная, мелкая работа! В шкафах стоят чайные сервизы в мелкий-мелкий цветочек, белые молочники, блестящие кофеварки. На столах – живые цветы. Девушки-официантки на старый манер одеты в ситцевые цветастые платьица и белые переднички»[6]. Открытый в июле 2009 г., ресторан бесспорно станет одним из любимейших мест русских туристов и русских обитателей Харбина.

  

Кроме двух этих ресторанов в Харбине также известны другие рестораны русской кухни: «12 стульев», «Арбат», «Армения», «Брежнев», «Вокруг света», «Гигант», «Гоголь бар», «Дружба», «Европа», «Изба», «Huamei», «Moscow», «Portman», «Russian size» («Русский»), «Russia 1914», «Russian Restaurant», «Russian Rouchuan», «Седьмое небо», «Ст. Петербург», «Татос»[7]. Исторически самым известным является ресторан «Татос». Его в начале 1920-х годов открыл в Харбине арменин Татос Григорьевич Дел-Акнов. Ресторан пользовался большой популярностью и славился своей русской и кавказской кухней. Интерьеры этих ресторанов чаще всего выполнены в русском стиле. Официантов и прочий обслуживающий персонал стараются подбирать либо из русских, либо из китайцев, немного владеющих русским языком.

  

Также маленьким островком русской культуры является «Зелёный дом» - галерея русских картин и гравюр. Китайский заказчик разыскивает в России талантливых, малооплачиваемых художников и приглашает их на работу в Китай. Здесь художникам платят относительно неплохие деньги и предоставляют условия для работы. Их картины затем экспонируются в павильоне возле храма Св. Софии, на о-ве Солнца или на различных высткавках-продажах. Надо заметить, что такие картины пользуются большим спросом.

  

Завершить обзор следует упоминанием о такой организации, как «Русский клуб в Харбине» (РКХ). «Русские клубы» - одна из характерных черт нашего пребывания в Китае. Данные организации – плод инициативы наиболее активных русских жителей того или иного китайского города. Некоторые клубы, например такой как «Русский клуб в Шанхае» (РКШ) стали довольно влиятельными организациями, ведущими активную социальную, просветительскую и благотворительную деятельность. РКХ также организует встречи в различных заведениях города, мобилизует людей в случае необходимости оказания помощи соотечественникам, оказавшимся в беде, пытается способствовать сохранению русского культурного наследия. Одной из последних инициатив клуба было написание коллективного письма в Государственное управление по делам религии с просьбой разрешить проведение секретарём Московской Патриархии по зарубежным учреждениям, викарием Святейшего Патриарха епископом Егорьевским Марком богослужения в Покровском храме г. Харбина только для граждан России. Визит епископа в Китай горячо приветствовался всеми русскими людьми, находящимися на тот момент в Китае.

  

В последние годы «старые» русские харбинцы, активизировали свою деятельность по сохранению той части культурно-исторического наследия, которая заключается в их личном опыте и воспоминаниях. Широкие возможности, предоставляемые современными средствами связи, позволяют этим разбросанным по миру людям находить друг друга, общаться, восстанавливать по крупицам мозаичный образ «русской Атлантиды». Один из основных журналов, освещающих вопросы российско-китайских отношений, - журнал «Партнёры» - в последние годы регулярно публикует на своих страницах материалы, посвящённые истории Харбина и судьбам русских харбинцев. Краткий обзор приводимых изданием материалов позволяет сделать вывод о том, что в поле зрения журналистов попал особенный, довольно узкий сегмент бывшей русской диаспоры Китая. Он представлен в основном теми людьми, которые, родившись в Харбине и близлежащих городах, в 1954-1955 гг. переехали жить в Россию. В противовес тем страшным примерам, которыми чаще всего иллюстрируют судьбу русских мигрантов в Китае, жизнь интервьюируемых сложилась относительно благополучно. Большая часть из них отправилась работать на целинных землях, часть, получив образование в советских школах Харбина и харбинских ВУЗах, устроилась на работу в университеты СССР, самую немногочисленную группу таких людей образуют дети советских чиновников, оказавшихся в Китае по долгу службы. Все эти люди, объединившись, создали сайт «Бывшие русские харбинцы», на котором они при поддержке журнала «Партнёры» делятся своими воспоминаниями и переживаниями.

  

Помимо этого, бывшими харбинцами было создано несколько ассоциаций по всему миру. Наиболее известные и крупные ассоциации в России – это Ассоциации «Харбин» г. Москвы, г. Красноярска, г. Омска, г. Новосибирска, Екатеринбургское общество «Русские в Китае». Московская Ассоциация была образована в 1988 г. В настоящее время её председателем является Георгий Васильевич Мелихов – известный историк и специалист по русским эмигрантам в Китае. В 2007 г. в состав Ассоциации входило 120 членов, большинство из которых переводчики, врачи, художники, учёные и пр. Все они встречаются 2-3 раза в год во время какого-либо китайского национального праздника.[8] Помимо этих встреч Ассоциации проводят международные научные конференции, посвящённые исследованиям различных вопросов, касающихся истории Харбина и сохранению его культурного наследия. Так, например, в мае 1998 г. в Москве прошла международная научная конференция, посвящённая столетию КВЖД и Харбина. В ней приняли участие представители из более, чем 50 городов России, а также исследователи из стран СНГ, США, Канады, Китая, Японии, Австралии, Франции, Израиля и Бразилии[9]. Другой формой общественной деятельности, организованно осуществляемой русскими харбинцами являются выставки. Примером может служить выставка книг «Русская эмиграция в Китае», проведённая в сентябре 2007 г. в залах Библиотеки-фонда «Русское зарубежье». В своих работах авторы представленных произведений попытались рассказать о своём личном опыте, связанном с жизнью в Китае, а также переосмыслить роль своего поколения в контексте истории.[10] Кроме указанных мероприятий ежегодно в «Русской деревне на острове Солнца под Харбином» происходят встречи русских харбинцев, которые съезжаются сюда со всего мира. Особенно много людей приезжает из Австралии и России.

  

Помимо уже упоминаемого журнала «Партнёры» существует ряд специализированных изданий, освещающих вопросы, связанные с русским Харбином. Это такие издания как «Русские в Китае», ежемесячно издаваемое Государственным архивом административных органов Свердловской области и Екатеринбургским обществом «Русские в Китае»; «На сопках Маньчжурии», издаваемое Ассоциацией «Харбин» г. Новосибирска; журнал «Русская Атлантида», издаваемый в Челябинске; журнал «Китай». Тему русского Харбина и его жителей затронул и специальный выпуск российского исторического журнала «Родина», выпущенного в октябре 2004 г.

  

Подводя итог, можно сказать, что понятие «русские харбинцы» весьма разнопланово по своей культурно-исторической наполненности. Это понятие динамично и подвижно, с течением времени оно начинает охватывать совершенно иную группу людей нежели это было изначально. Принадлежность к данной категории позволяет абсолютно разным людям совершать поступки во имя общей цели. Наиболее ярким примером такой солидарности может служить произошедший в 2001 г. сбор денег на лечение Владимира Алексеевича Зинченко, потомка русских эмигрантов, всю жизнь прожившего в Китае. Клич был кинут сначала по всему Харбину, а в дальнейшем и по Китаю. «Русский клуб в Шанхае» опубликовал на  своём сайте очень трогательный рассказ о судьбе В.А. Зинченко, а также обращение к членам клуба с просьбой о помощи. Материал вышел под заголовком «Поможем Володе!»[11] Будем надеяться, что общность судеб и исторического наследия поможет нам сохранить уникальный и неповторимый образ и дух «русского Харбина» для потомков.

  

 

 

 

1)      Статьи журнала «Партнёры» и сайта «Бывший русские харбинцы»/ http://russian.northeast.cn/rohrb/index.shtml):