«На каждый звук есть эхо на земле…»

   Арсений Тарковский – поэт отнюдь не «юбилейный», не парадный. Он всегда отстранялся от барабанов и медных труб, выдувающих славу очередному кумиру, по выражению Елены Криштоф. Он не из тех «выразителей», кто считал, будто эпоха говорит именно их словами. Он – поэт настоящий, несуетный. И потому его взгляд, его слово проникают во Время  и говорят из Вечности. Арсений Тарковский верил в бессмертие творческого человеческого духа и убедительно доказал, что художественная литература изначально духовна. Его философская лирика стала той “живой водой”, которая обогатила  русскую и мировую словесность гуманизмом и благородством.

 

   Недавно мы побывали в Тарусе, где провели два удивительных дня в гостях у Марины Арсеньевны Тарковской. Во время одной из бесед она заметила: «Все не могу поверить, что папе исполняется сто лет. Вот в шкафу его пиджак висит…»  Она смотрела на нас его глазами – карими, живыми, лучащимися, полными тепла. Глазами хранительницы рода. Она сидела под старой грушей за круглым садовым столиком, и рассказывала о своем детстве, о брате, о сыне, о племянниках и внуках. За нашими спинами дышал прохладой деревянный дом, в котором все напоминает об отце и брате, в котором всегда ждут всех.

 

   Ощущение открытой настежь двери в светлый мир семьи создают и великолепные книги Марины Тарковской. В 1989 году, через три года после смерти Андрея, она подготовила и составила сборник воспоминаний о брате («О Тарковском», Москва, Прогресс), где чувствами, проникнутыми живой болью об утрате друга, коллеги, режиссера, близкого человека, делятся, например, А.Кончаловский, М. Терехова, Н. Бурляев, К. Занусси и другие мастера искусства. Через десять лет появилась ее книга «Осколки зеркала», которая из небольших рассказов и новелл, как из осколков, воссоздает рассыпанный во времени портрет семьи. Нелегко, однако, для Марины Арсеньевны шел этот поиск и осознание места каждого из героев в общей судьбе. И она написала книгу, выходящую за рамки обычной мемуарной литературы. Сюжет ее животворен, он вырастает как бы поверх коротких и выразительных рассказов, где герои перекликаются в диалоге не только кровного, но и духовно близкого родства, как ветви одного ствола.

 

Александр Карлович, отец Арсения Тарковского

Поэты Арсений Тарковский и Александр Твардовский на фронте, 1943 год

Андрей Тарковский, сын Арсения Тарковского

 

   На женскую долю в роду Тарковских часто выпадали тяжелые испытания. Ждать приходилось и Александре Сорокиной (первой жене Александра Карловича), когда муж вернется из тюрьмы, а затем из ссылки, и Марии Вишняковой (матери Андрея и Марины), когда придет с войны Арсений Александрович, и самой Марине Тарковской – брата из эмиграции.

 

   И еще: вот уже много лет она каждый год с волнением ждет сына Михаила из енисейской таежной глубинки, где он работает охотоведом и пишет книги. Одна из них «Замороженное время» (изд. «Андреевский флаг», Москва, 2003) как бы перекликается с названием книги Андрея Тарковского «Запечатленное время» (изд. «Ульштайн», Берлин, 1985). Но повести и рассказы в ней отнюдь не о кино, они – о таежниках, для которых каждый день жизни – не подачка свыше, а «замороженное», иначе длящееся (present continuous) время, от зари и до зари, ежечасно и ежеминутно наполненное преодолением, терпением и любовью. Видимо, не случайно Михаил попал в эти края. Именно здесь, в Туруханском крае, отбывал ссылку его прадед-народоволец. Не случайно Михаил унаследовал дар слова и свободолюбия от деда и прадеда. «На каждый звук есть эхо на земле…»

 

   Арсений Тарковский – поэт от Бога. В прямом и переносном смысле. Его поэзия, его работа над Словом – есть со-творчество, продолжение дерзаний и мук Творца. Однако, не только первое слово божественной истории – Ветхий Завет, но и второе – Евангелие – близко и дорого поэту. Правда, имя Бога-Слова-Христа он произносит редко. Может быть, причиной тому – глубина религиозного чувства, внутренняя сосредоточенность и тишина? Ведь сам дух Арсения Тарковского проникнут Любовью Христовой. Фигуры умолчания, напряженное внимание, преклонение перед высшей тайной – свидетельство его необыкновенной чуткости и мастерства.

 

   Среди прочих Арсений Тарковский очень любил пушкинское стихотворение «Жил на свете рыцарь бедный». Почему настолько любимое, объяснялось так: потому что кристально, потому что без метафор и других фигур.  Но, наверное, еще и потому, что в стихотворении шла речь о безусловной вере, к которой Тарковский стремился, которой считал себя удостоенным. Вера поэта – это состояние его бытия: в постоянном порыве к возвышенному и – одновременно – в покаянном чувстве. Она противоречива, как и любовь, ибо парит в восходящих и нисходящих потоках. Она ищет Бога и обращается к людям.

 

   Высокие правдивые слова, звучащие в стихах Арсения Тарковского нашли отклик в сердцах уже нескольких поколений читателей. Рецензируя книгу поэта «От юности до старости», писатель Ю.Карабчиевский отмечал, что стихи Тарковского – «как бы живой мост через время, соединяющий нас с нашей полузабытой культурой». А поэтесса Лариса Миллер после смерти поэта уточнила эту мысль: «Шли годы. И все это выморочное время Тарковский оставался для нас заповедником, где мы находили то, что исчезало на глазах: корневую, нерушимую связь с Русской и Мировой культурой, благоговейное отношение  к Слову, Музыке, Жизни. Арсений Александрович не любил пафоса, и мы ему никогда не говорили высоких слов, хотя каждый из нас понимал, что такое Тарковский. Его присутствие на земле вселяло надежду. И он сам всегда призывал надеяться, не опускать рук, хотя вовсе не был оптимистом».

  

А стол один – и прадеду и внуку:

Грядущее свершается сейчас,

И если я приподымаю руку,

Все пять лучей останутся у вас. 

   Теперь можно с уверенностью сказать: его «пять лучей» собрали, познакомили и  объединили тысячи людей, порой не подозревавших о существовании друг друга. Пример его благородной судьбы, свет его Слова укрепляет их дух, их веру и надежду.

 

   Подтверждение тому – ряд вечеров, экспозиций, встреч, театральные премьеры и другие акции, прошедшие в Москве, Кировограде и Киеве. Например, на вечере в честь поэта, организованном Конгрессом литераторов Украины, в Белой гостиной киевского Дома ученых собралось около 160 человек разных возрастов – от любознательных студентов до признанных мастеров литературы и журналистики. В частности, здесь выступили: профессор архитектуры, доктор наук, депутат ВР трех созывов Лариса  Скорык, глава пресс-службы УПЦ московского патриархата Василий Анисимов, заслуженный артист Украины Борис Лобода, поэт и журналист Станислав Бондаренко, председатель областной организации КЛУ Александр Корж, авторы этой статьи и другие. Вел вечер известный поэт и составитель нескольких крупных антологий Юрий Каплан. Он поздравил присутствующих с юбилеем любимого поэта и передал поздравления от его дочери, а также от Евгении Кузьминичны Дейч – давнего друга семьи Тарковских. В финале вечера Юрий Каплан порадовал собравшихся тем, что Конгресс литераторов Украины учредил накануне премию имени Арсения Тарковского «За весомый вклад в развитие русскоязычной поэзии  Украины».

Маргарита Черненко,

12/07/2007

 

1. Марина Тарковская и Роман Любарский

2. Марина Тарковская в Кировоградской областной научной библиотеке, 1997 год