В 1971 г. отмечалось 50 лет пастырского служения владыки Андрея, основателя Ново-Дивеевского монастыря в Спринг Вэлли (шт. Нью-Йорк), где свято хранится память пр. Серафима Саровского; через два года владыке исполнилось 80 лет, и он был возведен в архиепископский сан. И то, и другое событие было поводом к чествованию владыки; многим он известен как "последний русский православный старец", и люди идут к нему за благословением, в надежде прикоснуться к духовному источнику истинного православия, который в наши дни изсякает на глазах. В самом деле, он буквально и есть та самая живая связь со св. отцами: он был учеником двух последних Оптинских старцев, Анатолия и Нектария (прославлены в 1990 г. - пер.) , и у него под епитрахилью отошел ко Господу в 1928 г. старец Нектарий. Но не только и даже не столько этим важен для нас владыка Андрей, сколько тем учением, которое он получил от своих учителей: как сохранить святое православие в наш безбожный век.
     
     Учение это, полностью свято-отеческое по содержанию, - учение не книжное, а живое. Помещенные ниже четыре отрывка из его работ разсказывают об основных событиях его жизненного пути - пути испытаний и страданий, через революцию, анархию, застенки, какткомбы, бомбежки, бегство, чужбину. Но сами по себе эти страдания, как бы ни способствовали они духовной жизни, еще не дают ключа к его учению: многие ведь страдали не меньше, да без толку. Он же, где бы ему не пришлось оказаться, - в Киеве, в Берлине, в Вендлингене, в окрестностях Нью-Йорка, - оказывался в центре тесно сплоченной православной общины. Такие общины у православных в наше время редкость; возникают они не сами по себе, а лишь в особых условиях, вокруг источника сознательного православного мировоззрения. Именному такому осознанному свято-отеческому мировоззрению мы и должны в первую очередь научиться у владыки Андрея. Попробуем сформулировать основные пункты этого мировоззрения, - мировоззрения не в абстрактном, философском смысле, но живого, действенного мировоззрения, выросшего из православного духовного опыта.
     
     Первое. Православие - это не просто обряд, верование, поведение, или что-то в этом роде, что носят как некий признак христианства, оставаясь при этом духовно мертвыми. Нет; это живая стихия, которая преображает человека, сообщает ему силы жить в самых трудных и ужасных условиях и готовит его к мирному переходу в вечность.
     
     Второе. Существо православной жизни - благочестие, в определении старца Нектария, основанном на этимологии слова ("содержать в чести то, что Божие"). Это понятие глубже, чем правильное вероучение; это значит, что Бог входит в каждую сторону человеческой жизни, и жизнь наполняется страхом Божиим.
     
     Третье. Из подобного расположения души вырастает, православный образ жизни, православный быт. Он отнюдь не сводится ко внешним порядкам и обычаям, типичным для православных христиан; в нем - стратегия духовной борьбы каждого, кто в центре своего бытия и мышления ставит Церковь и ее законы. Именно такой совместный образ жизни, сознательно построенный на дневном круге церковных служб, лежит в основе настоящей православной общины с ее радостью, теплом и внутренним покоем. Инославные, а подчас и мало осведомленные православные, не имея понятия о подобных чертах, могут, пожалуй, назвать их "иллюзорными", но тот, кто знаком с жизнью подлинной православной общины, в монастыре или в мiру, ни на минуту не усомнится в их реальности. Владыка Андрей разсказывает, как он всю жизнь искал, находил и даже создавал заново утраченный мир своего православного детства; в его словах мы слышим нашу собственную жажду найти такое место, окружение и внутреннее состояние, чтобы жить полноценной православной жизнью, душу в душу с близкими по духу людьми. Пусть это трудно достижимо, но именно к этому и следует нам стремиться.
     
     Четвертое. Без постоянной, сознательной духовной борьбы православная жизнь может превратиться в "оранжерею" с искусственной атмосферой, где внешние атрибуты Православия услаждают и разслабляют душу, никак не воздействуя на нее, - вместо того, чтобы мобилизовать ее на путь к спасению. Как часто даже самые лучшие общины, приобретая благосостояние и известность, теряют сердечный жар и единодушие прежних трудных лет! Для подлинной богоугодной христианской жизни нет и не может быть никакой "формулы успеха"; любая внешняя особенность рискует оборотиться фальшью, если душа не идет по верному пути, не трепещет перед Господом, не держит на первом месте Его святых заповедей и всего, что Божие, во всякое время.
     
     Пятое. Главной опасностью для православной жизни в наше время владыка Андрей называет "гуманизм", обозначая этим термином всю широту интеллектуального (а ныне и политического) движения, которое силится уничтожить христианство и заменить его земным, рационалистическим мiровоззрением, где человек по существу становится сам себе богом. Проявления гуманизма в таком понимании весьма многообразны, от европейского "возрождения" и ереси жидовствующих в России XV в. до наглого атеизма и французской революции XVIII в., до коммунизма и всех прочих измов современности, провозглашающих царство человеческое вместо Царства Божия. Гуманизм идет в наступление многими путями, реже открытым, осознанным обращением в свою веру, чаще невниманием и невежеством в духовной жизни. Дальняя цель этого удара - воцарение Антихриста; защита от него - сознательное православное мiровоззрение.
     
     Учение это весьма глубокое, и далеко не все способны следовать ему до конца. Владыка Андрей уже на склоне своих лет; живая связь с Православием лучших времен, которая у нас есть в его лице, скоро прервется. Но его учение не должно уйти вместе с ним. Божиим усмотрением, в этом году в Ново-Дивееве был знаменитый писатель Солженицын, типичный пример пробуждающегося - но еще не сформированного - религиозного сознания в сегодняшней России, и владыка Андрей имел возможность побеседовать с ним, хотя бы вкратце. Русских, лично знакомых с истинным Православием, или ищущих наощупь (подобно Солженицыну) нечто утерянное их предками, владыка Андрей естественно привлекает к себе; но его учение - это живая вода для всякого сознательного православного.
     
     Давайте же, если мы любим и ценим святое Православие, примем его и станем жить по нему - так же как сам владыка Андрей жил по учению горячо любимого им св. Тихона, - и вернем в наш безбожный, варварский век православный образ жизни.
     
     Иеромонах СЕРАФИМ (РОУЗ):
     «Русский пастырь» №35, 1999
     Перевод с английского Марка Маркиша