Ху Хун: В 1896 г. между Россией и Китаем начались переговоры о строительстве КВЖД. Железная дорога должна была соединить такие русские города как Чита и Владивосток, и часть дороги пролегала через территорию нынешней китайской провинции Хэйлунцзян. Строительство началось в 1898 г. и было завершено в 1903 г. Для участия в нём было привлечено много талантливейших русских инженеров, архитекторов, проектировщиков. Также в нём было занято немало китайских рабочих. В это же время зарождалась славная история города Харбин, главную роль в которой призваны были сыграть русские. После революции 1918 г. в Китай хлынул большой поток белых эмигрантов, для которых Харбин был кусочком России и последней, не поражённой красной угрозой русской территорией. Наибольшее число русских, а именно 260 тыс., находилось в Харбине в 1923 г. В это же время началась китайская страничка в истории моей семьи. Мои прабабушка, прадедушка и их маленькая дочка бежали из России в Харбин, чтобы спасти свои жизни. Если Вы посмотрите на дальнюю стену, то увидите портрет, написанный маслом. Это работа 1906 г. На нём с книгой в руках изображена моя прабабушка. Моя мама родилась уже в Харбине. Мой отец был китайцем. В 1986 г. умерла моя мама. Я горько оплакивал эту потерю. Спустя два года меня пригласили на работу Японию.

 

 

Ху Хун: Да, я говорю по-японски. И очень хорошо. У меня хорошо работает голова, и я изучил его самостоятельно. Мне не нужно было специально для этого учиться. В 2000 г. я вернулся в Харбин, арендовал помещение в бывшем здании компании «Чурин» и открыл ресторан «Лосия».

 

Ху Хун: По специальности я архитектор. Вернувшись в родной город, я с горечью отметил, как безвозвратно уходят в прошлое многие его славные страницы, как безжалостно разрушаются русские здания. Мне захотелось как-то помешать этому. Именно тогда мне пришла в голову мысль создать небольшой ресторан русской кухни, интерьеры которого напоминали бы китайцам об истории их города. К огромному сожалению, современные китайцы моложе 40-45 лет слабо представляют себе значение русских для Харбина. А проще говоря, вообще не знают истории создания своего города. А ведь русские познакомили север Китая с живописью, балетом, русской и европейской музыкой. Сколько талантливейших русских зодчих трудились над созданием неповторимого харбинского облика!! Неслучайно Харбин называли «восточной Москвой». Бесконечно жаль, что русские покинули этот город, и теперь изящество русской архитектуры уничтожает безобразие кустарной китайской рекламы и ужасная грязь.

Ху Хун: Нина Афанасьевна была подругой моей мамы. Когда я вернулся в Харбин, она была уже очень старой. Встретившись со мной и поговорив, она сочла возможным откликнуться на мою просьбу и передать мне в дар часть своих личных вещей. Среди них фотографии, фортепиано, фарфор. Хотя надо заметить, что в последние годы жизни ум Нины Афанасьевны был не совсем ясен. Сказывались плохое здоровье и возраст.  [прим. автора: к судьбе Нины Афанасьевны Давиденко мы ещё непременно вернёмся в следующей статье]

Ху Хун: Из наиболее интересных фотографий, представленных на левой стене, пожалуй, можно отметить фотоснимки, сделанные на церемонии венчания младшего брата Нины Афанасьевны с его супругой. Эти фотографии были сделаны в 1950-е гг. Также Вы можете увидеть здесь снимки, взятые мной из различных журналов и книг. На всех них Вы можете увидеть старый Харбин. Вот любопытные кадры! Посмотрите, во время разлива Сунгари рикша, находясь по пояс в воде, везёт своего клиента-иностранца. Справа в шкафу – старые фотоаппараты. В углу – фортепиано, на котором играла Нина Афанасьевна. Над ним и на нём – её фотографии. В углу – ещё один старый фотоаппарат. Его я купил в антикварной лавке. Также хочется отметить, что цветочное украшение вокруг входа на кухню сделано мной. Также произведения моих рук – скульптура девушки в правом углу, а над ней, на стене – сделанный мной проект здания в русском стиле. Хотя надо отметить, что он совершенно бесполезен, потому как я не могу воплотить его в жизнь.

Ху Хун: В детстве меня звали Миша. Мою маму звали Анна Николаевна Ушакова. Она не работала. А отец занимался гидроэнергетикой. В 1957 г. его отправили на стажировку в Чехословакию, в город, который назывался, кажется, Скода. Русских вещей дома практически нет.

 

Ху Хун: То были очень сложные времена, как в России, так и в Китае. Мама боялась говорить об этом. Политика была запретной темой. В 1953 г. бабушка решила поехать в Ленинград. Взяла с собой нас с мамой. Нам разрешили въехать на территорию Сибири, но дальше нас не пустили. Харбинцам был открыт путь только в небольшие и уездные города. Бабушка сказала, чтобы мы с мамой возвращались назад, а сама поехала дальше. Больше мы её не видели. Вроде бы она погибла где-то в Сибири. Мы точно не знаем. А мой дедушка погиб ещё раньше. Как и многие харбинцы, узнав о начавшейся войне с Германией, он отправился добровольцем на фронт. Но в то время не верили в искренность порывов. И он пропал где-то в 1942-1943 гг. Плохое было время. И Сталин плохой.

 

 

Ху Хун: Дома у нас говорили по-русски. Мама учила меня азбуке и какому-то стихотворению Пушкина. Но я ходил в китайскую школу, поэтому русский не знаю. Помню только некоторые слова.

 

Ху Хун: Нет, в то время в Харбине жили в основном русские, и это было ни к чему. В Харбине была русская атмосфера. А вот мама по-китайски говорила.

 

Ху Хун: У меня есть жена и дочь. Они живут в Токио. Дочь уже плохо говорит по-китайски. Жена же полгода проводит со мной в Харбине. Но, в целом, я занимаюсь этим один.

 

 

Ху Хун: Был, но очень давно, и ничего не помню. Был, кажется, в Благовещенске. В Благовещенск один раз ездила и моя дочь. Но я очень хочу побывать в Санкт-Петербурге и Москве.

 

Ху Хун: У нас дома готовили «пилошки» («пирожки»), «галупцы», «больщ». [прим. автора: справедливости ради стоит отметить, что русская кухня в ресторане всё-таки сильно страдает китайским налётом. Так, например, грибной суп-пюре – это ни что иное как вода, крупно порезанные шампиньоны, молоко и соль. Борщ тоже не сильно напоминает родной отечественный, но вот всё остальное стоит попробовать. Хотя бы для того, чтобы иметь представление о том, какой видят русскую кухню китайцы].

 

Ху Хун: Да! Я хотел бы вернуть Харбин 1920-х годов. Ведь именно на это время приходится расцвет нашего города. Именно тогда в нашем городе жило много русских, тонко чувствующих прекрасное: музыку, литературу, изящество архитектуры. Но как видите, моя мечта не осуществима.

 

 

Ху Хун: Они не такие как прежде.

 

Ху Хун: Ну… Это довольно сложный вопрос. Приезжающие в Харбин русские туристы очень вежливые и сердечные. Они не дерутся, не ругаются. Однако я заметил, что приезжающая молодёжь лет 20-28 много пьёт пива, очень много курит. Независимо от того, парень это или девушка. С русскими «челноками» я общался мало. Но, думаю, у них тяжёлая жизнь, как и у многих современных китайцев.

 

Ху Хун: Китайцы мало читают вообще и о русских в частности. Китайцы не глубоки в своих знаниях и сильно страдают из-за недостаточного уровня образования, из-за элементарной неграмотности. Они не понимают не только русских, они не понимают всех иностранцев. Американцев, англичан, всех европейцев в целом, русских. Не понимают, а потому часто относятся ко всем как к врагам. Китайцам следовало бы больше читать. Толстого, Достоевского, Тургенева. Сейчас есть возможность купить  русскую литературу.

 

Ху Хун: Сейчас появилась возможность отправлять детей на учёбу за границу. Китайцы учатся в США, Канаде, Англии, Новой Зеландии, Австралии. Но ездят и в Россию, учатся в МГУ. Поэтому русский язык тоже учат, но меньше.

 

Ху Хун: Китайцы могут получить хорошие знания (!), но не уровень образования. Мы совершенно не умеем себя держать. Всем известные китайские особенности – рыгание за столом, плевки в общественных местах, крикливость и пр. – формируют в мире крайне отрицательное отношение к китайской нации. В сфере межличностных отношений, культуры общения китайцы совершенно несведущи. И это неудивительно, ведь мы, китайцы, на 98% выходцы с глухих деревень. А правительство на данный момент не обращает внимания на такую ситуацию, а потому ничего не меняется.

 

Ху Хун: Как отношения между людьми, как отношения между двумя братьями. Иногда они дерутся и ругаются, иногда мирно и радостно живут вместе.

 

Ху Хун: Только что мной был открыт ещё один ресторан русской кухни. Всё его убранство и интерьеры – моя личная дизайнерская работа, полностью работа моих рук. Как и этот ресторан, он расположен на нашем харбинском «Арбате», точнее в маленьком проулке. Именно там в 2004 г. я купил помещение и начал работать над созданием ресторана, полностью воплощающего мои дизайнерские идеи. На всю работу у меня ушло 4 года и 4 месяца.

 

Ху Хун: После себя нельзя оставить деньги. А если жить и ничего после себя не оставлять, то зачем тогда жить? В свой ресторан я вложил душу.

 

Говоря о вложенной душе, г-н Ху Хун сказал правду. Второй ресторан – это настоящее чудо! И говорю я это не для красного словца. Уверена, со мной согласятся все, кто только перешагнёт порог этого заведения. Небольшое двухэтажное помещение полностью возвращает нас в атмосферу ХVIII века в России. Первыми на ум приходят интерьеры дворцов Петербурга. Потолок, стены, мебель, барные стойки – всё выполнено из ореха и красного дерева. Но не в этом красота. Удивительна резьба необычайно тонкой работы! Панно на стенах и потолках нужно рассматривать детально и очень долго. Узор практически не повторяется. А сколько здесь русских сюжетов!! И цветы незабудки, и листья дуба, и охотничий горн, и военный барабан, и разнообразные фрукты – все они мирно уживаются на декоративных панно. Изящная, мелкая работа! В шкафах стоят чайные сервизы в мелкий-мелкий цветочек, белые молочники, блестящие кофеварки. На столах – живые цветы. Девушки-официантки на старый манер одеты в ситцевые цветастые платьица и белые переднички. Я порекомендовала хозяину добавить к их форме маленькие белые наколки на волосы. В Ваш приезд в этот ресторан обратите внимание, прислушался ли хозяин к моему совету.

  

На второй этаж нового ресторана ведёт лестница. Но какая! Я обожаю наш фильм «Три мушкетёра». В одной из сцен Миледи спускается по лестнице, чтобы поговорить с кардиналом. Эта сцена была снята в роскошном дворце Львова. Так вот лестница в ресторане г-на Ху Хуна явственно напомнила мне виденное в Закарпатье. Стены над лестницей украшают два живописных полотна, полностью выполненных хозяином. Резные украшения второго этажа – ещё более изысканны, чем на первом. Но их нельзя сравнивать! Они самодостаточны и неповторимы. Блюда, пока они не остыли, подаются на второй этаж на специальном лифте. Как это было во многих дворцах Европы. Отдельно хочется сказать про дамские и мужские комнаты. Непременно их посетите! Почувствуете себя утончённой барышней или молодым франтом.  

 

Ху Хун: Я его не рекламирую. Зачем? Если посетителям понравится, они непременно расскажут об этом свои друзьям и знакомым. А посетители?.. Чаще всего это люди искусства.

 

Ху Хун: (перебивая) Денег?

 

К.О.: Нет, здоровья! Чтобы Вы могли воплотить в жизнь как можно больше Ваших замыслов. Искренне благодарю Вас за Ваш труд.