Русская диаспора в Америке состоит в основном из потомков трех волн иммигрантов – уроженцев России и СССР. Первая из них охватывает период с 90-х годов XIX в. до 1917 г., вторая – с 1918 до 1944 г., третья – с 1945 г. до 60-х годов XX в. Исторические особенности каждого из этих периодов нашли свое отражение в социально-экономическом составе, политических взглядах, причинах исхода, а также в характере деятельности и активности иммигрантов в США. В данной статье речь идет о второй волне русской иммиграции в Америку, начало которой положили революции 1917 г. и гражданская война в России.

     В известной "Гарвардской энциклопедии американских этнических групп" статья "Русские" начинается с разъяснения о том, что в переписях населения (цензах) США 1910, 1920 и 1930 гг. категория "русские" включала не только великороссов, белорусов и малороссов, но и немало тех, кто считал русский своим родным языком: российских евреев, прибалтов, а также карпаторусов из Галиции. "Даже среди иммигрантов, приехавших после мировой войны, – говорится там, – многие специалисты и интеллектуалы украинского, еврейского, белорусского, балтийского и иного происхождения продолжали идентифицировать себя как русские потому, что господствовавшая в Российской империи русская культура продолжает доминировать и в советском государстве".

     В частности, в переписях 1910 и 1920 гг. был введен учет американцев первого и второго поколений по показателю родного языка. Опросу о родном языке подвергались лишь родившиеся за границей и те из урожденных американцев, чьи родители или хотя бы один из них родились за границей. Эти два поколения объединялись в рубрике "Лица недавнего иностранного происхождения". Внуки и внучки иммигрантов попадали уже в разряд "коренных" американцев.

    В Соединенных Штатах к началу 1918 г. уже находились несколько сотен русских – представителей дипломатических служб, гражданских и военных членов и сотрудников Чрезвычайной миссии и комиссий по военным закупкам Временного правительства, а также других лиц, оставшихся после Октябрьской революции в Америке (посол Б.А. Бахметьев, историк М.М. Карпович, писатель и издатель Н.Н. Сергиевский и другие). В 1922 и 1923 гг. при поддержке Американского Красного креста и Американской ассоциации помощи Лиге Наций из Одессы и Константинополя в США были доставлены более 2040 белых эмигрантов. Тогда же в Сан-Франциско на корабле "Меррит" с Филиппин (о чем уже говорилось выше) прибыли около 800 беженцев из Владивостока, а в Лос-Анджелес, через Ванкувер и Сиэтл, – не менее тысячи из Харбина, в большинстве своем студентов, не успевших доучиться в средней и высшей школе и рассчитывавших завершить в Америке свое образование. По данным официальной статистики, в 1917 г. в США из разных стран въехало 3711, в 1918 г. – 1513, в 1919 г. – 1532, в 1920 г. – 2378, в 1921 г. – 2887, в 1922 г. – 2481, в 1923 г. – 4346 русских иммигрантов, в том числе из самой России в 1917 г. – 1006, в 1918 г. – 686, в 1919 г. – 370, в 1920 г. – 269, в 1921 г. – 793, в 1922 г. – 884, в 1923 г. – 1060 беженцев. Прибыла туда и группа русских из экспедиционного корпуса генерала Н.А. Лохвицкого, отправленного царским правительством в 1916 г. во Францию на помощь союзникам. В 1918-1919 гг. и в 20-х годах на Западное и Восточное побережья США продолжали прибывать семьями и в одиночку русские иммигранты с Дальнего Востока и из Европы. Среди них были представители как старой родовой аристократии (В.П. и Л.П. Оболенские, Г.А. Щербатов и другие), так и российской интеллигенции.

     Между тем появившиеся в конце первой мировой войны и направленные против "занимавших рабочие места чужаков" требования "стопроцентной американизации", усиленные в 1919-1920 гг. всячески нагнетаемым страхом перед якобы угрожавшими Америке неанглоязычными радикалами и "красной опасностью", привели к тому, что многие американцы стали рассматривать иммигрантов из России и стран Восточной Европы во враждебном духе. Пресса изображала их как людей по сравнению с иммигрантами-протестантами из Западной и Северной Европы неполноценных и поэтому неспособных американизироваться. Под давлением консервативно настроенных слоев и их организаций президент У.Гардинг "ради сохранения расовой гомогенности нации" в мае 1921 г. подписал принятый федеральным конгрессом первый в американской истории закон, открыто ограничивший иммиграцию из ряда европейских стран. Устанавливалась система квот для иммигрантов, допускаемых в США (3 % от численности иммигрантов – уроженцев данной страны, проживавших в Америке в 1910 году). Закон носил откровенно дискриминационный характер в отношении стран Юго-Восточной Европы. Однако он лишь обострил продолжавшиеся в США споры по поводу иммиграционной политики, завершившиеся принятием в мае 1924 г. конгрессом еще более жесткого закона Джонсона-Рида, установившего квоту приема иммигрантов в размере 2 % от численности иммигрантов – уроженцев данной страны, проживавших в США в 1890 г. И если по закону 1921 г. основная квота для России составляла 24405 человек, то по закону 1924 г. – 2248 человек. В результате, например, в 1927 г. квота для въезда в США иммигрантов из Великобритании составляла 73039, Германии – 23428, Ирландии – 13862, Италии – 6091, Польши – 4978, а из России – 4781 (в 1928 г. – 3540, в 1929 г. – 2784) человек. И если в 1911-1920 гг. на долю стран Юго-Восточной Европы пришлось 59 % всех прибывших в США иммигрантов, то в 1921-1930 гг. – только 29,1 % (азиаты были вообще полностью исключены). Министр труда Девис в отчете за 1924-1925-й финансовый год прямо заявил, что "задача правительства в отношении чужеземцев носит тройственный характер: допускать в качестве постоянных жителей только желательных иностранцев, обеспечить надлежащее воспитание лицам, желающим стать американскими гражданами, и избавить страну от тех, которые намерены здесь жить в ущерб нашим национальным интересам".

     Так в США была введена в действие система, основанная не на гражданстве или месте недавнего проживания потенциального иммигранта, а на стране его рождения. Например, в 1930-1931 финансовый год в США прибыло 1885 уроженцев России, в том числе 606 русских, 1033 еврея, 137 немцев, 31 болгарин, серб, черногорец, 15 поляков, 11 армян, 6 французов, 5 чехов, 5 румын, 4 венгра, 4 шведа, 3 итальянца, 2 литовца, 1 грек и другие. С некоторыми изменениями и дополнениями она просуществовала, определяя иммиграционную политику Вашингтона, вплоть до 1952 года. Практическим проведением этой политики и реализацией иммиграционных квот занимались совместно государственный департамент, министерство финансов и министерство труда. Консулы США за рубежом рассматривали заявления претендентов о визах и решали, кто получит ограниченное число въездных виз. Офицер медицинской службы в качестве представителя министерства финансов призван был удостоверять "позитивные" физические и интеллектуальные качества просителя. Иммиграционные чиновники, осуществлявшие контроль в портах прибытия, были сотрудниками министерства труда. В начале 30-х годов главной проблемой в США стал экономический кризис, и особое внимание получили экономические аспекты иммиграции. Квотные ограничения снова оправдывались необходимостью "сохранить американские рабочие места для американцев", и любой иммигрант, кроме самых состоятельных, мог получить отказ на въезд. В 1933 г. была создана объединенная Служба иммиграции и натурализации (СИН) при министерстве труда, и по мере повышения с середины 30-х годов роли США в международных делах задачи этой службы значительно усложнились. В 1940 г. она была передана в министерство юстиции, число ее сотрудников в 40-х годах удвоилось, и к 1952 г. в ее штаб-квартире и 16 региональных отделениях было занято более 7 тысяч сотрудников.

     Уже в конце 1920 и в 1921 гг. в Советскую Россию через Лиепаю (Либаву) прибыло более 16 тысяч российских реэмигрантов из США. В 1922-1925 гг. по разрешению советского правительства, заинтересованного тогда в возвращении в разоренную гражданской войной страну своих дореволюционных эмигрантов из числа квалифицированных промышленных рабочих, техников и фермеров, из США в СССР приехали 21 группа (2689 человек) реэмигрантов для работы в сельском хозяйстве и 11 групп (3249 человек) для работы в промышленности, а также 1773 человека в персональном порядке. Во второй половине 20-х годов реэмигрировала из США на родину группа молокан, однако позже часть их вернулась в Америку. Вскоре после этого реэмиграция в СССР из США практически прекратилась. Правда, добившись в 1933 г. признания СССР Вашингтоном, советское правительство предоставило бывшим российским гражданам, въехавшим в США до 1917 г., право ходатайствовать о признании за ними гражданства СССР. Но уже в 1937 г. Москва прекратила выдачу русским уроженцам в США разрешений на въезд в СССР.

     В 1935 г. годовая квота для въезда уроженцев России и Советского Союза в США была установлена в 2172 иммигранта, но в связи с запретом Москвы на свободный въезд категория иммигрантов из русских советских граждан (если не считать отдельных лиц, выехавших в заграничную командировку и не вернувшихся в СССР – "невозвращенцев" вроде академика В.И. Ипатьева, физика Г.Гамова, А.Л. Толстой и других) практически отсутствовала. Подавляющее большинство русских иммигрантов в 30-е годы прибывали в США из стран Европы и Дальнего Востока. Именно в эти годы в Америке поселились экономист, будущий Нобелевский лауреат В.В. Леонтьев, кораблестроитель В.И. Юркевич, астроном С.И. Гапошкин, физико-химик, будущий главный советник президента Д.Эйзенхауэра по науке Г.Б. Кистяковский, социолог Н.С. Тимашев, хореограф Г.М. Баланчин, композитор Н.Д. Набоков, художник И.А. Вербов и другие. Не случайно автор статьи, опубликованной в 30-х годах, заметил, что по контрасту с массовой довоенной иммиграцией из царской России большинство новых иммигрантов-беженцев, прибывших из этой страны в США, принадлежали к образованному классу.

     Но если в первой половине 30-х годов квота для въезда иммигрантов российского происхождения в США нередко оставалась далеко не заполненной, то во второй половине, по свидетельству бывшего "шанхайца", автора книги "Русские в Америке. XX век" В.Петрова (видимо, в связи с резким обострением международной обстановки в мире), "квота была мизерной и переполненной. В очереди за визой приходилось ждать по несколько лет".

    Однако, судя по данным американской иммиграционной статистики, "перегрузки квоты", скорее всего, вызваны были тем, что незаполненная российская квота использовалась чиновниками для допуска за счет ее иммигрантов-уроженцев других стран. Статистика же свидетельствует, что в 1935 г. в США прибыли 343 человека, зарегистрированных, как "русские", при том, что из СССР прибыло вообще только 67 иммигрантов, в 1937 г. было зарегистрировано 512 прибывших "русских" и лишь 97 иммигрантов из СССР, в 1939 г. – 840 "русских" и 59 иммигрантов из СССР, в 1941 г. – 940 "русских" и 41 иммигрант из СССР. Если в 1921-1930 гг. в США прибыли 61742 иммигранта из России-СССР и было зарегистрировано 25648 прибывших оттуда же и из других стран "русских", то в последующие 11 лет – с 1931 по 1941 годы.

     При общем числе иммигрантов из СССР в 1397 человек, количество прибывших оттуда же и других стран лиц, зарегистрированных как "русские", составило 6594 человека, и почти половина их прибыла в 1938-1941 годах. В действительности их было больше, ибо некоторые прибыли не в качестве "квотных" иммигрантов (въезд иммигрантов из стран Западного полушария квотой не ограничивался и в 1930-1931 финансовый год, например, через Мексику в США прибыли 1258 уроженцев европейских стран, главным образом, Германии, России, Англии, Испании), а по особому разрешению либо нелегально через Канаду или Мексику.

     Иначе говоря, накануне второй мировой войны и особенно в 1940-1941 гг., после оккупации нацистской Германией Франции и ряда других европейских стран, оттуда разными путями сумело приехать в США значительное число проживавших там послереволюционных российских беженцев русского, украинского и еврейского происхождения. В их числе оказались люди самых различных политических взглядов – монархисты и националисты, представители буржуазных и мелкобуржуазных партий, ученые, деятели культуры и искусства.

     По отчетам Службы иммиграции и натурализации за время с 1921 по 1940 гг. в США прибыло 63 тысячи уроженцев России, в том числе в 1921-1930 гг. –61,7 тысячи, а в 1931-1940 гг. – всего 1356. Но более или менее точных данных о том, сколько среди них было этнических русских, никому из исследователей установить не удалось, да и едва ли это возможно.

     По приведенным Дж.Симпсоном данным, в 1939 г. в Нью-Йорке проживало 6 тысяч послереволюционных русских беженцев, в Сан-Франциско – 4,2 тысячи, в Лос-Анджелесе – 3 тысячи, в Сиэтле – 2,5 тысячи, в Бриджпорте и его округе – 1 тысяча, многие сотни их насчитывались в Чикаго, Бостоне, Филадельфии и других городах. Среди 6 тысяч беженцев в Нью-Йорке было 3056 мужчин и 2791 женщина, но только 144 детей до 16 лет. 45 % этих беженцев прибыли из Турции, 35 % – с Дальнего Востока (2447 – из "Маньчжурии", 527 – с Филиппин, 200 – из Японии, 150 – из Китая, а 204 – оттуда же, но через Канаду). В Сиэтле же из 2500 беженцев только 445 прибыли с Дальнего Востока, а 2000 непосредственно из Европы. В целом же, по его оценке, разделяемой и Д.Хэсселом, общее число русских иммигрантов, прибывших в период между двумя мировыми войнами из Европы и с Дальнего Востока в США, составило не менее 20 тысяч (в частности, только из Литвы за это время туда выехало около 1 тысячи русских). За годы второй мировой войны в США прибыло около 3 тысяч квотных иммигрантов – уроженцев России, но сколько среди них было этнических русских – неизвестно. По оценкам же ряда американских авторов, число прибывших разным путем в США за время с 1918 по 1945 г. русских колеблется от 30 до 40 тысяч.

     В 1940 г. в связи с войной в Европе, в США приняли так называемый закон Смита – "О регистрации иностранцев", который, помимо снятия отпечатков пальцев при въезде и ежегодной регистрации в Службе иммиграции и натурализации, установил целый ряд политических ограничений относительно допуска в США иностранцев, нежелательных и опасных по своему образу мыслей. Спустя 12 лет он получил свое продолжение и развитие в так называемом законе Маккарэна-Уолтера "Об иммиграции и гражданстве".

     Что же касается общей численности проживавших в США "русских", то перепись 1930 г., в отличие от двух предшествующих, учитывала родной язык только американцев, родившихся вне США. И если в 1920 г. таких лиц, назвавших русский язык родным, а себя "русскими" было 392 тысяч, то в 1930 г. их оказалось 315,7 тысяч. При этом 262,8 тысяч их родились в России, а около 53 тысячи – в третьих странах. Как отмечали в своей статье "Русские в Соединенных Штатах" известные в те годы там слависты Ярослав Чиж и Йозеф Ружек, в ходе этой переписи "русскими" себя назвали 3 тысячи украинцев-штундистов Северной Дакоты и около 40 тысяч выходцев из Австрии, Венгрии, Польши и Чехословакии. По расчетам, проделанным авторами, русских первого поколения в США в 1930 г. было не более 90 тысяч, а вместе со вторым поколением – примерно 232 тысяч.

     По переписи 1940 г. "русскими себя назвали уже 356,9 тысяч американцев, родившихся вне США, хотя в период с 1931 по 1940 гг. туда прибыло в качестве зарегистрированных квотных иммигрантов – уроженцев России всего 5654 человека (в том числе из СССР – 1356). Кроме того, русскими себя назвали 228,1 тысяча лиц второго поколения. Таким образом, число "лиц недавнего иностранного происхождения", назвавших себя по признаку родного языка в ходе переписи 1940 г. русскими, составило 585 тысяч. Комментируя эти данные, автор раздела о русских американцах в монографии "Единая Америка" И.Ружек подчеркивает, что если исключить из 585 тысяч лиц, назвавших родным языком русский, "русскоязычных евреев, украинцев, грузин и других иммигрантов из России и их потомков, так же как русофильских украинцев и карпаторусов из Галиции, Буковины, Карпатской Украины, т.е. русинов, то подлинное число иммигрантов из собственно России и Белоруссии и их потомков, вероятно, не превысит 250 тысяч"

     Характеризуя же вторую волну российской иммиграции в США, он писал: "Российская революция и установление советского режима заставили многих русских приверженцев старого режима искать убежище в Соединенных Штатах. В отличие от массы дореволюционных иммигрантов, большинство этих беженцев принадлежали к интеллигенции, и поэтому их присутствие в США стало более заметным, чем сотен тысяч сельскохозяйственных и промышленных рабочих, которые почти полвека своим изнурительным трудом способствовали величию Америки".

     Йозеф Ружек писал об этом в 1945 г., хотя с 20-х годов и вплоть до второй мировой войны культурным центром русской эмиграции, как известно, считалась столица Франции. Однако вскоре после войны он переместился из Парижа в Нью-Йорк. Но этот сюжет относится уже к истории третьей волны русской иммиграции в США и будет темой следующей статьи.