Россия в красках
 Россия   Святая Земля   Европа   Русское Зарубежье   История России   Архивы   Журнал   О нас 
  Новости  |  Ссылки  |  Гостевая книга  |  Карта сайта  |     
Главная / Русское Зарубежье / США / МИР ПРАВОСЛАВИЯ / Русский миссионер на Гавайских островах. Архимандрит Августин (Никитин)

ПАЛОМНИКАМ И ТУРИСТАМ
НАШИ ВИДЕОПРОЕКТЫ
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 2-я
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 1-я
Святая Земля и Библия. Часть 3-я. Формирование образа Святой Земли в Библии
Святая Земля и Библия. Часть 2-я. Переводы Библии и археология
Святая Земля и Библия. Часть 1-я Предисловие
Рекомендуем
Новости сайта:
Новые материалы
Павел Густерин (Россия). Дмитрий Кантемир как союзник Петра I
Павел Густерин (Россия). Царь Петр и королева Анна
Павел Густерин (Россия). Взятие Берлина в 1760 году.
Документальный фильм «Святая Земля и Библия. Исцеления в Новом Завете» Павла и Ларисы Платоновых  принял участие в 3-й Международной конференции «Церковь и медицина: действенные ответы на вызовы времени» (30 сент. - 2 окт. 2020)
Павел Густерин (Россия). Памяти миротворца майора Бударина
Оксана Бабенко (Россия). О судьбе ИНИОН РАН
Павел Густерин (Россия). Советско-иракские отношения в контексте Версальской системы миропорядка
 
 
 
Ксения Кривошеина (Франция). Возвращение матери Марии (Скобцовой) в Крым
 
 
Ксения Лученко (Россия). Никому не нужный царь

Протоиерей Георгий Митрофанов. (Россия). «Мы жили без Христа целый век. Я хочу, чтобы это прекратилось»
 
 
 
 
Кирилл Александров (Россия). Почему белые не спасли царскую семью
 
 
Владимир Кружков (Россия). Русский посол в Вене Д.М. Голицын: дипломат-благотворитель 
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). Мы подходим к мощам со страхом шаманиста
Борис Колымагин (Россия). Тепло церковного зарубежья
Нина Кривошеина (Франция). Четыре трети нашей жизни. Воспоминания
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). "Не ищите в кино правды о святых" 
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). «Мы упустили созидание нашей Церкви»
Популярная рубрика

Проекты ПНПО "Россия в красках":
Публикации из архивов:
Раритетный сборник стихов из архивов "России в красках". С. Пономарев. Из Палестинских впечатлений 1873-74 гг.

Мы на Fasebook

Почтовый ящик интернет-портала "Россия в красках"
Наш сайт о паломничестве на Святую Землю
Православный поклонник на Святой Земле. Святая Земля и паломничество: история и современность
 
РУССКИЙ МИССИОНЕР НА ГАВАЙСКИХ ОСТРОВАХ
История православной миссии

В 1893 г. на Гавайских островах побывал русский православный миссионер, добравшийся сюда совершенно самостоятельно, – на пароходе, следовавшем из Сан-Франциско в Гонолулу. В записках, опубликованных им впоследствии, он подписался безымянным титулом "бывший миссионер", и сегодня, к сожалению, его имя установить весьма затруднительно. 1

Тем не менее, из записок, увидевших свет в 1916 г. на страницах журнала "Православный благовестник", можно почерпнуть некоторые сведения о биографии гостя из далекой России. В одном из разделов, озаглавленном "Православная литургия на Гавайских островах", он сообщает, что "на великом входе после поминовения высочайших особ я помянул Петроградского митрополита Палладия, 2 от которого получил св. антиминс для путешествия, а также митрополитов Киевского и Московского".3

Еще одно любопытное замечание русского батюшки. Перед совершением литургии он, по его словам, "сам испек себе просфоры из любезно предоставленной мне самой лучшей муки, приложив к каждой имевшуюся у меня для этого 4-угольную, деревянную, с медным ободком печать, которую мне вырезали в Троицко-Сергиевой лавре".4

Однако следует вернуться к началу путешествия русского православного миссионера на Гавайские острова. Он прибыл сюда "с целью основательно познакомиться с католическими миссиями и их работой; провести одну неделю в их среде и жить одной жизнью с миссионерами".5 У русского пастыря были рекомендательные письма, которые он представил начальнику миссии в Гонолулу на Гавайских островах епископу Панопольскому монсиньору Роберту и получил от него разрешение в течение 8 дней быть гостем его миссии, участвовать в миссионерских разъездах и посещать различные учреждения и миссионерские станции.

Повествуя о встрече с епископом Робертом, русский посланец сообщает еще одну немаловажную деталь из своей биографии. "Епископ сидел в кресле и перебрасывался словами то с тем, то с другим из присутствующих и между прочим спросил меня о жизни в наших монастырях, – пишет русский батюшка. – Я, насколько мог, удовлетворил его любопытство, распространяясь главным образом об обители Преподобного Сергия, под покровом которого провел четыре года в академии. Все бросили свои разговоры и внимательно меня слушали".6

Гостю из России была отведена келья; ее убранство было довольно скромным: "У входной двери висела фарфоровая кропильница со святой водой, для смачивания при входе и выходе пальцев, по католическому обычаю. Над низенькой походной кроватью находилось Распятие, а на столе – другое. Столы были все увешаны литографическими образками. В углу стоял аналой со скамеечкой для коленопреклонения. Два стула и полка с книгами довершали убранство келии".7

Русскому миссионеру предстояло прожить здесь больше недели и разделять кров и пищу с членами католической миссии. Вот как проходила первая трапеза бывшего питомца Московской Духовной академии, которую он разделил со своими собратьями-миссионерами на Гавайях: "Я не успел еще хорошенько осмотреться, как меня позвали к трапезе. Епископ прочел краткую молитву и благословил яства, после чего пригласил меня сесть рядом с собой за простой деревянный стол, напоминающий наши деревенские столы, и на такую же, как у нас, скамью. Обед был весьма скромный, состоял из яичницы и фруктов, которые были принесены и поставлены на стол двумя монахами, не имевшими священного сана, после чего они сели за тот же стол с нами, и епископ собственноручно положил всем на тарелки от каждого блюда. Затем епископ прочел благодарственную молитву и по обычаю католических монастырей, все пришли в церковь, где простояли в безмолвии минут десять на коленях перед алтарем".8

Для православного священника этот обычай был не знаком, и он спросил одного из монахов, что означает эта безмолвная молитва. "Он очень удивлен был моему вопросу, – повествует далее воспитанник МДА. – Разве этого обычая у вас нет в России, сказал он, чтобы после каждой трапезы посвящать несколько минут посещению Святых Таин, покоящихся на алтаре? Во всех католических монастырях, объяснил он мне, принято после обеда и ужина уделять небольшой промежуток времени на молитву пред Св. Тайнами".9

Кто же были те миссионеры, которые несли слово Божие жителям Гавайских островов? "3а стол село человек шесть миссионеров – англичан и французов, с которыми меня епископ и познакомил, делая краткую характеристику каждого лица в отдельности", – пишет гость из России, а затем представляет некоторых из них своим читателям: "Это отец Эвагрий, богослов и пастырь. В миссии находится уже 24 года и ни разу не ездил отдохнуть на родину. Это отец Ираклий. Он все знает и способен вести разговоры на любые научные темы. Он очень интересуется Россией. А вот это отец Дьедонне, скромный труженик. Он все молчит. Он не столько проповедует словами, сколько делом. А вот отец Антоний и отец Георгий, знатоки гавайского языка, переведшие на него весь Новый Завет. Остальные члены миссии отсутствуют, так как каждый находится при своем деле".10

Общаясь с католическими миссионерами, посланец из России не только знакомился с их деятельностью среди местных жителей, но и попутно узнавал об особенностях богослужебной жизни Римско-Католической Церкви. По иронии судьбы, выпускник МДА, который мог бы изучить католические чинопоследования в костеле св. Людовика в Москве или в костеле св. Екатерины в С. Петербурге, приступил к этому на Гавайских островах.

Он добросовестно записывал всё услышанное от своих католических коллег; в заметках православного исследователя можно найти такие разделы как "изменяемые части литургии (мессы)", "богословские споры" (о причащении под одним и двумя видами), "несколько слов об епитимии", "испытания совести" (об исповеди), о чистилище и др. 11 Некоторые особенности церковной жизни местных католиков русский батюшка узнавал опытным путем, на практике. Так, епископ Роберт попросил его помочь разобрать корреспонденцию, приходившую на его имя. "Мы принялись за работу, – пишет наш труженик. – Я сперва не знал, что надо делать, так как вся корреспонденция была на имя епископа. Но о. Ираклий мне объяснил, что только те из писем я должен был передавать епископу, на которых стояла пометка "частное" или "личное". Отобрав и передав епископу таковые, которых оказалось немного, я опять встал в тупик".12

Дело в том, что на каждом письме стоял штемпель конгрегации "Пропаганда веры" (ранее занимавшейся инквизицией). Но русскому миссионеру объяснили, что этот штемпель обозначал только лишь то, что бумаги были пересланы через эту конгрегацию. "После этого я уже без труда отделял пакеты из конгрегации Пропаганды с филигранной печатью и гербом кардинала Ледоховского и принялся за остальные, – продолжает русский миссионер. – Но первое же письмо, которое я вынул из конверта, оказалось сшитым насквозь нитками и бумажной печатью пенитенцерии. Я передал его епископу, который взволновался. – От кардинала пенитенциария,- воскликнул он, беря в руки сложенный листок.- Надо сейчас же передать по адресу! Затем, обращаясь ко мне, он сказал: – Я сам не имею права его вскрыть, так как в этом письме заключается тайна исповеди. Это ответ духовнику, который обратился в Рим для разъяснения недоумений".13

Православному батюшке это показалось настолько необычным, что он не удержался от вопросов и обратился к епископу: "Почему же духовник не обратился к Вашему Преосвященству? Для чего тогда епископ, если его паства помимо него может получать из Рима все разрешения, какие ей нужно?

– В нашей практике, – ответил архиерей, – обычный духовник не уполномочен отпускать все грехи без разбора. Наиболее важные грехи могут быть разрешены только епископом, а некоторые, исключительные, например, людоедство и чтение астрологических книг, может быть разрешено только папой. Это мы называем casus reservati – удержанные грехи".14

На первый взгляд это могло показаться изобретением церковной бюрократии, но, чем больше вникал выпускник МДА в смысл "удержания грехов", тем яснее становилась ему возможность влияния Римско-Католической Церкви на души пасомых. Епископ Роберт обосновывал эту практику тем, что она способствует усилению контроля над нравственностью паствы и для удержания прихожан от того или иного греха. "Раз верующий знает, что, совершив этот грех, он не может получить прощения иначе как из Рима и за все время, пока не придет оттуда ответ, останется вне церковного общения и не будет допущен до причастия, то остережется, – говорил епископ. – Когда среди населения начинает распространяться какой-нибудь особенно гнусный порок, я его тотчас же объявляю удержанным грехом и тогда с каждым случаем духовник, не называя лица, должен обращаться ко мне. Я обсуждаю дело, объявляю духовнику, под каким условием он может разрешить кающегося и через сколько времени допустить до причастия, а в то же время принимаю меры, чтобы соблазн не мог ни повториться, ни распространиться. Только благодаря нашим мерам у нас вывелось людоедство, которое существует еще на других островах Тихого океана".15

Согласившись с тем, что данная практика основана на разумных основаниях, православный богослов не избавился все же полностью от некоторого недоумения. Действительно, "тут не могут помочь никакие индульгенции, – рассуждал он. – Но к чему только эта централизация власти, и постоянное обращение к Риму, когда епископ на месте мог бы разрешить всё собственною властью? И еще мне показалось странным: что это за удивительный грех – чтение астрологических книг, который приравнен к людоедству?" 16

Пребывая среди католических миссионеров, гость из России часто присутствовал за католическими богослужениями, причем делал это по своему желанию, без какого-либо настойчивого приглашения. Вот одно из описаний такого рода. Отслужив православную вечерню в своей келье, русский батюшка вышел в сад при миссии и вдруг услышал звуки органа. "Я поспешил в церковь, думая, что там идет служба, – пишет он. – Набралось несколько человек прихожан, которые, вынув из кармана четки, стали по ним молиться. Это продолжалось около часа, после чего зажгли на алтаре свечи и церковь наполнилась народом. Отец Ираклий появился на проповеднической кафедре и сказал проповедь на тему о неминуемости смертного часа и о том, что надо к нему всегда быть готовым. Говорил он плавно и проникновенно. После проповеди пропели под аккомпанемент органа литании и было совершено осенение Святыми Тайнами".17

Так завершился первый день пребывания русского посланца в католической миссии в Гонолулу. А на следующий день в половине четвертого утра его разбудил звон колокольчика. Лампа в келье была уже зажжена привратником. "Я думал, что у меня осталось минут 20 на утреннее правило, но стук в дверь напомнил мне, что надо идти в церковь к утрене, – вспоминал русский гость. – Захватив свой канонник, я отправился в храм с прочими миссионерами. Дорогой невольно залюбовался небом, на котором ярко сияли звезды и всех ярче утренняя звезда, планета Венера, на востоке".18

Далее в записках православного миссионера помещена глава под названием "Утреня". Вот как воспринимал это богослужение наш батюшка: "В храме горели обыкновенные керосиновые лампы. Мы прошли на хоры и разместились за алтарем. Отец Ираклий, как дежурный, взяв благословение у епископа, начал полунощницу. Чтобы быть кратким, скажу, что утреня продолжалась два с половиной часа, состояла из монотонного чтения Псалтыря и прологов, чередующихся с молитвами и стихирами и закончившихся хвалитными и песнею трех отроков. Я тем временем успел прочесть свое правило, два акафиста, каноны, а утреня все продолжалась и продолжалась. Рассвело, снопы солнечных лучей проникли в храм и осветили его весь, а утрени не предвиделось и конца. Предо мной лежал бревиарий, и я стал следить за службой и вникать в нее. Латинская утреня состоит из трех полунощниц, из которых каждая включает в себе три псалма, три чтения из святых отцов и Священного Писания. После этого хвалитны, которые состояли из одной ветхозаветной песни, смотря по дню, и семи псалмов (из коих три хвалитных) и песни новозаветной (Захарии)". 19

После окончания утрени началась месса. Ее служил по пресвитерскому чину епископ Роберт, а затем, по очереди, мессу совершили и другие миссионеры. То, что храм миссии был духовным очагом для местного населения, русский гость смог убедиться воочию. "Храм наполнился народом, – пишет он, – свободные миссионеры и сам епископ разместились по исповедальням и тотчас же были окружены кающимися, которые по очереди подходили сбоку, опускались на колени и начинали через решетку шепотом сказывать свои грехи, но на виду у всех". 20

По окончании богослужения и краткого завтрака епископ снова пригласил всех в храм, где состоялась реколлекция. В повседневной православной практике подобная традиция не имеет распространения, поэтому в своем дневнике гость из России уделил ее описанию целый раздел. "Все заняли те же места в хоре, как и на утрени, встали на колени и погрузились в молитву, – пишет он. – Прошло 5, 10, 15 минут, все молчали и не двигались с места. Что это за безмолвная служба? – думал я. – Неужели мало им трех часов утрени и литургии, не считая бревиария, который, я видел, они читали, окончив литургию. Наконец, епископ поднялся, а за ним все остальные. Епископ прочел несколько молитв, все снова преклонили колена, и он их благословил".21

Наконец русский гость в сопровождении одного из миссионеров направился в школу для детей местных островитян. По дороге бывший питомец МДА спросил своего спутника: что означает реколлекция? – "Как, – удивился отец Ираклий, – разве у вас, на Востоке, нет "духовных упражнений"? У нас не только монахи и священники, но и миряне ежедневно посвящают несколько времени, от четверти до получаса, на "умное делание", на внутреннюю молитву и беседу с Богом. Недостаточно молиться затверженными словами, надо от времени до времени уметь сосредоточиться в своей совести, предстать мысленно пред лицом Божиим и говорить с Богом лицом к лицу". 22

Далее о. Ираклий прочел своему русскому собрату во Христе целую лекцию о смысле реколлекции, после чего у того остался лишь один вопрос: "Итак, – сказал я, – у вас, кроме ежедневного суточного богослужения и литургии, каждое утро – полчаса духовных упражнений, а каждый вечер – испытание совести, как перед исповедью?

– Совершенно верно. Но кроме этого, мы на дню делаем еще два раза испытания совести, на утренней молитве и в полдень. Кроме того, мы каждый день около часу молимся по четкам и три раза в день, когда ударяют к Ангелусу, читаем на коленях Богородичную молитву.

– Как же вы успеваете при этом что-нибудь делать?

– На всякое дело, как и на молитву, у нас положено свое время. Мы никогда не остаемся праздны и всегда всё успеваем сделать".23

За беседой незаметно пролетело время, и вот оба миссионера – православный и католик, подошли к школе, которая представляла собой огороженное место, среди высоких пальм. На скамейках сидели дети, которые встали при приближении священников и отвесили учтивый поклон. Оказалось, что школьным учителем являлся сам о. Ираклий. Он сел на учительское место – небольшую скамью около стола – и начал урок. Ученики бойко рассуждали о природе Церкви, которая суть Тело Христово. На вопрос, почему Церковь называется апостольской, один из учеников ответил, что апостоличность Церкви заключается в ее миссии проповедовать Евангелие всему миру и покорить Христу все народы.

На этом опрос закончился, и учитель-миссионер стал рассказывать дальше о том, что такое Апостольская Церковь. Апостолы, сказал он, оставили своих преемников в лице епископов, а верховный апостол Петр оставил своим преемником верховного первосвященника, – папу римского.

– А верховный Павел? – задал вопрос русский батюшка.

– А апостол языков, – нимало не смутившись ответил отец Ираклий, – тоже имеет своего преемника. Это – его Высокопреосвященство кардинал префект (конгрегации) Пропаганды (веры), верховный начальник и шеф всех католических миссий по всему свету!" 24

Урок продолжался меньше часа; о. Ираклия сменил другой миссионер, преподававший детям историю Церкви. Но школьная программа не была чисто богословская. Ученики изучали также арифметику, географию, английский язык, – предметы, которые им преподавали сестры-монахини. Русскому гостю сообщили, что занятия в школе идут круглый год, причем на каникулы отводилось 4 недели: на Рождество, на Пасху, летом и осенью. В миссионерских школах учились дети не только из католических семей, но и из протестантских, а также не исповедовавших христианство – японских и китайских, которые в конце XIX в. составляли на Гавайях почти половину местного населения.

После посещения школы оба миссионера – православный и католик, направились в типографию, которая, как сказал о. Ираклий, приносила двойную пользу: "Она дает заработок двум десяткам китайчат, которые, служа в миссии, проникаются христианскими идеями: наборщики обязательно посещают воскресную школу, в которых они обучаются европейской грамоте, арифметике и Закону Божьему – под названием "урока философии".25

В типографии оказалось два отделения: в одном на европейских языках печатались брошюры, молитвенники и листки для распространения среди язычников; в другом, на гавайском языке, печатались молитвенники, брошюрки и листки для местного населения, и для них же издавался ежемесячный журнал "Хоо-ла-ха Ма-на-оио", в котором печатался отчет местной миссии и сообщались сведения о католических миссиях, действовавших во всех частях света. Средства на этот журнал давало Лионское Общество проповедания веры. 26

По словам о. Ираклия, в местной типографии уже было начато печатание Библии на гавайском языке, но пока отпечатаны лишь четыре евангелия и Деяния апостольские. Дело это оказалось кропотливым, так как перевод требовал большой точности. Что касается перевода Священного Писания на местный язык Библейским Обществом, то, по мнению католических миссионеров, он был несовершенным, и в нем везде проскальзывали протестантские тенденции. Поэтому новообращенным католикам не позволялось пользоваться этим переводом. "Эта мера вполне разумная, – ответил на это православный священник. – И у нас не разрешено в продаже ни русского, ни славянского перевода Священного Писания иного, как одобренного высшей церковной властью".27

Многое было необычным на Гавайях для русского паломника. По дороге к памятнику Куку, съеденному туземцами, он увидел католического священника, возвращавшегося с треб. У него в руках была дароносица, а впереди шел мальчик с непокрытой головой и звонил в колокольчик. Все встречные снимали шапки, а католики преклоняли колена.

– "Скажите, пожалуйста, ведь священник возвращается с требы, так значит, у него нет уже Святых Даров? 3ачем же поклоны?", – такой вопрос задал православный священник своему спутнику, после чего последовал ответ: "Священник всегда берет несколько лишних частиц на тот случай, если его дорогой позовут в другой дом напутствовать больного, или если вместо одного больного окажется несколько... Когда миссионер напутствует больного, то всегда осведомляется: не нуждается ли еще кто поблизости в его помощи? Случается, что в момент смерти даже протестанты, ничем во время жизни не выказывавшие симпатии к Церкви, видя перед собой католического священника, вдруг решаются обратиться к нему как бы для того, чтобы умереть с уверенностью, что им все грехи прощены, как и для того, чтобы перед смертью вкусить истинного Тела Христова".28

Каждый священник, живший среди гавайцев, был по существу миссионером, и каждый миссионер – приходским священником. Поэтому русский гость смог вместе со своим спутником – о. Ираклием, побывать у сельских жителей во время совершения различных треб. Так, по просьбе жителей одного селения, оба миссионера отправились туда для совершения таинства крещения. Вот какие приготовления делались к этому путешествию: "Запряжена была самим о. миссионером лошадь, так как конюха не оказалось; из церкви был принесен небольшой ящичек с принадлежностями для крещения и ковчежец с тремя маслами, и мы отправились в село, отстоящее в 10-12 верстах, – пишет русский батюшка. – Я впервые путешествовал по тропической стране и потому всю дорогу озирался по сторонам, любуясь высокими кокосовыми пальмами и густой, сочной зеленью, которой никак не ожидал встретить здесь в самую середину лета".29

Прибыв в селение, состоявшее из нескольких деревянных домиков, окруженных пальмами и цветущей зеленью, оба священника увидели, что около одного из домов толпился народ. "Мы вошли в помещение, где было приготовлено на комоде, покрытом скатертью, все, что нужно для крещения: глубокая тарелка вместо купели и стакан с водой, – продолжает русский автор. – На комоде стояло Распятие и хозяева тотчас зажгли по обеим сторонам восковые свечи. Принесли ребенка и о. Ираклий приступил к совершению таинства. Таинство крещения, последование которого очень схоже с нашим (оглашение, освящение воды, помазание елеем оглашенных и т.д.), имеет в Католической Церкви свои особенности. Священник кладет в уста крещаемого щепотку соли, дотрагивается до ушей и глаз его слюной и самое крещение совершает обливательно.

По окончании требы миссионер отказался от денежного вознаграждения, которое ему предложили хозяева, но не отказался взять корзину с фруктами, предназначенную ими для миссии".30 И опять неизбежно последовали вопросы со стороны любознательного гостя из России. 31

– "Что означает соль, которую вы кладете в уста крещаемому?

– Это означает, что христианин должен быть солью земли.

– А прикосновение слюной к ушам и очам крещаемого?

– Это означает, что они отверзаются для слышания и познания слова Божия".

На следующий день русский посланец намеревался совершить православную литургию, и поэтому, вернувшись в свою келью, он отслужил всенощную и прочел правило. Когда он закончил читать молитвы, было около полуночи, и в миссии все спали. На следующий день, успев прочесть утреннее правило, православный гость вместе со своим спутником отправились к месту совершения литургии.

"Отец Ираклий постучал ко мне сказать, что лошадь нас ждет, и что пора ехать, – вспоминал русский миссионер. – Я захватил свой походный алтарь, который мне был сделан в Париже по моим указаниям. Внутри ящика было отделение для риз, в котором лежали: легкий полотняный подризник, епитрахиль и поручи греческого образца, без застежек, фелонь греческая, покровцы и воздух, тоже греческие, как более удобные. Во втором отделении – сосуды, причем ножка серебряной чаши у меня была залита свинцом для устойчивости, крест бронзовый и такие же подсвечники со свечами, также и кадило. В особом кармане лежал антиминс в илитоне, завернутый в шелковую пелену. Дорогой о. Ираклий читал свой бревиарий, и я, последовав его примеру, стал читать, часы, которые не успел прочесть дома. Мы кончили почти одновременно".32

По дороге между православным и католическим миссионерами снова завязалась беседа на богословские темы. На этот раз речь зашла об особенностях восточного и западного богослужения, о чине елеосвящения, о рукоположении во пресвитера и во епископа и т.п. 33 "За разговорами мы и не заметили, как подъехали к месту назначения, – продолжает православный путешественник. – Это была красивая деревушка, расположенная на берегу моря, на склоне зеленой горы и окаймленная роскошными ореховыми пальмами. Кругом расстилались сахарные плантации. В небольшом чистом дворике, который следовало бы назвать садом, возвышался в виде беседки полотняный навес, открытый со всех сторон, под которым сооружен был временный алтарь, или, вернее, обыкновенный стол, так как не имел посвящения, а для служения на него должен был возлагаться переносный алтарь.

О. Ираклий помог мне разложить мой походный престол и устроить на особом месте жертвенник. Когда все было готово, восковые свечи возжжены, я прочел входные (молитвы), облачился, совершил проскомидию и начал обедню на греческом, причем о. Ираклий мне отвечал и подпевал".34

Вполне вероятно, что это была первая православная литургия, совершенна русским священником на Гавайских островах. Сам он уделил ее описанию особый раздел под названием так и озаглавленным: "Православная литургия на Гавайских островах". Вот что сообщал он об этом поистине историческом событии: "Так как греческого Апостола у меня с собой не было, я прочел его сам по-славянски, также прочел по-славянски и Евангелие, после чего прочел его на английском языке, чтобы присутствующие могли понять, и произнес небольшую проповедь на тему о мире всего мира... Во время освящения Даров сноп света прорвался сквозь щели навеса и упал на алтарь. Полудикие гавайцы, до сих пор чинно стоявшие вокруг беседки, где совершалось богослужение, вдруг проявили необычайное ликование, стали бить в ладоши и издавать радостные крики. Впоследствии я к этому привык, но в первый раз, должен признаться, мне сделалось жутко: каким образом они узнали, что наступил важнейший момент священнодействия?" 35

"После моей литургии, на своем алтаре совершил обедню отец Ираклий, которому прислуживал туземец, – продолжает русский автор. – При освящении Даров, когда патер вознес Гостию, повторилось то же самое: крики и аплодисменты. За литургией миссионера оказалось много причастников, так что было больше полудня, когда она кончилась. Хозяин дома туземец-катехет благодарил меня за религиозное наслаждение, которое я им доставил своей службой".36

После этого рассказа следует сделать отступление и вернуться к самому первому дню пребывания посланца из России на Гавайях. Вскоре после того, как он познакомился с местными миссионерами, один из них – о. Ираклий, спросил его: "Вы не собираетесь служить? Вы можете взять свой антиминс и свои ризы, а мы приготовим Вам алтарь, какой Вы желаете, а я с удовольствием буду Вам вместо причетника".

"Я положительно был поражен, – пишет бывший питомец МДА. – Ведь отцы-миссионеры знали, что я православный (я епископу показал все свои бумаги) и тем не менее мне любезно предоставляют служить в их храме и предлагают престол, свечи и вино. Я невольно припомнил, как во время моего путешествия по Востоку единоверные греки едва допускали меня служить в их храмах, показывая свое недружелюбие к русским. И в то же время я подумал: какая все-таки широта взгляда у тех, которых считают самыми нетерпимыми в свете фанатиками!" 37

...Снова вернемся на сельский дворик, где по окончании православной литургии и католической мессы собрались местные жители. Оказывается, миссионерская деятельность о. Ираклия еще только лишь начиналась. Он встал под навесом, укрываясь от солнечных лучей, и начал говорить на местном языке и проповедовал без перерыва в течение 4-х часов. Речь его сопровождалась жестами; он говорил горячо и убедительно. Иногда он обращался к слушавшим с вопросами, на которые те отвечали то все вместе, то некоторые из них отдельно. Иногда он приглашал их молиться вместе с ним. Тогда все становились на колени и повторяли слова молитвы.

Солнце уже склонилось к западу, но казалось, что о. Ираклий не знал усталости. Во время проповеди народ все подходил и подходил. Наконец о. Ираклий прочел заключительную молитву и закончил свою проповедь благословением верующих. После этого толпа окружила его; женщины обращались к нему с вопросами, и он терпеливо каждому отвечал и каждого наставлял. Около часа продолжалась эта беседа миссионера с островитянами.

Русскому священнику, не понимавшему местного языка, было интересно узнать, – насколько плодотворными были усилия его католического собрата на ниве Божией. Он обратился к одному из верующих, который немного говорил по-английски, и спросил его: понравилась ли ему проповедь миссионера. "О, как хорошо говорит отец миссионер, – ответил тот, – он трогает души! Я уверен, что все слышавшие его сегодня станут лучше, потому что постараются это сделать из любви к Господу Иисусу! Я слышал, что несколько протестантов, которые тут стояли, изъявили ему желание присоединиться к святой Церкви, а два желтокожих просили позволить прийти к нему побеседовать в миссию, очевидно для того, чтобы быть принятыми в число оглашенных. Это большой успех, так как китайцы – народ занятой, работают без перерыва круглый год даже в воскресенье и праздники, и если двое из них решились потерять несколько рабочих часов, чтобы прийти послушать миссионера, то это явный признак, что они на пути к принятию христианства".38

Тот же прихожанин, говоривший с русским гостем, сообщил ему, что на Гавайях в то время (1893 г.) насчитывалось 12 тысяч католиков, но, что, однако, большая часть населения – протестанты, в основном методисты, поскольку на этих островах они проповедовали первыми, а католические миссионеры появились здесь только в 1827 году, когда почти все население уже приняло христианство. По словам того же прихожанина, на Гавайских островах в то время был сильный приток из протестантизма в католичество; хотя католические миссионеры ничего не получали от американских властей, они работали, не щадя своих сил и не покладая рук.

Эти слова вскоре нашли свое подтверждение. Как сообщает русский паломник-миссионер, "тем временем подошло еще несколько человек, говоривших по-английски и наперерыв стали мне говорить о доброте отцов-миссионеров, о заботливости, которыми они их окружают, о школах и пансионах, которые они им соорудили и в которых преподают католические монахини, этот идеал святых женщин по их словам, отрекшихся от мира для того, чтобы служить миру".39

В этот же вечер русский батюшка стал гостем местной сельской монашеской общины, причем это случилось неожиданно для него самого. "Солнце приблизилось к горизонту и окунулось в море. Я невольно залюбовался этим зрелищем, – пишет питомец МДА. – Пока я любовался небом, подъехал о. Ираклий и объявил мне новость, что мы в миссию сегодня не возвращаемся, а остаемся здесь до завтра. В эту минуту где-то раздался звон к вечерней молитве. Все опустились на колени и о. Ираклий громко прочел три раза Ангельское приветствие. Затем о. Ираклий повел меня по направлению к дому, откуда слышался звон. Это оказалось школой и в то же время монастырем сестер-миссионерок. Здесь живут наши монахини, сказал о. Ираклий. Так как нам приходится оставаться, то они дадут нам ночлег".40
 
 
Архимандрит АВГУСТИН (Никитин), доцент СПбДА
Миссионерское обозрение № 6, 2004
 
Примечания
 
1 В авторитетном издании: Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей (тт. 1-1У. М. 1956-1960) имя "бывшего миссионера" не указано.

2 Митрополит С.Петербургский и Ладожский Палладий (Раев) (1892-1898). В тексте указан титул "Петроградский", т.к. эти заметки были опубликованы в 1916 г., т.е. в разгар 1-й мировой войны, когда С.Петербург уже был переименован в Петроград.

3 Бывший миссионер. Одна неделя среди католических миссионеров // Православный благовестник, 1916, № 10-11, С. 244.

4 там же, С. 233.

5 там же, № 8-9, С. 241.

6 там же, С. 256.

7 Православный благовестник, 1916, № 8-9, С. 241.

8 там же, С.243-244.

9 там же, С. 244.

10 там же, С. 244.

11 там же, С. 245-253.

12там же, С. 253.

13там же, С.254.

14 там же, С. 254.

15 там же, С. 254-255.

16 там же, С. 255.

17 там же, С. 255-256.

18 там же, С. 257.

19 там же, С. 257-258.

20 там же, С. 258.

21 там же, С. 259.

22 там же, С.259.

23 там же, С.260.

24 там же, С.261.

25 Православный благовестник, 1916, № 10-11, С. 230.

26 там же, С. 231.

27 там же, С. 231

28там же, С. 232.

29 там же, С. 235.

30 там же, С. 235.

31 там же, С. 237.

32 там же, С. 238.

33 там же, С. 238-243.

34 там же, С. 244.

35 там же, С.244.

36 там же, С. 244-245.

37 Православный благовестник, 1916, № 8-9, С. 258.

38 там же, № 10-11, 1916, С. 246.

39 там же, С. 246-247.

40 там же, С. 247.

 

[версия для печати]
 
  © 2004 – 2015 Educational Orthodox Society «Russia in colors» in Jerusalem
Копирование материалов сайта разрешено только для некоммерческого использования с указанием активной ссылки на конкретную страницу. В остальных случаях необходимо письменное разрешение редакции: ricolor1@gmail.com