Алексей Александрович Смирнов (14.09.1857-18.02.1924), действительный статский советник. Родился в Санкт-Петербурге. По окончании факультета восточных языков столичного университета по "арабско-персидско-турецко-татарскому разряду" Смирнов был назначен чиновником "сверх штата" в Азиатский департамент Министерства иностранных дел России 28 октября 1881. В феврале 1885 стал помощником секретаря Императорского посольства в Константинополе. С 1891 он – второй секретарь посольства в столице Турции. В марте 1897 переведен на должность первого секретаря в российскую миссию в Афины. 6 декабря 1902 Высочайшим указом ему было пожаловано звание камергера Императорского двора. В 1903 он произведен в чин действительного статского советника. 31 января 1905 назначен дипломатическим агентом и генеральным консулом в Египте, 5 августа 1911 получает ранг чрезвычайного посланника и полномочного министра.

 

Смирнов возглавил дипломатическое представительство Российской империи в Египте после ее поражения в русско-японской войне. Царское правительство приняло решение срочно переправить флот и войска на Дальний Восток через Суэцкий канал. Но, в соответствии с Константинопольской конвенцией 1888 года, он был закрыт для военных судов воюющих стран. В связи с чем при выполнении этого решения возникали проблемы, требовавшие от российского генконсула максимум энергии и такта. Осложнялась его миссия еще и тем, что "некоторые мусульманские круги в Египте, ориентировавшиеся на младотурок", восторженно приветствовали победу японцев, которая символизировала для них победу порабощенного Востока над Западом. Антирусские настроения в Египте не принимали масссовый характер. Однако в дальнейшем, в период первой мировой войны, когда в стране усилилась протурецкая пропаганда, они все же доставляли Смирнову немало хлопот.

Серьезным экзаменом для Смирнова в качестве верного слуги престола стало пребывание на египетской земле российских революционеров. Так, во время русской революции 1905-1907 здесь нашли убежище матросы русского торгового флота, принимавшие активное участие в стачках судовых команд в Одессе в 1906. В защиту арестованных моряков представители александрийской и каирской общественности, главным образом из среды национальных меньшинств, организовали 19-22 января 1907 массовые митинги и демонстрации на бирже, таможне, перед российским, английским и французским консульствами. Такого, по свидетельству прессы, Александрия еще не видела. В них приняли участие более пяти тысяч человек. Они вручили александрийскому губернатору петицию, где потребовали "освободить русских эмигрантов, которых задержало российское консульство для безжалостной расправы над ними". С ворот британского и российского консульств в Александрии были сорваны королевский и царский гербы. Последний был растоптан. Смирнову, срочно прибывшему в этот город, стоило немалых трудов, чтобы подготовить тайный вывоз арестованных матросов из Александрии в Порт-Саид, где их уже ждал стоявший под парами пароход на Одессу. В Александрии действовал Заграничный центр профсоюза Черноморского пароходства – "Регистрация", издававший здесь журнал "Моряк". Центр и редакция журнала, возглавлявшиеся профессиональным революционером М.Адамовичем, были связаны с Российской социал-демократической рабочей партией и осуществляли доставку в Россию большевистской газеты "Правда". Проведение "Регистрацией" 14-21 февраля 1913 в Александрии нелегальной конференции балтийских, каспийских и черноморских профессиональных организаций торгового флота, представлявших шесть тысяч членов профсоюза, переполнила чашу терпения Смирнова. Он срочно прибыл в Александрию, где после переговоров с полицией добился ареста М. Адамовича и отправки его в сопровождении российских жандармов в Одессу.

Россия всегда поддерживала стремление Египта к большей самостоятельности от Порты. Смирнов не только продолжил эту традицию, но и внес свой существенный вклад в обогащение содержания и форм российско-египетского цивилизационно-культурного диалога. Высокопрофессиональный дипломат, Смирнов прекрасно разбирался в сложной обстановке, сложившейся в Египте и вокруг него. Он активно противодействовал стремлению Англии превратить Египет в колонию. Дипломат считал недопустимым ликвидацию Смешанных судов, считая, что под видом упорядочения законодательства и судопроизводства Смешанных судов скрывался глубокий политический расчет в первоначальной их замене формально египетскими судами, а затем английскими. Смирнов выступал также против отмены английскими оккупационными властями режима капитуляций, считая ее несвоевременной, поскольку это способствовало бы планам англичан стать полновластными хозяевами в стране. Смирнов также рекомендовал своему правительству ответить отказом на английское предложение получить проливы в обмен на согласие с аннексией Великобританией Египта. Египет формально сохранил статус политической автономии в Османской империи в течение длительного времени.

Первая мировая война принесла новые испытания российскому дипломатическому представителю. В Египет стали прибывать десятки раненых его соотечественников. 14 из них, умерших в александрийских лагерях, ныне покоятся на английском военном кладбище в Шатби, в центре города. Однако не только размещением раненых был озабочен Смирнов. В письме от 2 февраля 1915 А.Е.Молчанову, председателю правления Российского Общества Пароходства и Торговли и председателю Российского театрального общества он сетовал: "...одни евреи-беженцы из Палестины – коих собралось уже около четырех тысяч ободранных и голодных, являют немалую заботу". К концу войны Смирнова стали "доставать" большевистские агитаторы, которые вели здесь пацифистскую и революционную пропаганду, в том числе моряки с подорвавшегося на мине у Порт-Саида броненосца "Пересвет". Отпуска в Россию стали невозможными во время войны. Друзья тоже не могли приехать в Египет. Смирнову становилось все более одиноко, о чем он неоднократно писал в письмах. В 1916 он составляет духовное завещание. Так как у него не было семьи и детей, он оставляет все своим сестрам, брату и их детям.

Февральскую буржуазную революцию в России дипломат принял, в генконсульстве был проведен торжественный митинг, участники которого направили приветственную телеграмму Временному правительству. А вот Октябрьскую революцию и Советскую Россию он не признал. Первая мировая война и Октябрьская революция привели к разрыву дипломатических отношений и к сокращению, а отчасти, и замораживанию традиционных связей между Россией и Египтом. Однако появились новые стороны цивилизационно-культурного диалога между ними. Для Смирнова наступил, пожалуй, самый тяжелый период в его деятельности в Египте. Фактически он становится здесь "отцом" русской колонии, существенно увеличившейся с разгромом белой армии в Крыму. Так, только в январе-марте 1920 на пяти пароходах из Новороссийска в Александрию было доставлено свыше четырех тысяч человек. Русские эмигранты (не менее пяти-шести тысяч человек) размещались, в основном, в Аббасии (Каир), Исмаилии, Телль аль-Кебире и Сиди-Бишре (Александрия). Они работали водителями такси и грузовиков, механиками, вагоновожатыми, клерками в судах, торговых предприятиях, компании Суэцкого канала, учителями по языкам, математике, музыке, гувернантками в домах богатых христиан; музыкантами, художниками (например, Иван Билибин), артистами, парикмахерами, журналистами; трудились на табачных и других фабриках. Заметный след в египетской культуре оставили, кроме Билибина, египтологи Голенищев, Викентьев, супруги Лукьяновы и другие. Картины русских художников до сих пор украшают художественные галереи и музеи Египта. Представители белой эмиграции приносили очевидную пользу своей второй родине, участвуя в археологических, геологических и прочих экспедициях. Медики открыли Русскую поликлинику, которой руководил бывший директор медицинской клиники Московского университета профессор Э.Вагнер. Врачи издавали рефераты по научно-практическим вопросам, проводили конференции, подготавливали египетские медицинские кадры. Смирнов старался облегчить жизнь персоналу этой поликлиники и многим другим соотечественникам, часто страдавшим из-за безработицы. А между тем ситуация была такова: если эмигранты и находили работу, то должны были принести хозяевам две рекомендации. Объясняется это тем, что английские колониальные власти видели в каждом из них большевика. Так, с огромным трудом он устроил служащим в компанию Суэцкого канала некого эмигранта Старицкого, могила которого также находится на каирском кладбище "Святой Георгий". Материальное и психологическое состояние россиян в Египте значительно ухудшилось с 6 октября 1923, когда "англо-египетский" кабинет, по выражению Смирнова, отказал в легитимности российскому дипломатическому представительству. Россияне были лишены капитуляционных прав. Чтобы изменить ситуацию, Смирнов обращался и к английским колониальным властям, и к послам других держав, и к эмигрантским кругам в Париже, и в международные организации, и к правительству США. Все напрасно. Дипломатическое агентство превращается в Русскую миссию, затем в Общество российского гражданина, а позднее – просто в Русский клуб. Численность русской колонии в Египте конца 20-х годов не превышала 600 человек.

Кроме дипломатической карьеры, следует отметить его серьезные работы в области литературы. В своем творчестве, как в прозе, так и в поэзии, он отдавал предпочтение восточной, византийской, а также чисто российской тематике. Его мастерство привлекало внимание современников. Один из них писал в начале XX века о том, что повести Алексея Смирнова – "изящные поэтические очерки о Востоке". Его стихи выходили в поэтических сборниках вместе с лирикой А.Блока, А.Белого, В.Ходасевича, К.Бальмонта и других известнейших русских поэтов. В частности, Смирнов опубликовал в альманахе "Гриф" за 1905 шесть своих стихотворений, среди них: "Солнечный герой" ("Мчится в вихре колесница..."), "Мелисанда" ("Мелисанда, Мелисанда!"), "Власть имущий" ("Искуситель, черный Марс...") и т. д. Вероятно, главным лирическим произведением Алексея Александровича следует считать повесть "Склирена", посвященную опять же Востоку. Свою литературную деятельность он начал еще в 80-х годах XIX века. В 1887 в типографии Московского университета на Страстном бульваре, хозяином которой был М.Катков, вышла одна из его первых книг "Две недели на Святой горе". В ней были опубликованы очерки А.Смирнова о его пребывании на Афонской горе. В них он очень живо описал жизнь обитателей Афонского монастыря, с которой познакомился будучи секретарем российского посольства в Константинополе. Известен его сборник "Из сумрака былого", выпущенный издательством А.С.Суворина в 1909. В него вошли рассказы и повести "Наташа", "Ведьма", "Человек в белом шарфе", "Ночь", "В лазурной глубине". Здесь Смирнов-литератор предпринимает попытку проникнуть во внутренний мир своих героев, что ему удается, особенно в психологических зарисовках их характера и мотивации поступков. Книги Алексея Смирнова можно было встретить в 50-х - 60-х годах на книжных развалах площади Опера в Каире. В своем завещании Алексей Александрович просил опубликовать избранную часть стихов, а из его переписки военных лет узнаем о намерении издаваться в приложении популярнейшего журнала "Нива", где он мечтал конкурировать с такими авторитетными литераторами, как Бунин и Мамин-Сибиряк. В этом отношении представляет интерес отрывок из письма от 2 февраля 1915 его доброму знакомому А.Е.Молчанову. Генконсул просит оказать содействие в издании своих произведений в виде приложения к широко распространенному в России журналу "Нива": "...Я хотел бы, чтобы они (редакция "Нивы". - Г.Г.) сделали полное собрание моих сочинений... Конечно, это не будет изящно издано, но зато количество экземпляров огромное, распространение широкое – так сказать, слава! Кроме того, платят недурные деньги; теперь же, когда они дают премией Мамина-Сибиряка, Бунина – быть может я мог бы дерзнуть явиться кандидатом. – Это, несомненно, расширило бы известность моего имени и впоследствии легче было бы приступить к более солидному и изящному изданию, напр., у А.А.Левенсона… Со стихами, прозой, шуточными вещами, путешествиями и заметками у меня набралось бы на 4-5 томов очень разнообразного материала. Как Вы находите мою мысль? Думаю только, что с этим надо поторопиться, ибо, наверное, они уговариваются заранее".

Смирнов серьезно заболел за два года до смерти так называемыми "нильскими нарывами", вызванными, главным образом, длительным и безвыездным проживанием в жарком и влажном климате. С этим недугом дипломат более или менее успешно боролся, но, на беду, с ним случилось несчастье: он ехал по многолюдной каирской улице на велосипеде, был сбит автомобилем и получил перелом одной из второстепенных костей ступни. Операция, проведенная русскими врачами, оказалась успешной. Но заживление раны шло плохо на фоне "нильских нарывов". Вскоре наступило осложнение, затем заражение крови и смерть. Алексей Александрович скончался 18 февраля 1924 в столичном районе Абдин в своей квартире на улице Шейх Абу Сабаа, 14. Его отпевали в православном храме Святого Константина и Святой Елены в каирском районе Булак (недавно отреставрированном; находится рядом с новым зданием газеты "аль-Ахрам"). А.Смирнова похоронили 20 февраля 1924 на православном кладбище "Святой Георгий" в Старом Каире. По словам автора небольшого некролога, посвященного Смирнову, присутствие на его похоронах большого числа высших египетских чиновников свидетельствует о том глубоком уважении, которое вызывал к себе покойный дипломат и литератор. По воле генконсула на могиле был поставлен скромный памятник, без указания, кем был покойный.