Тут надо вспомнить очень важный правовой и нравственный аспект. Если мы посмотрим устав и другие документы Палестинского Общества, то увидим, что Императорское Православное Палестинское Общество было создано для того, чтобы помогать православным паломникам из России, чтобы Русская Православная Церковь могла помогать Иерусалимской Церкви, чтобы русские люди изучали и популяризировали в России знания о Святой Земле. Все функции Палестинского Общества были связаны непосредственно с Россией, все его члены, отделения и епархиальные отделы трудились на благо русскому народу. Никто никогда не предполагал, что Общество вообще может иметь заграничные отделения, тем более, иметь управление заграницей. Это был нонсенс.

Но в связи с тем, что революция не знает законов и не знает нормального течения дел, в Обществе случился раскол так же, как с 1921 года начался и в Церкви раскол. Можно понять тех людей, в том числе, представителей духовенства и 20 человек представителей иерархии, которые оказались на врангелевских пароходах в Константинополе. Надо было что-то делать, и они собрались, организовали заграничное Церковное Управление, а потом назвали это Архиерейским Синодом, после того как Управление было Патриархом Тихоном упразднено в 1922 году. Я могу это понять, но это внеканонично, и надо отдавать отчет, что это может существовать только в условиях внеканоничного времени и, слава Богу, что два года назад это закончилось, и единство Русской Церкви восстановлено.

Ведь невозможно себе представить, чтобы, например, члены Императорской Академии наук вдруг собрались где-нибудь в Берлине или Нью-Йорке, а многие академики эмигрировали, и объявили бы: «теперь у нас Академия наук здесь, там большевики проклятые, мы  с ними дело иметь не будем, вот теперь у нас Академия наук будет в Берлине». Это был бы нонсенс. Я полагаю, что только неправильное понимание долга и неправильное понимание самой природы Императорского Православного Палестинского Общества привели к тому, что в аналогичной ситуации князь Ширинский-Шихматов с некоторыми своими сотрудниками, с тем же князем Жеваховым, который был его ближайшим соратником, решились на то, чтобы объявить себя Палестинским Обществом, не считаясь с тем, что есть Россия, есть в Петрограде и Москве люди, которые продолжают работу.

Более того, так же, как Патриарху Тихону очень вредила деятельность заграничных церковных центров (его тянули в суд и говорили: «как это под твоим омофором контрреволюционная деятельность развивается»), аналогичным образом Ширинский-Шихматов и некоторые его сотрудники создали так называемый «Совет в изгнании». Они тоже сняли название Императорское и называли себя Православное Палестинское Общество и просто Совет Палестинского Общества. Я в своих работах назвал это «Советом в изгнании» именно потому, что в Петербурге действовал, причем все время действовал, ни на день не прерывая работы, настоящий Совет Палестинского Общества. В прежнем составе, те же профессора – профессор Соколов, профессор Дмитриевский, академик Латышев, академик Успенский, все уважаемые лица, которые не считали для себя возможным уезжать за рубеж.

Да, некоторые из ученых и академиков уехали, но, в принципе, даже перед угрозой голодной смерти в нетопленых залах Петербургского университета сидело перед профессором по одному закутанному в шинельку студенту, и они продолжали читать лекции. Именно благодаря этому не просто Академия выжила, и не просто Палестинское Общество выжило. Благодаря этому страна выжила. Мозг ее выжил. Это подвиг именно русской интеллигенции, которая не пошла на эмиграцию. Уехать все могли, но не все это сделали.

Что касается Палестинского Общества, то оно ведь жило и действовало по благословению Русской Православной Церкви, а Патриарх Тихон оставался в России. Общество действовало как общественная структура Российской империи, а Россия продолжала существовать, только в других исторических формах. В этих условиях было странно создавать некую параллельную зарубежную структуру, хотя, возможно, людям в эмиграции казалось, что она единственная и правильная, и они ориентировались на тех дипломатов, которые остались заграницей. После Ширинского-Шихматова († 1930), его преемником на посту Председателя зарубежного Палестинского Общества стал А. А. Нератов, бывший крупный российский дипломат. Многие дипломаты, послы, где они были в каких странах, они там и остались. Много было и духовных лиц, ушедших в рассеяние, мы тоже это знаем.


Да, были русские люди, и светские, и из числа духовенства, которые спасали, что могли спасти здесь, в Святой Земле, в Иерусалиме. Это разные вещи. Князю Ширинскому-Шихматову, кстати, предлагали: поезжайте в Иерусалим, там есть, где жить, пожалуйста… Он не поехал. Он жил в Берлине, а потом в Париже, где и умер. Реально же  работали по спасению национального достояния те простые люди, которые здесь, в Иерусалиме, оставались – тот же самый Селезнев Николай Романович, имя которого мы неоднократно находим в документах. Тот же самый В. К. Антипов, бывший царский консул в Персии, который, кстати, незадолго до революции сюда приехал. В Бари было так, что после отъезда князя Жевахова вообще простая русская женщина, приехавшая туда, даже не монахиня, а просто послушница, поддерживала и русскую церковь нашего Палестинского Общества, и Барградское подворье. Вот эти люди работали.


Конечно, Русская Православная Церковь за рубежом очень много сил приложила к сохранению русского наследия. В 1924 году Иерусалим посетил глава Русской Зарубежной Церкви митрополит Антоний (Храповицкий), с 1925 года здесь жил постоянно в полуофициальной должности «Наблюдающего за деятельностью Русской Духовной Миссии в Иерусалиме» архиепископ, впоследствии митрополит и Первоиерарх Зарубежной Церкви Анастасий (Грибановский). Одно время начальником Русской Духовной Миссии был прекрасный богослов и крупный церковный ученый архимандрит Киприан (Керн), который написал замечательную книгу об архимандрите Антонине (Капустине). Т.е. много было сделано для того, чтобы сохранить преемство и собственно само существование и Миссии, и подворий Палестинского Общества.

Академик Николай Яковлевич Марр, Председатель РПО с 1928 г. по 1934 г.

Академик Игнатий Юлианович Крачковский, заместитель Председателя РПО с 1928 г. по 1950 г.

Что происходит дальше? Дальше происходят естественные вещи. В Петрограде, как мы сказали, Председателем выбирают Латышева. Латышев умер в 1921 году, избирается председателем Ф. И. Успенский, который умер в 1928 году. Председателем стал еще один из старейших и уважаемых членов – академик Николай Яковлевич Марр. Он работал по поручению Палестинского Общества на Синае еще в 1902 году. Об этом написано в «Сообщениях ИППО». То, что относится в его трудах к Палестинскому Обществу – это наш золотой фонд. Но Николай Яковлевич был уже старым и больным человеком, его заместителем был Игнатий Юлианович Крачковский. В 1934 году Николай Яковлевич Марр умирает. Иногда пишут, что с этого времени Председателем был Крачковский. Нет, этого не было. С этого времени деятельность Палестинского Общества замирает. Его никто не закрывал, не было никакого постановления, ничего, оно просто усыпляется. Постепенно перестали собираться собрания, перестали делаться доклады, люди разошлись по своим институтам, своим кабинетам. Так продолжалось до 1950 года.


В Святой Земле изменения происходят в 1945 году. 31 января 1945 года состоялась интронизация Святейшего Патриарха Алексия I. 10 апреля его принимает И. В. Сталин, а в победном мае 1945 года Патриарх совершает свое первое паломничество в Святую Землю и Патриархаты Востока. Он побывал в Иерусалиме, посетил и Александрийского Патриарха, и Антиохийского. Но для нас важен Иерусалим. Что происходит с этого момента в Иерусалиме? 1945 год для русской эмиграции был знаковым. Очень многие стали возвращаться в Россию. Даже те, которые не собирались возвращаться, от души поддерживали Россию, например, митрополит Евлогий (Георгиевский). Старый и больной, он уже не собирался возвращаться в Россию, но  пошел в наше посольство и оформил советский паспорт, люди хотели вернуться духовно.

То же самое происходило в Иерусалиме. Произошло размежевание в тех общинах, которые здесь были. Из общин были монахини горненские, были монахини елеонские, все они окормлялись Зарубежной Церковью, но когда приехал наш Патриарх, то очень многие бросились к нему в отверстые объятия Матери Церкви, и образовались так называемые «патриаршие сестры». Окормлял этих сестер не кто иной, как игумен Серафим (Кузнецов), который когда-то, в 1921 году, привез в Иерусалим мощи преподобномученицы великой княгини Елизаветы Федоровны. Он был объявлен «красным», его перестали пускать в Гефсиманию к мощам Елизаветы Федоровны, за которыми он присматривал – потому что старец признал омофор Святейшего Патриарха Алексия.


Зарубежное Палестинское Общество по существу было, как и в СССР, как я выразился, «усыпленным» – никакой деятельности не было, единственное, что старые служащие Палестинского Общества в самом Иерусалиме хранили то, что могли сохранить. Обновлялся состав, кто-то умирал из старых служащих, приходили новые, после 1945 года появляется полковник Самарский в качестве управляющего подворьями. Здесь, на Сергиевском подворье, в квартире управляющего, он и поселяется. Палестинское Общество пытается сохранить и спасти для будущей России то, что можно спасти. Деятельности никакой нет, в том числе, и научной. Если сравнивать с Советской Россией, где с 1954 года начал опять издаваться «Палестинский сборник», у нас научной жизни, научной мысли было, несомненно, больше, потому что научный потенциал все-таки остался на Родине.


В 1950 году начинается новый этап в жизни Палестинского Общества. Он связан с тем, что создается Государство Израиль, ситуация на Ближнем Востоке радикально меняется. Британцы уходят. Собственно, главными врагами воссоединения Палестинского Общества да и Церкви на плацдарме Ближнего Востока были, безусловно, английская разведка и английский МИД. Несмотря на то, что с 1939 года до 1945 года мы сражались в военном союзе с Англией, все наши ноты, которые посылались английскому МИДу  насчет российской собственности в Палестине, клались под сукно, на них попросту не отвечали. Не отказывали, а просто помалкивали на этот счет. Поэтому, когда возникло Государство Израиль и Советский Союз первым официально его признал, а надо сказать, что без мощной поддержки Советского Союза не было бы и голосования 29 сентября 1947 года, когда Организация Объединенных Наций проголосовала за создание двух государств: Еврейского и Арабского, – вполне естественно, что новым, уже израильским, правительством было принято решение о возвращении России того имущества, которое оказалось на территории Израиля после первой арабо-израильской войны.

Так получилось, что в Святой Земле возникли не только «красная» и «белая» Церкви, но и, помимо представителей зарубежного ППО, появилось с 1950 года представительство Российского Палестинского Общества при АН СССР. Представителем Палестинского Общества в Иерусалиме был назначен Калугин Виктор Петрович, который приехал и поселился здесь, на Сергиевском подворье. Одно время они с Самарским вместе работали в соседних кабинетах, пока Самарский не собрал свои вещи и не уехал по понятным причинам.


После образования Государства Израиль члены эмигрантского ППО постепенно ушли на иорданские территории, в восточный Иерусалим: на Александровское подворье, на Елеон. А после Шестидневной войны 1967 года и объединения Иерусалима  приняли решение уходить под американскую эгиду. Они официально заявили, что  уходят под омофор Русской Зарубежной Церкви потому, что она является американской корпорацией. Таким образом, они ушли не под Церковь, они ушли под ЦРУ и этого не скрывали, так как считали, что это единственный для них способ обезопасить себя от прихода советских консулов, «советской» Духовной Миссии, «советского» Палестинского Общества.

Следующий шаг состоял в том, что зарубежное Палестинское Общество после Шестидневной войны начинает почковаться. Совет ППО в 1970 году принимает решение о создании трех независимых секций. Я уже сказал, что и в 1918 году ситуация была незаконная, но тогда и время такое было, вне закона. В 1970 году создается еще одна неуставная и вне каких-либо законов ситуация: вдруг Совет Общества сам раздирает себя на три части и выступает с положением о создании трех независимых ветвей Палестинского Общества – в Иерусалиме, в Париже и в США.

Что это такое с точки зрения права, с точки зрения логики, с точки зрения интересов России и Палестинского Общества? В новом уставе было записано в первую очередь, что каждая из этих секций имеет право собственным независимым образом, вполне самостоятельно распоряжаться имуществом ИППО. Но извините, господа, имущество ведь принадлежит русскому православному народу. Извините, господа, к 1970 году ни в США, ни в Париже, ни даже в Иерусалиме не осталось русского православного народа. Кого вы представляете? От чьего имени вы берете на себя право управлять имуществом православной России? Я не буду входить глубоко в тему, уместно сказать, что это наименее изученный период в истории Палестинского Общества по очень простой причине – зарубежные Общества не издают своих документов.


После создания государства Израиль и постановки вопроса о возвращении наших недвижимостей в Иерусалиме и в Святой Земле советское правительство принимает решение об активизации русского присутствия в регионе, в том числе, и деятельности Палестинского Общества. После 16-летнего молчания Общество возобновляет свою деятельность. Довольно естественно, что за прошедший период большинство старых членов или просто ушло из жизни, или отошло от дел, кто-то, очевидно, и репрессирован был, кто-то просто умер по старости. К 1950 году остался практически один Игнатий Юлианович Крачковский, который в Общество вступил в 1912 году. Он был единственным из дореволюционных членов, но и он был уже старый и больной человек. Его безусловно, избрали бы председателем, но он умер через 2 недели после учредительного собрания нового состава Палестинского Общества в январе 1951 года.

В 1950 году первым подал заявление в Палестинское Общество – это было символически, сознательно сделано – легендарный митрополит Крутицкий Николай (Ярушевич), что  было очень важно с точки зрения церковного участия в возрождении Общества.


После того, как была восстановлена деятельность Российского Палестинского Общества при АН СССР, Председателем был избран профессор С. П. Толстов, доктор исторических наук, специалист по Среднему Востоку, востоковед, крупный археолог, историк. В состав первого Совета возрожденного Общества вошли крупные ученые – например, ученым секретарем РПО стал общий секретарь (был такой титул) Академии наук А. В. Топчиев. Деятельностью Палестинского Общества занимался и президент Академии наук – академик А. Н. Несмеянов, сохранилась его переписка с В. М. Молотовым.

Профессор Сергей Павлович Толстов, член-корреспондент АН СССР, Председатель РПО с 1951 г.

Академик Александр Васильевич Топчиев, ученый секретарь РПО с 1951 г.

Академик Александр Николаевич Несмеянов,  Президент АН СССР с 1951 г. по 1961 г.

С самого начала Общество воссоздавало свою деятельность по различным направлениям.

Была восстановлена, в советских условиях почти формальная, связь с Православной Церковью в лице митрополита Крутицкого Николая, который был одновременно председателем Отдела внешних церковных сношений и председателем Издательского отдела Русской Православной Церкви, т. е. два ключевых отдела в Русской Православной Церкви занимал человек, который одновременно был одним из первых лиц в Палестинском Обществе, хотя бы по времени подачи заявления.

Одновременно, раз восстанавливалась связь с Иерусалимом, нужно было подключение МИДа. Поэтому опять-таки В. М. Молотов лично в этом принимает участие.

В 1954 году начал вновь выходить «Палестинский сборник», т. е. Общество полностью, полноценно восстановило свою научную деятельность. «Палестинский сборник» регулярно выходил с 1954 года и опять заслужил право считаться одним из самых солидных и серьезных востоковедческих изданий. И так продолжалось до Шестидневной войны 1967 года.


Первое, мы не сохранили свои позиции в Сергиевском подворье так, как, например, сохранила свою деятельность Русская Духовная Миссия. Хотя на нее тоже был тогда оказан нажим, чтобы она покинула Иерусалим в связи с разрывом отношений с Израилем, но она не покинула, она свое служение продолжала. И Палестинскому Обществу никто не мешал оставаться, но в связи с тем, что МИД СССР потребовал эвакуации всех наших учреждений, из Иерусалима было эвакуировано и представительство Российского Палестинского Общества при АН СССР. С того времени наша квартира на Сергиевском подворье стояла с заколоченными окнами и с запертым, а иногда и не запертым, как мы видели, когда приехали сюда в 2004 году, подъездом.

Второе – было принято партийное постановление об активизации работы Палестинского Общества. В нем говорились разные правильные слова о развитии востоковедения и т. д., но в первую очередь по соображениям идеологическим был сделан акцент на необходимости усилить идейную борьбу с сионизмом. На этой волне Общество в начале семидесятых становится более многолюдным, до этого оно представляло собой в основном узкую группу ученых, московских и ленинградских. Теперь пришло больше народу, в том числе, журналисты, представители МИДа, писатели и публицисты. Некоторые действительно ставили своей задачей борьбу с сионизмом, другие под идеологическими лозунгами надеялись продолжить борьбу за русское наследие на Ближнем Востоке. В целом я не сказал бы, что этот фактор был однозначно отрицательным. Например, мы с Ярославом Николаевичем Щаповым тоже пришли в Палестинское Общество в 1974 году.


Палестинское Общество в это время работало в двух различных секциях. В Ленинграде действовало ленинградское отделение, а в Москве были созданы две секции. Одна из них называлась «Литературные связи Востока и Запада» (на самом деле имелись в виду общекультурные связи, но поскольку речь шла в основном о письменных источниках, секцию и назвали «Литературные связи»). Этой секцией руководила Л. П. Жуковская, профессор, знаменитый историк русского языка, исследователь древнейших славянских и древнерусских текстов, которая изучила 500 рукописных Евангелий, начиная с самых первых – Реймского, Остромирова, Мстиславова и до XVI века. Лидия Петровна руководила этой секцией до 1988 года.  В 1988 году она передала ее мне, я стал руководителем этой секции. В секции состояли ученые историки, филологи, византинисты, которые занимались, в том числе, и русско-палестинскими связями и русским наследием на Ближнем Востоке.

Вторая секция была более актуальна с точки зрения политики, она называлась «Современные проблемы Палестины». Вот там уже обсуждались вопросы и израильской политики, и советско-израильских отношений, и экономики Израиля и других стран Ближнего Востока. Там тоже работали многие уважаемые ученые: историки, правоведы и экономисты.

Так продолжалось до 1990 года, пока не были восстановлены отношения с государством Израиль. В 1990 году, когда отношения еще не были формально восстановлены, мы впервые приехали в Святую Землю.


В январе 1990 года мы провели первую большую международную конференцию в Москве «Россия и Палестина: культурно-религиозные связи и контакты в прошлом, настоящем и будущем». Она была широко задумана. В ней участвовали историки и специалисты по современной политической жизни из разных стран.

К нам приехали представители из США. С. Баталден сделал доклад о судьбе русских недвижимостей в период Британского мандата. Профессор Л. М. Кенни из Канады представил очень интересные материалы о последствиях создания израильских поселений на оккупированных территориях. Он даже издавал лично на свои деньги небольшой журнал по истории «интифады». Были специалисты из Германии, Израиля. Анита Шапира выступила с докладом «Русско-еврейская субкультура в Палестине». Были специалисты из Сирии, Ливана, в том числе Симон Сакр, который даже пытался организовать в Бейруте отделение нашего Палестинского Общества. Приехали арабские ученые из Израиля и Палестины.

Труды конференции были в 1992 году изданы. По благословению Святейшего Патриарха Алексия II мы восстановили к тому времени и историческое название Общества. В мае 1992 года было принято Верховным Советом и подписано Р. И. Хасбулатовым решение о восстановлении исторического имени, и в этом же постановлении была записана рекомендация российскому правительству о принятии мер по реальному возвращению недвижимостей ИППО и возможности действия, в том числе, и в Иерусалиме, и на Ближнем Востоке. Так что мы впервые смогли издать «Палестинский сборник» под возрожденным названием – «Православный Палестинский сборник», где и опубликовали труды конференции 1990 года.

Осенью того же 1990 года мы впервые смогли организовать конференцию здесь, в Иерусалиме. Большая группа членов Палестинского Общества, в том числе, Совет в полном составе, во главе с председателем Общества, ректором Дипломатической академии О. Г. Пересыпкиным и ученым секретарем В. А. Савушкиным, всего от РПО 35 человек, участвовали в этой поездке. Мы приехали для участия в Иерусалимском форуме «Представители трех религий за мир на Ближнем Востоке». От Русской Православной Церкви был мой покойный друг архимандрит Иннокентий (Просвирнин), нам с ним пришлось писать коммюнике по религиозной части.


Впервые мы сумели вернуться в Иерусалим с какой-то научной программой. Надо сказать, нас встретили вполне гостеприимно. Нам были рады в Русской Духовной Миссии, матушки тут же разложили на прилавке все дореволюционные издания, причем, когда мы предложили это купить, они сказали – «нет, нет, берите бесплатно, мы хотим, чтобы это досталось именно русским людям, Палестинскому Обществу». Мы были первой большой официальной группой Палестинского Общества. К нам доброжелательно отнеслись и на Елеоне, и в Гефсимании, особенно в Гефсимании, где в то время казначеей была матушка Нонна, ныне матушка Моисея, настоятельница Елеонского. Она нам тоже вынесла какие-то издания, одарила всех нас и лаской своей, и книгами. Очень хорошо нас встретили на Елеоне, тогда там была настоятельницей матушка Варвара, она была из Австралии, куда затем и вернулась. Она нас повела с отцом Иннокентием на колокольню «Русская свеча». Сергей Сергеевич Аверинцев не решился, он тоже с нами был, мы по Иерусалиму ходили с отцом Иннокентием и Сергеем Аверинцевым с его супругой. А матушка Варвара, сама старая женщина, бойко поднялась с нами на самый верх колокольни и с высоты 64 метров показывала, что оттуда видно, где что находится. Очень тепло встретила, и тоже одарила еще дореволюционными изданиями «Стопочки Спасителя», издательства одесского издателя Фесенко.

А потом наступило некоторое охлаждение.


По очень простой причине. Надвигался очередной рецидив «холодной войны». Не знаю, было ли это связано как-то с политическими установками, скорее нет, потому что все-таки и при М. С. Горбачеве и при Б. Н. Ельцине общие установки на потепление были, т. е. политически претензий никаких не могло быть к России, но Зарубежная Церковь сделала попытку последнего замораживания отношений. Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви митрополит Виталий был в это время уже очень старым человеком, очевидно у него были какие-то советники, которые его настраивали соответствующим образом.

Во всяком случае, когда мы приехали с делегацией Палестинского Общества в январе 1994 года, то на воротах Елеонского Вознесенского монастыря уже прочитали большое объявление, на машинке напечатанное, где было написано: «клирикам Московской Патриархии вход запрещен». Самое смешное, что когда слепой сторож-привратник Мустафа, всё равно ничего не видя, спрашивал: «а среди вас есть клирики Московской Патриархии?» — мы говорили (иногда врали) «нет», и он спокойно нас пропускал.

Простые люди нас все равно встречали радушно. Даже когда Александровское подворье было от всех заперто, Вера Кравченко, которая была представительницей Антония Граббе здесь, на подворье, на «Русских раскопках» в Иерусалиме, всё равно нам открывала, наши группы впускала и с удовольствием с нами общалась.

Так вот, мы приезжаем в 1994 году и даже на Елеоне с матушкой Юлианией и ее наперсницами проводим переговоры о том, что у нас в 1994 году 100-летний юбилей со дня кончины приснопамятного архимандрита Антонина (Капустина), предлагаем вместе провести конференцию. Матушки согласны, тут же ведут нас в странноприимный дом с проломленными полами, в котором уже 50 лет никто не останавливался, и говорят «ради Бога, мы примем, по возможности, меры, чтобы можно было здесь вас принять». А владыка Виталий накладывает вето и, даже более того, приказывает матушкам Елеонским и нью-йорским членам зарубежного ППО не вступать ни в какие переговоры с представителями Московского или «красного», как они иногда тоже называли, Палестинского Общества.

Вот как развивались события. А ведь когда мы приезжали в 1994 году, мы уже изменили свой статус, мы уже не были «при Академии наук», уже не было Советской России, мы были уже опять Императорское Православное Палестинское Общество, у нас Святейший Патриарх возглавлял Комитет Почетных членов. Вроде бы что мешало?

Но установка была жесткая. Кульминацией стал визит Патриарха Алексия II в июне 1997 года, когда Святейший приехал на празднование 150-летия Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Его встречала хлебом-солью матушка Анна в Гефсиманском монастыре, но перед ним заперла ворота игуменья Юлиания, настоятельница Вознесенского Елеонского монастыря. Притом, что сверху, из нью-йоркского Зарубежного Синода, она получила указание принять Святейшего Патриарха. Очевидно, какие-то круги ее поддерживали, она сама вряд ли на такое решилась бы. Ее потом сняли за это, это было концом ее игуменской карьеры в Иерусалиме. Но все же не пустила Святейшего Патриарха.

Когда в связи с этим встал вопрос, что Патриарха могут не пустить и на Хевронский участок, к Дубу Мамврийскому, тут уже Ясир Арафат принял меры и послал своих «омоновцев», чтобы обеспечить возможность для Святейшего Патриарха помолиться в храме святых Праотцев и Святой Троицы у Дуба Мамврийского. А вскоре после этого Палестинской Национальной Администрацией было принято решение передать Русской Церкви Мамврийский участок с храмом, где теперь у нас, как Вы знаете, Троицкий Хевронский монастырь.


По мере того, как Императорское Православное Палестинское Общество смогло вновь добиться признания и в России, и на международном уровне (ИППО с 2005 года является консультативным членом Экономического и Социального Совета (ЭКОСОС) при Организации Объединенных Наций), это активизировало противостояние представителей зарубежных Палестинских Обществ.

Когда стало понятно, что нам вернут Сергиевское подворье, у некоторых представителей зарубежных обществ, образно говоря, «загорелась земля под ногами», произошло естественное обострение: «только мы единственные и есть, а вас мы никак не признаем». Когда мы приходим на Александровское подворье и говорим, что нас архиепископ Берлинский и Германский Марк благословил, нам отвечают, что архиепископа Марка они не знают, вот в Мюнхене есть Гофман-Воронцов, если он разрешит, тогда, пожалуйста.

Сейчас, надеюсь, это противостояние сойдет на нет. Как я уже сказал в начале, ни юридических, ни нравственных, ни церковно-канонических, ни каких-либо научных, в смысле научной традиции и т. д., — никаких оснований нет у какой-либо группы за рубежом называть себя Православным Палестинским Обществом. Как нет оснований владеть и управлять его имуществом, от его имени выступать, не имея никакого отношения ни к той деятельности, которая этим Обществом ведется, ни к русскому православному народу, ни к Русской Православной Церкви, возглавляемой, а теперь уже и объединенной под омофором Святейшего Патриарха Московского.

Мы по-христиански можем и должны многое простить, но понять, как Гофман-Воронцов и те, которые с ним, могут серьезно и искренне считать себя «настоящим» Палестинским Обществом, а нас «ненастоящим» или «незаконным», «красным» и каким угодно, вот этого я понять не могу. Можно было понять членов ППО, эмигрантов, в 1919 году, когда по одну сторону окопов были белые, по другую – красные, и брат шел на брата. Но когда сегодня, в 2009, мне вдруг кто-то говорит, что он будет от имени Палестинского Общества говорить, и его традиции представлять, и его имуществом управлять… Имуществом, которое создано на деньги русского православного народа, на тот самый вербный сбор, которые все годы деятельности Палестинского Общества до революции продолжал пополнять его казну! И вот представьте, на кровные деньги русского народа, который в России живет, а не в Мюнхене, не в США и нигде еще, на деньги этого народа, на деньги Палестинского Общества было построено Александровское  подворье и записано за российским правительством, — даже не за Сергием Александровичем, а за российским правительством, – как можно всерьез считать себя «законным хозяином» Александровского подворья? Я не знаю, что тут скажешь еще.

При копировании и цитировании информации ссылка на официальный сайт Императорского Православного Палестинского Общества обязательна.