Самое удивительное, что можно увидеть в Марокко, – мир этого североафриканского королевства глазами великой русской художницы Зинаиды Серебряковой. 120-летие со дня ее рождения празднуют сразу в трех столицах – в Москве, где стены Третьяковской галереи украшают ее работы, в Париже, куда она уехала "на годик" в 1924 г. немного подзаработать, и где осталась на всю жизнь, и, наконец, в Рабате. Марокканцы не случайно вспомнили о ней. Именно в двух ее древних султанских первопрестольных градах – Марракеше и Фесе Зинаида Серебрякова подарила миру до сотни своих талантливых полотен.

     В одном из своих писем из Марракеша художница вспоминает: "Меня поразило все здесь до крайности. И костюмы самых разнообразных цветов, и все расы человеческие, перемешанные здесь, – негры, арабы, монголы, евреи (совсем библейские). Я так одурела от новизны впечатлений, что ничего не могу сообразить, что и как рисовать".

     Даже дорога сегодня из порта Касабланки до Марракеша, по которой едкшь в этот экзотический южный город, по сей день своими пейзажами как бы восходит к воспоминаниям художницы. "Эта дорога, – пишет она, – напомнила мне даже нашу Курскую губернию. Но, подъезжая к Марракешу, вдруг начинается Африка – красная земля и пальмы, а вдали снежная цепь Атласа".

     Да, именно так все выглядит сейчас. Финиковые пальмы напоминают о близкой Сахаре, а Марракеш, как заметила Серебрякова, "весь розовый" (на одном из местных диалектов слово "марракуш" значит красный).

     Первая шестидневная поездка в 1928 году, вслед за которой состоялась еще одна – в 1932 году, была плодотворной. Парижане восторгались картинами Серебряковой, выставлявшимися в магазине "Гришманов". Это и портреты марокканок, и натюрморты, и городские пейзажи. До сих пор как живые стоят в Марракеше написанные когда-то темперой типично марокканские прямоугольные минареты с зеленым обрамлением наверху. Все еще красуются белые и розовые кубики арабских домов. А по всему Марокко развлекают туристов водоносы с медными бляшками и чашками. Они тоже не ушли от цепкого взгляда Серебряковой.

    Приятно ласкает глаз центральная площадь Марракеша Джемаа-аль-Фна, недавно занесенная ЮНЕСКО в список памятников человеческой цивилизации. На картине русского мастера она почти прозрачна от потока солнечного света. Поражают бездонное голубое небо, кварталы с лабиринтами узких улочек, в которых Серебрякова терялась, и главное действо – бурлящая жизнь на площади с верблюдами, осликами, заклинателями змей и колдунами. А когда-то Джемаа-аль-Фна (в переводе с арабского – "сборище мертвецов") была лобным местом, где казнили мятежников и воров.

     Знаменитый искусствовед Александр Бенуа, дядя Серебряковой и основатель объединения "Мир искусства", восторженно писал о своей племяннице: "Пленительная серия марокканских этюдов. Просто изумляешься, как в этих беглых набросках художница могла так точно и убедительно передать самою душу Востока. А сколько правды и своеобразной пряности в этих розовых улицах, в этих огромных базарах, в этих пестрых гетто, в толпах торгового люда, в группах зевак и античных геттер. Люди такие живые, что, кажется, точно знакомишься с ними".

     Серебрякова поехала в Марракеш, а затем в Фес по заказу бельгийского богача, заработала, по ее словам, мало, ибо масса денег ушла на натурщиков. А в Париж она все же привезла бесценный груз своих трудов пилигрима-живописца.

     Сравнительно недавно, рассказал российский художник Георгий Шишкин, чья выставка успешно прошла в Рабате, он увидел в центре французской столицы плакат со словами "Марракеш. Серебрякова". Изображенный на нем город привораживал живым дыханием Востока.

     Большой мастер обнаженных женских натур, Серебрякова мучилась из-за того, что ислам не позволял ей рисовать в жанре "ню". И все же ей удалось написать во время второй поездки в 1932 г. пастелью полуобнаженную лежащую марокканку-берберку с золотыми браслетами. Почти дышащий колорит, свойственный Серебряковой, удивителен. В нем запечатлена почти как живая человеческая природа королевства "вечерней зари", как называют иногда эту "страну заходящего солнца" Арабского Востока.

     Когда в министерстве культуры Марокко увидели репродукции картин Серебряковой, один из советников главы этого ведомства г-жа Мерьем сразу же дала указание сделать копии картин. Подолгу чиновники рассматривали кочевников, портретную галерею марокканок, пейзажи с до боли знакомыми местами. "Да, мы открыли целый мир. Теперь дело за нами. Мы тоже отметим достойно 120-летие гениальной Зины из России, – отметила советник министра. – В Марокко Зина тоже нередкое имя. Ваша же Зина – удивительная художница, ярко и своеобразно передавшая нашу жизнь. В нее нельзя не влюбиться".