"Все мы, товарищи, верим в море, можем отплыть в далекий Китай...", - восклицал в далеком 1910 году Николай Гумилев, поэт серебряного века, тонкий лирик, певец "романтических цветов" и заморских стран. Впрочем, он верил не только в море, но еще и в "тайны дивных снов", в звезды с "застывшего небосклона" и в дальние страны счастья - даже за чертою бытия.

Муза дальних странствий была проводником поэта в непроходимых джунглях Центральной Африки, в огнедышащих песках Сахары, в верховьях многоводного Нила, в мрачных горах Абиссинии и экзотических лесах Мадагаскара, в древних городах Европы и Ближнего Востока, на Антильских островах и в Средиземном море...

Старая нянька была права в своем предсказании в грозовую ночь рождения Николая Степановича Гумилева 3 апреля 1886 года: "У Колечки будет бурная жизнь". Действительно, так и было. И судьба хранила его во всех путешествиях и скитаниях-вплоть до самого расстрела в 1921 году... Кто знает, может, не оборвись его жизнь так внезапно, - он смог бы совершить ту поездку, о которой грезил еще в юности и которой так и не суждено было сбыться - в Китай.

Интерес к этой стране возник у Гумилева задолго до создания сборника китайских стихов "Фарфоровый павильон". Неслучайно в стихотворении "Путешествие в Китай" (1910 год) он писал: "Только в Китае мы якорь бросим, хоть на пути и встретим смерть!" (Прямо хрестоматийное: "увидеть Париж - и умереть", не правда ли?) Увы, не удалось ему, кинув "заветный рай", любоваться далью в "розовой пене", грезить в ночи у пальм и любоваться китайскими девами, "обвившими бедра зеленым плащом"...

Художника влекла к себе поэтическая культура этой страны, "вещность", предметность китайской поэзии при ее явной склонности к философским обобщениям. К тому же живописный, экзотический, богатый красками и звуками Китай не мог не стать для него еще одним уголком "земли обетованной", куда его, хотя бы мысленно, могли увезти столь любимые им моря и капитаны. На стремление Гумилева побывать "за всеми океанами" повлияли, как это ни парадоксально, полотна французского художника-постимпрессиониста Поля Гогена, которые он видел в Салоне еще в те времена, когда был слушателем всемирно известной Сорбонны. Там же, во Франции, в 1918 году Гумилев начинает создавать вольные переложения китайских авторов, полные философского смысла: "Луна на море", "Природа", "Дорога", "Соединение", "Счастье" - сами названия стихов китайского цикла говорят о стремлении поэта постичь вечные вопросы бытия.

Из красного дерева лодка моя,
И флейта моя из яшмы.
Водою выводят пятно на шелку,
Вином - тревогу из сердца.
И если владеешь ты легкой ладьей,
Вином и женщиной милой,
Чего тебе надо еще? Ты во всем
Подобен гениям неба.

Точного соотнесения "русско-китайских" стихов не замечено. Удалось лишь по парижскому Альбому установить имена поэтов, чьи произведения во французском переводе легли в основу переложений Гумилева: Ли Тай Пе (или Ло По), Ли Сун Чан (или Ли Оэй), Чан Чи - или Чан Цзи, Уан Тие (или Ван Цзи), Тзе Тие, Сао Нан. Чу Фу, Тан Ио Су (или Чан Жо Су). И все же, несмотря на то, что китайскую мудрость Гумилев доносит до нас через посредничество французского языка, он сумел сохранить в своих стихах ту потаенность мыслей и чувств, которые вкладывали в свои произведения китайские мастера.

По предположению Г.Струве, одно из удивительных стихотворений этого цикла - "Соединение" - навеяно любовно-романтическими отношениями Гумилева с Еленой Д., его "синей звездой", которая жила на одном берегу Сены, а сам поэт - на другом. Но это лишь реально-событийная привязка к философским размышлениям о невозможности счастья.

О, как божественно соединенье
Извечно созданного друг для друга!
Но люди, созданные друг для друга,
Соединяются, увы, так редко.

"Где кончаются дороги мысли - там начинай внимать. Где слова перестают выражать - там начинай созерцать", - гласит древнекитайское изречение. Подобно сказанному, нам хочется внимать и созерцать строки Николая Гумилева, поскольку каждое его слово несет свои краски и свои звуки.

Среди искусственного озера
Поднялся павильон фарфоровый,
Тигриною спиною выгнутый,
Мост яшмовый к нему ведет.